Зима

Сакура открывает глаза. Ее будит холодный белый свет, бьющий из заледенелого окна. Коноха покрылась снежным одеялом буквально за одну ночь. Дети играли в снежки, их звонкий смех доносился в одинокую пустую квартиру девушки. Все жители деревни радовались природному явлению, все кроме нее. Грустно улыбнувшись и устало прикрыв глаза, куноичи тяжело вздохнула и неохотно встала с постели. В последнее время она приходит в себя, уже прошло достаточно времени. Воспоминания уже не режут душу острой поступью, а лишь тупо ноют где-то в районе сердца. Она заваривает чай, и, засмотревшись на вихрь плавающих листьев, начинает вспоминать… *полгода назад* Сакура стоит в ординаторской госпиталя, заваривает себе отвар ромашки, чтобы успокоиться. В чашку капля за каплей падают слезы. Внезапно ее возвращает в реальность, опущенная на плечо рука. Немного вздрагивая, она краснеет, но понимая, кто стоит рядом, не спешит смахивать предательскую влагу с лица. -Сакура. Рядом стоял ее сенсей. Какаши смотрел на девушку с тревогой и озабоченностью. Он заметил, что после войны с куноичи что-то не так. Не раз он замечал этот полный печали и тоски взгляд, когда девушка думала, что на нее никто не смотрит. -Все в порядке, Какаши-сенсей. – немного подождав, отвечает девушка. Она подняла голову на своего наставника и натянуто ему улыбнулась. В комнату залетела медсестра, нарушив спокойное молчание между ними. - Сакура-сама, вас просят в палату №3. – выкинув информацию, юная девушка также быстро исчезает, как и появилась. Какаши замечает, что Сакуру начинает трясти. “Я не могу сейчас туда идти” – вертится в голове мысль, пронизывая болью все существо, ведь раньше она не покидала бы эту палату. - Я схожу и узнаю, что ему нужно, хорошо? Успокаивайся пока, я сразу вернусь, и ты мне все расскажешь, – ободряюще сказал сенсей, оставляя Сакуру наедине со своими мыслями. В последнее время Какаши-сенсей понимал ее как никто другой. Во время войны они боролись плечом к плечу. Это сближает людей. Держась друг за друга, они понимали, что это возможно их последний день на этом свете. Но больше всего девушку устрашало не боль и потери войны, а один единственный момент. Именно после него она просыпается ночью в холодном поту, с бешено бьющимся сердцем. Еще в тот момент, когда он неожиданно появился на поле боя, Сакура понимала, что это совсем не тот человек, которого она знала. В дверях уже стоял Какаши, проницательно смотря на бывшую ученицу, сидящую на красном диване, пытаясь понять, что ее так сильно мучает. - С ним все хорошо, он мне не стал рассказывать, что между вами произошло, но выглядел он виноватым. Он что-то сказал тебе? – снаружи всегда спокойный и невозмутимый, он сгорал внутри от злости. Он понимал, что такое состояние девушки, не те девичьи страдания, которые только придавали сил и распыляли юношескую влюбленность. Он видел, как повзрослела его подопечная, и ее зрелость отражалась в разочарованном взгляде поникших глаз. Он видел ее страдания, и интуитивно понимал, что является их источником. - Я… - девушка замялась, сжимая в кулаках подол халата. Мужчина закрыл за собой дверь, подошел ближе и присел на корточки, заглядывая куноичи в ее заплаканные глаза. Затаив дыхание, Сакура в ответ смотрела в его темные глаза, чувствуя, что тревогу сменяет другое чувство. - Все из-за того гендзюцу? – с сочувствием глядя на девушку, спрашивает сенсей. Глаза Сакуры округляются. - Как вы…? Еще в тот момент Какаши понял, что это необычайно сильное гендзюцу. Ведь Сакура, даже будучи генином не просто с легкостью могла рассеять любую иллюзию, на нее они часто не действовали. В тот раз она была без сознания несколько часов. - Значит, я прав. – Какаши поднялся и подошел к окну, что-то серьезно обдумывая. Куноичи следила за силуэтом мужчины, и надеялась, что он расскажет все за нее. Она нервно сглотнула, ловя себя на мысли, что опять смотрит на него уже не как на сенсея. Его взгляды и прикосновения, вызывали в ней непривычное волнение. И она начинала ненавидеть себя за чувства ей неподвластные. Не осознавая свои эмоции, девушка ссылалась на чувство благодарности к своему наставнику. Но иногда, замечая взгляд сенсея, наполненный не обычной заботой, но чем-то проникновенным, девушка непроизвольно начинала дышать чаще. Этот взгляд выражал интерес совсем другого рода. - Когда я прикасаюсь к нему… - на этих словах Какаши бросило в дрожь и он повернулся к девушке, смотря на нее с нескрываемой ревностью. – Вспоминаю тот ужас, который он показал мне , – ее голова опустилась и на колени градом попадали слезы.