Мой сосед придурок.

Утром пришёл Джо. Пару раз стукнув в дверь, он заглянул в незапертую комнату, где Куроо уже вскинул голову и тут же прижал палец к губам: — Тише. Парень кивнул и прикрыл за собой дверь, шагнув внутрь. Взгляд задержался на Кенме, уткнувшегося в грудь Тецуро, и изредка вздрагивающем даже в сильных руках. Не сладко ему пришлось. — Я узнал кто это сделал. Желваки на лице Куроо вздрогнули, заиграв акапеллу гнева. Ярость, с трудом подавленная вчера, рвалась на волю, чтобы красной пеленой заволочь сознание и утянуть на дно. И только сопящий на груди Кенма по прежнему удерживал в реальности. Кенма был мил, вкусно пах и трепетно прижимался ближе. Сопел в плечо и жалобно вздыхал от лихорадки, терзавшей тело. Куроо длинно выдохнул — сейчас он нужен здесь. — Кто? — Иори Дэйки. Новость не стала шокирующей. Пожалуй это был первый человек, на кого и упало подозрение. Джо оставалось лишь подтвердить. Неосознанно прижав Кенму ближе, Куроо благодарно кивнул, и Джо направился к выходу. — Если понадобиться помощь, обращайся. Он знал, что Тецуро вряд ли попросит о помощи, а если и попросит, то только Бокуто, но это было и не важно. Иногда предложение было намного ценнее, чем сама помощь. В конце концов, этому Иори остаётся лишь пожелать горячего пути в ад, куда его очень быстренько отправит Куроо Тецуро и Бокуто Котаро. Стоило двери закрыться, Куроо перевел взгляд на Кенму, что как котенок зарывался носом в его футболку и приглушенно сопел. И чем больше он наблюдал за ним, тем больше осознавал собственную одержимость. Всё в нем — от бархатного голоса, смущенных щёк, мягких касаний, до живого взгляда — заставляло пробуждаться низменные инстинкты собственника. Хотелось спрятать его от всего мира, чтобы это чудо принадлежало только ему. Ему и никому больше. Погружаясь в этот омут, он не заметил как снова заснул. Кенма просыпался долго. Будто выныривал на поверхность из агонии, боли и дрожи. Неверяще чувствуя горячее дыхание уткнувшегося в загривок носа, и слишком знакомые руки на животе, прижимающие ближе к спасительному теплу, он пришел в смятение. Его по прежнему лихорадило и жутко хотелось пить. И он был весь мокрым. Липкая пленка облепила с ног до головы, а одежда превратилась в этакий кокон, от которого жутко хотелось избавиться. Неловко сев, Кенма вытер лицо рукавом толстовки. Руки дрожали, но резкое движение сбоку заставило вздрогнуть сильнее. Куроо сел, заглядывая в испуганные глаза, пока Кенма искал слова. Хоть какие нибудь. — Куколка? Кенма попробовал ответить, но лишь оцарапал горло не произнесенными словами. — Воды? — тут же подорвался парень и протянул стакан, который ему пришлось придерживать, пока Кенма жадно пил. И он снова был так близко. И отстраняться, как бывало раньше, не хотелось. Не хотелось прятаться. Хотелось прижаться ближе, закутаться в горячие руки как в плед, да так и остаться. Кенма подался было вперед, но тут в дверь легонько постучали, и в проеме показалась голова помятого Джо. — О! Спускайтесь вниз, позавтракаем. При упоминании еды Кенму замутило, но он послушно встал, и лишь слегка пошатываясь, спустился на кухню вместе с Куроо. Бокуто уже сидел там, уплетал омлет за обе щеки и приветственно махнул вилкой, стоило им появиться в дверях. Джо неловко улыбнулся, глядя на Кенму. — Вряд ли ты захочешь поесть, так что вот. Выпей. В руки впихнули закрытую бутылочку апельсинового сока, и он был таким холодным, что Кенма тут же открутил крышечку и отпил, тихо поблагодарив. — Может в душ? — поставив еще одну тарелку перед Куроо, Джо вновь повернулся к Кенме. — Я могу покопаться в старых вещах и найти что-нибудь подходящее по размеру. Злоупотреблять гостеприимством не хотелось, но возвращаться в общежитие мокрым не хотелось еще больше. Поэтому кивнув, Кенма отправился следом за парнем — обратно на второй этаж. Покопавшись в шкафу, Джо все же сумел отыскать старые джинсы, и, немного подумав, прихватил одну из новых толстовок. — Возможно будут