Baby Doll

- Хорошего вечера, мистер Ким, - кланяется охранник, открывая перед ним двери. Сокджин кивает, выходит через блестящее стекло и идет к припаркованному Ягуару. Личный помощник с обожанием в глазах подает ключи и рассыпается в прощальных реверансах. Он кинул равнодушное «до завтра» и сел в любимое авто. Малыш урчит обманчиво мягко и срывается в бесконечные ленты мегаполиса. В салоне ненавязчиво поет Ари, настраивая на нужную волну. Спустя каких-то полчаса он дома. Переступать порог их квартиры всегда ощущается упавшим с плеч камнем. Можно расслабить спину, сгорбиться, потянуть уставшие мышцы. Джин запускает ладонь в волосы, оттягивает их от корней и понимает, что ему снова нужно. В расчудесном бизнесе его хотят съесть на перекус, как мелочушку гуппи, или опустить на колени, приглашающе взмахнув рукой, мол, кушай. Ему от этих потливых пердунов тошнота под горло подкатывает. То, что Сокджин – гей, не значит, что всё время хочет секса; то, что он – пассив, не значит, что распахнется каждому рогатому. Когда Намджун – его гордый властный мужчина – рядом, то никаких проблем, похотливые свиньи даже не решаются тявкнуть. Но как только Сокджин появляется в обществе один, его хотят растащить на мелкие кусочки. Не обидная, скорее раздражающая Сокджина мысль о его неспособности вести дела компании самостоятельно крепко-накрепко расположилась в замутненных похотью головах. Каждый его день – доказательство своих собственных сил, благодаря которым компания расцветает. Однако. Стоя посреди темной гостевой залы родного дома, Сокджин может себе признаться: он заебался. Кому: Отец моих летяг Джун-и, я больше не могу терпеть! Мне нужна сессия… От кого: Отец моих летяг Тема? Кому: Отец моих летяг baby doll Сообщение прочитано, но ответа нет уже почти минуту. Джин закусил губу, наверное, он зашел слишком далеко. От кого: Отец моих летяг Час на подготовку Подготовь гардероб Сердце в груди совершило, как говорит его младший брат, вертуху. Щеки невольно затопляет розовым, а внизу живота приливает тепло. У него есть час, чтобы подготовить себя, место и необходимый антураж. Пусть войти и взять любую вещь для них считается абсолютно нормальным, у каждого своя гардеробная, что позволяет им хранить в комнатах свои небольшие секретики. Они знают их все, но даже не пытаются взять что-то под свой контроль. Поэтому неприметная дверь в его святыне никогда не открывается перед кем-то чужим. Легкой рукой Джин достает оттуда недавние покупки и выкатывает штангу с нарядами, которыми в высшем свете похвастать не получится. На секундочку прикасается к мягким тканям, прикрывая томно глаза. И резко распахивает, сжав вещь в кулаке. Если он будет слишком медлительным, то не успеет подготовить всё, только разозлит Намджуна. Всё должно пройти идеально.

***

Тяжелые капли воды бьют по спине, но растягивать предвкушение уже некуда. Намджун выключает душ, вытирается большим белоснежным полотенцем, а сухое среднего размера запахивает на бедрах. Босиком прямо в гардеробную. Натягивает на влажную кожу деловой костюм, упаковываясь с умом – необходимость быстро снять одежду может быть очень внезапной. Проверяет внешний вид, зачесывая ладонью назад не успевшие просохнуть каштановые волосы. Они не так уж и важны. Когда он стоит перед дверью их секретной комнаты, его член предательски дергается. Жмет орган в кулаке, осознанно причиняя себе боль, но не позволяет себе возбудиться. Пока что нельзя. Но правда в том, что скрытое за дверью сносит голову не хуже радужных сердечек, которыми по студенческой юности не брезговал баловаться. Войдя в комнату, его обоняние моментально улавливает запах любимых элитных свечей Джина. R&B в слоумо сгущает атмосферу. Освещение за счет свеч и небольшой лампы с розовым стеклом остается приглушенным, но зрение быстро к нему адаптируется. Немногочисленная мебель украшена в плюшевое, розовое, блестящее, так сильно напоминающее эстетику Барби. Ему, как взрослому мужчине, обилие розового приедается моментально, но