День всех влю... Нет, не всех, но влюблённых

      — Гарри, как ты можешь быть таким безответственным? Сегодня же день влюблённых! Неужели ты не хочешь поздравить кого-то из девушек?       Гермиону почему-то очень сильно возмущало, что её друг никак не отреагировал на праздничную атмосферу в гостиной и даже не проявил видимого интереса к происходящему вокруг. В общей гостиной, к слову, царила праздничная суета: кто-то кого-то поздравлял, кто-то уже обнимался с ответившим взаимностью.       — Ты это зачем спрашиваешь? Потому что так положено или потому что тебе хочется, чтобы я уже наконец кого-то себе нашёл? — поморщился Гарри и задал встречный вопрос: — Сама-то кому-нибудь валентинку послала?       — Не уходи от ответа, — настояла Гермиона. — Мы сейчас говорим о тебе. Я думала, ты стесняешься, но ты, похоже, и не хочешь никого поздравлять.       — Хочу! — явно не сдержался Гарри, но потом вздохнул: — Но она… она уже отдала своё сердце другому! Как я могу после этого на что-то рассчитывать?       — Ну, то, что Джинни встречается с Дином, ещё не повод её не поздравить, — сердито парировала она.       — А Джинни-то тут при чём? — удивился он. — Вообще-то я говорил о тебе…       — Обо мне? — удивилась Гермиона, краснея. — Но… но я… Подожди, а кем, по-твоему, занято моё сердце?! — возмутилась она. — Ты за кого меня принимаешь?!       — Так я думал, вы с Роном… ну…       — Мы с Роном что? — лицо Гермионы приняло такой суровый вид, что Гарри не смог вставить и слова. — Ах ты, извращенец!       Разбушевавшись, она отвесила ему подзатыльник, после чего поспешила сбежать, скрывшись за портретным проёмом.       Рон же, которого она чуть не сбила с ног, бросил ей в спину: «Сумасшедшая» — и подошёл к другу.       — А что сегодня происходит-то? — поинтересовался он. — Что за дела?..       — Я признался Гермионе, что она мне очень нравится, — вздохнул Гарри, — а она на меня почему-то обиделась.       — Как так она тебе нравится?! — возмутился рыжий. — Эй, Гермиона моя!       — Я тоже так думал, — невесело хмыкнул Гарри. — Но нет. Мы с тобой оба ошибались. Не твоя она, дружище, не твоя. Так что… Дорога свободна, и я пошёл мириться. Правда, так и не понял, чего она так возмутилась? Да ещё и извращенцем назвала…       Гарри развернулся и пошёл за картой Мародёров. Рон вроде бы пытался что-то орать ему в спину, но он не слушал. Все его мысли были заняты одной временами непонятной, но такой классной кареглазой девочкой.

***

      — Нет-нет, мы должны ему помешать! — не унимался Рон и тянул Джинни за собой.       — Но зачем? — не понимала его сестра и хмурилась всё сильнее. — Если Гарри решил, что будет с Гермионой, то…       — Ты не понимаешь! Они не должны быть вместе! Если они будут вместе, то… то… то я останусь… Так, напомни ему о своих чувствах! Скажи, что… что выбросишься из окна, если он не будет с тобой!       — Да не хочу я выбрасываться из окна! — возмутилась Джинни. — Иди и сам пробуй! — прибавила она, выдернула руку и ушла к Дину, с улыбкой ожидавшему её у камина.       — Ладно, справлюсь сам, — решил Рон, вооружился волшебной палочкой и подошёл к Ромильде Вейн. — Слушай, у тебя ещё приворотного печенья не завалялось?       — Э-э… а зачем тебе?       — Как это зачем?! Только Гермиона может избавить меня от Лаванды! Я не могу отделаться от неё сам! Короче, давай действовать сообща! Я хватаю Гарри, ты суёшь ему в рот печенье, дальше делай с ним, что хочешь, а я пойду к Гермионе и… и подарю ей валентинку, тогда она точно оттает и вспомнит о чувствах ко мне!       Напарники пожали друг другу руки и побежали за Гарри.

