Обратная сторона луны.

Отряд Эрвина вернулся с вылазки. В штабе их уже встречала Ханджи, чтобы как можно скорее подлатать раненых. Роуз выступала в роли ассистента Зоэ, подавая инструменты, обрабатывая их и записывая имена выживших, дабы постоянно обновлять списки состоящих в Разведке. Гарделис не знала точное количество человек, уехавших утром, но их было явно больше, чем пятеро. От целого отряда всего пять человек и ни одного привезённого трупа – такое случалось только когда Разведчики натыкались на особенно сильных Гигантов, которые разрывали солдат в клочья, оставляя кровавое месиво, размазанное по пыльной иссохшей земле. Ханджи вопросительно посмотрела на командора, когда они поравнялись, но в ответ мужчина лишь бросил отрешённый взгляд, в котором было все понятно без слов. Смит старался не показывать эмоции, но душа его рвалась на части после каждой потерянной жизни, оборвавшейся в столь юном возрасте, ведь большинство погибших не дотягивали до двадцати. Среди выживших был и Леви. Он стоял чуть поодаль, держа вымазанную в грязи лошадь за тугую узду. Брюнет и сам весь был вымокший, с тёмными разводами на зелёном плаще и белых брюках. Аккерман безумно смотрел в никуда, не выражая ни злобы, ни скорби. С кончиков волос по лицу стекала грязно-серая вода, периодично капающая на белоснежный шейный платок. И тут Роуз осенило. Её светлые голубые глаза широко распахнулись от осознания, что среди этих пятерых не было друзей Леви, с которыми он пришёл в Легион. Ей было искренне жаль юношу, который вмиг остался один, среди толпы незнакомцев, которые только давили на и без того измученного парня. Надломленный и разбитый, он покорно вёл лошадь к конюшне, устало шагая за командором. В его глазах пустота, а в горле то и дело собирался непонятный ком из недосказанных Эрвину слов. В нём не осталось той гордости, что бесила офицеров, тех нахальных ухмылок и уверенного взгляда. Он был мрачной тенью, следующей хвостом за хозяином. Поймав кроткий печальный взгляд, полный сожаления, Леви оскалился и вмиг отвернулся. Ему не нужна была жалость, ему нужен был покой и время наедине со своими мыслями.

***

После экспедиций Эрвин всегда давал своим солдатам время на восстановление как физическое, так и моральное. Сам же командор дневал и ночевал за столом в кабинете, подписывая свидетельства о смерти, которые вскоре попадут в руки несчастных родителей, потерявших своих детей. Но куда печальнее было смотреть на листки тех, кого не будут оплакивать, чьи имена вскоре забудут и даже не произнесут за общим столом, поднимая стакан горькой за павших в бою. Совсем молодые, лишённые будущего, они шли на верную смерть даже не подозревая об этом. Человеческая жизнь до смешного хрупкая и абсолютно бессмысленная, особенно в мире, который кишит кровожадными тварями.