главный герой вечера – не Намджун, и он потерпит. - Долго ждал, ребеночек? Джин поворачивает к нему голову, растягивая счастливую улыбку, и встает с пола, протягивая руки. Намджун обнимает его, гладя по черным волосам, завитым в игривые колечки и зафиксированным лаком с блестками. Он держит себя в руках, когда любимый прижимается к нему всем телом, позволяя незаметно трогать себя по обнаженным участкам кожи, а обнажен Джин везде, кроме коротеньких трусов-шортиков в серую полоску с рисунком собаки на попе – очередной секрет Вики*. - Я готов ждать столько, сколько Папочке нужно, - елейным голосом отвечает Джин, мягко отстраняясь. Намджун гладит его по голове, хваля за ответ. - Папа так устал на работе, кондиционером в шею надуло… - Папочке больно? – расстроено спрашивает малыш, хлопая накрашенными ресницами. Его бы воля, он бы размазал по красивому лицу персиковые тени и сводящий с ума розовый сияющий блеск. Вместо этого наигранно растирает горло с грустным видом, игнорируя упомянутую шею. Джин волнительно подскакивает к нему и целует под мочкой уха с робкой улыбкой. Ребеночек пахнет клубникой, сливками, немного вишней и йогуртом. Попробуй разбери, что из этого гель, шампунь, смазка и масло, благодаря которому так заманчиво поблескивают длинные стройные и гладкие ножки. - А сейчас больно? - Теперь нет, мой малыш так любит Папочку, - целует в лоб сияющего от похвалы парня. – Пойдем, оденемся. За руку приводит его к штанге с вещами исключительно на вкус Сокджина, что значит Намджун не прогадает, расстраивая малыша неуместным или плохо подходящим нарядом. Одежда, выдержанная в нескольких цветовых палитрах, сбивает с толку, но мужчина виду не подает. Уверенно перебирает вещи, вытягивая некоторые для более тщательного осмотра. Определяется с выбором, скрепя сердце. В такой одежде его познания весьма скромны. Поворачивает парня малышку к себе лицом и становится на колени. - Это тебе не понадобится, - стягивая трусики вниз, смотрит на него. Джин доверчиво кивает, опираясь ладонью о его плечо. Жалкий клочок ткани снимает неспешно, зацепляясь пальцами за кожу, гладя её так, чтобы попрекнуть толком было не в чем. Выпутывает стопы из белья и тянется рукой к тонким перламутровым штанам с прозрачной сеткой от ягодиц и заканчивающейся на коленках. Свободная ткань хорошо сидит, подчеркивая стройность ног, но Намджуна это не устраивает. Он проводит ладонью между ягодиц, вминая туда шов, и встает. Рядом с вешалкой зеркало в полный рост, они смотрят туда вместе. Джин крутится, рассматривая одежку, и Джун просит его успокоиться, держа за бедра. Проводит ладонью по пояснице, собирает ткань в кулаке и натягивает шов вверх, заставляя ребеночка хмуриться. - Что такое? Тебе не нравится, малыш? - Неудобно, - дует губы, теперь безразлично смотря на штаны. Мужчина понятливо кивает и стягивает низ, рассматривая сочный зад, заслуживающий после сегодняшних пыток только порки и порева. Но желание партнера – превыше всего. А Намджун отыграется в другой раз. Пудровая розовая юбка с рюшами садится на красивых бедрах идеально. Белый топик надеть тоже получается удачно. Выступающая фонариками ткань нежничает кожу и делает образ робким. Они вместе смотрятся в зеркало и Джун проводит ладонями по топу, поправляя вещь, а на самом деле, растирая резинками соски, от чего ребеночек охает. - Снова неудобно? – заботливо спрашивает, убирая руки. - Нет, всё хорошо, - улыбается сладко, сияя в темноте блеском на губах. - Тебе нравится наряд? - Очень, - заливаясь румянцем отвечает Сокджин, а потом расстроено смотрит вниз. – А ножки? - Ножки… - с обувью они завязали давно, но Джин сейчас погружен и вряд ли помнит это. Взгляд мечется по коробочкам с вещами и вешалкам, пока не зацепляется за корзинку с бельем. – На ножки мы наденем носочки. Снова на коленях натягивает на стопы белые носки с оборкой из органзы. Изобретательности Джина, с которой он подходит к своим покупкам, можно только позавидовать. Джун тоже изобретателен, но в