AnDem

— Эй, ты! — внезапный возглас прервал ход мыслей Се Ляня, предававшегося воспоминаниям в темнице. — Тебя вызывают на судебное разбирательство. Хотя, по-моему, тут и рассуждать не о чем, все и так знают, что тебя ждёт. А ну шевелись!       Говорящим был ангел, который приблизительно являлся ровесником Сянь Лэ. Когда-то, ещё во времена проживания принца на Верхних Небесах, они даже называли себя друзьями… Но прошлое осталось в прошлом, теперь они даже приятелями называться не могут. Принц слышал, что этого парня прозвали «палачом» за то, что в его обязанности входило сопровождение осуждённых под конвоем до самых Ворот Ада.       — Глава крайне расстроен, так что советую поторопиться, — звякнули цепи, и Се Лянь поднялся на ноги. У выхода его уже ждала стража.

***

      Знакомый зал. Сянь Лэ уже был здесь много лет назад, когда спас того демонёнка… Интересно, жив ли тот мальчик? И если ему удалось выжить, то вырос ли он кровожадным монстром, о которых слагают легенды, или же свет в его душе не померк в тёмном мареве этого жестокого мира? Се Лянь искренне надеялся на второй вариант. «Встретимся ли мы с ним ещё хоть раз?» думал принц, стоя на мраморном полу в самом центре Зала Суда.       На этот раз зал нарочно расширили магией, так как сегодня на процессе пожелали очно присутствовать члены Совета Солнца и Полной Луны. Всё-таки бывший любимец небес был примечательной личностью, пробудившей интерес даже в «старых» ангелах, повидавших много и плохого, и хорошего за свою жизнь.       Зал Суда представлял из себя огромное цилиндрическое помещение с внушительной колоннадой, подпирающей края циклопических размеров купола, который, однако, выглядел воздушным и невесомым, как облако в погожий летний денёк. Мастера-архитекторы из мира людей могли бы сказать, что здесь происходит невиданное доселе смешение стилей: вопиющее сочетание барочной пышности и сдержанности классицизма, нежные завитушки рококо и суровый минимализм… На деле же у этого стиля нет и не может быть названия вообще. Это творение Небес, простому смертному не дано постичь его, он может лишь с благоговением преклонить колени перед алтарём и возносить благодарные молитвы.       Вдруг, тишину нарушил чей-то приятный, но до крайности холодный голос:       — Сянь Лэ, вы знаете причину Вашего появления здесь?       — Нет, к сожалению мне это неведомо, — честно ответил Се Лянь, вызвав недовольный шёпот сидящих по периметру членов Совета.       — В таком случае, будете ли вы отрицать, что два месяца отсутствовали, не известив нас о месте своего прибывания? — оказалось, что говорила женщина в красивой, будто сотканной из звёздного света, белой тунике с красным плащом и большой брошью в виде весов и занесённого для удара меча. Она исполняла обязанности прокурора на сегодняшнем заседании.       — Я действительно отсутствовал в это время, но я не мог вернуться при всём моём желании… — вопрос немного озадачил Се Ляня. «Они ведь легко могли отследить моё местоположение, но почему не сделали этого?» удивился он. — Со сломанным крылом я не мог…       — Сломанным? — как невежливо перебивать! — Как Вы умудрились сломать его?       — Простите, разве вы не знали о буре, что внезапно разразилась, будто по волшебству? — Сянь Лэ никак не мог взять в толк, почему к нему обращаются, как к заведомо виноватому… Появилось ощущение, что с этим допросом что-то не так.       Тема разговора тут же изменилась:       — Вы провели в мире смертных два месяца, скрываясь в пещере вместе с демоном и пользуясь его помощью, верно?       «Не они ли только что говорили, что не знают, где я пропадал всё это время?» определённо, что-то не так.       — Это правда, два месяца я залечивал раны в пещере вместе с Сань Ланом… — Глаза присутствующих зажглись недобрым огоньком, и Се Лянь поспешил продолжить. — Но он не был демоном!       — Ваше Высочество, Вы всё ещё слишком наивны, — знакомый голос… Наставник? И он тоже здесь…       — Разве тот юноша не показался Вам странным? Всезнающим? Умеющим слишком много для простого смертного? Разве Ваше природное чутьё, усиленное магией, не забило тревогу?       «Вообще-то вы сами запечатали мои магические силы и удачу впридачу…» подумал Сянь Лэ, но вслух произносить не стал. Видимо, его всё равно не послушают. Принц отрицательно покачал головой.       — Что ж, тогда мне следует просветить Вас. — женщина немного помолчала, собираясь с мыслями. — Тот «человек», в компании которого Вы так мило проводили время в той уютной пещерке, является одним из сильнейших демонов (если не сильнейшим) во всех трёх мирах. Он носит имя «Хуа Чэн» и всегда надевает одежды, что краснее клёна, чёрные кожаные сапоги и серебряные украшения. Это его отличительные приметы. Теперь Вы понимаете, Сянь Лэ?       Се Лянь узнал в этом описании Сань Лана и тихонько охнул.       — Но… Он не проявлял никаких враждебных намерений, — принц не хотел верить, что тот ласковый, милый, немного дерзкий юноша с озорной улыбкой может быть одним из самых сильных и жестоких демонов, так называемым «Князем».       — Именно поэтому мы заключили, что Вы в сговоре с этой нечистью, — говорил какой-то мужчина, сидевший на другом конце зала. — и это если не сказать больше.       — Больше? Что Вы имеете в виду?.. — вихрь всевозможных догадок, иногда не совсем приличного характера, пронёсся в голове Се Ляня.       — Сянь Лэ, — теперь снова говорила женщина, что руководила допросом. — хватит прикидываться дурачком. Вы не могли не заметить его взгляд и желание быть ближе. Да Вы и сами хороши. Вспомните, что Вы сделали в последний день своего пребывания в лесу?       — Вы буквально носили его на руках! — снова подал голос мужчина с противоположного конца зала. — Какое бесстыдство! Просто возмутительно!       Се Лянь попытался оправдать свои действия:       — Но что в этом такого? Друзья же тоже могут…       — Вот как! Мы так и знали! Вы точно с ним спелись и теперь сами признались в этом! — принц понял, что всё кончено. Их не переубедить, особенно теперь…       — Сянь Лэ, — Глава поднялся со своего места и сурово посмотрел на бывшего приемника. — Я очень недоволен тобой. Объявите приговор. — последнюю фразу он произнёс немного сдавленно, обращаясь к прокурору.       Женщина также поднялась со своего места и произнесла:       — Именем Главы Совета Солнца и Полной Луны, а также верховного судьи Небес! Сянь Лэ, ангел из Нижних Небес, приговаривается к смертной казни, через передачу его в руки Великого Союза Демонов, в качестве благородной жертвы ради мира между Светом и Тьмой. Завтра на рассвете приговор будет приведён в исполнение.