велики. — Ничего, — смущенно отозвался Кенма, принимая одежду. — Спасибо. — Ванная напротив. Бери все что нужно. После душа стало намного лучше. Голова все еще гудела, но липкий пот был смыт, а дрожь заметно спала. Джинсы Джо подошли идеально, а вот толстовка была столь огромной, что доходила до колен, но в ней было удивительно тепло. Аккуратно сложив собственные вещи, Кенма спустился вниз. Парни что-то обсуждали, но тут же затихли, стоило ему появиться на пороге. — Секунду, дам пакет. — вскочил Джо кивая на одежду в его руках. — Как ты? — спросил Бокуто, тоже вставая. — Нормально. Спасибо за помощь. Когда все вещи были собраны, а у Кенмы раз сто спросили о самочувствии, ребята засобирались. — Я вас отвезу. Не слушая возражений, Джо повел всех в гараж и открыл переднюю дверцу машины перед Кенмой. — Будет укачивать — скажи. — заняв водительское место сказал Джо, протягивая еще одну бутылочку сока. — Спасибо. Сидящие на заднем сидении друзья встревоженно переглянулись. Джо довез их прямо до общежития и повернулся к Кенме, когда тот уже потянулся к ручке. — Кенма, извини что так получилось. Мне очень жаль. Кенма тряхнул головой. — Ты не виноват. — Еще как. — и видя что парень собирается протестовать, продолжил. — В любом случае, если что-то понадобиться, смело обращайся. — Спасибо, Джо, — неуверенно улыбнувшись, Кенма все же вышел из машины, неловко махнув на прощание. Взвизгнув, машина развернулась, и мигнув габаритными огнями, скрылась за поворотом. *** В приемной было душно, несмотря на открытые окна, в которые врывался ветер. Кенма на секунду зажмурился, а когда открыл глаза, перевел взгляд на Куроо. С такого ракурса было видно лишь чеканный профиль и темные вихры. Идеальный профиль портили кровоподтеки на скулах и спекшаяся кровь на разбитой губе. Руки со сбитыми костяшками покоились на коленях, обтянутых джинсами. В то утро, когда Кенма проснулся в объятиях Куроо, идиллия длилась недолго. Стоило вернуться в общежитие, как его передали в руки хромающего Акааши, а ребята скрылись в неизвестном направлении. Голова продолжала немного кружиться, поэтому на отлучку парней он не обратил внимания. Было приятно вернуться в покой уже родных стен. Из массивной колонки доносилась тихая музыка, пахло лекарствами и туалетной водой Кейджи. Не успел Кенма вдоволь насладиться этим умиротворением, как в дверь забарабанили. Прибежала бледная, как полотно, Нанами. — Т..там.. Куроо… Не слыша окриков Акааши, Кенма рванул за старостой, в чем был. На улице, прямо под раскидистой сакурой, собралась огромная толпа. Крики, приглушённые удары, и пугающий смех они услышали ещё на подходе к внутреннему дворику. Когда они завернули за угол общежития, им навстречу бежали перепуганные студенты, а кто-то наоборот успел обогнать, спеша вглубь толпы. Когда Кенма в компании Нанами приблизился к этому хаосу, драка уже набрала кровавый оборот. Куроо смеялся отрывисто, громко и совершенно неадекватно. Окружившая их толпа недоуменно переглядывалась. Девчонки перешептывались, то и дело срываясь на крики. Тецуро смеялся, а Иори, отошедший на пару шагов сплюнуть кровь, пошёл красными пятнами. — Что смешного? — но Куроо лишь продолжил смеяться, не обратив на вопрос никакого внимания. А Иори бесился все сильнее. — Что смешного, твою мать?! Смех резко оборвался. Глаза Куроо опасно потемнели. — Только такая мразь как ты, могла опустится до наркоты, — сказал он, глядя прямо в глаза Иори. — чтобы попытаться завалить понравившегося человека. Толпа загомонила. Немногие были в курсе произошедшего, так как на момент инцидента почти все набрались так, что вообще ничего не соображали. Лицо Иори резко сменило цвет с красного на белое, и он кинулся на Куроо с кулаками. Но тот был готов, и встретил неудачника ударом под дых. Завязался очередной виток драки. Парни обменивались ударами как бойцы на ринге — никто не хотел уступать. Удары сыпались, вышибая вскрики и кровь. Когда Кенме удалось пробраться сквозь толпу, Куроо уже сидел на свалившемся