других вещах. - Так красиво, спасибо, Папочка, - целует в щеку поднявшегося на ноги Джуна. - Погоди, сладкий мой, а украшения? Уши трогать не стал, там уже были гвоздики с бриллиантами, но на руки нацепил пару браслетов. - Что я нашел, детка, посмотри, - Джин с детским любопытством вертит головой, натыкаясь взглядом на широкий чокер сплошь из стразов. – Тебе же нравятся блестящие камешки? - Надень его на меня, Папа, пожалуйста, - возится на диванчике, сжимая джуновы колени. И ему не остается ничего, как выполнить чужое желание. Намеренно грубо крутит чокер по шее с просунутыми под украшение пальцами, представляя любимого в ошейнике. Джин не замечает. - Можно посмотреть? – вдохновленно спрашивает, и Нам кивает, наблюдая за крутящимся перед зеркалом парнем, одетым как девочка. Встает тоже, снимает пиджак и сдирает с себя галстук. Присаживается в большое удобное кресло, замечая рядом еду, подготовленную заранее. - Малыш, иди сюда, слегка перекусим. Сокджин усаживается в ногах между расставленных коленей за неимением мебели, на которую можно сесть, как и было задумано ими в далеком начале их разнообразной сексуальной жизни. - Хочу конфетку, - показывает пальчиком на чупа-чупс макси размера со жвачкой, но Намджун качает головой. - Сначала йогурт, потом конфетка. - Ладно, - ворчит обиженно, но ротик навстречу ложке с йогуртом послушно раскрывает. Когда ложка почти достигла рта, Джун пихает ногой в бок, заставляя Джина дернуться. Белая субстанция размазалась по щеке с идеальным макияжем. Он хмурится, пугая Джина. - Ай! Измазались, даже не начав. Ну что ж такое, - вытирает пальцем йогурт и пропихивает палец Джину в рот, приказывая: - Ешь. Юркий язычок послушно скользит по пальцу, а губы плотно обхватывают по костяшку. Сокджин смотрит ему прямо в глаза, а Джун не узнает в них своего сучного любимого бойфренда. Там девочка, желающая ласки, заботы и где-то глубоко в душе большого члена глубоко внутри. Но до последнего еще нужно добраться. Вынимает палец, прежде чем его бездумно начнут жевать, и раскрывает парню широко рот. Ложкой вкладывает йогурт. - Не глотать, - предупреждает властно и продолжает забивать ротик йогуртом, пока тот не закончился. Джун наблюдает, как белая субстанция перетекает во рту, смешиваясь с обильной слюной, и давит стон. Член стоит, бешено вжимаясь в ширинку, и только силой воли остается нетронутым. - Теперь можно, - Сокджин захлопывает рот, и Джун быстро надавливает на распухшие щеки. Ожидаемо не успевший проглотить всё, парень неосознанно выталкивает йогурт изо рта. Белая субстанция течет по надутым из-за его пальцев губам, по подбородку и капает вниз, пачкая обивку. - Мы снова измазались, малыш, - журит его Нам, не смея портить картину с испачканным чем-то белым лицом. Вот как Джин будет выглядеть в конце сессии, только по губам будет стекать далеко не йогурт. - Вкусно, - чавкает мокрыми пальчиками парень, собравший йогурт с лица. Член в тесных брюках болезненно дергается. Въехать бы им в самую глотку, вот тогда было бы вкусно. – А сейчас можно конфетку? - Конечно, - усмехается Джун, снимая яркую обертку, но в липкие руки не дает, размещает палочку на члене, ощущая её давление, и кивает головой на леденец. – Соси, а я подержу. Сокджин пожал плечами, благодарно улыбнувшись, и принялся облизывать конфету. Мужчина видит качающуюся над пахом голову и инстинктивно вскидывает бедра. Джин кашляет, отстраняясь и смотря на Папу обиженно. - Прости детка, это случайно, - и конфета получает внимание обратно, в отличие от сцепившего зубы Намджуна. Вплетает другую руку в волосы на затылке и слегка давит, насаживая на конфету. Послушное тело в его ногах призывает взять грубо, обладать, натягивать, управлять им. По его вискам уже пот стекает от сдерживаемого желания. Намджун очень любит Сокджина, но даже его границы терпения не бесконечны. Когда пошлые хлюпающие звуки разбавляются треском сломанной карамели во рту, он отстраняет голову Джина от себя. Палочка, с которой конфетку уже