Слабость

Диб обнаружил заклятого врага по глухим рыданиям, что само по себе было удивительным. Прежде он не слышал, чтобы пришелец плакал, и вот так, сразу, узнать его всхлипывания… Однако же узнал и поспешил выяснить, что случилось. Ответ нашелся по пути к школьной раздевалке. Чанк, как обычно самодовольный, вышел навстречу, толкнул Диба локтем и двинулся по коридору. Диб сощурился. С кулаками Чанка он был прекрасно знаком и не раз видел, как достается и Зиму. Но что нужно было сделать, чтобы тот заходился в рыданиях? Диб поспешил в раздевалку, предполагая застать Зима полуживым. Выглядел Зим вполне обычно, если не считать грязных пятен на твердой, будто накрахмаленной тунике и темно-зеленого синяка под глазом. Довели, понял Диб. За последнее время Зим нарывался на побои чаще, чем прежде. Чанк становился все агрессивнее, а другие его жертвы – хитрее. Зим же, похоже, ничему не учился. Скорчившись в углу и обхватив голову руками, Зим рыдал в голос, подвывая и раскачиваясь взад-вперед. Он отдавался плачу с той же силой, что и смеху, и от его стенаний у Диба похолодели руки. Он присел рядом, осторожно потянулся к Зиму, в любой момент ожидая удара, и обнял, привлекая к себе. Тоненький, с напряженной спиной, Зим уперся макушкой ему в плечо и разрыдался еще громче. Слезы насквозь пропитывали плащ и футболку, жалобный плач звенел в ушах. Диб чувствовал, как остро ноет его собственное сердце, вот-вот - и разорвется. Он потрепал Зима по маскировочному парику, провел по шее ладонью и оставил ее там, медленно рисуя пальцами круги. Постепенно Зим расслаблялся, его тело обмякало, но слезы текли безостановочно, и всхлипывал он часто. Диб прижал его к себе еще плотнее, покачиваясь вместе с ним. Он подумал, что стуком его сердца, наверное, можно оглушить. – Не… – попытался заговорить Зим, но судорожные движения горла мешали ему. – Не… Ненавижу! О-они еще поп-латятся! Никто… не смеет… причинять вред Зи-и-му! – Обязательно поплатятся, – прошептал Диб ему в висок, баюкая в объятиях. Зим приподнял голову. Лицо было залито прозрачными, как человеческие, слезами. Глаза переполняла влага, они казались огромными. – Я их не-не-не, – он задыхался от слабости и злости, – ненавижу! Особенно Чанка-вещь! Вся мощь Ирка обрушится на него! Он будет валяться в моих ногах и молить о пощаде! Легко было забыть, что Зим не обыкновенный парень, которого задирают в школе, а зловредный пришелец, мечтающий захватить Землю. Его угрозы звучали, будто не имели никакого веса. – Конечно, – Диб встал и без труда поставил Зима на ноги. – Обещаешь? – спросил Зим так, как если бы от ответа зависело многое. Диб заколебался. Он не хотел врать, но боялся, что согласие будет означать предательство человеческого рода. С другой стороны, речь шла только о Чанке. В глубине души Диб и сам желал ему жутких мучений. А Зим смотрел на него так, что хотелось пообещать ему не только помощь, но и Землю в придачу. – Обещаю, – решился Диб и мысленно дал себе слово больше никогда не видеть Зима плачущим. Это делало его слабым. Зим серьезно кивнул, и на его губах появилась знакомая злобная усмешка.