Иори, и беспрестанно бил по лицу, превращая широкие скулы в крошку. Девчонки кричали, парни рвались вмешаться, но Бокуто никого не подпускал, изредка поглядывая чтобы друг не перестарался. — Тецу.. Неизвестно как в гомоне голосов его смогли услышать, но Куроо, уже занёсший руку для очередного удара, замер, и медленно обернулся. Вид у него был безумный. Он был весь в крови, и так яростно сжимал зубы, что на скулах играли желваки. Покачиваясь, он встал и посмотрел на Иори, который перевернувшись, кашлял, выплевывая в сочную траву сгустки крови. Нанами рядом глубоко вздохнула и заорала не своим голосом: — ВСЕ ВОН ОТСЮДА! Перепуганные студенты рванули наутек, подталкивая друг друга, и обходя по широкой дуге злую старосту. Кенма сам от себя не ожидал такой прыти — подлетел к Куроо, и дернув за руку, потащил за собой в общежитие. Нанами что-то внушала притихшему Бокуто. Наверняка отчитывала за невмешательство. А Кенма вообще ни о чем не думал. Лишь крепче сжимал горячую ладонь, скользкую из-за крови, не обращая внимания на проносящиеся мимо лица. Стоило открыть дверь, Акааши вскочил с кровати и залез в тумбочку, вытаскивая аптечку. Непривычно тихого Тецуро усадили на стул, и пока Кейджи доставал перекись, Кенма, схватив телефон, вылетел из комнаты. Из воспоминаний вырвал голос завуча, которая деловито поправив тяжелые очки, пригласила всех внутрь. В кабинете пахло деревом, мелом и почему-то гвоздикой. Сквозь тюль струился мягкий свет раннего солнца. — И что же произошло в ту ночь? — требовательно спросил ректор, едва за ними закрылась дверь. Это был статный мужчина, с сурово надвинутыми на глаза бровями. Он возвышался над стоящими у стола студентами, сердито сверкая глазами. И голос у него был сухим и властным. Кенма опустил голову. Завуч маячила у окна, то и дело поглядывая то на одного, то на другого нарушителя порядка. — Молчим. — констатировал ректор, так и не дождавшись ответа. Темный взгляд остановился на Кенме. — Кодзуме-кун останьтесь, — указав на стул подле стола, пригласил ректор. — А вы двое пока свободны. Пока, — подчеркнул он. Куроо подскочил как ужаленный. — При всем уважении, семпай, Кенма не лучшая кандидатура для допроса. — Я вас забыл об этом спросить, — хмыкнул ректор, но шагнувшему вперед Кенме показалось мелькнувшее на дне глаз одобрение. — Я все расскажу. — не сдавался Тецуро. Его ладонь — горячая и надежная, легла на плечо, в миг улавливая дрожь перепуганного парня. Кенме было страшно. Не за себя. За друзей. Ректор внимательно оглядел Куроо и в конце концов кивнул. Бокуто тут же подошел к Кенме, и с трудом отцепив тонкие пальчики от толстовки Тецуро, вывел в коридор. — Все будет нормально. Кенма не слушал — плюхнулся на стул натянув капюшон, и подтянув колени к груди, он тихо заплакал. А в кабинете ректор внимательно слушал пересказ случившегося, и все больше хмурился. — Свидетели есть? Помимо вашей банды? Тецуро на секунду потерял связь с реальностью. А потом закивал. — Да. Есть. И одна из них староста. Спустя пятнадцать минут из кабинета вылетела завуч, чтобы вернуться с Нанами и Аки, которых пришлось сдернуть с урока. Девушка улыбнулась Кенме и скрылась в кабинете. Когда Куроо вышел, Кенма готов был пальцы грызть от нервов. Вот только Тецуро нес с собой дурные вести. — Родителей вызывают. Бокуто ухнул и успокаивающе потрепал всхлипнувшего Кенму. От учебы их отстранили до конца разбирательства, о чем сообщил вышедший в коридор ректор. За его спиной стояли серьезные Нанами и Аки. — Я уже уведомил ваших родителей, они обещали приехать сегодня же. Жду вас у себя, вместе с ними. Стоило выйти из Университета, Кенма убежал, даже не оглянувшись на окрик Куроо. — Дай ему время, бро. — остановил рванувшего было за ним Тецуро, Бокуто. Куроо грязно выругался, зарываясь пальцами в непослушные вихры: — Блядство! *** Кенма вновь забрался на крышу склада, хотя в дневное время проворачивать этот трюк было довольно опрометчиво. Но от учебы его уже отстранили, а что может