Мой сосед придурок.

Кенму оглушило. Не криком, а испугом. Испуг был столь силён, что он замер, отрешенно наблюдая как Бокуто с Куроо чуть ли не наперегонки ломанулись к зелёному от боли Акааши. Он не слышал слов, криков, и слабого ответа Кейджи. Не слышал мата Бокуто, не знающего как подступиться к парню, и поэтому наворачивающего круги вокруг, словно все звуки были где-то в другой вселенной, а сцена, разыгравшаяся перед ним, лишь беззвучная пантомима. Ветер шелестел в кронах деревьев, ерошил сочную траву как и часом ранее, но что-то переменилось. Чужая боль пропитала площадку безысходностью, даже воздух, казалось, сгустился. Стало тяжело дышать. Кенма, теребя фенечку, наблюдал как Котаро поднял на руки Кейджи, а Куроо незаметно подошел ближе. — Поможешь с вещами? Козуме заторможенно кивнул, не в силах оторвать взгляда от Акааши, отключившегося в руках Бокуто. Он вздрогнул — Тецуро наклонился, заглядывая в глаза и безошибочно считывая его состояние тотальной прострации. — С ним всё будет нормально. А Кенма смотрел в этот полыхающий янтарь глаз, и не понимал ни слова. Куроо нахмурился, оглядываясь на Бокуто, идущего прочь с площадки, и сжимающего драгоценную ношу. — Кенма, — Тецуро наклонился ближе, пальцами обхватив подбородок и заставляя оторвать взгляд от неестественно выгнутой ноги. — Мы должны пойти в больницу. Акааши нужна помощь. Это подействовало, как пощечина — отрезвляюще. Помотав головой и беря себя в руки, Кенма кивнул. Главное сейчас — Акааши. Убедившись что друг в состоянии разумно мыслить, Куроо повернулся и зашагал в направлении больницы, удобнее перехватывая сразу две сумки. На входе их встретила не самая приветливая дежурная. Безразлично оглядев бессознательного Акааши, она кивнула на лестницу. — Вам в травмпункт. Бокуто открыл было рот, дабы сказать явно что-то нелестное, но рука Куроо, опустившаяся на плечо, остудила его пыл. Пострадавший Акааши был важнее бессмысленных склок. Лавируя меж скоплений больных и посетителей, Бокуто пробирался к заветной двери, огибая по широкой дуге всевозможные препятствия. В кабинет они влетели без стука, и даже очередь, покорно ожидающая в коридоре, не подумала возмутиться — видок у Котаро был тот ещё. Даже Кенма, точно знающий что Бокуто добрый и довольно милый парень, побоялся бы сунуться что-то сказать, а тем более возмутиться. Травматолог, оказавшийся мужчиной лет тридцати, без лишних вопросов отложил бумаги и кивнул на кушетку. Внимательно оглядев ногу, он огласил: — Сейчас я наложу шину, и нужно сделать снимок. Если кость сместилась из правильной позиции, придётся вправлять. Если же повезёт, просто наложим гипс. Пускай останется кто-то один, возможно придётся держать пациента, чтоб он не навредил сам себе. Единогласным решением в кабинете остался Куроо. Он единственный сохранял спокойствие, в отличии от трясущегося Бокуто и хилого Козуме. Выйдя в коридор, Кенма взглянул на Котаро, который тут же скатился вниз по стене, хватаясь за голову. Парень был таким бледным, что ещё чуть чуть и сольётся со стеной — одни темные пряди останутся. Кенма и не заметил как с губ слетело: — С ним всё будет хорошо. Бокуто вымученно улыбнулся. — Спасибо, Куколка. Когда Куроо наконец вышел, утирая пот со лба, Бокуто тут же подскочил: — Ну что? — Передвигаться ему пока не рекомендуется — у него перелом лодыжки, но без смещения. Пока что останется в больнице. Котаро цыкнул. — А как он? — Более менее. Пришёл в себя, чувствует сильное головокружение, но док сказал что такое бывает при переломе. Куроо озадаченно вздохнул и поинтересовался: — Что произошло вообще? — Я и сам не понял, — руками зарываясь в волосы, ответил Бокуто. — Он просто побежал к сетке, а там бутылка воды. Думаю он споткнулся и.. вышло что вышло. Тецуро тяжело вздохнул. Просидев в приемной пару часов, и знатно задолбав всех медсестёр, и даже парочку врачей, они так ничего и не добились. Врач оказался принципиальным — никаких посещений. Последним аргументом стало то, что Акааши спал под обезболивающими. Куроо пришлось чуть ли не силой выволакивать цепляющегося за все косяки и яро сопротивляющегося Бокуто из больницы, когда время отведённое на посещения вышло. В общежитие возвращались молча. Кенма видел как Бокуто то и дело нервно поглядывал на телефон — вдруг Акааши написал? Но телефон молчал, лишь усиливая чувство тревожности. Без Акааши было не так. Всё было не так. Бокуто, обычно кричащий все что в голову придёт, при этом активно размахивая руками, сидел, тупо уставившись в стену. Куроо выглядел не лучше, крутя пачку сигарет в ловких пальцах. Вот тебе и поиграли в волейбол. Даже гирлянда обиженно свисала с окна — выключенная. Кенма же был встревожен. Впервые в жизни он сталкивался с настолько серьезной травмой. Особенно с травмой друга. Сидя рядом с Тецуро, он старался успокоиться. Док же