Руководство для тех, чей муж женился на работе

      Небеса постепенно восстанавливались, все еще выполняя уговор с Хуа Чэном, из-за которого многие из небожителей страдали от головной боли почти ежедневно: они должны были играть пьесы, связанные с подвигами этого непревзойденного демона, бить в колокол каждые несколько часов, что, кстати, и послужило причиной столь отвратительного настроения у большинства.       Впрочем, после прибытия кронпринца почти все перестали следовать уговору. Тот сам попросил отказаться от этой идеи, пока с ним не было Сань Лана, который остался в Призрачном городе.       Не так давно прошла свадьба. И до сих пор на Се Ляня косо поглядывают. Фэн Синь старается вообще не смотреть на него, а Му Цин всякий раз закатывает глаза, но придерживается той же тактики, что и тот неудачник, который почти всегда находится рядом с ним. С каких пор Нань Ян крутился около Сюань Чжэня настолько часто — никто так толком определить и не смог. Небожители только равнодушным взглядом провожали этих двоих, что вечно находили повод для того, чтобы поругаться, а после и подраться, уничтожив чуть ли не половину небес.       Свадьба эта, очевидно, утвердила союз между одним непревзойденным демоном и богом, который прямо сейчас шел в восстановленный дворец, где приступил к работе.       Если вспоминать то, что происходило на бракосочетании, то… Лучше не вспоминать. Хуа Чэн заткнул каждого недовольного одним взглядом, а небожители в ужасе стояли, наблюдая за церемонией. Атмосфера, мягко говоря, была напряженной. Се Лянь смягчил чужое недовольство. По крайней мере, ему удалось успокоить мужа, взглядом метающего молнии во все стороны, благодаря чему многие выдохнули с облегчением.       Хэ Сюань тоже пришел. Удивительно, но на небеса удалось пройти даже Ши Цинсюаню. И последний предпочитал держаться близ Се Ляня, облаченного в красные одежды, все еще немного побаиваясь сталкиваться с Черноводом, которому, кажется, было абсолютно плевать на него. Он просто набивал желудок, пока Хуа Чэн мысленно добавлял проценты к его долгу, ведь еда была рассчитана не на одного непревзойденного обжору, а на целые небеса.       Впрочем, празднование завершилось довольно быстро с просьбы самого принца Сянь Лэ. Пьяный Ши Цинсюань только что-то лепетал около него, игнорируя взгляд Собирателя Цветов Под Кровавым Дождем. Последний всю церемонию будто светился. Иногда от счастья, что он, наконец, официально обручился с любовью всей своей жизни и смерти, а иногда — от напряжения, когда гости вели себя совершенно неподобающе, из-за чего в эти моменты вокруг него словно бы летали искры. Будь событие менее значимым — он бы уже давно всех прикончил и дело с концом.       Но дело как раз было именно в том, что этот день был слишком важен как для него, так и для Наследного Принца, который выглядел уставшим уже на середине празднования.       В тот день они просто покинули церемонию.       И все.       Сань Лан проводил мужа до кровати, поцеловал его и тот охотно ответил. Однако дальше этого дело не пошло, Се Лянь просто потянулся, обнял демона за шею, положив с собой рядом на кровать, и уснул.       И всё бы хорошо, Хуа Чэн никогда бы не забрал у Се Ляня больше, чем он сам способен дать ему. Да и изначально демон считал, что он не заслужил даже того, что имеет. Он не имел привычки наглеть в этом плане. Если принц не захотел бы двигаться дальше — они бы остались на этом уровне отношений, ведь физическая близость все же не является тем, к чему он стремился. Достаточно было просто быть рядом и быть счастливыми.       Но тем не менее мужчину очень долго терзали сомнения. Знал ли принц вообще о том, что такое супружеский долг?       Нет, о слове «секс» он точно был в курсе, однако эту тему они никогда наедине не затрагивали, ограничиваясь тесными объятиями и глубокими поцелуями. Сомнений в том, что Се Лянь являлся восьмисотлетним девственником не было. Впрочем, это точно так же работало и в сторону Хуа Чэна, которому за всю свою долгую жизнь удалось поцеловать и подержать за руку только любовь всей своей жизни.       И Хуа Чэн думал. Думал не очень долго, ведь довольно быстро пришел к выводу, что он просто не заслужил. Ну или принц попросту не хочет лишаться духовных сил, которые столько лет были ограничены проклятой кангой. Забрать их вот так было бы слишком жестоко.       И все свелось к тому, что Сань Лан прекратил думать о принце в этом плане. По крайней мере, даже если и думал, то скрывал это в глубине своего небьющегося сердца и никому об этом не сообщал. Впрочем, как будто он кому-то говорил ранее.       Хотя, Хэ Сюань знает.       По крайней мере, этот непревзойденный демон, когда увидел Се Ляня и доложил о его третьем вознесении, будучи шпионом, догадывался, что его «друг», которому он так много задолжал и никак не может отплатить, не просто так в тот же день подскочил с места, не удержавшись на ногах, и потерял лицо. И он, пусть и оставался равнодушным внешне, внутри хотел выдать столь редкую шутку собственного исполнения о том, что этот демон, являясь одним из сильнейших, не смог даже на ногах устоять, когда услышал о том, что его первая и последняя любовь была найдена.       Принц Сянь Лэ пропадал за работой около недели.       И всю эту неделю Хуа Чэн прокручивал в голове одну и ту же мысль. Он все еще хотел спросить принца о том, могут ли они зайти дальше. Но он просто не находил в себе сил подняться на небеса к мужу и прямо задать этот вопрос, при этом забрав его с рабочего места.       Он совершенно точно не хотел доставлять неудобства Се Ляню или лишний раз слишком сильно смущать его. Одно дело, когда это происходило непроизвольно, когда они, например, слишком долго целовались, а их за этим делом мог кто-нибудь застать, и совершенно другое — когда ему придется задать напрямую вопрос рода «А не хочет ли Ваше Высочество заняться любовью с этим недостойным?».       Это не шло ни в какие ворота, а потому размышления об этом демон в очередной раз загнал в далекий угол, пообещав себе больше не думать об этом. Но так или иначе мысли эти возвращались каждые несколько часов, даже когда было принято решение стойко дожидаться возвращения Высочества домой.       Се Лянь, с головой погрузившись в бумаги, даже не заметил прихода Ши Цинсюаня. Тот осторожно прошел внутрь и приблизился к столу. — Ваше Высочество, — позвал бывший Бог Ветра, немного озадаченно смотря на Се Ляня, голову которого подпирала его же согнутая в локте рука.       Под глазами Се Ляня появились синеватые круги и увидь Хуа Чэн это — он бы смело всучил все эти бумажки Лин Вэнь и сказал бы ей заниматься этим вместо Бога Войны, которому срочно требовалось хоть немного отдыха.       Как будто самой Лин Вэнь он не требовался.       Наследный Принц даже не отреагировал. Он рассеянно моргнул пару раз, после чего вывел несколько четких иероглифов на свитке и перешел к следующему. — Ваше Высочество! — голос Цинсюаня прозвучал громче и привлек внимание принца. Тот, наконец, поднял голову. — Вы совсем вымотались. Как насчет того, чтобы вместе выпить?       «Вместе выпить» подразумевало собой «Я выпью, а ты послушаешь мои пьяные истории». И уж лучше Се Лянь останется здесь, чем будет слушать смущающие байки бывшего Бога Ветра, который отчего-то продолжал ошиваться иногда на небесах не без чужой помощи.       Наследный Принц достаточно сильно устал, но прислушавшись к себе, сделал вывод, что он в состоянии провести здесь еще несколько часов, а потому опустил голову обратно и тяжело вздохнул: — Извини, у меня тут работа, я никак не могу. — Работа не вино — не убежит. А вот вино кто-нибудь выпьет, и тогда я попросту не успею! — тут же возразил Цинсюань, предпринимая попытку уговорить Наследного Принца. Обычно тот сдавался довольно быстро на его уговоры. И, видимо, этот раз не был исключением.       