быть хуже, он не представлял. Гнева родителей он не боялся. Отец вряд ли будет сердится, вот только мама будет переживать. И от этого больнее всего. Плюхнувшись на старые доски, сваленные на крыше, Кенма достал телефон, не обращая внимания на тремор рук. Не долго думая, набрав номер Хинаты, Кенма слушал гудки. — Да? — заспанный голос Шое долетел прямиком из беззаботной Бразилии. — Кенма? — забеспокоился он, не услышав ответа. — Эй? Что случилось? Услышав голос друга, Кенма вновь расплакался, всхлипывая и костеря себя за эту слабость. Он ведь не для этого звонил. Еще раз громко всхлипнув, он наконец нашел в себе силы подать голос. — Шое.. — Поговори со мной, — встревоженно попросил тот, нисколько не виня за подобное проявление слабости. Кенма кивнул, забыв что тот не может его видеть, и икая и всхлипывая рассказал. Все, начиная с вечеринки. Хината внимательно слушал, лишь раз громко выругавшись, когда рассказ дошел до наркотика в стакане, но не перебивал, давая возможность выплеснуть переживания. — Кенма, зная твоих родителей, я сомневаюсь что ты переживаешь за их реакцию. Так из-за чего ты так расстроен? — наконец спросил Шое, стоило ему закончить. — Все из-за меня! Понимаешь? У них опять неприятности из-за меня! — срываясь на нехарактерный для него крик, ответил Кенма. — Куроо вообще отчислить могут! А он ведь из-за меня подрался. Глаза снова наполнились слезами, и те беспрепятственно бежали по щекам. Хината вздохнул. — Послушай. Любой нормальный человек поступил бы также. Я бы тоже начистил этому ублюдку рожу. И я уверен, даже если этого парня действительно отчислят, он ни о чем не будет жалеть. — Я всем приношу одни лишь неприятности. — качая головой, плакал Козуме. — Правы были мои одноклассники — я дефектный. — Никогда так не говори, Кенма! — Хината буквально задохнулся от возмущения. Но в ответ услышал лишь тихие всхлипы, — Хочешь я приеду? — Нет-нет, у тебя игры.. — Да плевать мне на игры! — вскричал Шое, и это ощутилось ударом под дых. Мир определенно спятил, раз обожающий волейбол Хината так говорит. Слезы высохли, а Шое продолжал, даже не придав значения тому, как много его слова значили. — Мне важнее чтобы ты был в порядке. Заставив себя успокоиться он из последних сил убедил Хинату что все в норме, и хоть Шое звучал ничуть не впечатленно, Кенма распрощался. Правда, пришлось пообещать что он позвонит снова, как только состоится разговор с родителями. И на самом деле это и было самым удивительным — осознавать, что Шое не посчитал его бесхребетным неудачником, а лишь искренне переживал и был уверен что все наладится. Стоило завершить звонок, как позвонила мама. — Кенма, дорогой, ты в порядке? — Привет мам. Все, — пришлось сглотнуть появившийся в горле ком, чтобы уверенно продолжить. — все нормально. — Я уже приехала. Где ты? — Уже бегу. Буквально свалившись с крыши и неловко отряхнув джинсы, Кенма побежал к главному входу, у которого уже стояла знакомая машина. Бег сменился шагом, стоило заметить вышедшую из машины хрупкую фигуру. Мама приехала одна. — Прости родной, — обнимая сына, заговорила она. — папа не смог приехать. — Все нормально. Прости что так.. — Кенма, тебе не за что извиняться. Главное, что ты в порядке. Неуверенно кивнув, парень шагнул к Университету, но мама удержала, положив руку на плечо. — Как самочувствие? Может к доктору? — Я правда в норме. Немного переживаю, но отравление здесь не при чем. Аямэ Козуме чуть наклонилась, вглядываясь в глаза сына. — Что-то случилось помимо этого? Под проницательным взглядом Кенма нисколько не стесняясь вывалил свой самый страшный страх. Мама внимательно слушала, изредка кивая, а стоило ему закончить, спокойно сказала. — Куроо отличный парень, я очень рада что вы подружились. Не переживай. Его родители ведь тоже здесь? Кенма кивнул. — Как и Бокуто. Почему-то слова матери подействовали успокаивающе, хоть и не несли с собой весомых аргументов за удачное разрешение сложившейся ситуации. Идя по коридорам, Кенма