сняли, выкидывается прочь. Намджун коротко облизывает сочные блестящие от карамельного сока губы, взрываясь внутри мириадами наслаждения от того, какой сладкий у его малыша ротик. - Поиграем, малыш? – спрашивает, хотя ответа не ждет и в сторону Джина не смотрит. Они поиграют вне зависимости от того, что хочет Джин. Точка кипения достигнута, и если Намджун не трахнет его сейчас по правилам игры, то потом сорвется и трахнет его, выходя за грани. А любопытный Джин уже знает, как далеко может отлетать его чердак. Ярко-розовая коробка размером, как из-под обуви, наполнена любимыми финтифлюшками Сокджина. Он достает оттуда небольшой прозрачный дилдо с блёсточками внутри силикона, тянется за смазкой из пиджака и опускается рядом с диванчиком, откидывая кремовый коврик. Щедро смазанная игрушка легко лепится на инкрустированное в пол стекло. - Иди, сюда, ребеночек. Мы будем угадывать цифры, - тот быстро подходит, встав перед его лицом передом. Нам оглаживает ножки, поднимаясь руками под юбочку. Рюши всё это время скрывали стоящий и истекающий прозрачной смазкой член, Намджуна это порадовало. Попа на ощупь, словно шелк, его коротит от такого податливого нежного Сокджина, желание быть грубым животным затуманивает мысли, но пудровые оборки на юбке напоминают, почему важно с куколкой обращаться правильно. Между ягодицами жарко и мокро, растянуто и запломбировано пробкой, которую он нащупал еще при одевании. Пробка ебливо чвакает и падает на пол. Сокджин мягко вздыхает, дуя пузыри из жвачки. Намджун не может себе отказать, поворачивает парня задом к себе и ныряет под юбку. Вылизывает половинки, с силой растягивая их по сторонам, и стонет. Мокрая дырка одуряюще пахнет клубникой. Он тычется языком в податливое колечко и слышит нежные стоны, исследует края и стеночки, проверяет. Всосав в себя дырочку и громко чавкнув, резко отстраняется. Усаживает на пол разомлевшего Сокджина, повернув его к дивану спиной, чтобы тот не видел игрушку. - Хочешь обнять Папочку? – тот радостно кивает, обвивая руками за шею. – Молодец, сладкий мой. Пока брюнет нежится в его объятиях, щелкая жвачкой на ухо, Намджун раздвигает его бедра и пододвигает ближе к игрушке. Заботливо гладит по спине, обхватывая крепче, и поднимает на колени, двигая парня еще ближе к дивану. Нащупывает под попкой силиконовый член, под юбочкой задницу, раздвигает половинки, примеряется и усаживает малыша дырочкой на головку. Жвачкой щелкать перестали. Сокджин застыл, но успокаивающие поглаживания со словами любви на ушко расслабляют его. Намджун опускает парня вниз, насаживая на дилдо, слышит громкий несдержанный стон и низко стонет сам. Пальцами Джун ощущал пару сантиметров, которые Джин преодолевать больше не захотел, но не стал настаивать. - Ты такой умница, Джин-и, - хвалит послушного малыша и тот расцветает с счастливой улыбкой. Много ли счастья нужно? Папочка его похвалил. Прежде чем сесть на диванчик, он любуется видом. Сокджин сидит на полу, раскинув подогнутые под себя ножки в носочках, игрушка скрывается под юбочкой, а он сам опирается о пол руками перед собой, держа себя на весу, чтобы не поглотить дырочкой оставшиеся сантиметры. На диванчике располагается с удобством, чтобы Джин находился спиной у него между ног. Зарывается пальцами в волосы, другой подставляет ладонь у чужого подбородка, чтобы тот выплюнул жвачку, но куколка отворачивает носик и морщится. - Чтобы играть, нужно выплюнуть жвачку. Она вредная, давай, - машет ладонью, но Джини отрицательно качает головой, довольно надувая пузыри из потерявшей цвет резинки. Что ж, Намджун хотел бы видеть его послушным точно так же, как и непослушным. С черных волос ладонь в секунду перетекла на шею, он грубо сжал пальцы на горле с чокером, заставив того откинуться спиной на обивку и его бёдра. Малыш морщится и стонет на высоких тонах. Вот и последние сантиметры преодолели, был бы послушным, имел бы возможность сделать это самостоятельно. Намджун придушивает его, но не опасно, Джин лишь чувствует