Бог Войны с невероятной тяжестью на сердце отодвинулся от стола, встал с места, отряхивая свои одежды и разглаживая ладонями складки на ней, после чего взглянул на бывшего Бога Ветра, который тут же просиял, увидев, что Се Лянь так быстро сдался. — Отлично! — заключил Ши, после чего задумался. — Я знаю отличное место, чтобы выпить. Ваше Высочество, следуйте за мной!       С каких пор Цинсюань эксплуатировал непревзойденного демона в лице Черновода было непонятно, однако именно это он и делал. Буквально во время свадьбы он бегал от него как от огня, однако сейчас обращался с ним почти так же, как в то время, когда не знал о том, что тот был демоном. Словно бы он шел все еще с Мин И, все так же обсуждая все, что мог. Се Лянь поддерживал диалог, который не имел никакого смысла, Хэ Сюань же предпочитал молча сопровождать Цинсюаня, который никак не мог умолкнуть. — А, Ваше Высочество, я просто обязан задать вам личный вопрос, — Цинсюань неожиданно остановился. Хэ Сюань, кажется, почувствовав что-то, к удивлению Се Ляня просто ушел в сторону, не желая слушать всевозможный бред, который прямо сейчас мог выдать этот человек. — Какой вопрос? — Се Лянь в удивлении вскинул брови, всем своим видом демонстрируя непонимание. И Ши, кажется, устраивало то, что он видел. Он тут же наклонился ближе к чужому уху и шепнул на него: — Как ваши с Собирателем Цветов Под Кровавым Дождем дела?       Не заметив странного тона и возможного подтекста, Се Лянь растерянно застыл и задумался.       Они с Сань Ланом не виделись уже почти неделю. Тот занят в Призрачном городе, да и Принц сам попросил его не наведываться пока на Небеса, чтобы лишний раз не создавать шума. — Я немного занят работой, поэтому мы давно не виделись, — все еще озадаченно отвечал кронпринц, явно не понимая к чему мог клонить Цинсюань. — Да нет же, я не об этом! — тот тряхнул головой и многозначительно выставил вперед указательный палец. — Как ваши дела на личном фронте?       Окончательно запутавшись, Се Лянь уже хотел открыть рот, чтобы возмутиться по поводу столь странной формулировки, но друг прервал его. — Я о том, что у вас в плане постели.       Лицо Се Ляня покраснело.       А что у них может быть в этом плане?       Уже желая куда-нибудь спрятаться, Наследный Принц растерянно ощупал завязки на своей шее. — Шляпа… Моя шляпа, я, кажется, оставил ее в храме Пу Цзы- — Ваше Высочество, ваша шляпа осталась во дворце вместе с той стопкой свитков. — Ах, да? Тогда мне нужно- — У вас ничего не было? Вы же мужья! — тут же возмутился Ши Цинсюань. Он схватил за руку уже желающего уйти обратно во дворец Принца и тот обреченно вздохнул, собираясь с мыслями. — Разве это так нужно? — все же решаясь на то, чтобы обсудить эту тему, спросил Се Лянь. — Ты даже не думал об этом?! — Я знаю о том, что некоторые люди делают это, но-       Цинсюань, вспомнив, что его друг все еще отличился на небесах своей восьмисотлетней невинностью, тихо вздохнул и отпустил руку Принца. — Подумай получше. Не мне судить об этом. Возможно, ты просто не хочешь лишаться духовных сил из-за того, что нарушишь данный хрен знает когда обет и тебя можно понять, но все же. Он твой муж. И он ждал тебя, видимо, далеко не одну сотню лет.       Се Лянь застыл. Он смотрел то ли на Цинсюаня, то ли сквозь него, но мысли его явно превратились в ураган.       И он, кажется, что-то вспомнил.       Тот день свадьбы. Они только поцеловались и Хуа Чэн тогда ничего не предпринял, однако было заметно, что он немного растерялся, когда Се Лянь просто обнял его и заснул. И перед сном, да и поутру, он понимал, что что-то сделал не так, но никак не мог понять, где именно допустил ошибку.       А сейчас все встало на свои места.       Супружеский долг, о котором он совершенно позабыл…       Се Лянь покрылся краской до кончиков ушей, сорвался с места, намереваясь вернуться во дворец и закончить с делами. Цинсюань только проводил его взглядом и счел свою работу законченной. — Ты думаешь, что это поможет? — Черновод вернулся с тарелкой лапши, которую один только демон знает, где он взял. — Думаю, да. — Что ж, по крайней мере Хуа Чэн прекратит каждый раз выглядеть так, словно бы Принц избил его и сказал, что ненавидит. — Он в самом деле выглядит так? — Просто приди в Призрачный город и увидишь.       Цинсюань почесал в затылке и тихо вздохнул. — Хэ-сюн, — увидев, как лицо Черновода перекосилось, бывший Повелитель Ветров тут же поправил себя. — Хэ Сюань, я на небеса-то приходить не должен был. А уж своими глазами вновь узреть Хуа Чэна… Кажется, он не особо одобряет мое общение с принцем, — Ши издал тихий смешок, после чего, наконец, опустил голову. — В любом случае мне уже пора. Если что обращайся.       Хэ Сюань ничего не ответил, только проводил взглядом уходящего Цинсюаня. Того, видимо, он если и пугал, то уже не так сильно. Черновод до сих пор не совсем понимал, что делать с этим парнем, ведь с его братом он уже разобрался. Вредить самому Ши Цинсюаню он никогда не хотел. Да, он его, о ч е н ь мягко говоря недолюбливал, но идеи о его убийстве у него даже в мыслях не было.       Возможно, именно это и послужило причиной, по которой Хэ Сюань обратился именно к нему с подобного рода просьбой. Сам демон поговорить с Наследным Принцем не мог, да и другом ему не приходился. В этом плане удобнее было бы обратиться к тому, кто гарантировано повлияет на чужие действия, ну, или хотя бы на мысли. Ши Цинсюань не был тем, кто слишком долго ходил вокруг да около, а потому почти сразу спросил Се Ляня о том, что происходит между ним и Хуа Чэном. И получил тот ответ, в котором сам Черновод был почти уверен.       Он каждый чертов день сталкивался с кислой миной Непревзойденного демона.       Ну, если и не каждый день, то всякий раз, что посещал его. По крайней мере, после свадьбы у этого демона был настолько побитый существованием вид, что даже Хэ Сюань ощутил себя так, словно бы это не он пережил кучу страданий, а Хуа Чэн взял на себя все его тяготы, поверх которых были его собственные.       Поговорить по душам с Собирателем Цветов Под Кровавым Дождем?       Увольте.       Этот демон не только выставил бы его за двери Дома Блаженства, куда тот столь нагло заявился, но и добавил ему бы под проценты. Хэ Сюань и без того погряз в долгах, а потому предпочел самую простую тактику: использовать свое окружение. Впрочем из тех, кого он мог попросить об этом, был только Ши Цинсюань, но это уже не так важно.       Именно так они и пришли к тому, что Цинсюань напрямую спросил Принца о том, делил ли тот ложе с демоном вообще. И, судя по его реакции, он даже не думал об этом.       Неутешительно.       Однако уже сейчас Черновод считал свою работу полностью выполненной. Ну и, если быть честными, оказался в этом суждении прав.       Наследный Принц Сянь Лэ теперь никак не мог собраться с мыслями. Он в голове прокручивал мысль о том, почему же Сань Лан сам не сообщил ему о том, что нужно делать. Ну или хотя бы не намекнул.       «Почему Сань Лан промолчал? Мы же могли…» — рассеянно думал бог, кусая кончик кисточки и приняв прежнюю позу за столом: с опущенной головой, которую поддерживала рука, согнутая в локте.       Они в самом деле могли бы продолжить. И Се Лянь никогда бы не отказал своему мужу. Он заслужил все в этом мире. И за свою бесконечную любовь достоин даже большего, чем это «все».       Однако он никак не мог понять, почему же столь очевидную и важную вещь как «брачная ночь» удалось задвинуть так легко. Этот демон ждал его сотни лет. Самому Принцу удалось ощутить на себе год отсутствия непревзойденного, однако даже за это время Се Лянь погрузился в такое состояние, о котором было известно лишь ему самому. Он никак не мог избавиться от мыслей о Хуа Чэне, просто хотел, чтобы тот вернулся хотя бы на пару секунд, чтобы Се Лянь успел сказать ему все. Абсолютно все. Просто вылить на него все свои чувства от безмерной тоски до такой же бесконечной любви, на осознание которой ему понадобилось слишком много времени.       