Is this the end or just the beginning?

      Эта дверь выглядит настолько жутко, что к ней даже не хочется прикасаться. Чувство, что мы попали в дешевый хоррор и как два подростка смело бросаемся вперед, несмотря на опасность. По закону жанра за этой дверью должен быть заперт какой-нибудь жуткий монстр, а мы, открыв её, должны обязательно поплатится своей жизнью. Но наша реальность — не бюджетный ужастик, а за этой дверью скорее всего заперт живой человек. — Как ты думаешь, там кто-то заперт внутри··· ···? — Боюсь, что да. Проблема в том··· как нам открыть дверь? — Я хочу проверить всё как следует. — Я согласна с тобой. Возможно, они нуждаются в нашей помощи. — Я знал, что ты тоже так думаешь.       Ной смотрит на меня слегка удивленно, его глаза буквально искрятся в полумраке. Кажется, он боялся, что я отвечу по-другому. — Конечно. В этой ситуации мы должны помочь всем, чем можем. — Верно? Чтобы помочь хотя бы одному человеку··· ··· Спасибо. На этот раз я пойду первым.       У меня такое чувство, что сказанные мною слова придают ему уверенности. Несмотря на то, что там скорее всего действительно может быть кто-то, кто нуждается в нашей помощи — всё это выглядит настолько жутко, что заставляет волоски подниматься дыбом. Ной подходит первым и аккуратно касается ладонями двери словно точно убеждаясь в том, что она закрыта. — ··· ···Привет. Есть там кто-нибудь? — Ах, я знал, что мне не показалось. — Я не могу в это поверить··· ···       Я следую примеру Ноя и подхожу ближе, когда слышу отчётливый мужской голос. Первое, что бросается в глаза — это огромные бурые засохшие пятна крови, но мне не кажется, что они принадлежат человеку по ту сторону. С другой стороны, я до последнего надеялась, что то, что мы услышали было просто слуховой галлюцинацией. Я знаю, что культ связан с чем-то жутким, но убедиться в этом на собственном опыте ощущается довольно··· шокирующе? ··· — «Просто··· насколько далеко они зашли в своих зверствах? ···» — Верно. Я внутри.       С другой стороны двери до нас доносится лязг металлических цепей. — Кажется, он не инфицирован. — Я не понимаю. Зачем им··· ···? — Я тоже не знаю, что происходит. — Вы, ребята, понимаете, что я вас слышу··· ··· — Ой··· прошу прощения.       Ной неловко извиняется, когда я замечаю чужие глаза, смотрящие на нас через щель и они определенно отличаются от моих. — Так кто вы? Как вы сюда попали?       Казалось, это мы, те, кто должен задавать подобные вопросы, однако, ситуация приобретает иной характер. — Я не знаю, как нам ответить на этот вопрос···       Ной запинается, не зная, что должен сказать. Точнее, что лучше будет сказать в данной ситуации, ведь это я ввязала его во всё это, даже толком не объяснив ситуацию. Я беру инициативу в свои руки: — Как насчет того, что я скажу, что мы пришли сюда остановить Церковь? Мы тайно следовали за Мэри. — Ах, я вижу··· ··· — Могу я спросить, как это случилось? — Что там происходит?       Я подхватываю вопрос парня.       — Я не уверен, что ваши желудки выдержат такой рассказ··· ··· Ах, да ладно. Я полагаю, это не моя проблема.

