Drunk groove

      Когда Джинни Уизли узнаёт о предстоящей свадьбе Гарри и Гермионы, она надирается так, как не надиралась никогда в жизни.Пьёт водку (о, маглы так изобретательны по части выпивки!) рюмку за рюмкой, глядя пустым взглядом в белоснежную стену гостиничного номера. Она старается проглотить вместе с алкоголем горький ком, что встал у неё поперёк горла, но никак не может.       Гарри ничего не обещал ей. Она просто-напросто послала его с его желанием поскорее создать семью, и ухватилась за предложение играть в «Холихедских гарпиях», как за спасательный круг. Гарри долго страдал, переваривал её уход, и порой ей хотелось бросить всё и вернуться к Мальчику, который когда-то был её личным центром Вселенной. Но Джин безжалостно давила эти проблески слабости, закусывала удила и работала усерднее. Так почему же ей сейчас так плохо? Почему она не может собраться с силами и переступить через это? Почему ведёт себя, как женщина, которую предали?       Джинни не может найти ответ.       Она перечитывает и перечитывает измятое до невозможности письмо Рона — короткое и весьма содержательное, сообщающее о обручении — и хохочет, словно безумная. Сейчас она, как никогда, понимает старшего братца, которого тоже выворачивает наизнанку от ревности. Это читается между строк. Отрадно осознавать, что не она одна упустила своё возможное счастье.       На третий день запоя Гвеног Джонс без стука врывается в её номер, воспользовавшись соответствующим заклинанием, и тут же морщит нос. Джинни ловит её укоряющий взгляд и всё равно тянется за «Джеком Дэниелсом». На краю сознания мечется мысль, что сейчас она выглядит максимально жалко, но Уизли не развивает её, топя на дне початой бутылки.       — Ты хочешь умереть от алкогольной интоксикации? — шипит Гвеног, брезгливо отбрасывая в сторону один из многочисленных предметов гардероба рыжей, и делая шаг к ней. — Или, что более вероятно, от моей карающей руки? Ты что здесь устроила? У нас через пару дней приём у Клари и последнее, что я хочу, чтобы ты дышала на эти доморощенных аристократов мощнейшим перегаром.       — Я могу не идти, — покладисто предлагает Джинни. Язык у неё ожидаемо заплетается.       — Ты — звезда нашей команды, идиотка! Ни одного упущенного снитча с начала дебюта. Они хотят видеть тебя! — Джонс садится рядом и изучает Уизли пристальным взглядом. — Не будет тебя, не будет финансовой поддержки от Клари. Юный лорд, чьи покои стопроцентно обклеены твоими колдографиями, ясно дал мне это понять.       Джинни брезгливо морщится. Она уходила в квиддич, чтобы заниматься любимым делом, а не ради того, чтобы искать спонсоров команде и отчаянно лебезить перед ними.       — О, я понимаю, — Гвеног точно распознаёт эмоции на лице у своей подопечной. — Мне самой это не доставляет особого удовольствия. Но нам нужны эти деньги и поддержка, чтобы остаться на плаву и выйти на мировой уровень. Ни у одной из нас нет богатых родителей, которые могли бы обеспечивать нас всем необходимым, пойми! На одном таланте никуда не уедешь. Поэтому ты придёшь в себя и пойдёшь на приём.       Последнее предложение Гвеног произносит с особым нажимом и Джинни тут же печально качает головой.       — Я не могу, — хрипит она и вновь прикладывает к бутылке. — Не в том состоянии.       В тот же момент бутылку выхватывают у неё из рук невербальным.       — Послушай меня, Уизли! Я слишком долго шла к этому, чтобы позволить тебе всё разрушить. Подотри свои сопли и соберись! В конце концов, ты сама бросила Поттера ради карьеры. И тебе некого винить. Или ты ожидала, что он будет, как собачонка, дожидаться тебя до конца жизни? — капитан «Гарпий» зло улыбается. Она хочет вывести Джинни из себя, вырвав тем самым из пьяной апатии. Гвеног знает, что по другому действовать не получится. — Хотя, ты можешь бросить всё то, ради чего горбатилась до кровавых мозолей, поджать хвост и броситься вымаливать прощение у Золотого мальчика. Может он и расторгнет помолвку, поддавшись старым чувствам.       — Иди к чёрту, Джонс, — Джинни откладывает бутылку и буравит подругу и яростным взглядом. — Ты ничего не понимаешь…       — Я всё прекрасно понимаю. Не одна ты совершаешь ошибки, а потом расплачиваешься за них разбитым сердцем, — проникновенно продолжает Гвеног. — Только вот квиддич — не ошибка. Ты — прирождённый ловец. И то, что ты бросила Поттера ради мечты — не такая уж и трагедия, стоит только взглянуть как ты играешь и как далеко продвинулась. Поверь мне.       Слова бьют прямо в цель и Джинни, наконец плачет. Ком в горле превращается в слёзы и девушка чувствует облегчение. Её сердце всё ещё ноет и будет ныть, но боль уже не такая острая, как в тот первый момент, когда она увидела небольшую вырезку с фото счастливо улыбающихся Мионы и Гарри из «Пророка», которую «заботливый» Рональд приложил к письму.       Гвеног обнимает её и укачивает как маленькую девочку. И остаётся с ней до тех пор, пока Джин не успокаивается.       — Ты будешь в порядке, правда? — серьёзно спрашивает капитан.       — Да, — нагло врёт Джинни. — Спасибо за встряску. Она была мне необходима.       — Всегда пожалуйста, — озорно улыбается успокоенная Джонс и бросает перед уходом: — У тебя есть всего лишь два дня, чтобы привести себя в удобоваримый вид.       Джинни согласно кивает, а потом падает на диван, едва сдерживая порыв продолжить пьянку.       Следующие пару дней она ведёт абсолютно трезвый образ жизни. Исхаживает Париж вдоль и поперёк, общается с сокомандницами, накупает кучу косметических средств и выбирает, наконец платье. Оно изумрудного цвета, из изумительной блестящей ткани, прекрасно оттеняющее её бледную кожу и рыжие волосы. Примеряя его, Джинни вспоминает другое зелёное платье, которое надевала совсем недавно, на свадьбу брата, а кажется, что тысячу лет назад. На секунду она даже чувствует, как холодные пальцы Гарри касаются её спины, когда он помогает застегнуть наряд, и её опять бьёт дрожь. Она едва сдерживается, чтобы не спуститься вниз, в бар отеля, и не заказать какой-нибудь коктейль. Неважно какой, лишь бы приглушить голос в голове, называющий её беспросветной дурой.       Семейство Клари в назначенный срок любезно присылает за командой карету, которую тянут абраксанские крылатые кони. Во время полёта Гвеног тихо раздаёт последние указания, девочки напряжённо слушают, а Джинни мутит. То ли от высоты, то ли от того, что она представляет, как Гарри целует Грейнджер. Зачем ей надо было рубить с плеча? Они нашли бы выход. Поженились бы, а потом бы вместе решили, что делать дальше. Гарри не стал бы давить на неё и дал бы исполнить свою мечту. Джинни одновременно верит и не верит в это. И всё продолжает и продолжает прокручивать в голове их последний диалог, будто прокручивает нож в свежей ране.       Шато Клари, расположенное в долине реки Луары, изумительно прекрасно. На мгновение Джинни обмирает от восторга глядя на него с высоты птичьего полёта. Оно светится, будто рождественская ёлка, и сегодня принимает гостей. Карета совершает мягкую посадку и, прежде чем выйти Джинни обещает себе, что прекрасно проведёт этот вечер и не подведёт Гвеног. Будет хорошей девочкой, улыбающейся Жану Клари. В конце концов, если одна её улыбка способна принести команде деньги на необходимое обмундирование, кто она такая, чтобы упустить эту возможность?