И когда Сань Лан вернулся — Се Лянь так и сделал. Он никак не мог расцепить объятий, боясь, что это не более чем наваждение. Или что это его очередной сон.       Даже сейчас ему кажется, словно бы то, что между ними случилось — всего лишь его грезы. Ему кажется, что он просто крепко заснул в храме Водных Каштанов и вот-вот проснется.       И это заставило его сердце тревожно трепетать. Се Лянь испытывал необходимость увидеть Хуа Чэна прямо сейчас. Ну, или хотя бы услышать его.       «Сань Лан?» — позвал Се Лянь в духовной сети.       Его до сих пор напрягал пароль к личной духовной сети и он не мог произносить его без румянца на щеках. Однако когда он не услышал ответа — его сердце пропустило удар и лицо побледнело обратно, став даже еще белее, чем было до того, как он успел смутиться.       «Сань Лан!» — вновь окликнул мужа в духовной сети Наследный Принц.       «Извини, гэгэ, я немного занят. Что-то случилось?»       Услышав родной голос, Принц немного расслабился и перестал накручивать себя. Он ненадолго задумался, прежде чем сказать:       «Просто хотел предупредить, что я могу задержаться здесь еще…» — Се Лянь бросил взгляд на бумаги и тяжело вздохнул. — «Еще на неделю».       «Гэгэ, просто повесь работу на этих тараканов и пусть сами выполняют ее. Незачем так много делать для них. Они не достойны этого».       В голосе Хуа Чэна проскальзывало напряжение. Видимо, ему едва ли пришлась по вкусу новость.       «Я постараюсь закончить быстрее».       «Что-то еще?»       Что мог ответить на это Се Лянь? «Продолжай говорить, потому что я соскучился по твоему голосу»? Это было слишком откровенно, но было бы настолько честно, насколько это вообще возможно. Даже сейчас, слушая Хуа Чэна по духовной сети, Се Лянь ощущал как его беспокойство отходит на задний план, а сердце больше ничем не обременено.       «Я просто скучаю по Сань Лану» — неожиданно произнес Се Лянь, чем вызвал у Хуа Чэна на той стороне рваный вдох. Тот, кажется, забыл как дышать, пусть и совершенно не нуждался в этом. Однако в этот самый момент непревзойденный демон просто не мог оставаться спокойным. Он сам слишком долго не видел Свое Высочество, который явно предпочел жениться еще и на работе.       «Ваше Высочество…» — голос Короля Призраков дрогнул. Он собирался с мыслями, но они все слишком быстро покинули его голову и он теперь никак не мог выдать ничего более связного, чем обращение к мужу.       «Сань Лан, как дела в Призрачном городе? Ты ведь сейчас там?» — Се Лянь слишком сильно хотел продолжить их разговор. Он в самом деле скучал по голосу возлюбленного и никак не мог оставить в стороне тот удручающий факт, что лично они пока увидеться не смогут только по его собственной вине. Но не мог же Наследный Принц столь нагло позвать к себе Хуа Чэна, оторвав его от дел? Он сам сказал, что занят.       Вспомнив об этом, Се Лянь тут же замер и понял, что отвлекает мужа, а потому ему стоит прекратить атаковать чужую голову сообщениями.       «Ох, прости, Сань Лан, я отвлекаю. Тогда поговорим, когда я вернусь».       «Все в порядке, я освободился!» — тут же спохватился демон.       Не то чтобы он был занят… Он просто пытался самостоятельно заниматься каллиграфией и хотел удивить своего принца этим, но что-то пошло не так и теперь редчайшая кисть была отброшена подобно мусору в сторону, а бумага на которой писал Хуа Чэн была смята и так же валялась где-то на полу среди остальных исписанных клочков.       Се Лянь хихикнул, после чего почесал щеку и взглядом вернулся к бумагам, которых, кажется, за его недолгое отсутствие только прибавилось.       «Что же… Тогда как поживает Сань Лан? Чем он занимается?»       Хуа Чэн кратко изложил последние события. Впрочем, все, что он делал — иногда припугивал тех, кто того заслуживал, а остальное время проводил в Доме Блаженства.       «Ваше Высочество, вы разве не должны сейчас заниматься свитками?» — донеслось в духовной сети. Лин Вэнь на той стороне издала тяжелый вздох. — «Мне нужны несколько свитков, которые сейчас у вас. Не могли бы вы… Послать за кем-нибудь?»       «Ох, все в порядке, я сейчас принесу все сам!» — Се Лянь уже начал искать нужные бумаги, как услышал настороженный голос на той стороне:       «Гэгэ, что-то произошло?»       «Лин Вэнь попросила принести несколько свитков. Прости, Сань Лан, мне нужно идти».       Он додумался перепутать духовные сети. Когда он обращался к Лин Вэнь, то прервал Хуа Чэна, который тогда рассказывал о каком-то демоне, которого он приструнил. Впрочем, все эти события были однотипными и такое происходило и тогда, когда Се Лянь не был занят. Иногда он даже сопровождал мужа, когда тот занимался чем-то подобным. Все же Хуа Чэн продолжал выполнять обязанности градоначальника, пусть и явно не особо желал это делать.       Собиратель Цветов Под Кровавым Дождем смотрел на разбросанные комки бумаги. Он не мог нарадоваться тому, что Се Лянь сам решил поговорить с ним, однако так же его и не обрадовал тот факт, что ему придется задержаться. Но, все еще стараясь с терпением и уважением относиться к работе возлюбленного, демон только решил ждать, сложив руки.

***

      Неделя длилась, как казалось, куда дольше. Однако когда с делами было покончено, Наследный Принц Сянь Лэ первым делом отправился в свой с горем пополам восстановленный храм. Да, может, он выглядел совершенно не так как раньше, но это место так или иначе до сих пор являлось его домом. По крайней мере именно здесь он проводил большую часть своего времени в ожидании Сань Лана.       Воспоминания об одиночестве, о моментах, когда он лежал на циновке в уединении, в мыслях прокручивая все произошедшее, невольно заставили его вздрогнуть. Он мог бы вернуться в Призрачный город, а не сюда, но все же предпочел именно это место.       Ему стоило бы сказать Сань Лану, что он вернулся, однако он хотел хоть немного привести себя в порядок и поспать. Усталость брала свое: он две недели торчал над свитками и никак не мог оторваться от них.       Не помогали сосредоточению и мысли о не произошедшей брачной ночи и о супружеском долге. Кажется, он так много думал об этом, что прямо сейчас может сказать заученную фразу о том, что он готов ради Сань Лана на все и будет рад разделить с ним ложе. Пусть и слабо представляет себе как это сделать.       Все же его невинность не прошла даром. У него была затруднительная ситуация, связанная с зовом плоти, лишь один раз. И в тот самый момент он был слишком растерян, чтобы хоть что-нибудь сделать или хоть как-то решить эту проблему. Да и это было совершенно неподходящее время для подобного. Именно поэтому даже сейчас он слабо мог себе представить то, что они с мужем должны были сделать. Сань Лан не девушка, да и он сам на нее мало похож. И отсюда вытекает несколько весьма затруднительных вопросов, ответы на которые так просто у Принца найти не выйдет даже при всем его желании.       Уже когда бочка с горячей водой была готова, Се Лянь оставил близ нее свои одежды и Жое, залезая внутрь. Лента послушно лежала на месте, пока Наследный Принц расслаблялся в воде.       Уже когда он смыл с себя мыло и решил еще немного посидеть в еще пока что горячей воде, он заснул.       И проснулся только тогда, когда кто-то осторожно касался его волос. Тогда ресницы принца дрогнули и он открыл глаза, все еще не сфокусированным взглядом смотря на воду перед собой. Соображать сейчас было немного сложно. А особенно тогда, когда чужие пальцы приятно перебирали пряди на затылке, немного оттягивая их и массируя кожу головы.       