***

      Одним зимним днём — мир внезапно сошёл с ума. Я шёл на работу, когда на улице со всех сторон начали раздаваться крики и были люди, которые определенно отличались от остальных: походкой, поведением, странными звуками, которые выходили из их глоток. Всё это казалось чем-то нереальным, сюрреалистичным, тем, что можно увидеть только в кино. Однако, что-то внутри подсказало мне бежать. И я побежал. Лишь бы быть подальше от этого безумия. Те, кто были поумнее, сделали тоже самое — последовали своим инстинктам. Нас оказалась скромная группа. Небольшая кучка людей, которые не знали, что происходит, кому доверять и где найти убежище, чтобы пережить этот кошмар. Было довольно холодно и мы стояли на пустынной улице, шокированные, озираясь по сторонам как загнанные звери. В толпе кто-то начал молиться, у других на лицах выступили слёзы. Я знал, что нам нельзя здесь оставаться: но куда идти? Что делать? — Какими бы взрослыми людьми мы ни были, никто из нас не был готов к подобному исходу.       И когда отчаянье наполнило наши сердца — из одного рядом стоящего здания вышел человек с приятной улыбкой на лице — он был в одеждах священника и представился Отцом Иоанном. Священник — человек, который по определению вызывает доверие. Он улыбался нам так ярко, несмотря на весь происходящий хаос, и пригласил жестом внутрь, обещая спасение и защиту. Так что среди нас не нашлось ни одного человека, кто бы отверг такое щедрое предложение.       Мы даже не поинтересовались, что это за место, во что верят эти люди. Они сказали — что это место — Церковь Спасения — и для нас это было благословлением, словно Бог действительно ниспослал чудо. В первое время всё действительно было хорошо, каждый день появлялись всё новые и новые выжившие, никто не задавался вопросом, откуда в Церкви столько свободных жилых комнат, занимающих несколько этажей, откуда такие обширные запасы воды и еды, способные обеспечить выживание довольно большого количества человек. Мы просто были счастливы, что ужас, который постиг стольких людей одновременно — не коснулся нас. Джон объявил о том, что каждое утро он будет читать проповедь для поддержания морального духа и многие из тех кто был спасён действительно уверовали, стали посещать эти мессы каждый день.       Я не считал себя религиозным человеком, нас никто не заставлял туда ходить, поэтому я пропускал утренние проповеди. Несмотря на то, что Джон и остальные служители с радостью приветствовали каждого нового человека — меня стали терзать смутные сомнения. Я не мог сидеть на месте и хотел приносить пользу, поэтому отправился в кабинет спасшего меня человека. Я поделился с ним своими переживаниями: о том, что запасов может на всех не хватить, что с таким отношением они быстро иссякнут. О том, что нам нужно что-то делать, связаться с кем-то, кто более компетентен в таких вопросах, с остатками полиции, может со службой спасения или кем-то в таком духе. Мне не хотелось верить, что за такое короткое время структура власти развалилась напрочь и что теперь мы остались сами по себе. Я верил, что правительство должно было предпринять какие-то шаги к урегулированию катастрофы такого масштаба.       Джон лишь улыбнулся мне. Он говорил так убедительно и складно. Рассказывая о том, что происходит в мире, о вирусе, который затронул не только наш город, нашу страну, но и весь мир. О том, что до катастрофы у них были свои источники информации, поэтому они успели подготовиться заранее. Он сообщил о том, как действует вирус, что люди, подвергшиеся ему очень чувствительны к звукам, но практически слепы. И о том, что они создали патрульный комитет — местное ополчение, которое позаботится обо всех вопросах, которые меня беспокоили. И если я действительно хочу помочь, то мне следует отправиться на третий этаж.       