***

      Всё портят сестрички Патил. Они вырастают перед ней очаровательной белозубой стеной, стоит только восторженному Клари оторваться от её подола, и унестись за шампанским. Падма и Парвати в один голос восхищаются её платьем, цветом лица, сногсшибательной карьерой, а потом, будто кидают в неё Бомбардой, рассказывая какой красивой была Гермиона в день обручения. Мол им жаль, что Джинни не смогла присутствовать, чтобы увидеть всё собственными глазами. Обе девушки буравят Джин голодными глазами, а она лишь впивается ногтями в ладони до крови и мило улыбается, сообщая, что уже поздравила друзей, хоть и не смогла присутствовать на празднике лично из-за работы.        "Они всё поняли. В конце концов, мы — как одна семья", — с каким-то садистским удовольствием выдыхает Уизли, а затем извиняется перед однокурсницами, которые прибыли на приём по приглашению и в сопровождении мужей, и исчезает.        "С меня хватит!"       Джин выхватывает у нерасторопного домовика бутылку Огденского, оглядывается, пытаясь понять, видят ли её Гвеног или этот навязчивый француз, который определённо без ума не только от её восхитительной игры. Обоих нет поблизости, и Джинни с лёгким сердцем скрывается в лабиринте из живой изгороди, рядом с которым и проходил фуршет.       Она торопится найти центр лабиринта, где находится беседка, о которой с придыханием упоминал Жан, и надеется, что он не бросится её искать. И не найдёт, в конечном итоге.       Но находит её кое-кто другой.       — Уизли? — манерно тянут откуда-то из-за её спины и Джинни, узнавшая голос, чуть не проливает на себя живительный напиток.       Она проклинает своё невезение, когда оборачивается и натыкается взглядом на Драко, застывшего неподалёку. Девушка совсем забывает, что этот белобрысый, тоже приглашён и даже является каким-то дальним родственником чистокровному Клари. Они пересекаются взглядами на приёме, но не делают попыток поздороваться. Но Джинни продолжает чувствовать, что он наблюдает за ней.       — Малфой, — выплёвывает она и делает очередной глоток.       — От предателей крови ожидаешь всё, что угодно, но хлебать виски прямо из бутылки — совершеннейший моветон, — хмыкает он и заходит в беседку.       Джинни вспыхивает, чувствуя, как злость накрывает её штормовой волной. Ей думается, что магическая дуэль с зарвавшимся слизнем будет лучшим завершением этого паршивого вечера.       — Не Пожирателю Смерти рассуждать о манерах. Как папочка, Драко? Всё ещё мотает срок в Азкабане? — язвительно интересуется она, на всякий случай нащупывая палочку в ножнах на поясе.       Малфой стремительно бледнеет. Джинни кажется, что они представляют собой изумительный контраст: свекольно-красная гриффиндорка и пепельно-белый слизеринец, и едва сдерживает смех. Его челюсти сжимаются, на скулах играют желваки. Джинни начинает жалеть, что повелась на провокацию. Она пьяна, а он всегда был хорошим дуэлянтом.       — Туше, Уизли, — Драко на секунду прикрывает глаза и успокаивается. — Двигайся.       Джинни поражённо наблюдает, как он опускается на скамейку справа от неё, аккуратно расправляя полы мантии.       — Ты хочешь устроить мне инфаркт, Малфой? — спрашивает она и поясняет, видя его удивлённо приподнятые брови: — Сначала ты проглатываешь обидные слова, а потом сидишь рядом с предательницей крови.       — А ты хотела, чтобы я размазал тебя тонким слоем по этой беседке и совершенно точно отправился в соседнюю с отцовской камеру? — хмыкает он и отбирает у неё виски. — Обойдёшься, Уизли. И потом, не в моих правилах бить лежачего. Слышал, Поттер и Грейнджер теперь вместе…       — Если ты не заткнёшься, то в Азкабан к лорду Малфою отправлюсь уже я, — вновь вскипает девушка.       — Остынь, рыжая, я не собираюсь с тобой драться, — Драко подносит бутылку ко рту. Джинни почему-то завороженно наблюдает, как ходит его кадык, когда он пьёт. — Ты в одиночку ополовинила бутылку? Я восхищён.       — О, один из моих многочисленных талантов, — иронизирует девушка, возвращая себе виски.       Она ещё недостаточно пьяна, чтобы спокойно воспринимать Малфоя, который ничуть не брезгуя прикладывается к той же бутылке, что и она. Напыщенного слизеринского павлина, которого она знала, должно было стошнить ещё на подходе.       — Думаю, этим твоим талантом мой дражайший кузен Жан не стал бы так яро восхищаться, — усмехнулся Драко. — Хотя, кто знает, парень от тебя без ума.       — А я вот не в восторге от его поползновений, — бурчит себе под нос Джинни.       — Что, не нравятся чистокровные аристократы? — оскаливается Драко. — Тебе подавай полукровок?       — Не нравишься ты и твои родственники, Малфой. И вообще, я бы советовала держать свои колкости по поводу чистоты крови при себе. Слишком по-риддловски, — движимая местью Джин наклоняется к Драко и безошибочно обводит контуры Метки на его левом предплечье, скрытой рукавом. — Никто так и не смог найти способ вывести их, не так ли?       Драко не отстраняется, лишь поджимает бескровные губы, а затем обаятельно улыбается, придвигается ближе и хрипло шепчет:       — Уверен, что это — единственное, что тебя во мне не устраивает.       — Не обольщайся, Малфой, — Джинни вдруг тоже переходит на шёпот. Едва уловимый аромат его парфюма пьянит её сильнее алкоголя. — Ты — злобный, смазливый хорёк, который, полагаю, до сих пор жалуется родителям.        - Смазливый? — хищно ухмыляется блондин.       Он сокращает расстояние между ними до минимума и впечатывается губами в её собственные. Джинни вскрикивает, чувствуя, как его зубы проходятся по её нижней губе, но вместо того, чтобы оттолкнуть слизеринца, она впивается пальцами в оба его предплечья и мажет языком по этим самым зубам. Драко удивительно быстро сдаётся и открывает рот, встречая её язык своим. Джинни едва слышно стонет и выпускает его руки, что даёт Драко возможность прижать её к ближе, обхватив за талию и пересадив к себе на колени.       У Джинни кружится голова. Перед закрытыми глазами вспыхивают фейерверки, а по коже, ставшей вдруг невероятно чувствительной, бегают мурашки. Это похоже на чистое безумие. Это абсолютно неправильно и практически невозможно! Если бы Джин знала, чем закончится её увлечение выпивкой, она ни взяла бы в рот ни капли. Но поздно жалеть, ведь она уже сидит в объятиях слизеринского дохляка и самозабвенно отвечает на его поцелуй.       И ей, чёрт возьми, это нравится! Образ Гарри, целующего Гермиону, отходит на второй план, а затем и вовсе растворяется под натиском ласковых пальцев Малфоя, вырисовывающих узоры на её обнаженной спине, открытой довольно фривольным вырезом платья. Джинни знает, что это ненадолго и Гарри скоро вновь вернётся в её мысли, но сейчас она хоть немного расслабляется и забывает о нём на время.       — Надеюсь, на моём счету теперь есть один плюс, — прерывисто говорит он, прекращая поцелуй и утыкаясь лбом в её плечо.       Джинни не может ничего однозначного сказать о плюсах, но одно она знает точно: Драко Малфой — ненормальный. И она опять позволяет ему себя поцеловать.       В конце концов, эти поцелуи всего лишь на одну сумасшедшую ночь. И целуются они в пьяном угаре.       Не более.       Через три дня к Джин, вернувшейся в Холихэд на новый этап тренировок, прилетает филин с письмом и посылкой.       От Малфоя.       Распечатывая послание Джинни совершенно по-дурацки улыбается.