смотрел на свою маму, которая шла чуть впереди непривычно уверенная. Такую серьезную и властную женщину ему доводилось видеть редко — сколько себя помнил, мама всегда была мягкой и дарила море нежности ему и отцу. Такой она была только на конференциях по дизайну, на которые ездила по всему Токио. Это было верным признаком, что маму вызвали с работы. Чувство вины, утихшее под весом спокойного голоса, вновь вернулось. И пусть по маме было видно — не злиться, он не мог просто так взять и забить. Это все из-за него. Мысли прервала резкая остановка. Пришли. Мама стучит, и тут же, не дожидаясь ответа, открывает дверь. В кабинете много людей и пахнет тяжелым мужским парфюмом. За столом стоит завуч вместе с ректором, а вокруг него стоят те, кто присутствовал на вечеринке, и принимал непосредственное участие в произошедшем. Рядом с Тецуро стояли его родители. Кенма никогда их не видел. Оба высокие, спортивные, и умиротворенно спокойные. Бокуто стоит чуть подальше у окна, в компании не менее высокой женщины. Ее темные волосы собраны в высокий хвост, открывая вид на небольшое, узкое лицо с четкими бровями. Только взглянув в ее глаза, он понял — желтоватый цвет глаз Котаро перенял от нее. Ее руки не на секунду не замирая, двигались. То потеребят краешек светлой рубашки, то дернут за прядку у лица, то мягко потреплют вихры сына. Но все эти жесты несли в себе некоторую мягкость, которой не обладал сам Котаро. А у самой двери стоит Иори, в окружении статных мужчины и женщины. По ним было видно — состоятельные люди. Одеты с иголочки. Выражение лиц не меняется с прибытием новых людей, сохраняя холодную вежливость. Это было единственным, что успел приметить Кенма, перед тем как… Его мама, сделав два шага в сторону изувеченного Иори, резко занесла руку. Шлеп! Парень, согнувшись от боли, зашипел. Никто в комнате не шелохнулся. Через секунду прозвучал смех. В изумлении уставившись на маму Котаро, которая уперевшись руками в колени, заливисто смеялась, Кенма не знал что и сказать. Женщина быстро подняла взгляд, и заметив что Кенма смотрит прямо на нее, подмигнула. А Куроо смотрел на его мать и хлопал глазами. Эта удивительная женщина имела поистине стальную решимость. От того стало в два раза паршивей. Он ведь обещал ей присматривать за Кенмой. Козуме-сан, даже не взглянув на побитого парня, улыбнулась Тецуро и Котаро, которых хорошо запомнила. А стоило внимательному взгляду срисовать гематомы на лице, и разбитые костяшки Куроо, лишний раз убедилась, что сын попал в хорошие руки. — Добрый день, — подойдя к столу, заговорила та, внимательно смотря на ректора. — Мне хотелось бы знать, почему меня сдернули с работы не для того чтобы сообщить об аресте распространителя наркотиков, а для бессмысленного разбирательства? — Поддерживаю, — шагнула вперед Бокуто-сан. — Если понадобятся анализы для подтверждения претензии, мой муж работает в токийской больнице. Подобный токсин выветривается не сразу, и самый простой тест будет прекрасным доказательством. Статный мужчина, стоящий за правым плечом Иори, шагнул вперед. — Давайте не будем спешить с выводами.. Козуме-сан даже не повернулась, продолжая прожигать взглядом ректора, который нашел в себе сил только на то, чтобы промокнуть влажный лоб платком. На удивление всех, вместо ректора голос подала темноволосая женщина, стоящая рядом с Тецуро, сверкнув карими глазами: — Как по мне — все довольно очевидно. Мой сын за дело начистил рожу этому.. — Дорогая, — перебивая сквернословие, поспешил вмешаться Куроо-сан. — Не сейчас. Думаю, пострадавшая сторона имеет больший вес. Янтарный взгляд из под густых бровей, так похожий на глаза Тецуро, задержался на Кенме, а затем перешел на его маму. Мужчина почтительно кивнул. — Я уверен — никому из присутствующих не хотелось бы связываться с полицией, — мягко начал ректор, лелея надежду обойтись малой кровью и не запятнать репутацию вверенной ему организации. — Поэтому я и собрал вас. Давайте попробуем урегулировать конфликт. — Ребенку