Звезды над Мохаве

      Один известный русский писатель советовал не читать до обеда советских газет. То, что с американским Твиттером может быть та же беда и тот же результат в виде скверного аппетита, Фрэнк Айеро, ритм-гитарист рок-группы My Chemical Romance, осознал однажды за завтраком.       Сначала он не понял, что случилось. Его поздравляли и отправляли «сердечки». Фрэнк сперва решил, что это из-за тех фанатских фотографий, сделанных, когда его подловили в кафе с подругой. Уж было приготовился отвечать, что и с лучшими друзьями можно пить кофе, просто разговаривая, но тут посыпались сообщения другого плана.       «Я так и знала».       «Пфф, разве это было не очевидно?»       «А так отнекивались всегда…»       «Ну и лицемеры вы, ребята».       «Как же та девушка? Фрэнк, ты ее обманываешь?»       Фрэнк отодвинул миску с хлопьями. Цветные кукурузные колечки и зефирки так и останутся размокать в молоке.       Айеро полистал ленту. И, кажется, наткнулся на то, что спровоцировало волну различных по эмоциональной окраске комментариев. Солит группы, Джерард Уэй, который в Твиттере бывает в лучшем случае раз в полгода, накатал целый тред. Gerard Way @gerardway • 11 авг. Я люблю @FrankIero | | Gerard Way @gerardway • 11 авг. Это был заголовок. | | Gerard Way @gerardway • 11 авг. Вы когда-нибудь испытывали тоску по человеку, находясь рядом с ним? Когда вас терзает, мучает, грызет изнутри печаль, оттого, что вы вряд ли будете вместе? | | Gerard Way @gerardway • 11 авг. Что бы вы ощущали, стоя близко, но не имея возможности дотронуться? Не просто хлопнуть по спине, а обнять нежно и чувственно? | | Gerard Way @gerardway • 11 авг. Наверное, часто я выгляжу как томно вздыхающая барышня. Но, блин. Так и есть. Замечали? | | Gerard Way @gerardway • 11 авг. Чтобы избавиться от тоски по любимому прочие едут, бегут, спешат к нему поближе. Я же убрался подальше. На другой конец страны. | | Gerard Way @gerardway • 11 авг. Люблю тебя, Фрэнк, всем сердцем. | | Gerard Way @gerardway • 11 авг. Прости за это.       Вопросом «Что?» можно описать все мысли в голове объекта, которому посвятили эту ветку. Потому что других просто не было.       Их солист действительно внезапно, после записи третьего альбома, объявил, что купил дом в Лос-Анжелесе. Тогда как все участники их группы были родом из маленького Бельвиля в Нью-Джерси и там же и находились до сих пор. Джерард обещал, что никого не подведет, и по мере надобности будет прилетать. Или остальные участники группы к нему. Причину назвал банальную: его бледной коже хочется жить на солнечном теплом берегу. В кругах поклонников группы, да и в самой команде ходили слухи, что все это из-за некой девушки, которая живет на западном побережье и которая уже беременна от Уэя. Даже находились какие-то фотографии. Но потом выяснилось, что это риелтор. И слухи о даме сердца никак не были подтверждены. Басист группы и брат Джерарда Майки всегда опровергал эти байки и поддерживал историю о полезности солнечного света.       И вот теперь Фрэнк, запустив пальцы себе в волосы, массировал кожу и переваривал прочитанное в Твиттере. Что это такое? Да, они с Уэем хорошо дружили, были близки. Даже придумали прикольный тайный знак показывать на себе усы под носом предметами или пальцем — если один так сделал, второй обязан повторить. Игрались в таких «шпионов» почти на каждом интервью. У них были похожие интересы, случались длительные разговоры до глубокой ночи, они черпали вдохновение из одних и тех же вещей. И Фрэнк не придал бы значению этому «Я люблю Фрэнка Айеро» (Уэй мог со сцены признаваться в любви каждому члену группы), если бы не совпадение с переездом.       Самым простым было позвонить. Но Фрэнку стало как-то неудобно. Если Джерард все подтвердит, что Айеро останется? Промямлить «Мы же просто друзья…»       Но Уэй, черт побери, высказался на весь белый свет!       Фрэнк взял мобильник и настрочил смс.       «Зачем ты написал это в Твиттере?»       Ответ пришел через минутку.       «Я ничего не писал».       «И вообще, я сплю».       «Ну три часа ночи, Фрэнк!»       «Забыл, что я в ЛА?»       — Я тебе сейчас устрою ЛА, — проворчал Фрэнк. — Мне от подписчиков продыха нет. Всю ленту зас…памили. А сейчас только шесть утра! Скоро проснутся нью-йоркские и начнется!       — Ты с кем говоришь? — заспанная Линда Айеро, мать Фрэнка, зашла на кухню. — И чего вскрутился так рано?       — Я улетаю в Лос-Анжелес.       — Джерард опять всех позвал? Слушайте, договорились бы и поселись где-нибудь посередине. В Южной Дакоте, например. А то это какое-то мучение.       — Мучение, согласен. Только не от перелета.

