Любопытный случай фривольных чудес на Мальборо стрит (A Curious Case of Miracles on Marlborough Street)

Азирафаэль пробежался по магазину, стараясь не дать ей заметить терзающий его испуг и отчаянно пытаясь чем-то занять руки… ну например, наколдовать себе чашку какао или поправить книги на полках. Сабраэль шла за ним по пятам, чеканя шаги мерно и тяжело. Ее плащ свисал с плеч аккуратными складками, каждый шаг был такой же длины, как и предыдущий. Она устроилась на краешке одного из кресел Азирафаэля, как будто в обивке были иглы, которые укололи бы ее, если бы она села чуть свободнее и расслабленнее. — Ну что ж... — Азирафаэль сел напротив нее со своей крылатой кружкой, — ты хорошо выглядишь. Совсем не так, как в последний раз, когда я тебя видел. — Это потому, что на мне были кринолин и шхуна на голове. — Да, боюсь, я тоже принимал несколько неудачных решений в смысле моды. — Азирафаэль издал негромкий, несколько заговорщический смешок. — Надеюсь, твой визит чисто светского характера? Земля прекрасна в это время года. Я могу порекомендовать по-настоящему райский французский ресторан на Уэст-Смитфилд. — Я когда-нибудь принадлежала к тем ангелам, которые наносят светские визиты? — Нет. — Фальшивое веселье исчезло с лица Азирафаэля. — Ты не из таких. — Хорошо. — Сабраэль скрестила лодыжки. — Теперь, когда мы прояснили это, можно перейти и к цели моего визита. Я здесь, потому что нам нужно обсудить твои недавние чудеса. — Ваша Светлость, очевидно, я… я не хочу проявить неуважение, но я вроде как предатель. Отрекся. Изгнан из стаи. Сабраэль опустила веки. — Не говори глупостей. Если бы ты Пал, ты бы первым узнал об этом. Азирафаэль слегка позеленел. — Это не совсем то, что я сказал. — Вот и отлично. — Сабраэль со щелчком вызвала огромный белый том, открыла его на золотой закладке и прочла отрывистым монотонным голосом. — 18 августа, в ночь Армагеддона, собака Фергюса Макгилликадди ожила в 23:39. На следующий вечер, 19 августа, в 23:53 уличный музыкант Алан Тейлор нашел в своем скрипичном футляре тысячу фунтов. Азирафаэль выпустил дрожащее облачко пара из кружки с какао. — В четверг, 23 августа, в 16:18 воздушные шары пятилетней Делии Адеми превратились в голубей. Затем в среду, 29 августа, в 22:24 58-летний Чарльз Нортон пережил смертельный сердечный приступ, от которого не умер. В пятницу, 31 августа, в 21:08 Автор Джеральдин Уильямс увидела, как ее рукопись пишет себя сама. В следующем месяце, в среду, 5 сентября, в 13:32, многочисленные свидетели наблюдали стаю лебедей в Гайд-парке. Пальцы Азирафаэля крепче сжали крылья кружки. — На следующий день, в четверг, 6 сентября, в 14: 58, в цветочном ящике под окном Люсиль Минивер самопроизвольно расцвели розы. После этого, в среду, 12 сентября, в 19:29, Самер Фахури выиграл десять тысяч фунтов с лотерейной скретч-карты. В понедельник, 17 сентября, в 7:18 утра киоск на станции Бетнал-Грин выплюнул бесплатные билеты. На следующий день, во вторник, 18 сентября, в 15:12 4-летний Лукас Питербридж был спасен из-под автобуса на Риджент-стрит. Подбородок Азирафаэля опускался все ниже и ниже, но он продолжал слушать. — В субботу 22 сентября в 11:23 незапланированно зазвонили колокола на свадьбе Виктории и Эдварда Сэндсов. А потом... Ах. Интересно. В тот же день в 22:02 сержант Джейми Нго выжил в смертельной аварии на Тоттенхэм-Корт-Роуд. Наконец вчера вечером, 23 сентября, в 20:28, пропавшая без вести Сибил Харинг снова появилась. Все время в GMT+1, конечно. — Сабраэль положила закладку на место, но книгу оставила открытой. — Есть несколько других, разбросанных по центру Лондона, но с ними нет такой точной уверенности, а эти чудеса мы можем точно проследить до отправной точки. И это — ты. Азирафаэль побледнел. — Боже мой. Так много? Сабраэль подняла глаза. — Ты об этом не знал? Азирафаэль отхлебнул какао. — Должно быть, не полностью себя контролировал. В книжном магазине стало так тихо, что с улицы донеслись шаги прохожих и слабый автомобильный