Опять небом любуешься, Сёри-чан?

Япония Храм Ясукуни Утро 10:45

      Дедушка Дайки шагал по коридору, наслаждаясь безлюдием и громогласным эхом шагов. Прошение было завершено больше часа назад. На этот раз он его проводил в одиночку, без своей внучки.       Она ещё ночью предупредила его, что с самого раннего утра будет во внутреннем дворе, разгребая разрушенную беседку. Поэтому он направлялся к ней, дабы навестить ее. В каком-то смысле старику было одиноко без компании Сёри и ее острого языка.       Когда он уже стоял на ступеньках внутреннего двора, то лицезрел странную картину. Сёри сидела, скрестив ноги по-турецки, в центре разрушенной беседки, на упавшей каменной крыше. Руки ее покоились на коленях, глаза закрыты.       Она медитировала. Входила в транс.       Конечно, немного каменного завала она убрала, но большую часть проведенного времени просидела в такой позе.       Дед облегчённо вздохнул, спустился по ступенькам и разместился на нижней. Его тело пронизал холод камня, но он постепенно отступал.       — Девочка моя, позволь спросить, что это ты делаешь? — Спросил Дайки, улыбаясь. — Разрушенная беседка сама себя не уберет!       Сёри медленно открыла глаза. В них отражалось недовольство и раздражение, словно ей помешали совершить священное таинство. Она убрала руки с колен и потянулась, разминая затёкшие мышцы.       — Я и без тебя знаю, мы ведь не в сказке живём. Тем более, что скоро придут мои рабы. — Блаженно ответила та, обхватив пальцами подбородок.       Девушка подняла голову и посмотрела на небо, прищурив глаза. Солнце слепило. Внутренний двор был освящён его лучами.       — Кстати, ты мне помешал войти в транс и увидеть будущее. Мне только начало что-то проклевываться, но твои старческие потуги все испортили. — Сказала она, чеканя каждое слово, и встала с насиженного места.       — Ох, мне так жаль, — изобразил раскаяние дед, прижимая руку к груди. — Чьё будущее ты пыталась разглядеть?       Она остановилась и подумала. Потом села к Дайки на нижнюю ступеньку храма.       — Хотела узнать, чем закончится моя задумка насчёт храма. — Ровным тоном ответила Нарусэ.       Старик посмотрел на Сёри. В его глазах читалось понимание. Ему не раз приходилось сталкиваться с подобным. Сын его тоже пытался такое провернуть, но у Харуки ничего не вышло.       «Сёри пошла в своего отца, только способность видеть судьбу посильнее будет, даже сильнее, чем у меня», — мысленно заключил мужчина.       — Внучка, ты же прекрасно знаешь, что не сможешь увидеть будущее, где важную роль играешь ты сама. Решила обойти это ограничение?       — Я попробовала — не получилось. — Заключила она, пожимая плечами. — Правда, мне иногда проглядывались смазанные картинки. Но по ним ничего сказать нельзя. Это ограничение только мешает! — Сжала кулак и легонько ударила себя по колену.       — Оно не даёт магу подавиться корыстием и тщеславием. Если бы этого ограничения не было, то обладатели нашего дара наплевали бы на остальных, заботясь лишь о своей шкуре, — пояснил дед. — Признайся, Сёри, как бы ты поступила?       Нарусэ задумалась над ответом. В голове у нее чаще всего крутились деньги, их заработок. Довольно часто ей хотелось вмешаться в чужую судьбу и что-то исправить, поменять, предотвратить.       — Хм, нашла бы отца. Если судить по последней открытке, то он сейчас наслаждается теплом Бразилии. Вот когда мы встретимся, я бы хорошенько ему вмазала. А потом смотрела чужие судьбы и изменяла их.       — К лучшему? — Спросил он, светясь надеждой.       — Как пойдет. Я не могу знать, как отразится мое вмешательство: в лучшую или худшую сторону.       Они замолчали. Их окутала тишина, и только чириканье птиц раздавалось в кроне деревьев.       Неожиданно для дедушки Дайки девушка повернулась вполоборота и посмотрела за спину, прислушиваясь.       — Кажется, я слышу, как кто-то кричит у входа в храм.       — Ничего не слышу.       — Потому что ты, серость, глухой, как пробка. — Грубо выдала она. — Удивляюсь, как ты прихожан ещё слышишь.       — Для этого у меня есть ты, — пояснил Дайки. — К тому же…       Поднятой ладонью перед его лицом, заставила его остановиться.       — Помолчи! Чёрт, там точно кто-то есть.       Нарусэ встала и пошла на звук голосов, которые становились все ближе.