***

      Тем временем Гарри, даже не подозревающий о коварных замыслах друга, бежал по школьным коридорам с картой Мародёров в руках. Он так и не смог найти подругу на карте, но прекрасно понимал, что это означало.       Да, прошли те времена, когда расстроенная Гермиона уходила плакать в женские туалеты. Сейчас она пряталась в Выручай-комнате — там и уютнее, и точно никто не побеспокоит. Этим же, кстати, и объяснялось её отсутствие на карте.       Коридор, ещё один, и вот Гарри влетел на седьмой этаж и замер около картины с троллями и их незадачливым учителем танцев. Он покрутил головой по сторонам и заорал:       — Гермиона! Гер-ми-о-на! Гермиона, выходи!       Ещё одной особенностью Выручай-комнаты была односторонняя звукоизолированность. Из коридора было невозможно подслушать происходившее в комнате, но вот из самой комнаты было прекрасно слышно, что происходит в коридоре. Вот Гарри и голосил.       — Гермиона! Гермиона, выходи! Гермиона!       Он орал громко, с чувством, толком и расстановкой. Гарри ведь очень любил поорать и жалел только о том, что поводы поорать как следует случались в его жизни гораздо реже, чем хотелось бы.       — Гермиона! Гер-ми-о-на! Гермиона, выходи, я хочу с тобой поговорить. Гермиона!       На самом деле, он мог бы и не орать так громко, но рассчитывал, что самая правильная и законопослушная часть её души возмутится и попытается пресечь такое безобразие.       Так оно и случилось. Не прошло и трёх минут, как в стене появилась дверь, открылась и из проёма высунулась крайне возмущённая Гермиона.       — Гарри! Продолжишь кричать — сниму баллы! Что это ещё за концерт?!       Гарри улыбнулся и поспешил закрепить успех, подперев дверь ногой.       — Я просто очень сильно хотел с тобой поговорить, — выпалил он. — Прости меня, пожалуйста!       — То есть вот так вот просто? — подозрительно прищурилась она. — Ты называешь меня легкомысленной особой, которая разделит постель с первым встречным, а потом рассчитываешь, что я тебя вот так вот запросто прощу?       Челюсть Гарри отвалилась, а общее выражение лица прямо-таки кричало о сильнейшем недоумении и удивлении.       — Я… я ничего такого не имел в виду! — возмутился он. — Да я бы в жизни не смог ничего такого даже предположить про тебя! Просто я видел, как остро ты реагируешь на то, что Рон целуется с Лавандой, и подумал, что он тебе нравится!       — Ой! — покраснела Гермиона.       Гарри посмотрел на её пунцовое лицо, потом помотал головой и глубоко вдохнул-выдохнул.       — Так, я понял, — голос его был полон иронии. — И после всего, что вы там себе, мисс, навоображали, вы называете извращенцем меня?!       — Гарри, я… — попыталась было что-то сказать она, но он не дал ей этого сделать. Гарри просто втолкнул Гермиону в комнату, закрыл дверь и прижал девушку к стене.       — Я сильно обижен и оскорблён такими инсинуациями! — звенящим от сдерживаемого веселья голосом заявил он. — Я требую компенсацию!       Гермиона не успела и воспротивиться, как друг наклонился к ней и впился в губы. Рука её взметнулась вверх, желая схватить такого наглеца за шевелюру да побольнее, но ладонь почему-то безвольно упала на его плечо, и пальцы не смогли сжаться. Губы Гарри были такими горячими и настойчивыми, что внизу живота всё задрожало. Она невольно вышла из оцепенения и распахнула свои губы, в тот же момент их языки встретились. От этого невероятного ощущения дрожь только усилилась. Когда Гарри отпрянул, Гермиона едва держалась на ногах и не могла произнести ни слова. Она никогда не думала, что поцелуи могут быть такими… такими внеземными! Не то что невинные поцелуи Крама в щёку!       — С Днём всех влюблённых тебя! — радостно сказал Гарри. — Вот тебе моя валентинка, — прибавил он с улыбкой, приложил ладонь к своей груди, туда, где находилось его сердце, и жестом послал ей со словами: — Принимаешь?       Красная, как свекла, Гермиона улыбнулась в ответ и кивнула. Гарри взял её за руку, и они вышли из комнаты. Но тут кто-то напал на них со спины…       Гермиона упала, а Гарри втолкнули обратно в Выручай-комнату.       — Нет! Стойте! Немедленно откройте! — кричала Гермиона и повторяла себе мысленно: «Ты же ведьма, в конце концов! Сделай же что-нибудь!»       Не прошло и десяти секунд, как она взяла себя в руки, вскочила на ноги и обернулась, ожидая увидеть кого угодно, но не Рона, чем и была ввергнута в ступор, но не надолго.       — Рон!!! — скорее прорычала, чем сказала Гермиона. — Как это понимать?       — Я это… — замешкался тот, но быстро сообразил, как выкрутиться. — Спас тебя, вот. Ромильда хотела вас обоих похитить, а я успел тебя оттолкнуть.       — А как же Гарри?! — испуганно воскликнула Гермиона. — Она что… она сейчас с ним? Рон, мы должны немедленно его выручить!       Она хотела использовать Рона как таран для двери, но её голову пронзила тревожная мысль.       — Подожди… а как ты узнал, что Ромильда хочет напасть на нас с Гарри? Ты что… Ты ей помогал?!       — Что? Не-ет! Конечно нет! — возразил покрасневший Рон. — Я… э-э… случайно услышал её разговор с-с-с… с другими девчонками и побежал следом! Ты как, цела? Ничего не ушибла?       — Да Мерлин со мной, надо выручать Гарри! — не унималась Гермиона. — Что ты стоишь, помоги мне!       Рон пожевал губами, после чего решительно выпрямился.       — Ладно, я соврал, — сказал он, — никто на вас не нападал. Просто Гарри вчера признался ей в любви, а сегодня вот за тобой бегает. Ромильда очень расстроена и просто хочет с ним поговорить.       — А ты тут при чём? — Гермиона ни на миг не поверила рыжему, но решила выяснить всё до конца.       — А я просто хотел подарить тебе валентинку и утешить. — Рон достал из кармана небольшую, но довольно симпатичную открытку в виде сердца. — Вот! Держи! В знак моей симпатии! — сказал он, протягивая ей подарок.       — Симпатии, говоришь? — сузила глаза Гермиона и внезапно заорала: — Рональд Биллиус Уизли, немедленно прекрати вешать мне лапшу на уши!       Сейчас Гермиона как никогда раньше была похоже на ведьму. Глаза её загорелись недобрым светом, а волосы распушились, наэлектризованные сгустившейся вокруг неё магией.       — С дороги! — рыкнула она.       Порядочно струхнувший Рон молча повиновался. Гермиона распахнула дверь, влетела в Выручай-комнату и замерла, удивлённо хлопая глазами.       Связанный по рукам и ногам Гарри лежал на полу, а на нём сидела Ромильда с бумажным пакетиком в руках.       — Ну скушай, Гарри! — уговаривала она, тыкая небольшой печенюшкой в его плотно сжатые губы. — Они вкусненькие! За папу! За маму! За тётушку Минерву! Ну скушай!       Гарри же мотал головой и извивался, но верёвки крепко удерживали его на месте.       — Какого чёрта здесь происходит?! — рявкнула Гермиона.       Ромильда обернулась и смертельно побледнела.       — Я… это… ничего! — замотала головой она. — Просто бабушка прислала мне очень вкусное печенье, а Гарри не хочет их пробовать.       — Ага, и поэтому ты его связала и кормишь насильно? — яда в голосе Гермионы хватило бы и на десяток Снейпов. — А ну брысь отсюда, пока я директора не вызвала!       Ромильда что-то тихо пискнула и умчалась. Гермиона же упала на колени рядом с другом.       — Ты как? — с беспокойством спросила она, прикидывая, каким лучше заклинанием его развязать.       Гарри не ответил. Гермиона подняла голову и столкнулась с его очень пристальным взглядом.       — Что? — несколько смущённо буркнула она.       — Ты такая красивая в гневе! — восхищённо выдохнул он. — Валькирия! Настоящая валькирия!       Гермиона порозовела ещё сильнее. Она склонилась над связанным другом и тихо выдохнула в его губы:       — Только не смей злить меня специально…       И нежно поцеловала.       — Не буду, — мягко произнёс Гарри, когда она приподнялась. — Может, развяжешь меня?       — Конечно!       Гермиона применила одно, второе, третье заклинание, и — о чудо! — оно сработало. Гарри наконец-то приподнялся и сел на полу. Хитро улыбнулся девушке и тут же притянул к себе. Гермиона упала к нему на колени. Их губы снова встретились, Гарри обвил рукой талию подруги, а другую положил ей на бёдра.       — Гарри! — возмутилась Гермиона, когда поцелуй был прерван. — Мы же договорились, что ты не будешь меня злить!       — Так я немножко! — весело ответил он и нагло её ущипнул.       Гермиона хотела было ему врезать, но он перехватил её руку, и тогда она приникла к его губам со всем жаром, а потом укусила и мстительно улыбнулась в ответ.       — Как же мне повезло… — с удовольствием протянул Гарри.       Потом он ещё раз поцеловал её и шепнул:       — С Днём всех влюблённых, любимая!       Ответом ему были радостное сияние карих глаз, счастливая улыбка и ещё один умопомрачительный поцелуй.