гудок. Сабраэль вздохнула и наклонилась вперед. — Азирафаэль, мы уже говорили об этом. Азирафаэль поднял палец. — Мне кажется, ты тогда так и не поняла. — Я все прекрасно понимаю. Ты любишь людей. Так любишь, что не мог не спасти их за счет Небес. — Сабраэль положила свою руку с французским маникюром на разворот книги. — Но ключ к такой силе — умеренность, с которой ее необходимо использовать. Когда чудеса становятся капризами, они перестают быть чудесами. Азирафаэль вертел в руках кружку, ничего не отвечая. — В любом случае придется меня выслушать. Небеса разочарованы августовским отчетом, но в сентябре у тебя еще есть семь дней, чтобы все исправить. Я не сдаю свои записи начальству до последнего дня месяца, и думаю, что нисходящая тенденция твоих чудес на некоторое время пригладит их перья. — Но я… — Я не прошу остановиться. В конце концов, это твоя работа. Наша работа. Все, чего я прошу и что предлагаю, это проявить некоторую умеренность и определенное… э-э-э… — Сабраэль помолчала, — воздержание. — Это... э-э-э... — Азирафаэль запнулся. — М-м-м. Интересный выбор слов. Сабраэль снова подняла глаза. — Слов? — Да. Сабраэль уставилась прямо на него. — Почему? Азирафаэль покачал головой. — Это не важно. Забавное совпадение. — Это из-за того, что ты проверял, насколько глубок колодец демона, и позволял ему парковать свою машину в твоем гараже? Ручка кружки Азирафаэля треснула. Сердце ушло в пятки. Три вечные “Б” — бой/бегство/бемби… Что выбрать? Атаковать? Отступить? Прикинуться ничего не понимающим маленьким ангелочком? Какая стратегия окажется наиболее выигрышной и позволит лучше себя защитить? Мгновенно прокрутив в уме все три варианта, он пришел к выводу, что если трогательно-беззащитный взгляд всегда ранее отлично срабатывал, то было бы глупо менять коней именно на этой переправе. Так и вышло: лицо Сабраэль смягчилось: — Тебе не нужно смущаться, — сказала она куда менее официальным тоном. — Другие ангелы тоже подвергались искушению. — И они... — Ну конечно. Ты не первый. Сомневаюсь, что ты будешь последним. — Сабраэль с минуту изучала предыдущую страницу. — Хотя я была бы признательна, если бы это осталось между нами. Соглашения о неразглашении для такого рода вещей очень сильны. Азирафаэль выглядел так, будто вот-вот упадет в обморок. — И не думал об этом. — Не знаю, что ты в нем нашел, но я здесь не для этого. — Сабраэль закрыла журнал, но держала его на коленях. — Итак. Как я уже говорил в прошлый раз, я думаю, что путь наименьшего сопротивления будет заключаться в том, чтобы найти что-то, что отвлечет вас до конца месяца. Закрой магазин. Возьми ноги в руки и куда-нибудь съезди. Поройся в книгах, прими ванну. Может быть, это поможет. — Последние дни я и так много времени провожу в ванне... И с ногами, э-э-э, в руках. — Я же сказала, что ты должен успокоиться и затаиться. Я не собираюсь тебя наказывать прямо сейчас или напрягать еще больше. — Сабраэль придержала журнал сгибом тонкой руки. — Хорошая новость в том, что мы успели вовремя: ты косячил всего лишь месяц. Если последуешь моему совету, главный офис даже бровью не поведет. Азирафаэль попробовал еще раз. — Говорю же, что не было ничего такого... — Азирафаэль, умоляю! — Ноздри Сабраэль раздулись. — Не пытайся меня обмануть. Это тебе не к лицу. Азирафаэль покрутил полупустую кружку в руках и молча заделал трещину. Его плечи поникли. Таким, как Сабраэль или Гавриил, все всегда ясно заранее. Им глупо даже пытаться что-либо объяснить. — Подбородок держи выше. Отложи чудеса. Заляг на дно на некоторое время. Все забудут о них. — Сабраэль встала и сделала шаг назад. — На этот раз я бы предпочла не доводить дело до судебного разбирательства. Ты хороший маленький солдат. Не хотелось бы снова бить тебя по рукам. — Да, я понимаю, равновесие… — Азирафаэль указал вверх и вниз. — Это я понимаю... Но Кроули… Армагеддон... нет. — Ангелы не идеальны, дорогой. — Сабраэль бросила на него горящий взгляд. — Иногда они тоже нуждаются в прощении.