Так я познакомился с Самантой. Она очень ответственно подходила к своей работе, скрупулезно относясь к каждой мелочи. У неё был суровый и несгибаемый характер и мне показалось, что даже обычно спокойный, улыбчивый Джон относится к ней с опасением, боясь перечить. В большинстве спорных вопросов по поводу безопасности — последнее слово практически всегда оставалось за ней. Она прекрасно справлялась со своей работой и мне было сложно представить кого-то, кто занял бы её место. Я стал помогать ей с её обязанностями: ходить в патрули, решать конфликты, которые неизбежно возникали внутри. Всё шло своим чередом, но···       Мир был суровым местом, полным испытаний и мы убедились в этом на собственной шкуре. Спустя какое-то время мы потихоньку сблизились друг с другом, когда стали замечать странные события, происходящие всё чаще. Вещи, которые уже нельзя было списать на обычную случайность. Всё началось с тех, кто посещал проповеди — их поведение и мышление изменилось, всё больше людей стало говорить о «грехе», «покаянии» и «каре господней, посланной нам небесами». Я, конечно, догадывался, что люди в критические моменты склоны сильнее обращаться к вере. Но видеть, как наши знакомые, люди, которых мы знали уже далеко не первый день, которые мыслили вполне здраво — как они превращаются в религиозных фанатиков — было одновременно жутко и странно. А затем, те из них, кто даже не относился к нашему подразделению — начали внезапно исчезать. Они перестали появляться в столовой, их нигде не было видно в коридорах и их комнаты были пусты — это стало наталкивать нас на мрачные, тяжелые мысли. Мы стали задавать вопросы, расспрашивать, но практически все люди, как один, говорили одно и тоже, словно заезженные пластинки. И это было совершенно не то, что мы хотели услышать. Кроме религиозной чуши не следовало никакой конкретики.       Мы могли бы остановиться, перестать задавать неуместные вопросы и принять это как данность. Списать всё на несчастные случаи или принять на веру то, о чём нам говорили. Но Саманта была непреклонна. Она была полна решимости разобраться в том, что происходит, поставив на кон свою собственную безопасность. Я знал, какие странные вещи здесь не происходили бы — мы находились в относительной безопасности. Поскольку никто из них просто не мог перечить Саманте. С другой стороны — у нас была действительно важная и ответственная работа. Благодаря нашим усилиям склад пополнялся едой, медикаментами, инструментами, необходимыми для выживания, и мы были той стеной, на которую они могли положиться. Потому что мы отделяли их от хаоса и бунтов, которые непременно могли бы возникнуть, потому что кроме нас с Самантой были ещё люди, не боящиеся задавать вопросы. Только разница между нами была в том, что мы отвечали за порядок и несмотря на подобные вещи не могли допустить распространения беспорядков, так как понимали, что это поставит под угрозу не только членов этой странной Церкви, но и обычных, простых людей, среди которых были и дети. В ситуации, где выживание каждого зависит от действий других — раскачивать лодку, пожалуй, наихудшее решение. И Джон прекрасно знал об этом.       Мы не могли действовать напролом, не имея на руках полной информации. Первое, что мы решили сделать — это посетить мессу, послушать ту самую проповедь, которая должна была поднять наш «моральный дух»: — Дети мои, где грех? — В людях! Грех в каждом человеке! — Мои дети··· Наш Господь ещё не утолил свой гнев. Итак, что нам делать? — Покаяться! Покаяться! Покаяться! — Не бойтесь собственной вины, примите то, что вы грешники. Только признав свою вину и покаявшись, вы сможете получить спасение.       Мы сидели с каменными лицами, слушая, как он говорит нечто подобное с такими горящими глазами и страстным выражением лица, не похожий на себя обычного. И как эти люди, очарованные силой его голоса повторяли одно и тоже, даже не осознавая, что они несут полный бред. Пока я слушал это — волосы вставали дыбом, а тело била мелкая дрожь. Все мои инстинкты кричали: «Беги, уходи, уноси отсюда ноги». Но куда я мог пойти? К тому времени, как мы узнали о существовании безопасных зон — все они были закрыты и переполнены. Кроме того, я не знал их точного местоположения. А выживать одному за пределами Церкви означало с большей вероятностью верную смерть. Точнее участь, что гораздо хуже смерти.       Проповедь не дала нам ответы, которые мы искали. А среди патрульных стали появляться люди, преданные исключительно догматам Церкви. Таким образом, мы больше не могли продолжать расследование не привлекая к себе внимания, как внутри, так и за пределами Церкви. Кроме того, эти люди создавали препятствия, вечно возмущаясь графиком или прямо нарушали инструкции, которые давала Саманта, пытаясь оспорить её авторитет. Она быстро ставила их на место, однако — все эти проволочки и налаживание работы — занимали значительную часть времени, не оставляя возможности обращать пристальное внимание на то, что творилось за рамками обязанностей.       