Зима

Сакура открывает глаза. Ее будит холодный белый свет, бьющий из заледенелого окна. Коноха покрылась снежным одеялом буквально за одну ночь. Дети играли в снежки, их звонкий смех доносился в одинокую пустую квартиру девушки. Все жители деревни радовались природному явлению, все кроме нее. Грустно улыбнувшись и устало прикрыв глаза, куноичи тяжело вздохнула и неохотно встала с постели. В последнее время она приходит в себя, уже прошло достаточно времени, как он ушел. Воспоминания уже не режут душу острой поступью, а лишь тупо ноют где-то в районе сердца. Она заваривает чай, и, засмотревшись на вихрь плавающих листьев, начинает вспоминать… **************************************************************** Он уходит неспешной разочарованной походкой, ничего более эмоционально окрашенного она не ожидала. Не смеет даже произнести что-либо, просто пятиться за ним в полуметре. Объяснять что по-другому она не может, что уже выбрала нести это тяжелое бремя сама, она не будет. Все эти слова никому легче не сделают, его дело принять выбор Сакуры или не принять. Все их мечты и надежды она сама разрушила, но им никогда не суждено было сбыться. **************************************************************** -Какаши. Мужчина незаметно дернулся, его, будто ударило по голове. Он повернулся к ней. -Да, Сакура. -Я хочу быть с вами… я хочу быть с тобой. Не скрывая уже полное негодование, он только смотрел на девушку, пытаясь понять зачем она это говорит именно сейчас. Подходя к высокому черноволосому юноше, девушка опускала голову все ниже, пытаясь спрятаться или же вовсе исчезнуть, а сенсей уже не скрывая замешательство, воочию не замечал бывшего ученика, а только сверлил взглядом Сакуру. Он прокручивал эту сцену потом множество раз, анализировал и сопоставлял сказанные Сакурой слова. - Скажу прямо, по всем законам ты сейчас должен сидеть в заключении, но мы приняли во внимание твои слова и помиловали тебя. То что ты помог снять цукиеми также стало мощным доводом в твою пользу, - безэмоционально процедил Какаши,- плюс ко всему я стал шестым хокаге и мы с Наруто, которого все в мире считают героем, замолвили за тебя словечко. Не забывай это. И впредь так больше не поступай, иначе вся вина ляжет на меня. - сенсей замечает, что Саске совсем не слушает, а смотрит только на нее, на его Сакуру. - Хорошо, я понял, - Саске продолжает смотреть на опущенную вниз голову, будто чего-то ожидая. - Тебе обязательно уходить? Искусственная рука, которую создает госпожа Цунаде, скоро будет готова, – розоволосая макушка поднимается, губы нелепо произносят слова как молитву. - Мне нужно время, чтобы понять собственные чувства. Мне хочется понять, каким я буду видеть этот мир. Возможно, я увижу то, чего не замечал раньше, то чего я не могу увидеть здесь. К тому же, меня еще кое-что беспокоит. - А что если…, - эта пауза отдается гулким звоном в голове сенсея, парализуя и одновременно ударяя во все болевые точки, - … я захочу пойти с тобой. - Я хочу искупить свои грехи, поэтому тебе незачем идти со мной. Может в другой раз. Спасибо, - два пальца быстрым, но мягким потоком бьются о ровный лоб куноичи, а взгляд мельком бросается на седовласого мужчину. Сакура ожидала такой ответ, на самом деле она на него надеялась больше всего, но как ни парадоксально, даже представить себе не могла, что она будет делать дальше при таком исходе. Темная фигура становится все меньше. Палящее солнце начинает скрываться за деревьями и вершинами крыш. Какаши молча разворачивается и уходит. Он держится изо всех сил. Разочарование разливается и впитывается в каждую часть его существа. И разочарован он далеко не в его бывшей подопечной, не в реакции Саске, а в своей наивной вере, вере в их совместное будущее. Сакура молчит. И правильно. Он больше никогда не станет её слушать. Как она дошла до дома не помнит. Прохлада постельного белья обволакивает бедра и запястья, которые впились в край кровати с такой силой, что еще чуть-чуть и с треском ее разломают на две части. «Ты сама сделала свой выбор. Теперь ты ничего не изменишь. Ты должна была это сделать», - то ли оправдания, то ли нарекания, слова бьются и роются в голове, будто стая неугомонных ос. Хватка ослабляется, осознание того, что она сама испортила, то, что могло ее излечить, лишает всякой силы. Она закрывает глаза и падает на кровать. **************************************************************** *полгода спустя* В последнее время она приходит в себя, уже прошло достаточно времени, как он ушел. Воспоминания уже не режут душу острой поступью, а лишь тупо ноют где-то в районе сердца. Она заваривает чай, и, засмотревшись на вихрь плавающих листьев, заставляет себя больше не вспоминать.