легкое давление и растерянность, зато стал покорным. Другой рукой он раскрывает пухлые губы и ныряет меж них пальцами, нащупывает жвачку и избавляется от неё, отпуская шею. - Папочка, - хнычет он, опуская голову. Джун оглядывает его и понимает, что тот дрожит, подгибает ноги и разгибает, чтобы обеспечить себе хоть какое-то трение. Замечательно. - Если не будешь слушаться, Папочка тебя накажет, - низко шепчет в красное ушко, как никогда желая, чтобы его ослушались, но Джин, как самый хороший ребеночек, кивает и ластится головой об его грудь. Намджун его гладит по макушке, и тот улыбается блаженно, вздыхает себе тихо, расслабляясь на резиновом члене. Ему в отличие от куколки не так хорошо, ему жарко, тесно и до скрежета хочется погрузиться в теплоту. Штаны расстегивает одной рукой и высвобождает полностью твердый член, покрасневший от количества прилившей крови. Он пододвигается промежностью к чужой спине и проводит кольцом из пальцев по стволу. Выдыхая сквозь зубы, снимает белый симпатичный топ с малыша, нежничая ему на ушко. - Теперь мы можем поиграть в циферки, - целует во влажный висок. Если Джину жарко, значит тоже сильно возбужден. Нам заглядывает наперед и видит, как член его малыша приподнял перед пудровой юбочки. А мысли о том, что под этой юбочкой происходит, совершенно не помогают ему держать себя в руках. - Какая будет первой? – вертит головой, рискуя напороться щекой на член, хотя Джун вообще не против. – Какая цифра первая, Папочка? - Ты же должен угадать, маленький. Готов? – тот кивает, сжимая в своих кулачках рюши. Намджун жмурит глаза, понимая, что место в Аду ему обеспечено. Берет в руку свой член и касается им обнаженной кожи. Прикосновение головки к лопаткам заставляет вздрогнуть их обоих: Намджуна от чувствительности вершины, Сокджина от горячей температуры, которой точно не может быть у пальца. Но это же просто игра, верно? – Какая это была цифра? - Я…я не знаю, Папочка. Я не понял, - расстроено отвечает малыш. – Можно еще раз? - Конечно, сладкий, - и Намджун повторяет, сильнее вжимая головку в теплую мягкую кожу, благо размер позволяет. Если закрыть глаза, можно представить совсем другую картину: как будто Намджун промахнулся и попал не в дырочку, а мазнул по коже ягодиц, пусть мягкости нет, все равно приятно до мурашек. - Семь! Это цифра семь, да, Папочка? - Да, Джини, ты правильно угадал, - хвалит его и поглаживает по макушке. - Хочу обнимашек, - дует губы, убивая в Намджуне человека. – Я заслужил папины обнимашки. - Конечно, мой маленький, - глубоко вдохнув, мужчина склоняется, обвивает руками грудную клетку, прижимаясь своей к широкой спине Джина. Чтобы никто не надулся из-за некачественных объятий, он сжимает его в своих руках, зарывшись лицом в шею, и приподнимает над полом. Джин мягко вздыхает, очевидно проезжаясь дыркой на члене, и напрягается в готовности в любой момент подставить руки. Но Нам его держит так долго, шепча на ушко глупости, что тот быстро забывается и расслабляет ноги, отдаваясь ласкам Папочки. Как раз тогда Джун резко расслабляет объятия и тот буквально падает на член, громко крича. Сокджин хнычет, ёрзая попкой на игрушке, пытаясь унять легкое жжение. Намджун погладил малыша по груди, задевая соски, и поцеловал горячую щечку. Он прекрасно знает, что Джин достаточно растянут, чтобы не навредить себе, как и то, что мокрая дырочка снялась с дилдо не полностью, а значит обратно проскользнула по стволу, просто слишком резко. Намджун никогда не причинит вред своему любимому, даже если тот действительно будет не против. В конце концов, Намджун заинтересован в сохранности джинового ануса даже больше, чем сам Джин. Они идеально друг другу подходят. - Еще, - просится Джини, потираясь плечами о его колени. - Еще циферки? - Еще обнимашки, - мурчит тот, напрягая ножки. - Как скажешь, маленький, - он проделывает всё тоже самое, только не держит на весу слишком долго и не бросает насаживаться с лёту на член. Он держит ребеночка в своих руках и плавно опускает