Тогда Се Лянь просто откинул назад голову, стремясь продлить желанную ласку и позволить себе еще немного расслабиться. — Сань Лан, — позвал Наследный Принц, все же сфокусировав взгляд на чужом лице. Хуа Чэн в своем истинном облике осторожно продолжал расчесывать пальцами его волосы. — Гэгэ устал. Может ли этот недостойный помочь Его Высочеству расслабиться?       Щеки и уши Се Ляня покрылись слабым румянцем, но он кивнул, прикрыв глаза.       И тогда он невольно погрузился в мысли о том, что касалось их близости. Это заставило его немного напрячься, что не ускользнуло от взгляда возлюбленного. — Сань Лан сделал что-то не так? — тут же насторожено поинтересовался демон, склоняясь ближе к чужому лицу. Се Лянь повернул к нему голову и взглянул на него, прежде чем мягко и немного виновато улыбнуться. — Я просто задумался.       Хуа Чэн кивнул. Он тут же продолжил то, что делал. Видимо, сам демон так же испытывал какой-то трепет, пока вот так вот расчесывал чужие волосы пальцами и массировал голову любимому человеку. Ему явно нравился тот факт, что он мог угодить принцу и помочь ему немного расслабиться после тяжелых рабочих дней.       В один момент Хуа Чэн все же позволил себе небольшую шалость, оставив легкий поцелуй на плече Принца. Но он не ожидал, что тот просто развернется в бочке, обхватит его за шею и поцелует в губы, прижав к себе.       Вода расплескалась во все стороны, но, похоже, Се Ляню было все равно на это. По крайней мере в тот самый момент, когда его губы касались чужих. Ладони демона легли на спину и огладили ее, после чего он немного отстранился. На его лице появилась легкая усмешка, когда он заметил растерянный вид Принца, который опустил взгляд и смотрел на разлитую на полу воду. — Сань Лан все уберет, — тут же произнес демон. И Се Лянь улыбнулся, оставив легкий поцелуй в уголке чужих губ. — Все в порядке, я могу и сам.       Однако демон уже схватился за тряпку. И невольно принца позабавила картина великого непревзойденного демона, который на корточках протирал мокрый пол. Увидь это кто-нибудь из его подчиненных — они бы повалились на пол от хохота. А потом бы были жестоко наказаны самим Хуа Чэном.       Се Лянь, пока демон занимался уборкой, все же решил вылезти из воды и, накинув на себя одежду, прошел к алтарю, к которому прислонился поясницей. Невольно Принц зевнул, прикрыв рот рукой: сказывался недостаток сна. — Сань Лан, можем ли мы… Просто отправиться в Призрачный город? Я имею в виду домой.       Хуа Чэн вскинул бровь. Он поднял голову и взглянул на Принца, который, небрежно завернувшись в свои одежды, стоял, опираясь на алтарь.       Казалось, его небьющееся сердце пропустило несколько ударов и он вновь мог дышать как человек, но все равно затаил дыхание.       Заметив чужой взгляд, Се Лянь немного растерялся. Почему он никогда не обращал на это внимания? Сань Лан всегда смотрел на него полным обожания и любви взглядом, но так же в нем плескалось и то, что он никогда распознать не мог. И, кажется, сейчас до него медленно доходило то, что именно он упустил. — Да, конечно, — отбросив небрежно тряпку, непревзойденный демон отряхнул руки и достал пару костей. Се Лянь подошел к нему ближе и тогда Хуа Чэн приобнял его за талию, после чего бросил кости на пол и на их месте открылся портал, через который они и попали в личные покои Хуа Чэна.       Се Лянь оставил легкий поцелуй на чужих губах, почти целомудренный, после чего торопливым шагом прошел к кровати и упал на нее, зарываясь носом в подушки. Он так соскучился по этому месту, что невольно издал какой-то странный писк, когда обнимал одну из подушек.       Когда постель прогнулась еще и под весом чужого тела, Се Лянь оторвался от подушек и перевернулся на спину. Его улыбка была немного уставшей, но благодарной, а во взгляде плескалась безмерная радость и любовь. Он притянул Хуа Чэна к себе ближе за шею и носом зарылся уже в его волосы, вдыхая чужой запах. — Я скучал, — бормочет немного смущенно принц, и Сань Лан слабо улыбается, поглаживая того по голове. — Если Его Высочество вновь утянут разбираться с бумагами — я уничтожу небеса. — И тогда мне придется их восстанавливать и я пропаду больше, чем на две недели, — наигранно-обиженно надув губы, Се Лянь немного отстранился, но тут же улыбнулся, увидев немного растерянное выражение чужого лица. — Муж, — тут же обратился Наследный Принц, чем вызвал странный блеск в глазах демона. — Я хотел поговорить.       Хуа Чэн ощутимо напрягся. Се Лянь выполз из-под него и сел на кровати, немного смущенно глядя на красные подушки. Он почесал щеку, собираясь с мыслями и тихо вздохнул, когда услышал, как его позвал демон: — Ваше Высочество? — Сань Лан, я… Это касается супружеского долга.       Демон застыл. Ему сначала показалось, что он ослышался, но уха у него, в отличие от глаз, два. Да и слух редко подводил его, а значит то, что он услышал, никак не могло быть только его фантазией настрадавшегося за последние дни мозга.       Верно, он слишком много думал об этом. Но даже так это не отменяет реальности происходящего.       Или это просто счастливый сон, где ему скажут, что готовы быть с ним не смотря ни на что, или это суровая реальность и принц сообщит о том, что не желает этого.       Однако он даже подумать не мог, что Се Лянь совершенно искренне расскажет обо всем. — Сань Лан, — вновь начал Наследный Принц. — В день свадьбы мне показалось, что я что-то упустил. Да и потом я тоже долго думал об этом, но никак не мог понять, в чем именно дело.       «Кто надоумил его?» — тут же пронеслось в мыслях демона. Первым делом он вспомнил о Хэ Сюане, который довольно часто находился рядом и был наблюдателем со стороны. Нельзя было не увидеть, что после бракосочетания демон пусть и был счастлив, чуть светясь от этого, он все равно вел себя немного странно и растерянно. Словно бы очень крепко о чем-то задумался.       Да и не выглядел он как тот, кто разделил ложе со своей первой любовью. Иначе бы он сиял так, что даже не видел бы Хэ Сюаня, который за обе щеки уплетал заказанное в его городе блюдо одно за другим. И он бы не списал с него больше процентов! Он бы вообще спустил ему с рук все, что угодно. Да он бы, наверное, был настолько счастлив, что вообще не покинул бы постели вместе с принцем еще как минимум сутки.       Непревзойденный демон уже насторожился, боясь услышать продолжение. Он мысленно похоронил своего «друга», который иногда приходил к нему чисто для того, чтобы вымести половину ларьков с едой, не оставив там совершенно ничего. Он бы удивился, как в того столько влезает, однако за столько лет слишком привык к подобным его визитам. — Чуть позже, когда я думал об этом, — решив не упоминать Цинсюаня, который мог бы пострадать от рук Хуа Чэна, несмотря на свой счастливый билетик в лице Наследного Принца, который бы так просто не дал его тронуть, Се Лянь просто признался о том, что думал об этом. Это не было неправдой. Он действительно довольно часто задумывался, но никак не мог понять, что именно могло пойти не так. — Я, наконец, понял, что именно сделал не так. Но… Почему Сань Лан не упомянул об этом?       Фраза «Я думал, что ты знал» не подошла бы в данной ситуации. Хуа Чэн догадывался, что принц в самом деле мог попросту даже не задуматься над этим или забыть столь важную часть. В конце концов он редко бывал на подобных событиях (если вообще бывал), а из-за его обета он в самом деле мог просто не вспомнить об этом. — Я… Я просто подумал, что Его Высочество не желает нарушать свой обет, поэтому и старался не говорить об этом. — Но Сань Лан, я хочу-       Лицо Се Ляня почти сразу залил густой румянец. Он опустил голову и спрятал лицо за волосами. — Я хотел бы выполнить супружеский долг. И завершить ту церемонию до конца.       