У нас не осталось иного выбора, кроме как пойти напрямую к Джону и задать вопросы в лоб. Я не позволил Саманте пойти, обеспокоенный её безопасностью. Кроме того, кто-то должен был продолжить расследование в случае неудачи. Её навыки подходили для этого больше всего. В тот день, я зашёл к нему в кабинет и грубо потребовал ответы на свои вопросы. Он со спокойным лицом, не моргнув и бровью на мои обвинения, предложил обсудить всё за чашечкой чая: — Так ты хочешь узнать, что такое Покаяние? — Я хочу узнать, куда пропадают люди. — Они не пропадают, они теперь с Господом нашим, чистые и лишенные греха. — Я хочу увидеть их и лично убедиться, что с ними всё в порядке. — Хорошо. Тогда пошли, я покажу тебе Часовню. — Часовню? Что? Зачем мне на неё смотреть? — Там ответы, которые ты ищешь. — Мне сперва нужно··· — Нет. Мы отправимся немедленно.       У меня был только один шанс. И я согласился. Я не успел ничего рассказать Саманте, когда мы покинули здание и отправились в путь. Я чувствовал себя немного нервно, но Джон оставался совершенно спокоен. Не то, чтобы я надеялся, что всё пройдёт гладко, но я явно не ожидал, что всё обернется таким образом. Когда мы прошли внутрь здания, Джон пропустил меня вперед, указывая на эту самую дверь. А затем··· я отключился. Когда я очнулся — я уже был заперт здесь. А за моей спиной было приковано цепями бессчетное множество зараженных. Джон лишь сказал: — Господь выбрал тебя для священной миссии. Ты будешь собирать кровь и плоть этих грешников, которых покарал и отверг наш Господь. — Я не собираюсь!!! ··· ··· — Если ты отказываешься··· Среди этих грешников полно свободных мест. Кроме того, твоё место займёт Саманта···       Он сказал это с таким жутким выражением лица··· Я понятия не имею, смогли бы они действительно заманить её сюда, но теперь они могли использовать меня как приманку. У меня не было особо выбора, я уже был заперт здесь, а другой выход, если он и был — преграждало огромное количество зараженных. И с тех пор, день за днём, я выполняю одну и ту же работу, собираю их гниющую плоть и кровь, словно пожинаю урожай···       

***

      Мы молча слушаем то, что нам рассказывает мужчина. Его рассказ довольно обстоятельный и подробный, я думаю, он явно соскучился по общению с живыми людьми. Я не могу даже представить, через что ему приходится проходить, будучи запертым здесь столько времени, в одиночестве, без света, в компании одних лишь заразившихся. — Так это был ты? Человек, который помогал Саманте··· ··· — ··· ···Я Джастин. Мне больше нечего тебе сказать. Вам следует покинуть это место и бежать, не оглядываясь. — Ты говоришь нам просто уйти?       К моему удивлению, Ной остается спокойным на протяжении всего рассказа. Но после слов Джастина его глаза загораются и весь вид становится взволнованным. Он судорожно теребит пластырь на своих руках и в его голосе слышатся взвинченные, нервные нотки. — Мы уже сказали тебе. Мы хотим··· ··· — Как вы думаете, кто-нибудь вас за это поблагодарит? — Я уверена, что найдется хотя бы один человек, который это сделает. — Верно. Кто-то, кому ты дорог. — Если бы я просто заткнулся и не сунул нос в чужие дела, я бы не застрял сейчас здесь. День за днем, без перерыва··· Каждый. Чёртов. День··· Мне кажется, что я схожу с ума. Не говорите так, как будто бы вы знаете, что я чувствую.       Ной поворачивает голову в мою сторону и смотрит на меня так, словно чего-то ждёт. Его глаза в этот момент такие грустные и печальные. Он тихо говорит: — Этот парень··· мы ничем не можем ему помочь? — Я уверена, что способ есть. Нам нужно сохранять оптимизм. — Ты серьезно думаешь так? Я просто немного удивлен··· ··· — Он не заражен. И даже если бы он был, ты здесь, помнишь? — Это правда. Я помогу, если будет нужно. Тогда, очевидно, мы должны найти способ открыть эту дверь.       Следует короткое молчание, я возвращаю свой взгляд на мужчину и смотрю ему в глаза, твёрдо приняв решение: — Джастин, мы вытащим тебя оттуда. Я обещаю вернуться за тобой.       