***

      — А ты настойчивый, — уперев руки в бока, прокричал Уэй, увидев со двора, где он складывал в багажник машины вещи, как к его дому твердым шагом следует Фрэнк Айеро. — Я не ответил на смс, и ты решил приехать лично. А всего-то несколько часов мог подождать, пока я высплюсь.       Фрэнк остановился у забора и прямо посмотрел на Джерарда. Здесь было тепло в отличие от дождливого Нью-Йоркского августа. В этот момент он понимал желание Джерарда убраться туда, где потеплее. Если это действительно так. А не та причина виной, которую Уэй в Твиттере указал.       — Привет, — сказал Джерард и улыбнулся.       Фрэнк не устоял и улыбнулся в ответ. Весь его порыв устроить Уэю сцену как рукой сняло.       — Кофе угостишь? — поинтересовался Айеро.       — Ты приехал по делам, или просто в гости? — спросил Джерард, доставая из кофеварки две чашечки черного кофе. — Миндальное молоко? Ореховый сироп?       — Сироп, — ответил Фрэнк. — Отвечая на твой первый вопрос: два в одном.       — О, вот как, — Джерард добавил в чашку Фрэнка тягучего карамельного цвета сиропа. Свой кофе он оставил черным.       — Мне бы очень хотелось знать, что все это значит.       — В смысле? Ты сам приехал и попросил кофе.       — Я о том, что ты написал в Твиттере.       — И я тебе отвечу так же, как и несколько часов назад: я ничего не писал. Я даже пароль от Твиттера не помню.       — Оу.       — И что означает это «Оу»?       Фрэнк вздохнул и вытащил телефон из кармана. Быстренько отыскав нужную запись, он протянул гаджет Джерарду.       — Секундочку, — пробормотал Уэй.       И далее Фрэнк наблюдал, как Джерард вытащил из нагрудного кармана рубашки очки в темной оправе и нацепил на нос. Айеро от удивления усмехнулся.       — Ты чего смеешься? Плохое зрение — повод для смеха? — обиделся Джерард.       — Прости, — произнес Фрэнк. — Просто это довольно неожиданно. Я знаю тебя около шести лет и за все время ни разу не видел тебя в очках.       — Я стеснялся, — признался Уэй и смутился.       — Как школьник?       — Пусть как школьник, — проворчал Джерард.       — Ну и зря, — сказал Фрэнк. — Тебе идет.       Вместо ответа Уэй застенчиво опустил взгляд, улыбаясь уголком рта.       — О, тут целая история, — глядя в экран телефона, проговорил Джерард. — Я этого не писал, Фрэнк. И, получается, что ты приехал ради этого? Тебе было так необходимо и срочно при личной встрече выяснить… выяснить что?       — Ну… — Айеро ненадолго задумался, а потом выдал: — Правда это или нет.       — И если бы правда?       — Но ведь это не так? — вопросом на вопрос Фрэнк ушел от ответа. Потому что не знал его. Если бы это оказалось истиной, он не знал бы, что делать. Как, не обидев Джерарда, отказать ему? Ведь отношения останутся напряженными, и группе мог бы прийти конец.       Джерард отхлебнул кофе и посмотрел в окно.       — Ну что, — начал он, не поворачиваясь. — Восстановить пароль и удалить запись, или посмотрим, что там еще взломщики напишут? Хорошо хоть я переписок личных в Твиттере не вел. Кажется…       — Взломщики? Ты думаешь, что твой аккаунт угнали?       — Или романтичные хакеры, или я. Я этого не делал. И вообще, мне надо поторопиться. Солнце уходит. А ты можешь остаться, располагайся. Я буду нескоро.       — Куда ты?       — В один малоизвестный город-призрак в пустыне Мохаве. Не в Калико или Келсо, о которых всем известно. В другой, затерянный и забытый туроператорами. Нашел на Гугл-картах.       — И зачем тебе туда?       — Хочу сделать фотографии на закате.       — И все?       — Пусть я не хакер, но тоже романтичный.       — С тобой можно?

