Рабы разума и узники сердца

      После сцены в кабинете Арсения Антон быстро собрался и ушёл, никому не сказав.       С того момента прошла почти неделя. Антон по-прежнему старается избегать Попова, но это выходило плохо, если учитывать то, что он его начальник. — Тош, ты чего ещё тут? — подошла сзади, к сидящему за столом Антону, Ира. — Забыл что ли про собрание? — Да… Забыл, — Антон поднял, полный растерянности, взгляд на девушку. — Пошли.       В их офисе редко проводились планёрки или совещания, и уже тем более собрания. Но с появлением Попова собрания устраивались всё чаще и чаще. На них он или кто-то другой выступали с пламенной речью о том, как лучше работать.       Антон сидел в первых рядах и наблюдал за Арсением. Он наблюдал за его движениями, за речью, а в памяти всплывали картинки с того дня, когда Попов приставил пистолет к голове мужчины. Антон не знает, что произошло дальше. Но сейчас в нём боролись две стороны. Первая вопила о том, какой Арсений плохой, о том, что он бандит и что ему убить человека легче простого. Вторая же оправдывала Арсения как могла. А может у него просто такие методы? Он же всё-таки спас Антона, если бы не Попов, неизвестно где сейчас он был бы. Попов заступился за него, а ещё не бросил на произвол судьбы и забрал его, когда он был без сознания, хотя мог бросить на улице. Мог вообще пройти мимо и не заступаться за него. — Всем спасибо, все свободны. Шастун, задержитесь. — Арсений вцепился взглядом в Антона и следил за каждым его движением, чтобы он не улизнул. Парень неуверенно подошёл к Попову. — Д…да. — Тош, сейчас ты едешь со мной в офис дизайнеров. — Но… — Что «но». Ты же уже ездил туда со мной, я надеюсь, ты помнишь, что к чему. Так что всё. — А зачем мы опять туда едем? — Иванова я уволил, а на его место никого не поставил. Надо съездить, назначить. А ты за компанию со мной едешь. Всё, малыш, это не обсуждается.       Арсений указал рукой в сторону выхода, призывая Антона пойти первым. Лифт был полон народа, все стояли максимально близко друг к другу. Арсений оказался за спиной Антона и, если сначала расстояние между ними было оптимальным, то потом Антона всё сильнее прижимали к стене. Когда лифт бы заполнен до предела, и двери закрылись, чья-то рука легла на талию парня, слегка сжимая её. — Арсений Сергеевич, ваш телефон упирается мне… — тихо говорил парень, пока до него не дошло, что это был далеко не телефон. — Шастун, лучше помолчи, — прошипел Попов. Двери лифта открывались на этажах, и народ постепенно вылезал на свободу. Выйдя из лифта на первом этаже, парни молча направились на стоянку. Их опять забрала чёрная дорогая машина с водителем.       Антон сидел напротив Арсения и внимательно его разглядывал. Попов же наоборот старался смотреть куда угодно, только не на Антона. Брюнет то и дело сжимал и разжимал кулаки, тяжело дыша, а Антон не мог понять, неужели на Попова так действует возбуждение. На такого, всегда контролирующего свои эмоции, Попова. На губах Антона дрогнул улыбка. — Арсений Сергеевич, вы нервничаете? — взгляд голубых глаз врезался в Антона так сильно, что ему стало не по себе. Но после Попов слегка рассмеялся. — Похоже, что да. Давно никто не заставлял меня так нервничать. — Это хорошо или плохо? — осторожно спросил парень. Арсений пересел на место рядом с парнем и немного наклонился к нему. — Это прекрасно.       Машина остановилась и Арсений опять, как ни в чем не бывало, вышел. Излюбленная поза с руками в карманах и надменное выражение лица. Попов вновь стоит перед сотрудниками офиса. На этот раз он скользит по ним взглядами, лишь изредка цепляясь за кого-то. — Ты, ты и ты. Шаг вперёд, — Арс указал на несколько человек из толпы. Они явно были напуганы, то и дело оглядывались и пытались найти поддержку хоть в ком-то. — Запиши их имена и приглашай в кабинет по одному, — обратился Попов к Антону и скрылся в пустующем кабинете начальника. К Антону медленно подошли трое бедолаг. — Не бойтесь, всё нормально, — улыбнулся Антон в попытке разрядить обстановку. — Правда, всё хорошо, сейчас кто-то из вас станет руководителем этого офиса, — в глазах людей появилась некая надежда на хороший исход. — А теперь назовите мне свои имена и фамилии, и можете проходить.       