***

Минуло два дня. В один из тихих вечеров Роуз как обычно наводила порядок у Ханджи, пока последняя отрабатывала виды швов на куске свинины. Гарделис любила перебирать книги, пылившиеся в шкафу подруги. Чего там только не было – от пособия по правильному воспитанию детей до любительских романов, а самое главное, что и хозяйка лаборатории знать не знала, откуда взялась вся эта макулатура. Внимание девушки привлекла небольшая книжонка в тканном переплёте. Тонкая рука быстро ухватилась за корешок, а через секунду Роуз уже разглядывала пожелтевшие, пахнущие пылью и сыростью листки. Чтиво было посредственным, не особо захватывающим, но и не скучным. Рутина, одним словом. Казалось бы, заезженная романтика с клишейными героями, повествующая о чём-то обыденном и приземлённом, несмотря на интригующее название самой книги, но стоило вдуматься в написанное и история приобретала совершенно другой оттенок, она становилась интереснее, если взглянуть иначе. Увлекшись находкой, светловолосая девушка не заметила, как в кабинет кто-то вошёл. Обычно скрипучая дверь не издала ни звука, а шаги незваного гостя не были слышны из-за пыхтения Ханджи. Сиплый полушёпот лейтенанты узнали сразу – Леви Аккерман. — Зачем пожаловал? – не отрываясь от дела, поинтересовалась Зоэ. — Вы сможете зашить рану? – холодно спросил брюнет, держа правой рукой левое плечо. — В госпитале опять рук не хватает..? – этот вопрос был скорее риторическим, потому что Зоэ привыкла к частым визитам бойцов, которым не могли оказать должную помощь из-за большого количества больных в лазарете, – садись, раздевайся по пояс. Так, Роуз, давай сюда зажимы и нити. Блондинка поставила книгу обратно на полку и направилась к серванту с инструментами, искоса поглядывая на «пациента». Обработав руки спиртом, она залила им же металлическую ванночку. Леви в это время с трудом снимал рубашку, стискивая зубы каждый раз, когда ему приходилось двигать раненной рукой. Наконец-то высвободившись из рубашки, юноша начал разматывать прелый бинт, которым он наспех перевязывал плечо. Багровая марля скользнула вниз, обнажая рваную рану, из которой всё ещё сочилась густая кровь. Роуз относилась к подобному равнодушно – не первый день служит всё-таки. Первые разы, конечно, было неприятно, особенно когда Зоэ вскрывала абсцессы – там вообще рвотный рефлекс срабатывал на ура, но со временем Гарделис привыкла и к этому. Пока шатенка готовила нити, её напарница размачивала запёкшуюся кровь. — Ханджи, взгляни-ка, – не оборачиваясь, Роуз махнула подруге рукой, от чего-то сильно хмурясь. — Что там? – раздражённо и одновременно тревожно спросил Аккерман, резко повернув голову в сторону блондинки. — Заражение. Ты эту рану хотя бы промывал? – чуть строже обычного обрубила светловолосая девушка, щедро заливая спиртом воспаленную плоть. — Да, мылом, – сухо бросил Леви, вновь отвернувшись. До этого ему казалось, что забавная блондинка вообще не умеет быть серьёзной. — Н-да-а-аа, – с досадой протянула Ханджи, потирая указательным и большим пальцами подбородок, – ну, ничего, и не с таким справлялись. Зоэ сильно нахмурилась, осматривая повреждённый участок кожи. Она подозрительно долго крутилась около плеча, тем самым напрягая Леви. Он сидел спокойно, периодически шикая от неприятных ощущений, но в его взгляде мелькало нарастающее беспокойство из-за ковыряний шатенки. Спустя минуту она шагнула назад и сложила руки под грудью, грозно глядя на раненного. — Надо прижигать. Ты готов? – чуть прохладнее спросила она, приподнимая левую бровь. — Да, – без тени сомнения ответил Аккерман, хотя эта новость явно его не обрадовала. Он никогда не обжигался серьёзно, и уж тем более целенаправленно, но и лёгкие ожоги (от воска свечи, например) были крайне неприятными. Казалось бы, он ведь так силён, расправился с Гигантами моментально, а тут готов дать заднюю из-за возможной боли? Как бы не так, он ведь обычный человек, который тоже испытывает боль, а по собственной воле дать прокипятить рану, которая и без того саднит, мало кому захочется. Даже если ты терпила Леви Аккерман. Когда брюнет почувствовал рядом с раной жар от раскалённого металлического шпателя, ему захотелось машинально одёрнуть руку, однако мысль о разлагающейся конечности заставила его стоически стиснуть зубы. Сначала казалось, что шпатель ледяной, обжигающе холодный, но чем дольше под ним шипела кровь, тем яснее становились ощущения. На третьей секунде боль стала почти невыносимой, Леви скалился, будучи уже на пределе, чтобы не зарычать, но, к его счастью, все закончилось быстро. Закончив с раной, шатенка попросила напарницу сделать перевязку и, похлопав бойца по плечу, наклонилась к нему неприлично близко, нарушая все границы личного пространства. — Если начнется головокружение или тошнота, немедленно приходи, – сказала Зоэ, улыбаясь во все тридцать два. В глубине воспалённого сознания засела мысль о том, что ей хотелось бы поработать с запущенной стадией заражения, но подвергать человека опасности – не её кредо. Пока Леви одевался, темноволосая девушка собрала инструменты и, на удивление Роуз, понесла к мойке, находившейся в соседней комнате. Обычно Ханджи бросала все там же, где и работала, но тут на неё что-то нашло – то ли ей не хотелось показаться неряхой перед новым человеком, то ли до нее дошло, что Гарделис уже устала постоянно приводить содержимое лаборатории в порядок. Поблагодарив, брюнет развернулся и не спеша направился к двери. Провожая юношу взглядом, Роуз отметила, как он быстро оправился от столь весомой потери, ведь ещё недавно на нём лица не было. Он действительно силён, во всех значениях этого слова.

***

— Мне тут стало любопытно. Как так вышло, что лейтенант Роуз попала в элиту Легиона? – спросил Леви, не глядя на Эрвина, только чуть выпрямившись и закинув ногу на ногу, – неужто за красивые глаза? Иногда напарники сидели в кабинете командора, разговаривая обо всём и ни о чём. Они сильно сблизились после того несчастного случая с Изабель и Фарланом, и, несмотря на скептическое отношение, Леви начал доверять Смиту, он делился с ним своими мыслями, а Эрвин, в свою очередь, во многом советовался с новоиспечённым товарищем. — Согласен, на первый взгляд сложно воспринять её как серьёзного военного, порой она ребячится вместе с Ханджи даже на поле боя, но если что-то угрожает жизни её товарищей, она сделает всё, чтобы их защитить, – чуть ухмыльнувшись, начал командор. Он с необычайной теплотой отзывался о каждом своём подчинённом, знал их положительные и отрицательные качества, знал их историю и, самое главное, всегда в них верил. — Я удивлён, как они ещё не угодили в пасть Титана, – фыркнул Аккерман, отодвигая чашку с чаем к середине стола. — После первой совместной вылазки ты сам всё поймёшь. Они не так просты, как кажутся. У Ханджи невероятное чутьё и острый ум, она неплохой стратег, одарённый ловкостью, а Роуз берёт безумной скоростью и безупречной манёвренностью, – рассказывая об этом, Эрвин невольно улыбался, опустив глаза вниз, – бесстрашные, дополняющие друг друга, преданные солдаты. Конечно, они не идеальны, в противовес их способностям есть и существенные недочёты, но это компенсируется их целеустремлённостью. — Им бы не воевать, а медицинские навыки развивать, – Аккерман был непреклонен в своём мнении, – из них вышли бы неплохие медсёстры. За несколько месяцев, проведённых в Разведкорпусе, Леви успел присмотреться к каждому и сделать собственные выводы. Многие офицеры, не говоря уже о салагах, казались ему слабыми и недостаточно натренированными для боя. К этой категории он приписал и Ханджи с Роуз. Девушки казались ему излишне наивными, порой чересчур мягкосердечными и несерьёзными, несмотря на слова Эрвина, который говорил о лейтенантах не просто с трепетом, а скорее с гордостью, но, как известно, в тихом омуте черти водятся, а порой и кто-то покрупнее.