Храм Якусуни Чуть ранее

      Первогодки магического техникума стояли перед воротами в храм Якусуни. Мегуми, смотря на каменное здание, вспоминал отдельные моменты детства, которые в нем проходили. Случилось это после того, как в его жизни появился Годжо Сатору.       Итадори и Кугисаки со стороны выглядели расстроенными. Они ожидали, что пред ними предстанет огромное и богато украшенное здание, но нет. Правда, на территории храма все было аккуратно прибрано, что обнадеживало.       — Я себе его представляла совсем иначе, — наконец сказала Нобара. — Это не похоже на место, где запечатывают проклятые предметы и молятся магам.       Она скрестила руки на груди. Юджи повторил за ней, бурно кивая. Мегуми посмотрел на них, как на необразованных деревенщин. Последними они являлись в полной мере, а насчет первого оставался не до конца уверен.       — Сюда ходят очень мало людей. Очень немного верят в проклятия. Тем более магам молятся реже, чем просят посмотреть будущее. — Пояснил он.       — А? Почему так? Маги крутые и изгоняют проклятия, спасают людей, — сказал Юджи. От него так и веяло детским любопытством и наивностью.       Кугисаки резко дала подзатыльник Итадори. Тот обернулся к ней, поднял удивленно брови. Девушка пояснила:       — Магическая завеса. Она не дает увидеть простым обывателям то, чем мы занимаемся.       Итадори рассеяно кивнул, потирая ушибленное место. Он отметил, что у Нобары тяжелая рука и лучше не нарываться.       — Фушигуро, ты там что-то говорил про будущее, — обратилась она, догоняя его, — что это значит?       — Этот вопрос не ко мне. Спроси либо Сёри, либо Дайки.       Они прошли по каменной дорожке. Фушигуро открыл дверь, и первогодки зашли в основной зал. В нем никого не было. Мегуми прошелся по коридору и заглянул в несколько комнат. Никого не было.       Кугисаки рассматривала стену с именами магов. Юджи нюхал благовония. Они пахли лавандой и мятой.       Фушигуро сделал заключение, что хозяева храма могут находиться во внутреннем дворе, но только он показался из-за коридора и вошел в зал, как раздался крик Итадори:       — Здесь кто-нибудь есть!       От неожиданности Нобара подпрыгнула на месте, а Мегуми схватил того за руку.       — Заткнись, идиот! — Сам прокричал, того не замечая.