Хуа Чэну показалось, что он просто спит. Это не было далеко от правды, ведь он так часто видел во снах нечто подобное, что не мог сейчас не удивляться тому, как сильно Се Лянь из его грез напоминает этого. Но вот только Принц перед ним настоящий, подлинный. И он осыпает его своей искренней, совсем не иллюзорной любовью. И пусть Хуа Чэн все еще никак не может до конца поверить в то, что происходит, в то, что он слышит и видит, он все равно хочет, чтобы это не было сном. А если это так, то он просто не хочет открывать глаз.       Да и кто бы захотел просыпаться? — Ваше Высочество… — Се Лянь. — Се Лянь, ты уверен? — немного неуверенно поинтересовался демон. Все, что касалось наследного принца так или иначе вызывало в нем разные чувства. И сейчас он не мог не беспокоиться и о том, что, возможно, Се Лянь просто хочет сделать это по какой-то другой причине. Не потому что он действительно хотел его, а потому что так нужно для чего-то.       Теперь, когда его вот так спрашивали о том, уверен ли он… Се Лянь в самом деле не знал. Он просто хотел этого, однако он понятия не имел что к чему. — Сань Лан, я уверен в том, чего хочу, — тихо произнес Се Лянь, прежде чем поднять голову. Щеки его были румяные от смущения, но взгляд горел так, словно бы он прекрасно понимал, чего именно просит. Пораженный непревзойденный демон не нашелся с ответом. Он только осторожно взял чужие ладони в свои и приблизился для поцелуя.       Он вышел нежным, трепетным, куда оба вкладывали всю свою трогательную любовь. Однако вскоре эта любовь превратилась в бушующий ураган чувств, где Хуа Чэн углублял поцелуй, едва позволяя вдохнуть принцу. Тот, впрочем, старался вовсе этого лишний раз не делать и оторвался только тогда, когда совсем начал задыхаться.       Щеки Принца залил густой румянец и он не знал, что ему делать дальше. Он просто носом уткнулся в чужое плечо, когда спиной ощущал, как пальцы мужчины поглаживают его лопатки через одежду.       Хуа Чэн позволял Се Ляню передохнуть. И тот в самом деле старался перевести дыхание, подрагивающими пальцами сжимая красные одежды на муже. Кончики слабо покалывало и он никак не мог унять волнения. Так же, как и вернуть сердцебиение в норму.       Демон уже хотел обратиться к принцу и спросить его, все ли в порядке, однако не успел открыть рта, как его тут же заняли. Се Лянь сам льнул к Хуа Чэну, прижимался к нему всем телом и нежно прикусывал его губы, не желая прокусить ни одну из них или сделать больно.       У Хуа Чэна было восемьсот лет, чтобы подготовиться к этому моменту. И он действительно много раз представлял подобное, раздумывал над этим. Это не было секретом, возможно, даже для самого Се Ляня, но даже так демон не знал, что сейчас делать. Он был совершенно растерян, когда настоящий, живой, а не иллюзорный Наследный Принц сам прижимался к нему ближе. — А как же обет?.. — растерянно спросил Хуа Чэн, когда Се Лянь, наконец, оторвался от его губ и облизал собственные, опухшие от долгих поцелуев.       Собиратель Цветов Под Кровавым Дождем до сих пор беспокоился о чужих духовных силах. Только недавно его принц, наконец, вернул в полной мере свои силы, однако сейчас он вновь мог лишиться их. И все из-за его собственной прихоти. Просто потому что Се Лянь считал, что Хуа Чэну было это нужно. По крайней мере, именно так думал сам демон.       Но дело было именно в том, что необходимо это было не столько самому Хуа Чэну, который мог бы и воздержаться, сколько самому принцу, который надеялся хотя бы через восемь сотен лет, наконец, познать любовь во всех ее проявлениях. Да, это смущало его, он не мог собраться с мыслями и понятия не имел, что ему делать дальше, однако даже так он хотел этого всем своим сердцем. Только с этим не совсем человеком и только с ним. — Сань Лан, я хочу тебя, о каком обете может идти речь?       У Хуа Чэна выбило остатки его воздуха из легких. Да, он не нуждался в нем, но прямо сейчас он ощутил острую необходимость судорожно вдохнуть и предпринять попытку собраться с мыслями.       Его принц оказался куда увереннее, чем он мог представить. В его грезах он был таким только тогда, когда Хуа Чэн был еще совсем молод. Тогда принц в его мечтах вел себя смело, именно так, как подобает Наследному Принцу Сянь Лэ. Однако позже он приобрел все более сговорчивый и мягкий характер. Такой, какой у него был сейчас. И, казалось, старые образы больше не возвращались к нему и его принц теперь был совершенно не таким как раньше, но сейчас он ощутил невероятное сходство того Се Ляня из прошлого, который накладывался на контрастирующий образ его невинного, вечно смущающегося принца.       Увидев чужую реакцию, Се Лянь все же покраснел щеками и отвел взгляд в сторону. Его ладони все еще мягко сжимали чужие плечи и только когда Хуа Чэн заметил, что принц тоже смутился собственных слов, он пришел в себя.       Эта ситуация заставляла их обоих чувствовать себя неловко. Се Ляня просто потому что он все еще не очень хорошо понимал, что ему делать, а Хуа Чэна потому что тот все никак не мог поверить в реальность происходящего. — Я не очень хорошо смыслю в этом… Не мог бы Сань Лан направлять меня?       Демон слабо кивнул. Он с трепетом оглаживал чужое тело через одежду, мягко целовал губы принца и все еще старался собраться сам, чтобы приступить к более решительным действиям. В промедлении нуждался не столько Се Лянь, который мило краснел, отвечая на поцелуи и сжимая его плечи, сколько сам Хуа Чэн.       Даже если Собиратель Цветов знал об этом деле куда больше, выглядел со стороны он точно так же как и принц: неумелым, неловким и смущенным. На его бледном лице проступил румянец, когда он кончиками пальцев поддел пояс на талии Се Ляня. Тот, словно не обращая внимания на то, куда двигаются чужие руки и пальцы, обхватил ладонями чужое лицо и стал расцеловывать его. Он уже делал так: нежно, трепетно и с безмерной, почти ощутимой любовью. Казалось, этого чувства можно было коснуться физически — настолько оно было сильным.       Хуа Чэн немного расслабился, чувствуя, что Се Лянь вовсе ни о чем не беспокоится. Он прикрыл глаз, позволяя богу покрывать его лицо поцелуями дальше. — Сань Лан, — тихо позвал принц.       Демон открыл единственный глаз и устремил взор на улыбающегося принца. В этот момент мужчина просто хотел выгравировать образ своего бога еще на тысячах статуй. Немного растрепанный, но счастливо улыбающийся юноша, ведь возраст его замер после его низвержения. Внешне он казался молодым, все еще необычайно красивым. Таким, что у Хуа Чэна до сих пор сердце пропускало удары, если оно вновь решало заколотиться в безумном темпе при виде любви всей его жизни. — Я люблю тебя.       Всякий раз, слыша эту фразу, хотелось зарыться носом в длинные волосы, после — расцеловать принца и показать ему собственную любовь. Хуа Чэн до сих пор не совсем понимал, чем именно заслужил любовь своего бога. Ему хотелось немного побыть жадным: сгрести его в объятия и не выпускать ни к кому, не позволять никому больше наблюдать за его божеством. Чтобы он был всегда рядом с ним и нигде более. Чтобы не пропадал вот так за работой неделями. — Я тоже.       И звучит это так задушенно, словно бы Хуа Чэн вот-вот заплачет. Но его просто переполняют эмоции и он не может сказать иначе. Он смотрит на принца и не удерживается от того, чтобы носом уткнуться ему в плечо, прижавшись ближе.       Се Лянь целует его в макушку, гладит по голове и нежно улыбается, словно бы успокаивая ребенка. И неожиданно понимает, что готов провести вот так всю свою долгую жизнь: позволяя Хуа Чэну обнимать себя и при этом поглаживать того по голове. — Гэгэ.       Голос мужчины звучит тихо. И Се Лянь улыбается, продолжая обнимать демона и при этом позволять тому прижиматься к себе.       