Антон чётко выполнил инструкции. Записал имена, запускал по одному, успокаивал их перед входом в кабинет. Через несколько часов Арсений вышел из кабинета и направился к Антону. — Тош, фамилию второго скажи. — Скворцов, кажется, — Арсений легко кивнул и вышел к толпе. — Скворцов ваш новый руководитель офиса. Обжалованию не подлежит, если вас что-то не устраивает, мне плевать, — развернувшись на пятках, Арс покинул помещение. Антон виновато улыбнулся и последовал за Поповым.       В машине было тепло и уютно. Арсений, облокотившись на спинку сидения, расслабленно прикрыл глаза. — Кофе хочу, — сказал с всё ещё закрытым глазами брюнет. — Ага, — выдохнул Антон. — Значит, едем в кофейню. — Арсений повернулся к водителю и сказал: — Отвези нас в кофейню. В мою. — Антон непонимающе уставился на Попова. — Ты не знал, что у меня есть кофейня? — усмехнулся брюнет. — Вообще-то нет, не знал. — Теперь знаешь. — Какая кофейня хоть? — Арс кивнул в окно. — Эта, — Антон взглянул в окно и откровенно охренел. Он сейчас смотрел на свою любимую кофейню, в которой он рисовал Арса, когда встретил его в самый первый раз.       Они прошли внутрь, приветливый персонал проводил их к столику. Но Арсений, видимо, успел поменять свое решение насчёт кофе. — Кать, позови мне повара, — улыбнулся Попов. Долго ждать не пришлось. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич, вам как обычно? — Да, только давай две порции, — повар скользнул взглядом по Антону и кивнул. — Как обычно это как? — спросил Антон. — Это ризотто и какой-нибудь напиток. — Напиток? Кофе? — предположил Шаст. — Нет, малыш. Кофе с ризотто не пьют, — хитро улыбнулся Арс. — А что же пьют, Арсений Сергеевич? — в такой же манере спросил Антон. — Малыш, мне так нравится, когда ты называешь меня по отчеству. Но мы же не на работе, можно просто Арс. — Ладно, Арс, — к парням подошла официантка с полным подносом. За ней стоял ещё один официант с бутылкой чего-то в руках. Антон внимательно следил за тем, что ему наливают. Он не успел прочитать название, но судя по бутылке и цвету, это было красное вино. — Вы сейчас серьёзно? — Ты, — поправил его Попов. Антон смотрел с вопросом в глазах. — Не «вы», а «ты». — Окей. Ты сейчас серьёзно? Вино? Мы же вроде как на работе, — Арсений развел руками, оглядываясь. — Ты сейчас где-то видишь офис? Бумаги? Рисунки? Нет? Значит, мы не на работе, — Антон хмыкнул и сделал маленький глоток алкоголя. — Арс, а что стало с… — С тем мужиком, что ударил тебя? — Да, — не глядя на Арса, ответил Антон. Попов тяжело вдохнул. — Я его отпустил, — кулаки Арсения крепко сжали вилку. — Правда? — с благодарностью в голосе и глазах переспросил шатен. — Правда, — ласково произнёс Арсений. — Почему ты так хотел, чтобы я его отпустил? — Шаст пожал плечами.       Глоток за глотком обжигающая жидкость, в совокупности с вкусным блюдом и весёлым, душевным разговором, сближает людей. Кофейня закрылась пару часов назад. Антон и Арсений — единственные оставшиеся посетители. Они смеялись и шутили как старые друзья. Между ним пропала стена под названием «Начальник-подчиненный», что не могло не радовать обоих.       Возможно, алкоголь сильно действовал на Антона, а возможно, он и правда, рассмотрел хорошее в Арсении, но сейчас такой строгий начальник, который никогда не показывал своего настоящего лица, говорил без умолку. Он рассказал про детство, про школу, институт, про то зачем открыл кофейню и как стал генеральным директором компании. Антон с восхищением слушал его и вдруг сказал: — А я тебя рисовал, — Арс замолк и теперь перевёл всё своё внимание на парня. — Как-то увидел тебя здесь и нарисовал, а потом сделал заказ тебе. — Так это был ты… — Да, я. — Почему глаза? — тихо спросил Арс. — Ты о чём? — Почему ты выделил в рисунке цветом глаза? — Потому что у тебя глаза красивые. А еще, потому что в глазах душа. Каким бы злым человек ни хотел казаться, у него будут добрые глаза и наоборот. Я тогда увидел тебя и сразу понял, что ты добрый, но