***

      Наступила ночь. Даже сияние Небесной столицы померкло, и теперь остались лишь слабые лунные блики, преломляющиеся в драгоценных камнях мостовой и отражающиеся от стен и крыш золотых дворцов. Только одно строение было подобно чёрной дыре среди мерцающих звёзд.       Тюрьма. Да-да, в мире ангелов нет преступности, но достигается это отчасти с помощью устрашения, так что и такие места тоже существуют.       Это здание и днём обходили стороной, но с наступлением темноты оно внушало едва ли не ужас.       Се Лянь лежал на циновке, заменявшей узнику кровать и рассеяно перебирал тонкими пальцами небольшие, но невероятно крепкие звенья цепей. Сон не шёл, и он просто смотрел в мрачный каменный потолок, размышляя о нелёгкой судьбе всего сущего. Мысли эти, плавно перетекли на Сань Лана… Сянь Лэ думал о его улыбке, о маленьких клычках, так похожих на человеческие, о красивых, обсидианово-чёрных глазах с озорными искорками в самой их глубине. Думал он также и о губах парня, изогнутых в лёгкой полуулыбке… Думал он и о том, что то был не совсем его истинный облик, ведь в легендах говорилось об одноглазом демоне, что появляется вместе с кровавым дождём. «Интересно, почему его прозвали Собирателем Цветов? Надо будет спросить у Сань Лана… Ах, да… Вряд ли мы ещё увидимся… «. Улыбка, только-только тронувшая немного бледные от холода темницы губы Се Ляня при воспоминании о друге, пропала.       «Друг… Странно, но мне почему-то не нравится, как звучит это слово по отношению к Сань Лану. Что это за чувство? А впрочем, всё это уже не имеет значения. Мёртвым ни к чему думать о таких вещах…» дальше нить рассуждений оборвалась, а на её место сейчас же пришла необъяснимая тоска по времени, проведённому в пещере в лесу. Кажется, то был единственный по-настоящему счастливый момент в его долгой жизни. И последний.