Принц понимал, что, возможно, Хуа Чэн не сказал бы сейчас ничего, не продолжил бы фразу. Он просто желал позвать его. Однако даже так юноша чуть наклоняет голову, ближе к остроконечному уху и шепотом интересуется: — Что-то случилось, Сань Лан?       «Ваше Высочество случилось» — мысленно отвечает, но вслух не находит в себе сил выдавить даже какой-нибудь невнятный звук, только крепче сжимая принца в объятиях. — Сань Лан, ты меня задушишь, — нежный смех отвлекает, помогает прийти в себя и только сейчас Хуа Чэн отрывается, чтобы вновь взглянуть на юношу. Если бы демон стоял — у него подкосились бы ноги и он упал на колени. — Ты в порядке? — мягко спрашивает, наклоняясь ближе и убирая непослушные черные пряди за ухо Хуа Чэна. — Да, — звучит так, словно бы он совершенно не осознает правда это или же нет. Он пытается осмыслить свой ответ, но быстрее переходит к действиям, вновь приближаясь к принцу и целуя уже его шею.       Нежная кожа расцветает румянцем под губами, а Се Лянь укладывает ладони обратно на плечи мужа, закрывая глаза и отдаваясь ощущениям. Они немного странные: внизу живота что-то слабо теплеет, словно бы постепенно скручиваясь в узел, появляется предвкушение и желание, чтобы это все не прекращалось.       И в один момент, когда Хуа Чэн отрывается, чтобы еще раз взглянуть на принца, то он не находит слов. Ему даже кажется, что он сам потерялся между сном и реальностью.       Се Лянь под его внимательным и вместе с тем совершенно потерянным взглядом снимает с себя одежду. Ну, или точнее, спускает ее с плеч, открывая вид на аккуратное, подтянутое молодое тело с мягкими изгибами мышц. Он не выглядит особенно хрупким, но и вместе с тем не является совсем крупным или исключительно мужественным.       Принц уже хочет убрать руки из рукавов, чтобы они лишний раз не мешали, но быстрее оказывается прижат к постели. Хуа Чэн осыпает его лицо поцелуями, вызывая мягкий смех и слабые просьбы прекратить. Се Лянь довольно жмурится, подставляет лицо вопреки собственным просьбам и сам демон следует жестам, а не словам. Последние его стали подводить все чаще.       За последние несколько минут он никак не мог найти слов, чтобы выразить весь тот бушующий ураган чувств внутри: от безграничного счастья, до бесконечной любви, которую мужчина вкладывает в свои короткие поцелуи.       Се Лянь улыбается, гладит ладонью чужую щеку, пальцами поддевая веревочку повязки на глазу, но не снимая ее, как бы задавая немой вопрос. И Хуа Чэн качает головой, но все равно другой рукой прижимает чужую ладонь ближе к своей холодной коже на щеке. Контраст температур приводит Принца в чувство и он уже чуть более осознанно смотрит на мужчину перед собой, поддаваясь ближе и свободной рукой обнимая того за шею. Он мягко касается чужих губ, позволяет себе вольность прикусить нижнюю и оттянуть ее, после, скользнуть языком в чужой рот и тут же загореться смущением, когда Хуа Чэн отвечает на поцелуй, одну руку положив на талию, а второй все еще прижимая чужую ладонь к щеке.       Се Ляню становится слишком жарко, а съехавшие одежды прохладе не способствуют. Зато тело перед ним прохладное. И Принц тянется к нему ближе, разорвав поцелуй, в итоге меняясь позициями и вынуждая Хуа Чэна сесть, оперевшись руками на кровать. Се Лянь садится на его ноги, обнимает за шею, прижимаясь всем своим телом, после чего оставляет мягкий поцелуй под левым глазом. — Гэгэ хотел, чтобы вел я, — напоминает демон. Но его подобный расклад более чем устраивает. Пусть он и не уверен, что заслужил всю эту любовь бога, но ему безумно нравится ощущение, когда Се Лянь смотрит на него так, словно бы погибнет, если отпустит хоть на миг.       Наследный принц привык получать чужую ласку. И сейчас он бы не отказался от этого, однако почему-то именно в этот момент ему хочется продемонстрировать мужу все свои чувства. — Прости, Сань Лан, — в голосе не звучит даже доля искренности при принесении извинений, из-за чего мужчина улыбается, однако тут же теряется, когда принц наконец снимает с себя одеяния, отстранившись и открыв вид на белоснежную, но не такую светлую как у Короля Призраков, кожу. Взгляд Хуа Чэна чуть темнеет, он все еще опирается на одну руку, второй, словно в неверии, касаясь чужого плеча. Он спускает пальцы к ключицам, поднимает их к горлу и чуть давит на адамово яблоко. То дергается. Се Ляню щекотно, улыбка с его губ никак не пропадает и он прикрывает глаза, смотря на мужа сверху вниз. Под дрожащими ресницами начинает собираться влага и демон прекращает движения рукой, застывая. — Се Лянь? — Все хорошо, — заверяет, закрывая глаза и делая несколько глубоких вдохов.       И в словах нет лжи. Ему действительно так хорошо сейчас, что он не может сдержать себя от того, чтобы не заплакать от переизбытка ощущений.       Наследный принц тут же вытирает тыльной стороной ладони слезы и наклоняется ближе к Хуа Чэну. Он целует его в уголок губ и кончиками пальцев подцепляет пояс. Он силится развязать его, но его пальцы дрожат и совершенно не слушаются, из-за чего он долго возится, но так и не развязывает его. Тогда с его губ срывается нервный смешок.       Собиратель Цветов запускает пальцы свободной руки в распущенные волосы принца, немного прочесывает их и оттягивает, наблюдая за тем, как блаженно прикрывает глаза юноша, откидывая назад голову и открывая вид на тонкую шею, где когда-то была проклятая канга, сдерживающая его духовные силы.       Хуа Чэн мажет губами по месту, где было проклятое кольцо, целует его и всасывает бледную кожу губами, после, обводя ее языком. На месте поцелуя появляется наливающийся краской засос. Он оставлял их и раньше, но сейчас этот выглядел по-особенному. И мужчина не сдерживается от повторения своего действия, при этом продолжив оттягивать волосы, пропуская светлые пряди между пальцев. Они мягкие, приятные на ощупь и пахнут цветочными маслами, которые Хуа Чэн сам принес однажды принцу. Се Лянь в его руках плавится, не сдерживает удовлетворенного мычания. Он приоткрывает рот и одними губами шепчет «еще немного», позволяя демону продолжать незатейливые ласки. — Сань Лан, — зовет совсем тихо, но сейчас его голос даже не звучит как обычно. Он немного сипит, кажется несколькими тонами ниже, отчего демона прошибает до самых костей дрожью и он сдерживает себя, чтобы тут же не поцеловать приоткрытые покрасневшие губы.       Се Лянь считает почти несправедливым то, что он сам почти раздет, в то время как демон не снял с себя совершенно ничего. Это так же заставляет ощущать себя немного неуютно. И, поняв это, Хуа Чэн помогает юноше справиться с собственным поясом, который тому так и не удалось развязать. Принц почти сразу протягивает руки, отодвигая края красных одеяний, которые, казалось, сливались с цветом постельного белья. Он с каким-то странным трепетом оглаживает кончиками пальцев его ключицы, как это некоторое время назад делал сам Король Призраков, после чего, наклонившись чуть ближе, оставляет несколько влажных поцелуев на них, поднимаясь к чужому лицу. Се Лянь целует все так же целомудренно, только губами. Хуа Чэн, вновь вернув одну ладонь на голову принца, притягивает ее ближе за затылок, чуть наклоняя собственную голову, чтобы углубить поцелуй.       Юноша в его руках едва ощутимо дрожит, но даже так он кончиками пальцев оглаживает торс демона, спускает с плеч одеяния и сталкивается с проблемой в качестве серебряных наручей.       Хуа Чэн, честно говоря, мог бы избавиться от одежды по щелчку пальцев, но видеть смущенное лицо принца, когда тот снимает с него ткань, но каждый раз наталкивается на одно препятствие за другим, доставляет ему неописуемое удовольствие. Улыбка сама напрашивается и, пусть он не хотел смеяться над принцем, он не смог сдержаться и издал короткий смешок, отчего лицо Се Ляня еще сильнее покраснело. — Сань Ла-ан, — почти обиженно позвал принц, дернув демона за рукав, словно бы ребенок. И Хуа Чэн, подавляя смех, пусть его и выдавали дрожащие плечи, помог ему расстегнуть наручи. Те были отставлены в сторону.       