Храм Якусуни Сейчас

      Нарусэ отворила сёдзи, раздвигая их в разные стороны. Она пронизывала их испепеляющим взглядом, но за несколько секунд ее взгляд смягчился. Девушка сделала два шага к ним, сцепляя руки за спиной. Сёри разглядела поочередно каждого, довольная помощью Годжо.       — Чего так долго шли, первогодки?! Ну, не важно, идите за мной, я просвещу вас в курс работы. — Девушка повернулась и повела их во внутренний двор, но, остановившись, она продолжила, — и, кстати, орать было не обязательно. Это храм, а не караоке, тебе это хорошо известно, Мегуми.       От подобного замечания Фушигуро фыркнул, а Итадори виновато опустил голову. Шагая рядом, Кугисаки злорадствовала своим одноклассникам, она игриво пихнула Юджи в плечо.       На нижней ступени все также сидел старик, словно каменная статуя. На мгновение Сёри показалось, что дед умудрился задремать на улице, да еще на ступенях, но он обернулся к ним, заметив Фушигуро на его лице расцвела улыбка.       — Мегуми, рад тебя видеть! Давно ты к нам в храм не захаживал. — Сказал Дайки, ожидая ответа.       — Да, Дайки-сама, — монотонно ответил он.       Брови старика сдвинулись у переносице, говоря о том, что он недоволен услышанным. Мегуми для него сродни внуку, которого ему так хотелось, поэтому такая официальщина Нарусэ не по душе.       Он посмотрел на Итадори и Кугисаки, сказал серьезным тоном:       — Ну-ка, не слушайте этого сухаря, — глазами указал на Фушигуро, — называйте меня «дедушка Дайки» или просто «дедуля».       Парень с девушкой немного усмехнулись насчет своего одноклассника, кивнули и выполнили то, о чем просил дед.       — Дедушка Дайки, — сказала Нобара.       — Дедуля, — сказал Юджи.       У старика потеплело на сердце, довольный таким милым обращением к себе, ведь от родной внучки подобного только клещами надо вытаскивать, а Мегуми так вообще не пробиваемый.       Фушигуро устал быть центром чьего-либо внимания, пока дед сюсюкался с его одноклассниками, он посмотрел дальше и увидел разрушенную беседку. Маг подошел ближе, рассматривая обломки и их происхождение. Он посмотрел на Сёри взглядом, который говорит «я знаю, кто виноват в разрухе».       — Как ты умудрилась разрушить ее? — Недоумевал парень.       — Не твоего ума дело! Нужно восстановить ее, а остальное не важно. — Чувствуя злость и стыд за неаккуратное действие, сказала девушка и занесла руки за голову.       Нарусэ свистом подозвала к себе Юджи и Нобару. Они представились ей. Далее Сёри проинформировала их, что все трое будут под ее руководством «плясать» пять дней. Первогодок это знатно огорчило. Послышались групповые вздохи отчаяния. Пока она рассказывала план работы на последующие дни, Итадори незаметно перешептывался с Кугисаки.       — А она красивая, — подметила Нобара, на что парень кивнул.       — Только пирсинг портит всю милоту, и даже грудь меньше, чем у тебя и задницу не разглядеть из-за таких широких штанов. — Обыденно сказал розоволосый, ничего не подозревая.       Девушка встрепенулась, как от удара тока. Сейчас она была готова убить его на месте.       — В смысле «даже»? Хочешь сказать, что у меня маленькая грудь? — Вспыхнула Кугисаки, краснея от возмущения.       — Нет, это совсем не так, — быстро стушевался Итадори, — мне нравится твоя грудь… эм… то есть… — Замялся он, а кровь стремительно прилипала к щекам от осознания сказанного.       Они отвернулись друг от друга с горящими щеками, смущенные развернувшийся ситуацией. Только сейчас они поняли, что их окружала полная тишина. Нарусэ прервала свою речь на последней реплике парня, заинтересованно смотря на них.       — Итадори, если хочешь сделать девушке комплимент, акцентируя внимание на ее части тела, то выбирай более приличные его участки, — от такого замечания он стал похож на спелый помидор. — Сегодня нам нужно восстановить беседку, а в остальном вас, голубков, просветит Мегуми.       — Простите, — резко сказал и поклонился, держа руки по швам.       Сёри улыбнулась ему и махнула рукой, как бы говоря, что все в порядке. Юджи полегчало, но он все равно чувствовал себя смущенным и смотреть в глаза Нобары теперь немного неловко.       Со стороны Дайки наблюдал, как молодежь убирала обломки старой конструкции и подготовили место для новой постройки.       Каменную беседку было бы долго возводить, поэтому Нарусэ решила, что беседка будет из красного дерева в традиционном стиле. Итадори оказался очень сильным парнем, что знатно упрощало поставленную задачу. Фушигуро и Кугисаки, конечно, не так сильны, но выполняли работу не хуже.