нанесена серьезная психологическая травма, — возмутилась Бокуто-сан. — Как это возможно урегулировать? — Как насчет извинений? — щелкнув лодочками по гладкому паркету, вперед шагнула Дейки-сан. — Они очистят организм Кенмы? — хмыкнула Куроо-сан, и стоящая рядом мама Котаро согласно закивала, незаметно подмигнув старой подруге. А Кенма стоял и не верил своим ушам. Эти удивительные женщины не спешили обвинять его в том, что он втянул их сыновей в неприятности, а наоборот, отстаивали его здоровье горой. И откуда-то знали его имя. Бросив неуверенный взгляд на Котаро, Кенма заметил на его лице легкую улыбку, который почувствовав взгляд, тут же вскинул голову, проказливо подмигивая. Дышать отчего-то стало легче. Правда на Тецуро посмотреть смелости уже не хватило. — Мы готовы выплатить компенсацию, — прибег к давно проверенному решению всех проблем, Дейки-сан. На него уставилось три пары гневных женских глаз. — Это поможет организму Кенмы-куна? — еще более саркастично повторила вопрос Куроо-сан. Козуме-сан вздохнула, и ровным голосом оповестила присутствующих, не сводя взгляда с ректора. — Тогда я немедленно забираю документы сына и сама сообщаю обо всем в полицию. Мой сын не будет учится в одном заведении с людьми, способными подсунуть наркотик другому студенту, которого еще и покрывает руководство Университета, лелея репутацию. Куроо вздрогнул, стоило услышать о решении мамы Кенмы. Не могло же вот так все закончиться. А Кенма стоял, и, кажется, совсем перестал дышать. Только не это… Вперед шагнул Дейки-сан. Прокашлявшись, он произнес: — Есть другое решение. Мы принесем извинения, и заберем документы сына, если вы не будете обращаться в полицию. Это предложение Вас устроит? Кенма с испугом в глазах наблюдал за матерью, в голове которой шли мыслительные процессы. Он скрестил пальцы в рукавах массивной толстовки, молясь чтобы она приняла верное решение. Все в ожидании смотрели на них. Взглянув на сына, она перевела взгляд на присутствующих, промолвив: — Мы принимаем Ваши условия. Ректор громко выдохнул. Тут же в разговор вступила мать Тецуро: — А что насчет драки? Дейки-сан взглянула на нее: — У нас никаких претензий. — Отлично. — потрепав вихры сына, кивнула женщина. Не в силах поверить в произошедшее, Кенма на ватных ногах шел за мамой, которая вывела на свежий воздух, и только тогда повернулась. На ее губах играла мягкая улыбка. — Надеюсь я поступила правильно. Кенма нашел силы улыбнуться. — Спасибо. Распрощавшись с мамой, которая взяла обещание сразу звонить, если вдруг станет хуже, Кенма убежал в общежитие. А на стоянке, проводив Кенму больным взглядом, Тецуро подошел к Аямэ Кодзуме, тут же склонившись в поклоне. — Козуме-сан, мне очень жаль что я не сдержал обещание. Рука Аямэ мягко зарылась в темные вихры, и Куроо поднял неуверенный взгляд. В карамельных глазах блестела лукавинка, заставившая страшно растеряться. — Я ни секунды не виню тебя, Куроо-кун. Спасибо что присматриваешь за ним. Все еще растерянный Тецуро почти не ощутил ладошки матери, которая с чувством взъерошила его волосы. — Надеюсь мой проказник не успел наломать дров? — улыбалась Умэко Куроо, прямо встречая взор Козуме-сан. Пока родители знакомились, и обменивались обоюдными благодарностями, Тецуро отошел к Котаро. — Не устану удивляться. — Ага, — глубокомысленно ухнул Бокуто, и парни звонко рассмеялись. Пережитый стресс, скрученный из переживаний о Куколке и возможным отчислением, рассеялся и в потоках смеха, поднимаясь в чистое, словно умытое небо. А в общежитии Кенма распахивает окно нараспашку, подставляя лицо свежим потокам ветра. Акааши не было, но лежащая на столе записка очень красочно сообщала, что он уехал в больницу, где ему наконец-то снимут гипс, и он сможет приглядывать за этими неугомонными детьми. Козуме наслаждается серой пеленой, окутавшей Токио, подсвечиваемой последними робкими лучами, путающимися в кронах деревьев. Завтра что-то изменится. Не может не изменится. Он уже все решил.