Се Лянь целует руки Хуа Чэна: длинные, изящные и холодные пальцы, которые словно бы приобретают розоватый оттенок в тех местах, где их коснулись губы. Демону кажется, что должно быть все совершенно наоборот. Но он позволяет своему принцу целовать его, потому что сердце в собственной груди, казалось, уже мертвое, не бьющееся, заходится в бешеном ритме, а кровь в ушах и висках заставляет его даже немного оглохнуть, перестав различать тихие звуки от касаний губ возлюбленного к его рукам.       Демон даже не сразу замечает, когда Се Лянь полностью укладывает его на постель, сев на бедра, и продолжает целовать уже его запястья.       У Хуа Чэна в сознании маячит мысль о том, что он совершенно точно не заслужил такого принца. Он ничего не сделал, чтобы заслужить такую любовь Се Ляня. Се Ляня, который вот так, с почти осязаемыми чувствами целовал его руки, с трепетом во взгляде смотрел только на него и продолжал оставлять едва ощутимые поцелуи дальше. Казалось, они обжигали бледную кожу. Демон был готов поклясться, что там, где касались губы принца, появлялись ожоги. Но на тех местах была только едва порозовевшая от тепла кожа.       Наследный принц склонился чуть ближе к чужому лицу, оставил на чужой щеке, прямо под повязкой, легкий поцелуй, после чего самыми кончиками пальцев огладил грудь демона. Он неуверенно касается сосков пальцами, опускается сам и целует один из них, после втягивая в рот и обводя языком. Хуа Чэн под ним вздрагивает, на выдохе произнося «Ваше Высочество». В его голосе смешались нотки беспокойства и вместе с тем замешательства.       Се Лянь сам не знал, зачем это делал. Но ему так понравилась реакция демона, что он недолго думая повторяет эту ласку, но уже с другим соском, а тот, что оставил, начинает крутить между пальцев. Он не особо представляет то, как это должно ощущаться, но если Хуа Чэн под ним не высказывает возмущения или того, что ему неприятно — значит, это, вроде бы, не должно быть плохо.       И дело именно в том, что Хуа Чэну слишком хорошо. Его маленький принц так желает сделать для него что-то, и мысль об этом заставляет все остальные улетучиться куда-то совершенно далеко. Демон уже не может нормально соображать, когда тихо ахает от того, что принц никак не отрывался от него, а теперь еще и прикусил один из сосков. — Ты в порядке? — тут же обеспокоено интересуется, поднимая голову и спуская ладони на чужой живот, при этом оглаживая его пальцами. — Ваше Высочество, — выходит почти задушенно, потому что Хуа Чэн в самом деле испытывает недостаток кислорода прямо сейчас. — Я не в порядке. — Я что-то сделал не так? — на лице принца тут же появляется замешательство. И демон, честно, хочет расцеловать этого человека и тут же исправиться, сказать, что все просто замечательно, что он отлично справляется, потому что его собственная нижняя часть тела уже красноречиво намекает своей твердостью о том, что он более чем успешно справился.       Король Призраков вместо ответа приподнимается, переворачивает принца, осторожно укладывая того на постель, словно бы драгоценность. И тот смотрит неуверенно, смущенно, ибо так и не получил ответа на свой вопрос. Он действительно думает, что где-то ошибся.       Однако следующий неловкий вопрос Се Ляня тонет в глубоком поцелуе и тот ощущает, как демон жмется ближе, вклиниваясь у него между ног. И потом до принца доходит почему именно Хуа Чэн не в порядке. Се Лянь почти задыхается, ощущая чужое возбуждение собственным. Он рвано выдыхает в поцелуй, издавая тихое «ох», после чего слышит сдавленный смех демона, который мажет губами по чужим, дальше — по подбородку, и плавно спускается ниже, к шее, ключицам, перед этим прикусив адамово яблоко. Се Лянь под ним немного дрожит, а его тело кажется чуть ли не раскаленной лавой, которая бурлит в нем вместо крови. И принцу приходится вернуть Собирателя Цветов за шею обратно к себе, чтобы прижаться к нему и получить немного спасительной прохлады. Но вот только отчего-то легче не становится. Носом зарывшись в изгиб чужой шеи, Се Лянь ощущает, как одной рукой его гладят по голове, массируя кожу на затылке, а второй оглаживают бедро. — Ваше Высочество.       Се Лянь мотает головой, как бы прося ничего не говорить. И Хуа Чэн не продолжает, только стягивая с принца остатки одежды, пока тот все еще лишний раз старается не смотреть ни на что, спрятавшись в объятиях того, кто лишал его одежды.       Демон совсем теряется, когда видит чужое, полностью обнаженное тело. Столько раз он представлял его, столько раз он создавал статуи, писал картины с ним, но никогда до этого ему не удавалось увидеть его вот так: вживую, близко, при этом ощущая, как принц старается спрятаться от жадного и в то же время благоговейного взгляда, полного обожания. Может, обожание его совершенно нездоровое, но Хуа Чэн все еще являлся главным поклонником Наследного Принца Сянь Лэ. И он не мог не испытать чего-то подобного, когда его божество находилось так близко и таяло от его действий.       В себя демон приходит только в момент, когда принц старается так же стянуть остатки одежды и с него. Взгляд демона намерено не опускается ниже чужой груди, но все равно падает на тонкие запястья и дрожащие пальцы, стягивающие с него ткань. — Сань Лан, — выдыхает совершенно бездумно, когда пальцами Хуа Чэн гладит его бедро и оставляет поцелуй на шее.       Принцу с горем пополам удалось снять с желанного тела одежду, но увидев его, он растерялся не меньше самого демона. В голове назойливо крутилась мысль «а что дальше?». Увидев чужое напряженное лицо, Хуа Чэн осторожно коснулся пальцами чужого подбородка, приподняв тот, после чего утянул в очередной поцелуй.       Подсознательно демон все еще беспокоился о том, что мог не нравиться принцу. Он в истинном облике имел довольно много «неидеальностей», которые были совершенно недостойны того, чтобы принц их увидел. Вроде того же отсутствующего глаза под повязкой, которую Се Лянь так и не решился попросить снять. Ведь попроси он чуть настойчивее — Хуа Чэн бы не отказал. Так же он до сих считал себя недостойным принца и именно от этого шли все его беспокойства. А что, если он не понравился Наследному принцу? Что, если он сейчас возьмет все те слова назад и скажет, что ошибся?       Однако в его голове становится пусто в тот самый момент, когда принц, прильнув к нему ближе и оторвавшись от губ, стал расцеловывать его шею, при этом ладонями оглаживая талию демона и его бедра.       В момент, когда он отрывался от губ, то взгляд его был совершенно не похож на тот, которым он смотрел обычно. Се Лянь в самом деле желал всего того, что между ними сейчас происходило. И это желание настолько шокировало демона, что он несдержанно выдохнул и сжал чужое бедро чуть сильнее, вызвав у принца тихий «ох». Тот, видимо, немного придя в себя благодаря слабой, едва ощутимой боли от давления, медленно начинал осознавать свои поступки, однако уже совершенно не смутился этого, только ложась спиной на простыни и утягивая за собой опешившего демона. — Сань Лан, — голос у принца немного дрожащий. Его взгляд опускается вниз, туда, где только что соприкоснулась их плоть. И Хуа Чэн понимает.       Его принц — совершенство. Неискушенный, до этого самого момента не знающий, что делать с желанием плоти. И демон помогает.       Он ладонью обхватывает чужой, твердый член с выступившим на головке предэякулятом. Се Лянь вздрагивает, ощутив, как рука мужа оказывается там, где даже он сам старался не касаться себя, однако, полностью доверившись ему, прикрывает глаза и отдается непривычным ощущениям, от которых все его нутро горит, а внизу живота — скручивается в тугой комок.       