Ошеломленные рассказом и тем, что мы нашли, мы выходим из здания. Свежий воздух бодрит и позволяет привести свои мысли в порядок. Я мысленно составляю план действий и прячу ключ обратно под цветочный горшок. Внезапный порыв ветра развевает мои волосы, когда Ной, который стоял в паре шагов на отдалении, подходит ближе. Он заглядывает мне в глаза, пытаясь найти в них какой-то ответ, прямо как в прошлый раз. — Джэ, почему ты продолжаешь делать такие вещи? — Если ты хочешь знать··· Я могу дать только один ответ. Я считаю, что это правильно, поэтому я хочу сделать это. Но разве ты не такой же? — Я? — Посмотри на свои руки. Все эти шрамы···       Я хватаю его за руки и поднимаю их перед ним. Пальцы Ноя подрагивают в моей ладони. — Ты добровольно отдаешь свою кровь, а иногда тебя даже кусают. Ной, кто еще охотно пойдет и попытается помочь инфицированным? — Я··· полагаю, ты права. Я не думаю, что есть много людей с моими способностями к исцелению. — Я говорю не о них, а о твоём сердце. — Ах··· ···       У меня не было возможности задуматься об этом раньше, но кто из нас здесь действительно храбрый — так это парень, который стоит напротив меня. Он продолжает смотреть на меня как на героя, но я просто делаю то, что могу, и единственное, в чём, как по мне, заключается моя храбрость — я просто не могу бросить человека в беде, даже если это странный незнакомец, которого я встретила на улице. И Ной, который специально бродит по улицам в поисках зараженных, лишь для того, чтобы позволить себя укусить. Даже если он обладает иммунитетом, встречаться вот так вот лицом к лицу с ними не то, что страшно, но и по своему жутко. Видеть, как от человека остались одни инстинкты и слепая безумная жажда··· Мне кажется, на его месте я бы не смогла так поступить.       Я смотрю в его золотые глаза и только сейчас понимаю, насколько мы с ним похожи. В том, чтобы помогать другим. В том, что ставим на первое место их, а не себя. И в том, что недооцениваем свои собственные таланты и черты характера. Я смотрю словно в слегка искаженное зеркало и вижу в нём себя. Наверное, это одна из причин почему мне так легко и комфортно находится рядом. Я чувствую тепло от осознания того, что нашла ещё одного замечательного друга.       Ной нервно жмурится, прежде чем схватить меня за руки. — Я просто хочу··· Мне кажется, что я единственный, кто может это сделать. Каким бы безнадежным ни казался мир, я хочу, чтобы они жили··· ··· — Значит, ты не сдаешься.       Когда Ной кивает, его светлые волосы плавно рассыпаются в беспорядке. Завороженная его волосами, я протягиваю руку, глядя на него. Когда моя рука касается его волос, глаза Ноя расширяются от удивления и он смотрит на меня сверху вниз: — Джэ···? — Ах, прости. Просто так получилось··· Это было немного странно, верно? Просто твои волосы показались мне настолько мягкими, что захотелось их потрогать.       Я собираюсь убрать руку, когда парень хватает её, останавливая меня. — Нет, это совсем не странно. Мне действительно нравится. Ты можешь продолжать это делать, если хочешь… — П-правда? Какое облегчение.       Его блестящие глаза и мягкие волосы заставляют чувствовать себя чуточку лучше. — Ной, ты спросил, почему я продолжаю так поступать? — ··· ···Да. — Несмотря на то, что весь мир погрузился в полный хаос, когда этот вирус начал распространяться··· Я все еще желаю, чтобы он не превратился в мир, в котором хорошие люди, пытающиеся творить добро, разочаровывались и были полны сожалений. Вот почему я хочу вытащить Джастина из этого места. Я хочу показать ему, что он не ошибся. — ··· ···Джэ, спасибо, что говоришь это. Я всегда был в противоречиях по поводу своих поступков. Но теперь··· почувствовал себя увереннее. — Я рада слышать, что мои слова помогли. — Но и тебе не следует сдаваться, Джэ. Не теряй надежды··· ···       На этих нотах мы попрощались. Я спешу обратно в Церковь, запоминая дорогу. Меня встречают остатки рассветного солнца. Мне не верится, что ещё только утро. Казалось, прошла целая вечность, пока мы были внутри пристройки. Я захожу внутрь и тяжелая дверь легко поддается. Я начинаю думать, что они совсем её не запирают. И в целом, странно, когда кто угодно может выйти и зайти обратно. Это очень странная система безопасности, мне хочется спросить об этом у Саманты, но сейчас у меня есть для неё новости поважнее. Кажется, что люди начали просыпаться, когда их голоса слышны отовсюду. — Где же сейчас Саманта··· ···?       Обежав каждый этаж в ее поисках, я наконец нахожу ее в коридоре третьего этажа!