и поднимает, повторяя нехитрые движения. Джини стонет тонко, хватаясь за его руки, полностью расслабляется в сильных объятиях и дает неспешно трахать себя игрушкой. Намджун продолжает насаживать любимого одной рукой, а рукавом второй проводит себе по лбу, собирая бисеринки пота. Он решает проверить ситуацию внизу, потому что Джин ситуацию не контролирует вообще, это только его задача. Лезет под юбочку, гладит влажные напрягшиеся бедра, мнет половинки, просовываясь пальцами глубже. Джин откинул голову ему на плечо и стонет, не скрываясь, не стесняясь показывать Папочке, как ему хорошо в его объятиях. Намджун сжимает зубы, когда нащупывает пальцами раскрытый силиконом вход. Сокджин так хорошо скользит по нему, так щедро растягивается на игрушке, что в груди поднимается ревность. Он грубо мычит в голое плечо, скользит рукой ниже и играется с мошонкой, вынуждая малыша скулить и сжимать пальчики в белых носках. Так и не коснувшись требующего внимания члена, Нам обхватывает парня двумя руками и снимает с дилдо, оставляя его сидеть в том же положении. А сам вылезает из устроенной собственноручно ловушки, поднимает на ноги и подводит Джина к дивану, только уже лицом. Он заставляет малыша устроиться на диване, облокотившись грудью на спинку, раздвигает шире ноги, млея от белых носков с трогательными оборками. Любуется видом пару секунд и гладит ладонями по длинным ногам вверх. Специально застывает под ягодицами, только легко поглаживая большими пальцами по внутренним сторонам бедер. Малыш хнычет, не понимая, почему Папочка не хочет быть еще более ласковым. Крутит попкой, прикрытой юбкой, толкается назад, но Намджун не позволяет ему много своевольничать, удерживая зад на месте. - Ну, Па-а-ап! Почему ты не играешь со мной? Я хочу играть! – капризно заявляет Джини, опуская голову на сложенные руки и прогибает спину, из-за чего полы юбочки приподнялись и загнулись наверх, открывая небольшой вид на задницу. - Как ты хочешь, чтобы я с тобой сыграл? – хрипло спрашивает он, не сводя глаз с половинок. Ладони невольно ползут выше, но как такового удовольствия от игры малышу не приносят. - С попкой! Поиграй с моей попкой, Папочка, - хнычет он, делая прогиб еще глубже. Так его ягодицы раскрылись, являя жадному взгляду мокрую дырочку, от которой всё также головокружительно пахнет клубникой. Она сжимается, покраснела вся и требует его внимания. Он проводит языком по ней всего один раз, а уже хочет зарыться туда лицом. Джин благодарно стонет, царапая себя под чокером. – У меня красивая попка? Джун ухмыляется тому, как ловко его ребеночек выпрашивает похвалу, но что есть, то есть. - Самая красивая попка, Папочка очень любит попку своего малыша, - нежно отвечает, а сам облизывается, пока снимает с себя всю одежду. – Если малыш хочет, чтобы с её попкой поиграли, то Папочка исполнит его желание. – Джини радостно взвизгивает и хлопает в ладоши, но резко выдыхает, контролируемый папиной рукой, держащей за чокер. – А если Папочка исполнит желание малыша, что должен сделать малыш? - Исполнить желание Папочки, - хрипит в ответ. - Правильно, - хвалит его и отпускает ошейник. Гладит по затылку, плечам, спине, удобно пристраивается, притискивая бедра к ягодицам под тканями. Массирует поясницу, которая наверняка уже ноет, опускает ладони ниже, сжимает в крепкой хватке ляжки и довольно вздыхает. Сокджин никогда не заморачивался с диетами, отсюда у него налитые бедра и пухлый зад, вынуждающий даже гетеросексуалов сворачивать шеи. Разозлившись, он наклоняется, отодвигая ткань, и впивается в мягкую кожу, всасывает её в себя, прикусывая зубами, и в конце концов, отстраняется с пошлым звуком под скуление ребеночка. Любуется своей работой, засос налился большой и яркий. Чудесно. - Папочка не хочет со мной играть, - ноет Джини, снова принимаясь вилять задом. Он позволяет ему похулиганить, пока обильно смазывает свой член. – Папочка меня не любит… - Ну что ты выдумываешь, маленький мой, - и выдавливает струю смазки на разрез