Храм Якусуни День 15:10

      — Объявляется перерыв! — На выдохе произнесла Сёри, вытирая рукавом пот со лба.       Первогодки были несказанно рады этим словам. Отдых им нужен. Капли пота стремительно стекали по шее, лицу, а форменные куртки были уже давно сняты. Они взяли пару бутылок воды и расположились в тени деревьев.       Нарусэ посмотрела в небо. Оно было чистым и ясным, облака плавали маленькими группами. Она уже знала, чем займется перед продолжением работы. Сёри взобралась на крышу храма и легла на место, где каждый раз проводила время в хорошую ясную погоду. Она, лежа на спине, положила одну руку под голову, а вторую на живот.       — Опять небом любуешься, Сёри-чан? — Раздался бархатный мужской голос.       Ей даже не надо было смотреть, чтобы узнать, кому принадлежит этот голос. Годжо Сатору. Если она повернется, то обязательно узрит его широкую улыбку. Однако девушка все-таки посмотрела на Годжо, оставляя голубой небосвод на второй план, и не ошиблась — на лице красовалась ослепительная улыбка.       — Пришел забрать моти? — Спросила она из привычки, зная, что сладости тут явно ни причём, но хочет услышать именно его.       Сатору сделал несколько шагов к ней, нависая. Нарусэ это напоминало свой сон, но только у реального Годжо была повязка на глазах.       — А может мне забрать тебя? — Предложил он.       Девушка звонко засмеялась, принимая сидячее положение. Она похлопала возле себя, приглашая присесть рядом.       — Ну, попробуй.        Годжо присел рядом. Он что-то на ней стал рассматривать. Сёри пыталась избежать его взгляда, не понимая, что он так упорно искал, но все-таки позволила ему это. Сатору заправил Нарусэ прядь волос за ухо, оставляя пальцы на внешней ушной раковине.       — Думал, что мне показалось, но нет. У тебя новый прокол в ухе, — он дотронулся до него, — тебе идет.       От мочки уха и до ключиц пробежали мурашки, а сердце забилось сильнее. У Годжо были холодные пальцы, поэтому Сёри свалила все на них, плавно убирая его руку вниз.       — Ты первый, кто его заметил. — Смущенно улыбаясь, призналась она.       Девушка не могла понять его эмоции без глаз, но на мгновение ей показалось, что он был расстроен, может даже разочарован. И тут на его лице вновь заиграла улыбка. Сёри легла обратно на свое место и устремила взгляд на небо, а Сатору повторил за ней и разместился рядом.       — Что ты находишь такого прекрасного в небе? — Неожиданно спросил он.       Она задумалась, как правильно растолковать все свои ощущения насчет манящей голубизны, но это было трудно. Ее не раз об этом спрашивали, только она не отвечала. У нее не было никакого желания это делать, но ему Сёри по какой-то причине желала раскрыть своими мыслями.       — Небесные просторы напоминают мне полную свободу, которая мне сейчас недоступна. Они приносят спокойствие и умиротворение, — перечислила она, — а еще твои глаза похожи на самое чистое небо.       Девушка говорила чистейшую правду, поэтому и смущалась своих слов, которые были похожи на признание в любви. Только это не совсем так, как может показаться. Годжо молчал, хотя Нарусэ ожидала от него какой-то ответной реакции. И она получила ее. Сатору легким движение стянул маску на шею двумя пальцами. Сёри замерла, любуясь его глазами.       — Если ты так сильно фанатеешь от них, то можешь в любое время использовать меня в качестве своего личного неба. — Голос звучал беззаботно, но взгляд был серьезен и решителен.       — Не нужны мне твои подачки, и я не говорила, что фанатею от них, они просто нравятся мне. — Возмущенно заявила она.       Ей с трудом удалось оторваться от глаз Годжо, а ему нравилось упиваться ее попытками вести себя холодно и недоступно. Он не хотел, чтобы Сёри отворачивалась от него и прятала свой взгляд. Между ними повисло тягучее напряжение, которое с каждой секундой усиливалось.       Годжо давно интересовал один вопрос, помимо ее любви к небосводу, который иногда не давал спать по ночам.       — Сёри-чан, — попытался Сатору обратить на себя внимание, — что ты будешь делать, если меня убьет проклятие?       Ее удивило содержание задаваемого вопроса. Она никогда не думала о смерти Годжо, даже и близко представить не могла. Только почему его это так волнует? Почему ему так важны ее чувства по отношению к нему? Нарусэ не знала точного ответа, но слова сами шли из самого сердца.       Она села, и Сатору вместе с ней.       — Думаю, что здесь станет совсем пусто, — Сёри взяла его руку и приложила к сердцу, — и небо для меня потускнеет.       Маг был поражен ее откровением и честностью. Давно его собственное сердце так не билось в учащенном ритме. Он подался вперед и остановился в нескольких сантиметрах от ее лица. Нарусэ забыла, как нужно дышать, ведь такого развития событий не ожидала.       — А твоя грудь так и не выросла. — Выдохнул ей в губы, игриво ухмыляясь.       Ее глаза округлились от шока. Девушка откинула его руку в сторону, злясь на него. На лбу у нее выступила венка.       — Твой язык все испортил, Дурак-Годжо! — Смутилась она.       — Может быть. — Таинственно заключил он.       С одной стороны, Сатору жалел, что не сломал последнюю преграду, но с другой, считал, что еще не время, и им голову она еще успеет забить. Он натянул повязку обратно на глаза и стал откровенно пялиться на серьгу на губе, размышляя о том, смог бы он снять ее так, чтобы она это не заметила. Теперь это было его маленьким желанием, которое Годжо обязательно попробует совершить.       Нарусэ встала, собираясь вновь идти работать, ведь ей нужно выпустить пар и успокоиться. Мужчина остановил ее.       — Сёри-чан, если пожелаешь, я могу вечером забрать обещанные мне моти.       — Обойдусь, передам их через Мегуми. — Сказала она, оставляя его одного.       Годжо вздохнул, осознавая, что почти получил ее поцелуй.