POV Саманта

      В конце концов, меня отвлекли дела. Я возвращаюсь в офис, когда ты внезапно преграждаешь мне путь. У тебя слегка растрепанный вид и ты выглядишь так, словно только что пробежала марафон: — Боже, ты меня напугала. Мы тебя ждали. Доброе утро, Джэ. Как всё прошло? — Саманта, я их нашла. — Я знала, что что-то не так. Мэри и эта пристройка··· — Я была в пристройке, но дело не в этом··· Я нашла того человека, о котором ты мне рассказывала. Джастина. — Ты нашла его··· ···? Джастин, ты уверена, что это был он?       Поскольку коридор не то место, где можно говорить о подобном открыто, мы заходим в патрульную. Мне всё ещё нужно больше деталей: — А теперь расскажи мне все. Ты говоришь, Джастин находится в этой пристройке? — Он заперт в одной из комнат. Но знаешь, всё это выглядело очень плохо. — Плохо? Что ты имеешь ввиду? — Слушай внимательно. Прямо сейчас он··· — ··· ···Я не могу поверить в то, что только что услышала. То что ты мне только что сказала, до смешного невероятно.       Я пытаюсь сохранить самообладание, но мои руки дрожат, а голова начинает кружиться. С тех пор, как Джастин пропал — у меня было чувство, что я застряла в болоте. Возможно, где-то в глубине души я винила себя в этом: «Если бы я пошла вместо него··· Может быть, у меня получилось бы найти способ их остановить и··· ···» — Эти мысли преследовали меня. Я прокручивала в голове много разных вероятностей, но всё это не имело никакого смысла. Самое худшее уже произошло. Джастин пропал и я не имела ни малейшего понятия, что с ним случилось. Жив ли он ещё. Прошло некоторое время и чувство вины сменилось подозрением: «А что, если он просто решил сбежать··· ··· И оставил меня одну в этом месте··· ···» — Честно говоря, я не знаю, какой из этих вариантов был бы лучше. Если бы он просто покинул это место, по крайней мере, я бы знала, что он жив. И этот поступок можно было понять. Но уйти так, без объяснения причины — ощущалось как предательство.       Чувство вины разрушило бы меня и я решила для себя, что лучше буду думать о том, что Джастин просто ушёл и нашёл безопасное место, лучшее, чем это. Я знала, что это иллюзия, но так проще было жить дальше и дышать полной грудью. Однако, не имея возможности положиться на кого-то··· моё расследование зашло в тупик. Исчезновение Джастина словно было предупреждением: «не лезь не в своё дело». Со временем те, кто так или иначе задавал вопросы — пропали следом. Но кроме меня, кажется, больше никому не было до этого дела. И я просто смирилась. Единственное, что мотивировало меня — это безопасность тех, кто оставался. Несмотря на всё, что случилось — за пределами Церкви по-прежнему было опасно, нам нужен был провиант, одежда, медикаменты. Те запасы, которые у нас были имели свойство заканчиваться. И лучшее, что я могла сделать — это сосредоточиться на работе.       Но теперь, ты рассказываешь мне всё это··· И это ощущается настолько мучительно и невероятно, что взрывает мой мозг. И все чувства, которые я сдерживала столько времени вот-вот готовы вырваться наружу, но я понимаю, что сейчас для этого неподходящее время и мне нужно действовать··· Кажется, ты замечаешь, что со мной происходит: — Итак, это··· должно быть, такое потрясение. Я понимаю. — Джэ··· ···       Внезапно, ты обнимаешь меня. И весь мир замирает. Я замерзаю, и совершенно не представляю, как мне реагировать. Если бы это было в