ягодиц, заставив малыша содрогнуться от холода и намёка на грядущую игру. Размазывает ребром ладони по промежности и кружит по дырочке, в которой легко утопает три пальца. – Папочка очень тебя любит. - Очень-очень? – уточняет, лишь бы наслушаться еще больше приятных слов. - Очень-очень, - отвечает честно, тычет головкой в анус и плавно, на половину погружается внутрь. - Ах-г… - Джини сжимается на нём, причиняя боль, но старается расслабиться. Намджун хвалит его тихонько за это, погружается еще на пару сантиметров, просовывает руку и крутит набухшие чувствительные вершинки, заставив малыша капризно хныкать. - Вот так, хороший ребеночек, самый сладкий малыш, - щебечет ему на ухо, мелко втрахиваясь в тесноту до тех пор, пока не входит полностью, вжимаясь яйцами в разгоряченную кожу ягодиц. – Будем играть, маленький? - Д-да, - кивает тот, начиная самостоятельно ерзать попкой на члене. - Не нужно, Джини, - останавливает его фрикции рукой, накрывает сверху, вжимая собой в диван и надежно устраивая свои колени между расставленных ног. – Папочка будет вести, а ты просто играй со мной в ответ и не трогай себя, хорошо? Ему кивнули согласно. - Малыш, ты же помнишь, что нужно сказать, если тебе не нравится игра? - Бусы, - он кивает, продолжая кайфовать внутри Джина. - А что делать, если игра не нравится и ротик занят? - Ударить Папочку по ноге трижды, - потому что обычное похлопывание он может не заметить, но такое случалось лишь однажды, и то во время его личной сессии. Чтобы загладить свою вину, Намджун сначала был вынужден стоять на голом полу такими же голыми коленями, отлизывая своему сабмиссиву несколько часов подряд, а потом выложить нехилую сумму за нескромную хотелку бойфренда. И ему было не жалко сделать ни того, ни другого. Что угодно, лишь бы его мальчик на него не сердился. - Умница, - шепчет ему, обнимает всего, сжимая в тисках. Они так близко, что его стук сердца наверняка слышно, от головы и до ног, они ищут прикосновения друг друга, что ощущается невероятно правильно. Для Джина их поза сейчас – демонстрация папиной нежности и любви, как сильно Папочка хочет обнимать и ласкать малыша. Для Намджуна – возможность совместить необходимое Джину и удобное для себя, ведь нет позы глубже, чем сзади. Член пульсирует в обжигающей тесноте и требует движений. Намджун больше не будет ждать, они оба готовы. - Папочка очень любит своего малыша, - говорит разомлевшей детке в красное ушко, наваливается всем весом туловища и делает первые толчки. Джин содрогается и стонет. Всё хорошо. Его саб в порядке. Он может продолжить. - Самый сладкий малыш на свете, - низким голосом, напрягаясь в бедрах. Он сглатывает и наконец-то начинает двигаться так, как хочется ему. Быстро. Резко. Без былой нежности. Яйца бьются о задницу, смазка хлюпает, стекая по их бедрам, кожу на ягодицах трясет. Он грубо въезжает членом в простату, заполняя собой в секунды и сразу же выходит. Джин трясется в его руках, стонет на грани криков, лица увидеть не позволяет, но и не останавливает игру. Ладонями он нащупывает соски и сдавливает пальцами сразу оба, выбивая писки из мокрого рта. Громкие хлопающие звуки почти не слышно за высокими завываниями, он пыхтит Джину на ухо, взяв неадекватную скорость, несоразмерную силе толчкам. Намджун вытрахает из бойфренда всю ту хрень, что заставляет чувствовать себя ничтожным. Намджун ебёт его так, чтобы никаких мыслей, кроме члена внутри, больше не осталось. Он оставит лишь стонущий беспорядок, растраханного, дезориентированного и истекающего слюнями и смазкой Сокджина, такого, каким тот заслуживает быть. - Па-п-поч-к-а-а… - Молодец, - Намджун затвердел еще сильнее, Сокджин посадил голос и теперь только хрипит, взвывая осипшим голосом. – Так хорошо играешь с Папочкой, такой умница. - Кхы, - хнычет обессиленный малыш. Намджун задирает юбку выше, чтоб та оставалась на талии и не мешала смотреть. - У моего малыша такая красивая попка, так хорошо принимает в себе Папочку, - Джин в ответ лишь скулит