Храм Якусуни Ночь 23:10

      Первогодки ушли от нее десять минут назад. Конечно, время позднее, но зато беседка была полностью готова, и с завтрашнего дня они начнут готовится к празднику в храме, чтобы привлечь новых прихожан.       Перед сном ей хотелось попробовать увидеть чьё-то будущее. На этот раз она будет думать не о храме и всем, что связанно с ней, а возьмет, к примеру, первогодок. Вдруг повезет и в их судьбе отразится что-то важное, грандиозное. Нарусэ села по-турецки на своей кровати и сконцентрировалась. Проклятая энергия разливалась по телу маленькими потоками, открывая доступ к неизвестному.       Картинки были расплывчатыми, но с каждой секундой они приобретали яркость и точность изображения. Сёри только видела воспоминания человека, но звука почему-то не было. Она отправила больше проклятой энергии к отделам головного мозга. Наконец немые губы обрели прелесть слов и до нее дошел смысл.       Он смотрел на парня. Его черные волосы растрепались, на лице были следы от ударов, а в глазах стояли слезы.       — Дзюнпей, хочешь отправиться в магический колледж? — сказал он.       На лице Дзюнпея появилась толика надежды.       По голосу Сёри догадалась, что он принадлежит Итадори. Перед глазами поползли еще картинки.       Парень, похожий на зашитый труп, приблизился к Дзюнпей и положил ладонь на его плечо. В глазах парня читался ужас и страх, перемешанный с отчаянием. Он не ошибся. В один момент зашитый парень, который по всей видимости является проклятием особого уровня, преображает внешность Дзюмпея до неузнаваемости. Теперь он сам стал похож на проклятие.       Он напал на Юджи и вскоре скончался. Итадори почувствовал боль утраты друга, его сердце разрывалось на куски.       Картинки прекратились и девушка вышла из транса. У нее в голове вертелось много вопросов: когда это произойдет? Можно ли как-то повлиять на это событие? Где искать Дзюмпея?       Последний вопрос сейчас был в большом приоритете.