сказал, что никаких осложнений нет. Но.. Это гребанное «но» портило всю картину мира. История не терпит сослагательного наклонения. И все эти — если бы не пошли гулять, не играли бы в волейбол, не раскидывали бы бутылки, — ничего не значили. Реальность холодила отсутствием Акааши. К вечеру телефон ожил. Пиликнув уведомлением, он разрушил пустую тишину комнаты, которая царила несколько часов подряд, прерываемая лишь изредка щелчком зажигалки, да вздохами Кенмы. Бокуто тут же подорвался, роняя одеяло, в которое его, как в смирительную рубашку, укутал Куроо, на пол, и хватаясь за агрегат. Кенма невольно напрягся, вжимая голову в плечи. Глаза Котаро бегали по строчкам, а по лицу ничего нельзя было понять. Вздохнув, он с неким облегчением протянул телефон Куроо, который наклонился, давая и Кенме возможность увидеть дисплей. От кого: Ахуевший 23:53 Обезбол во ^~^ Как и волейбол, но мне скучно. Кенма не смог сдержать хихиканья, которое подхватил Куроо. Бокуто, вскинув брови, наигранно обиженным голосом произнёс: — Хули угараете, у меня так то травма. Куроо вскинул брови: — У тебя ли? Кенма захихикал ещё громче. Придурки они и есть придурки. Вместе со смехом из сердца уходила тревога, как из сдувающегося шарика. Хохоча, и хватаясь за живот, Кенма и не заметил как упал на Куроо. А через секунду и Бокуто присоединился со своим заразительным и громким смехом. Когда смех утих, смыв тревогу, Куроо перевёл внимательный взгляд на Бокуто, поднимаясь. — Погнали. — Куда? — Я запомнил его палату. — натягивая олимпийку сказал он. — Она на первом этаже. Смекаешь? Добраться до больницы не составило труда. Найти нужное окно тоже. А вот как до него добраться — непонятно. Несмотря на высокий рост Куроо и Бокуто, его было недостаточно. Тецуро пару секунд постоял, задумчиво глядя на окно палаты, в которой горел приглушённый свет. Кинув взгляд на Бокуто, он чуть присел: — Ну че, запрыгивай. Котаро пару раз растерянно моргнул, а потом рассмеялся, с разбегу запрыгивая на спину друга. Кенма стоял чуть в стороне, с удивлением наблюдая за ребятами. Куроо, ухватив друга за лодыжки, подошел к окну, тихо кряхтя: — Тяжёлый, Совун... Котаро лишь похихикал и постучал костяшками кисти по стеклу. Пару минут ничего не происходило, а после Акааши, весь взмыленный, открыл окно и свесился вниз. — Что вы.. Но Бокуто и слушать не стал — ухватил парня за шею и поцеловал, сшибая слова губами. Куроо, на плечах которого восседал Котаро, повернулся к Кенме и хохотнул. — Снимай. И Кенма не в силах скрыть удивления, достал телефон и на автомате сфотографировал, ловя в камеру этот момент со смеющимся Куроо, напористым Бокуто и смущенным Акааши. Стоило Котаро отстраниться, с сумасшедшей улыбкой глядя на Кейджи, его тут же притянули обратно, бешено целуя. Куроо безбожно ржал, пока Кенма стоял рядом, и наблюдал как пальцы Акааши зарываются в лохматые локоны Бокуто. В этом было что-то такое интимное и сакральное, что он тут же отвернулся, смущенный до горящих ушей и щёк. Не зная куда девать глаза, Кенма посмотрел на Тецуро. Смотрел и понимал, что хочет так же. До сбитого дыхания, покрасневших щёк и дёрганных движений. Так же любить. Смачно разорвав поцелуй, Акааши, дыша праведным гневом, выпалил сверху, привлекая внимание: — Поверить не могу, что мне пришлось сломать ногу, чтобы ты меня поцеловал! Очередной виток смеха Куроо был способен перебудить всю больницу. Парень ухохатывался, и неосмотрительно выпустил из хватки лодыжки друга, хватаясь за живот. Как итог, оба рухнули в траву, а перепуганный Кенма ломанулся к ним. Акааши из окна, старательно давя смех, продолжил: — Вот так тебе и надо. Кенма склонился над валяющимся Тецуро: — Ты в порядке? — Конечно он в порядке! И я тоже! — возмущался Бокуто, с кряхтением поднимаясь. — Спасибо что спросил. Акааши, бледный, но явно счастливый, смотрел на них сверху, и подмигнул Кенме, стоило тому повернуться: — Ты в порядке, Куколка? Козуме тряхнул головой. В порядке ли он? Определенно. А вот душевное состояние мало походило на норму. Но Кейджи относительно здоров, судя по всему, а это существенно убавляло переживаний. Так что да. Он в порядке. — Как ты? — Теперь точно хорошо. Вдруг за лодыжку ухватилась горячая ладонь, и он пискнуть не успел, как его утянули на землю. Но вместо холодной, ещё не успевшей прогреться земли, он оказался в крепких объятиях. — Красиво же, — шепнул довольный Куроо, переводя взгляд обратно к звездам. Кенма был согласен. Звезды действительно были прекрасны в ту ночь. Но лицо Тецуро, оказавшееся так близко, было в стократ прекраснее. Поднявшийся Бокуто уже вовсю миловался с Акааши, эмоционально жестикулируя и смеясь. А они так и лежали, близко-близко, смотря на звёзды и лукавый месяц, подглядывающий с небосклона, изредка посмеиваясь над двумя идиотами, нашедшими наконец своё счастье.