как оказалось, только в глубине души, — Попов впервые искренне и удивлённо слушал кого-то. — Вау… — прошептал Арс. — Арс. — Да — Можно я тебя нарисую? — Ты же уже рисовал. — Нет, я хочу, чтобы ты позировал, — Антон был полон решимости. — Ладно? И как мне… Позировать? — Значит так…       Арсений сидел за столиком в пустой кофейне, подпирая рукой голову. Попов отметил, как уверенно себя ведёт Антон, когда рисует. Руки выполняют точные и уверенные движения, и лицо настолько спокойно, что по нему и не скажешь о выпитом алкоголе. Антон изредка поднимает голову, запоминая каждую складочку, каждую морщинку на лице Арсения. Рисунок был почти готов, когда парень вновь поднял голову и всмотрелся в голубые глаза Арса. Глаза — душа человека. Глаза нельзя подделать, они не могут соврать, глаза это вещь, которая цепляет быстро и навсегда. Влюбившись однажды в глаза, нельзя разлюбить. Можно разлюбить человека, но помнить его глаза до конца жизни.       Глаза-океаны утянули Антона. Он смотрел прямо перед собой и не мог оторваться. Глаза Арса передавали одновременно доброту и страх. Страх, что если он снимет свою маску жестокости, ему сделают больно.       Антон провёл более чёткие линии на рисунке и встал с места. Он медленно подошёл к брюнету и отдал рисунок. Попов смотрел с восхищением, он не думал, что можно так красиво рисовать. Антон следил за эмоциями парня напротив. Развязавшийся язык, шум в голове и непослушное тело Антона толкают его на поступок, о котором он неминуемо пожалеет. Но говорят, не попробуешь, не узнаешь.       Арсений становится рядом с Антоном и пытается сдержать в себе эмоции всеми возможными способами, но он так долго привык брать всё, что хочет, что сейчас это кажется непосильной задачей. Парни смотрят в глаза друг друга и не знают, что думают об одном и том же. Расстояние между ними минимальное, такое, что можно почувствовать чужое биение сердца. Антон тяжело вздыхает, и Арсений накрывает своими губами чужие, глотая остатки вздоха.       Правая рука Попова придерживает Антона за голову, направляя. Его губы сейчас кажутся чем-то необычным, неизвестным. Шастун мгновенно обмяк в чужих руках и позволил руководить собой, обвивая при этом талию Арсения. Попов целовал нежно, почти невесомо, как будто делал это впервые. Но вдруг обоих ударило током. Они резко отстранились. Арсений принялся вытирать губы руками, словно это смоет чужой вкус. Антон же ошарашенный развернулся и постарался выбежать из кофейни, но двери были закрыты. Он несколько раз дёрнул за ручку, но осознав, что закрыто, припал затылком к прохладному стеклу и сполз вниз. Он притянул к себе колени и приобнял их руками. «Придурок, Шастун, ты придурок», — ругал сам себя парень. — Антон, — на выдохе сказал, подошедший Арс. — Я… Прости, я не должен был… — С чего ты вдруг поменял своё решение? Ты же хочешь меня в коллекцию и вдруг извиняешься? Это стратегический ход какой-то? — злится Антон. — Нет… Я не знаю… Антон… — Я хочу уйти отсюда, открой дверь, — продолжал злиться парень. Вскочив на ноги, он опять потянул дверь в попытках открыть.       Арсений принёс ключ, что лежал за барной стойкой и отворил дверь. Шастун вылетел на прохладную улицу и почти бегом направился домой. Он бежал, глотая ледяной воздух, что больно обжигал лёгкие. Слёзы наворачивались на глазах, толи от ветра, толи от злости на себя. «Придурок! Придурок! Придурок! Шастун, ты придурок!» — Антон готов был сделать что угодно, лишь бы вернуться в прошлое и не целовать Арсения. Теперь до конца жизни вместе с глазами он будет помнить и вкус его губ, чувствовать его тёплую руку на своём затылке. Парень остановился посреди пустой улицы и закричал. Просто кричал в никуда, кричал в воздух. Он хотел, чтобы его услышала вселенная и никто другой.       После того, как Антон убежал, Попов думал о причине своих эмоций. Он ведь сам хотел Антона, просто хотел, а теперь он думает о его чувствах, о том, как бы аккуратней к нему подойти, как бы не навредить и не обидеть. С этого дня Арсений запомнил навсегда фразу Антона о глазах и душе. Глаза — зеркало души, а у Арсения они необыкновенные.