довольно, получая не только жестко втрахивающий член, но и любимую похвалу. Подошедший к краю, он снимает с себя выебанную дырку, стягивает Джина на пол, оставляя сидеть внизу, и раздвигает пальцами рот, чтобы поместиться в нём. Одетый ртом на член Сокджин выглядит, как мокрая мечта любого мужика, член которого способен стоять. Вот почему ему житья не дают мерзкие ублюдки. Представлять Сокджина таким – как получить в руки самую сладкую конфету из всех существующих. Но видеть Сокджина таким – словно попасть на завод самых сладких конфет в мире. Он держит малыша за голову и вталкивает член в глотку, заставляя принимать. Джини жмурится, роняет слезы на покрасневшие щеки, но горло расслабляет и получает еще больше Намджуна в себе. - Такой хорошенький с Папочкой во рту, - воркует над ним, успокаивая словесной лаской. – Это конфетка, маленький, её можно облизывать. Но Сокджин не способен дать что-то в ответ, кроме того, чтобы быть принимающим. Волосы всклокочены, под глазами растеклась тушь от непрекращающихся от начала игры слез, щеки полыхают красным от жара и раздражения от соленых капель, губы напухшие, почти вишневые, они растянуты кольцом на его члене так беззащитно. Все, что способен делать Джин, это ровно сидеть на полу, держась руками за папины бедра, и ронять горячие слезы, похныкивая на члене, что только приближает долгожданный оргазм. Настолько вытраханный, настолько размазанный удовольствием, что в груди ворочается гордость. Только он может сделать Сокджина полностью покорным, только ему можно видеть такого Сокджина. - Хороший малыш, - рычит он, натягивая на член сильнее, чем можно было, что заставляет малыша сильно давиться и впивать ноготки в его кожу на бедрах. Выскальзывает из рта, чтобы тот не давился, и дрочит, кончая на лицо. Сперма ляпает на щеки, нос, подбородок, капает тяжелыми каплями вниз. Громкие стоны рвутся из него, и он их не сдерживает, настолько хорошо, настолько сладкое его наслаждение. Выдавливая последнее, Нам размазывает членом сперму по чужому лицу, пока в голове не проясняется. Он слышит странные задушенные вздохи и понимает, что Джин хнычет. Не просто хнычет, а в самом деле плачет. Слезы стекают с глаз, смешиваясь с его выделениями, ребеночек размазывает их дрожащей рукой, а второй упирается в пол. - Малыш? – он наклоняется, тревожно вглядываясь в лицо, затем приподнимает юбочку и мягко смеется. Обычно Джин кончает самостоятельно, используя руки, пока он не видит, либо без рук от перенапряжения. – Такой послушный ребеночек. Ни разу себя не потрогал, такой хороший. Джин всхлипывает громко и тянет руки за лаской, он позволяет обнять себя и вытереться о плечо. Затем чуть отстраняется, опускаясь до уровня чужой груди. Он решает больше не тревожить сильно растертую дырку, находит рукой ни разу, не получивший внимания член, широким мазком облизывает сосок и крепко стискивает головку в ладони. Член малыша, словно игрушечный. Темно-розовый, истекающий и волшебно красивый. Он выстреливает белой жидкостью и Джина скрючивает в его руках, тот жалобно стонет, пуская слюни в его плечо. Его край был так близко, что хватило одного прикосновения, а оргазм такой сильный и острый, что его тело спустя долгую минуту эйфории расслабилось полностью. Намджун ловит его, не позволяя удариться об пол, поднимает и укладывает на диван, снимает оставшуюся одежду. Ароматизированными салфетками стирает остатки с лица, живота и бедер, вытирается сам. Джин спит, спокойно сопя на диване, на котором совсем недавно из него вытрахивали душу. Намджун зачесывает волосы назад, глубоко вдыхая спёртый воздух секса и тех сладких ароматов, которыми Джини наполнил комнату. Задувает свечи, выключает музыку, открывает дверь заранее. Сокджин обвивает его шею руками, когда он поднимает любимого и несет в их комнату, укладывая прямо поверх чистой постели. А потом идет наполнять их большую ванную, потому что Сокджин ненавидит спать грязным. Это была отличная сессия. ____ * - трусики от Victoria’s Secret.