Хуа Чэн поглаживает нежную кожу на органе, распределяет смазку и несколько раз проводит ладонью вверх-вниз вдоль, заключив плоть в кольцо пальцев и слыша первый, несдержанный стон принца. Тот тут же покраснел, отвел взгляд в сторону и закусил ребро ладони. Его ноги сами немного раздвинулись, когда Король Призраков мягко ласкал его. Впрочем, его движения в скором времени стали быстрее и резче, а Се Лянь невольно поддавался бедрами навстречу, иногда давясь сдавленными и сдержанными стонами.       Для него это все впервые. И Собиратель Цветов ловит взглядом каждую эмоцию на чужом лице. Они слишком хорошо описывают чужие ощущения: от наслаждения, когда принц откидывал назад голову и заламывал брови, до желания большего, когда эти самые брови немного сводились к переносице. Все тело принца потряхивало, а его кожа порозовела в некоторых местах от одолевавшего смущения, из-за которого он и сдерживал те звуки, что рвались из его грудной клетки.       Се Ляню хотелось подать голос, но он сам пугался того, как он звучал: надломленный, совершенно не такой, каким он привык его слышать. Совершенно бесстыдный, чуть более тонкий и вгоняющий его самого в краску. — С-сань Лан.       Голос принца сходит на шепот, напоминающий больше мольбу. Словно бы это он поклонялся богу, хотя перед ним был только демон, удовлетворяющий его плотские желания, о которых он до сей поры позабыл.       Услышав это обращение, Хуа Чэн мягко улыбнулся и поцеловал принца в уголок глаза. На ресницах Се Ляня собрались слезы, выступившие совершенно непроизвольно. — Все хорошо, — успокаивает демон, продолжая сцеловывать чужие слезы. И давится воздухом, когда чужая ладонь обхватывает его плоть. Робко, неуверенно. Во взгляде Се Ляня что-то странное: он пристально смотрит вниз, наблюдая за чужой ладонью на собственном члене и начинает по памяти воспроизводить то, что ощущал и то, что видит сейчас.       И теперь сам Хуа Чэн нуждался в этом «Все хорошо», потому что он больше не может найти сил опустить взгляд туда, где иногда соприкасаются их руки.       Движения принца неловкие, мягкие, но в один момент его пальцы перестают его слушаться и он отпускает чужую плоть, цепляясь вместо этого за чужую руку, при этом закинув голову назад.       Король призраков догадывался, что именно послужило причиной для подобной реакции, а потому ускорил движение руки по влажной плоти. Се Лянь, кажется, совсем потерял себя в происходящем и даже не мог сдерживать тех стонов, которые, казалось, доносились из самой грудной клетки. Все его тело натянулось словно струна и он напрягся, прогнувшись в спине и схватившись уже за шею демона.       В глазах в один момент потемнело, неожиданно наступила звенящая тишина в ушах и принц совершенно перестал понимать, что происходит. Немного обеспокоенный голос Хуа Чэна доносился словно через толщу воды и он не мог четко расслышать ни одного слова. Он даже не мог сфокусировать взгляда, только лежал на месте, ослабив хватку на шее Короля Призраков, немного рассеянно созерцая потолок. — Ваше Высочество?       По всему телу разлилось тепло. Хуа Чэн поцеловал его, передавая часть своих духовных сил, из-за чего принц тут же оттолкнул его от себя и перепуганно уставился на него, открыв рот, но так ничего и не сказав.       Но демон быстро понял в чем дело. Се Лянь до сих пор боялся повторения той ситуации на горе Тунлу. И он попросил Хуа Чэна больше не жертвовать ему свою духовную силу ни в коем случае. Тогда он говорил это с явной болью, беспокойством и страхом. — Ваше Высочество, я буду в порядке, это всего лишь немного духовной силы- — Сань Лан, я просил тебя не делать этого, — рассеянно отозвался принц. Его взгляд опустился вниз и он тут же смутился.       Он все же нарушил тот обет. На его животе и ладони демона была белесая жидкость, а все тело сводило приятной негой после произошедшего. Однако слабость из-за нарушенной клятвы все еще одолевала его, но он не мог позволить Хуа Чэну вновь тратить свои силы на него.       А потом его взгляд опустился с собственной плоти на чужую: все еще твердую, с яркой, красной головкой и выступающей на ней смазкой.       Сообразив, куда именно смотрит принц, демон уже хотел сказать, что все в порядке, но не успел издать и звука, как ощутил, как чужая ладонь обхватила его член.       В отличие от остального тела, эта часть Хуа Чэна была горячей. Се Лянь странно улыбнулся, воспроизводя в памяти недавние события и повторяя их. — Ваше Высочество, — голос Короля Призраков дрогнул. Мужчина склонился над чужим телом ближе и носом уткнулся в чужую шею.       Как бы демон не хотел продержаться дольше — он не был в силах противиться воплощенным в реальность грезам. Настоящий Се Лянь, раскрасневшийся, смущенный, все равно делал все, чтобы сделать ему так же приятно, как он ощущал себя сам, когда Хуа Чэн ласкал его. И из-за этого разрядка пришла настолько неожиданно, что демон рвано выдохнул вперемешку с грудным стоном и излился в чужую ладонь, которая продолжала размеренно двигаться по его плоти.       Се Ляня тянут ближе к себе, целуют в губы со всевозможной нежностью и тот отвечает, обнимая мужчину над собой. Его пальцы чистой руки зарываются в волосы Хуа Чэна, оттягивают их и принц довольно улыбается в поцелуй, чувствуя чужую дрожь. — Я люблю тебя, — словно бы напоминает Се Лянь, лбом касаясь чужого, при этом закрыв глаза. Он все еще сбито дышит после поцелуя и кончиками пальцев оглаживает покрасневшие плечи Короля Призраков, поднимая их скользящим движением к его лицу. — Я тебя тоже, — отзывается Собиратель Цветов, чувствуя, как чужие пальцы поглаживают область под правым глазом, прямо под повязкой.       И взгляд у Се Ляня настолько преисполнен любви и нежности, что если тот попросит… — Пожалуйста. Я хочу увидеть его.       …То Хуа Чэн не найдет сил отказать.       Он смотрит немного виновато, отводит взгляд в сторону и тяжело вздыхает, позволяя принцу сменить позицию и оказаться сверху, на собственных коленях. Тот продолжает гладить правую щеку, дожидаясь ответа. — Сань Лан? — Гэгэ, это неприглядное зрелище, — бормочет мужчина. Он не хотел портить этот день чем-то подобным. — Сань Лан, это часть тебя. Он никак не может быть неприглядным зрелищем. Все в тебе — прекрасно. — Гэгэ… — голос Хуа Чэна ломается, словно он вновь стал ребенком или подростком. Он неуверенно кивает, прикрывая единственный глаз, пока Се Лянь снимает повязку со второго.       Демон напрягается всем телом, когда слышит, как принц затаил дыхание. Он смотрел на него. И Хуа Чэн боялся столкнуться с отвращением в его взгляде. Однако когда он рискнул открыть глаз, то не увидел там ничего, кроме все той же безмерной любви.       Се Лянь кончиками пальцев огладил неровные шрамы, провисающее веко и губами коснулся уголка правого глаза демона, после чего нежно улыбнулся и оставил еще один легкий поцелуй на губах Хуа Чэна. — Ты прекрасен.       Будь Хуа Чэн еще жив — его лицо бы густо покраснело и он бы не смог найти ответа на эти слова. Впрочем, он и сейчас не мог ничего ответить. Только прижался ближе к мужу и закрыл глаз, спрятав лицо в чужих волосах. — Сань Лан замечательный, — поглаживая демона по голове, продолжал принц. — Он так много делает для меня, что порой я ощущаю себя так, словно бы вернулся на восемьсот лет назад, во дворец. И тогда я становлюсь таким жадным, — Се Лянь слабо, немного смущенно посмеивается. — Я счастлив, что ты со мной. Я люблю тебя.       Хуа Чэн издал что-то совершенно невнятное, что принц расценил как ответное «Я тоже».       Се Ляню кажется, что он в самом деле готов провести всю свою жизнь вот так: обнимая немного смущенного демона, признаваясь ему раз за разом в чувствах и не позволяя отстраниться от себя.