***

      По пути в предзакатную пустыню Фрэнк не мог разобраться, легче ли ему оттого, что это оказались обычные взломщики, или сложнее. Он весь полет до Лос-Анжелеса прокручивал в голове разговор.       То, как он потребует объяснений этого признания. Или объяснений того, почему это надо было вываливать в Интернет, вместо того, чтобы сказать лично.       То, как он будет оправдывать свой отказ в любви.       Однажды от усталости от мыслей в его голове даже возник образ того, как он взаимно отвечает на чувства Джерарда. Позволяет объятья, те, чувственные, о которых Уэй якобы писал. И вот теперь не мог понять, рад или нет, что все сложилось именно так. Планы провалились.       — Два с половиной часа мы ехали из-за парочки разваливающихся халуп и кладбища? — прислонившись к машине, Фрэнк сложил руки на груди.       Они остановились на богом забытых координатах среди холмов древней пустыни. Уже больше века погребенный под временем городок состоял из двух полуразвалившихся амбаров, железных ржавых створок ворот кладбища, скрипящих от ветра, за которыми торчала тройка крестов.       — Это старинные халупы с историей.       На лице Уэя читалось воодушевление от того, что он видит. Он улыбался и прищуривался, разглядывая скромные развалины. Вытащив через окно из машины фотоаппарат, Джерард направился прямо к кладбищу. Он присматривался к солнцу и теням, что оно дарило. Делал снимки.       Фрэнк наблюдал за его увлеченностью. Уэй был поглощен процессом, ему нравилось выбирать ракурсы и вообще видеть все это вокруг.       Айеро подошел к одному из ветхих зданий. Он попытался отворить дверь, очень надеясь, что не обнаружит там каких-нибудь бродяг или склад чего-нибудь бандитского и запрещенного. Дверь не поддавалась, парень поднапрягся. Старая створка упала, вызвав волну пыли и чихания Фрэнка.       — Ты знаешь, там ведь с обратной стороны нет стены, — подошел Джерард, протягивая другу платок. — Всего лишь стоило обойти.       — Я иду напролом, не теряя времени.       — О, это было ясно сразу. И теперь тоже. Не знаю, как бы я отреагировал, признайся ты мне в любви через соцсети. Наверное, замкнулся бы и избегал тебя. А ты притащился на разборки. Погоди-ка и отойди-ка… Сниму закат сквозь пыль. Хотя, постой. Стань в проеме, пусть будет виден силуэт.       — Зачем тебе эти фотографии?       — Сделаю альбом, буду вспоминать о своих путешествиях. У меня из туров набралось карточек. А такие поездки — это личное… Я же сказал, я романтичный. Ужасно. Считай, что это отдых от серьезности музыки, от ее посылов и переживаний. Повернись немножко… ага, вот так. И замри.       — Ну что, уезжаем? Двадцать минут на месте и пять часов вон из жизни — на дорогу, — открывая дверцу машины, произнес Фрэнк.       — Нет, не уезжаем.       — Я маме сказал, куда поехал и с кем. Ничего ты мне не сделаешь и скрыться не успеешь, — пошутил Фрэнк.       — Я собирался здесь остаться и без тебя, — открывая багажник, проговорил Джерард. Он вытащил связку дров.       — Один? — удивился Фрэнк. — В пустыне? А вдруг кто-нибудь бы забрел?       — Призраки бывших обитателей, — бросая на землю дровишки, произнес Джерард. Следом он вытащил два спальных мешка. — Повезло тебе, что у меня есть запасной. А то спал бы в душной тачке.       — Слышал, что в пустынях по ночам холодно.       — Мы будем у костра, в спальных мешках, вдвоем… кхе-кхе, — Джерард отвернулся к машине. — А еще у меня с собой калифорнийское вино.       — Ты серьезно собирался в одиночестве пить в пустыне, — это был даже не вопрос со стороны Фрэнка.       — Мне надо было, — поморщился Джерард. — Я рад, что ты приехал.       — А представь, что здесь действительно по ночам появляются призраки, — Джерард забрал у Фрэнка бутылку вина и сделал глоток. — Ковбои въезжают на каурых лошадях. На главной улице, которая была где-то здесь, начинается дуэль, — Уэй вытянул два пальца, спрятав остальные, изображая пистолет. — Прогуливаются дамы под зонтиками. Шериф наблюдает за порядком, а из салуна доносится музыка… Я бы даже не испугался такого зрелища из прошлого. Я бы бродил среди них, рассматривал их жизнь.       Костер трещал и запускал в небо искры, которые превращались в большие звезды. Не такие, как в городе, где свет мешает видеть небо так, как сотню лет назад. Фрэнк откинулся назад, чтобы лучше видеть эту ночную иллюминацию, и упал головой на грудь Джерарда, который тоже решил, что ночной купол лучше видно, когда смотришь на него прямо. Айеро был расслаблен от вина, слегка пьян, и не стал вскакивать. Уэй — его лучший друг. Нет ничего странного в том, чтобы касаться друга.       Джерард вздохнул, положил руку на грудь Фрэнка и произнес:       — Не может же быть, чтобы там ничего не было. А все эти звезды — просто сгустки газа.       — Поэтому ночное небо нас и привлекает своей таинственностью, романтикой, загадками мироздания. Тем, что это — то же самое небо, которое наблюдали до нас много-много лет. И мы прикасаемся к прошлому таким образом. Представь, жители этого городка тоже смотрели вот на ту Бетельгейзе. Это такая яркая розоватая пульсирующая звездочка, видишь? В созвездии Ориона.       — Почему у нас нет песен про звезды?       — Потому что это романтическая попса.       Джерард засмеялся и зацепился пальцами за плечо Фрэнка.       — Но мы же можем сослаться на легенду. Что делал Орион?       — Семь лет преследовал Плеяд вместе с Большим и Малым Псами.       — Да тут все звездное небо взаимосвязано. Расскажи еще что-нибудь про звезды. Над Бетельгейзе звезда — это что?       — Это Венера.       — Значит, сегодня за нами наблюдает богиня красоты, любви и желания, — проговорил Уэй и вздохнул. — Как ты ориентируешься в звездном небе?       — Из детства вспоминается. Дедушка показывал. Орион, в принципе, одно из самых узнаваемых созвездий. В форме песочных часов, посередине которых три звезды — Пояс Ориона. Один раз увидишь, и всегда будешь находить.       — Я уже потерял, — сказал Уэй.       Фрэнк рассмеялся. Потом молодые люди на некоторое время замолкли, наблюдая за звездами под потрескивание хвороста. А потом Айеро вспомнил, зачем он здесь.       — Они не поверят, — тихо произнес Фрэнк.       — Кто? Чему? — поинтересовался Джерард.       — Фанаты, — вздохнул Фрэнк. — Удалишь ты твит или нет, оправдаешься взломом или не станешь, они все равно будут верить, что между нами отношения.       — Ну так они давно это придумали. Думаю, большинство просто порадовались за себя, нежели за нас. Не парься, Фрэнк. Любых музыкантов из групп преследуют подобные теории. Уж за шесть лет мог бы и привыкнуть.       — Да, но теперь-то все серьезно. С твоего официального аккаунта — и такое признание!       — Ну и пусть, — буркнул Джерард.       — А если эти мечтательные хакеры напишут что-то еще? Например, что ночи с Фрэнком Айеро были самые волнующие, пылкие и страстные.       — И будут правы, — ответил на это Уэй.       — В смысле, правы? — изумился Фрэнк.       — Каждый разговор с тобой на тему музыки, политики, звезд… да чего угодно — самая… как ты сказал… волнующая, пылкая и страстная вещь. Те вечера, что мы с тобой проводили в отелях, когда просто курили и болтали — это сродни занятию любовью. Я всегда так радовался, когда ты заходил ко мне, и мы пропадали в беседе до глубокой ночи.       — Но не объяснишь же это людям, — Фрэнк поднялся и сел. Нащупал бутылку и сделал глоток терпкого сладковатого вина.       — Не надо ничего объяснять. Я удалю твит и напишу, что меня взломали. На официальном аккаунте группы попрошу продублировать и пригрозить судом.       — Это еще больше всех распалит. Типа, скрываем так тщательно, явно что-то нечисто!       — Ну тогда не буду ничего делать!       — И что в итоге?       — Это для тебя проблема? — громко спросил Джерард.       — Еще какая.       — Тогда я прямо сейчас ее решу.       И Фрэнк почувствовал, как руки Джерарда обвивают его, а подбородок касается его плеча.       — Мне кажется, ты решаешь проблему не с той стороны.       — Я решаю ее с нашей стороны, — проговорил Уэй. — То есть… я очень надеюсь, что с нашей.       — Не было никакого взлома, — догадался Фрэнк.       — Я увидел фотографии тебя и той девушки, выпил и… — сказал Джерард и уткнулся носом в шею Фрэнка.       Спонтанный порыв потребовать от Уэя объяснений привел Айеро в Лос-Анжелес. Вот сейчас был как раз тот момент, когда он должен был разобраться, поговорить и отказать. Но он не стал. Сидел и чувствовал дыхание на своей шее.       Джерард оторвал свой нос от шеи Фрэнка и добавил:       — Только не подумай, что я это все придумал из-за алкоголя в крови. Нет, я на самом деле так чувствую. Помнишь, я недавно сказал, что избегал бы тебя, признайся ты мне в любви. Так вот я и стал это делать, но только потому, что сам понял, что люблю тебя. Я хотел видеть тебя реже и… разлюбить. А на деле страшно по тебе скучал. По нашим разговорам, по твоему смеху. Пытался отвлечься, начал путешествовать по окрестностям… А ты взял и явился. Почему, кстати, ты не вырываешься? Ты ведь приехал разобраться, что к чему, и пресечь всякие непотребные эмоции.       Фрэнк задумался о том, что теперь он уже и сам не знает, что к чему. Чего он сорвался из Джерси, как ненормальный, только прочитав признание? Действительно потому, что хотел прекратить всякую ненужную любовь? Или потому, что хотел, чтобы это было правдой?       Когда появились слухи о беременной девушке, разве не он наседал на брата Джерарда, чтобы тот дал пояснения?       Да, Фрэнк вел себя достаточно аморфно, когда Уэй решил переехать, нарочито безразлично. Но на самом деле грустил.       — Ну, пока ты размышляешь, в какую часть тела меня бить, я еще пообнимаю тебя немножечко, — произнес Джерард, нарушая тишину и кладя щеку на плечо Фрэнка       — Та девушка — просто моя подруга, — произнес Айеро.       — Я понял, когда присмотрелся, — ответил Джерард. — Когда протрезвел и очки надел, если честно. Вспомнил ее, и что она давно замужем. Как все наши самые отчаянные поклонники-наблюдатели проворонили кольцо на ее пальце?       — Они бы сказали, что я тайно женился.       И опять наступила тишина.       — Ладно, — выдохнул Фрэнк.       — Ммм?       — Попробуем.       — Ммм?       — Хватит мычать. Попробуем, говорю. Твиту твоему соответствовать. Типа, я осознал и все такое. Только попробуй сейчас что-нибудь скажи. Молчи.       — Ммм!       И Джерард обнял Фрэнка еще крепче.       Два человека в спальных мешках лежали рядом. Один из них никак не мог заснуть, с радостной улыбкой глядя на соседа напротив. Он все еще чувствовал упоение от их первого поцелуя, не веря, что таких моментов будет еще много в их в жизни.       — Я физически ощущаю, что ты на меня смотришь, — проворчал Фрэнк, не открывая глаз. — Засыпай, Джи.       — Я вот думаю… а тут нет змей?       Айеро резко вскочил прямо в спальном мешке. Он стал быстро расстегивать молнию, чтобы поскорее освободиться от плена стеганной микрофибры с утеплителем.       — Туши костер, и идем спать в тачку.       А из темного глубокого космоса на суету только что рожденной влюбленной пары взирали богиня красоты, любви и желания и звезды над Мохаве.