другое время — моя реакция была бы совершенно иной. Но сейчас··· Я остаюсь неподвижной, чувствуя, как мои эмоции и правда сражаются с иллюзиями, которые я построила как защитный барьер. Но ты не отступаешь, не делаешь шаг назад — просто обнимаешь меня крепче, не говоря ни слова. Просто давая возможность пережить всё это. Чувствуя тепло твоего тела, твою нежность и заботу, я постепенно расслабляюсь. — Извини. Это просто немного шокирует··· ··· И это была моя ответственность··· — Тебе не о чем сожалеть. Он всё ещё жив. — Да, я полагаю, ты права. ··· ···Тем не менее, можем ли мы остаться в таком состоянии ещё немного? — Ох, ты все еще дрожишь? Если здесь и правда прохладно··· — Нет, дело не в этом··· Просто мне гораздо спокойнее рядом с тобой. — Ах··· Ухм, мне тоже, но··· Хорошо···       Я вижу, как неловко ты прячешь свой взгляд и как твоё лицо снова покрывает густой румянец. Ты зажмуриваешь глаза, однако, не отталкиваешь меня. Я чувствую, как твоё сердце бьётся с большой скоростью. Но позволяю ещё немного побыть себе в твоих успокаивающих объятиях. Я привожу голову в порядок и делаю несколько вздохов, возвращая самообладание. — ··· ···Так, в общем. Похоже, они используют плоть и кровь больных, чтобы заражать ещё больше людей. — Да. Те, кого спас Ной, тоже это говорили. Но комната, в которой он находится. Она заперта на множество замков, требующих ключей. Ты не знаешь какого-нибудь места, где бы они их хранили? — Ключи··· Готова поспорить, что они в офисе Джона. Скоро время мессы, так что никого там не будет. — Учитывая, что Мэри только что вернулась, у нас, вероятно, не будет лучшей возможности, чем эта. — Да, так что нужно действовать быстро.

      POV Джэ

      Саманта направляется к двери, ни секунды не медля. Я едва успеваю остановить её. — Могу я просто пойти и быстро поздороваться с Шейном? — Почему так внезапно? — Я почти уверена, что он еще дуется из-за того, что я его с собой не взяла. — Не думала, что он такой··· — Я знаю, что он может быть немного резковат. Он был таким с самого детства. Но, если начать его игнорировать, у него сразу глаза оказываются на мокром месте, и он так мило··· ··· Саманта, почему ты так смотришь на меня?       Для начала, Шейн, как вероятно и Лэнс ожидают меня, чтобы узнать, что я выяснила. Если я не встречусь с Шейном, он будет сильно переживать и не находить себе место, и в этой ситуации, он, возможно, может сделать что-нибудь глупое, что может подвергнуть его опасности. Если посмотреть на это рациональным взглядом: никто не гарантирует, что всё пройдёт как по маслу, как было в случае с Джастином. И в этом вопросе я придерживаюсь политики Джастина. Должен остаться кто-то, кто может прикрыть спину и будет знать обо всём происходящем. И··· Я вижу, как зеленые глаза Саманты словно мерцают и она смотрит на меня так пристально: — Ах, да ничего··· Не беспокойся об этом. — Саманта, неужели ты ревнуешь? — Совершенно не ревную··· Ну, я полагаю, я не думала, что вы так близки. — В любом случае, он заслуживает хотя бы знать, что происходит. — Эм··· В этом ты права.       Мы вместе выходим из патрульной и поднимаемся на четвертый этаж. Я заглядываю в нашу комнату, но Лили ещё не проснулась. Тогда я тихо стучусь в соседнюю дверь. Незадолго до того, как дверь открывается, я слышу шаги. Приветствуя меня наполовину зевая··· ··· — Что это? Наш капитан, ты пришла, чтобы увидеть меня?