Наизнанку

2016, Декабрь. Великий Устюг

      Снежка вернулась домой два дня назад. На самом деле, визит в отчий дом не входил в ее планы на ближайший месяц, но совершенно внезапно в их мышкинскую квартиру постучался дедушка Мороз со словами о том, что в течение всей следующей недели Снежка пробудет в Великом Устюге в кругу семьи. Это уже было решено на высшем уровне не то с хранителем, не то с куратором, и Снежке, и так раздавленной свалившимися неприятностями — встреча с Мороком, ссора с Аленкой, уход Вари (и неизвестно, до конца ли года или до конца жизни) — пришлось согласиться, собрать чемоданы и, распрощавшись с Машей, покинуть Мышкин.       В Устюге было спокойно — уж точно спокойнее, чем в Мышкине. Даже погода была идеальнее некуда: снежные сугробы блестели в лучах солнца, ветра совсем не было, а ледяные скульптуры, расставленные по периметру двора, словно напевали знакомую, но всеми давно забытую мелодию. И лишь в доме Деда Мороза царили то метели, то штормы, то штили. Еще бы! Когда в доме нос к носу сталкивались три главные женщины Мороза, было откуда начаться метели.       Дочь Вьюга была в последнее время невероятно нервной, сестра Снежная королева опять наворотила делов, заморозив целую деревню, а жена Янина мало того, что отличалась от всей своей семьи характером — была она огненным магом, а они, как известно, все были обладателями взрывного темперамента, — так еще и за сотню с хвостиком лет не смогла поладить со своей золовкой. В общем-то сам Мороз, с присущим всем магам воды спокойствием, к столкновению трех женщин относился весьма терпеливо. Разве что, ему крайне часто приходилось вытаскивать из эпицентра женского спора то внучку, то зятя и уводить их куда подальше.       Вот только в этот раз дедушка забрать Снежку не успел, и пришлось ей сначала выслушивать спор своих родственниц, а после буквально за руку уводить из кухни тетю — судя по ее лицу она была бы не против повторить опыт с заморозкой на своей невестке. Хорошо бы, конечно, было увести бабушку (та тоже горела желанием сжечь свою оппонентку), но была одна загвоздка: кожа огненных магов во время их гнева порой раскалялась настолько, что любому неогненному было невозможно даже дотронуться до них.       Поэтому-то и пришлось брать тетю и ретироваться с ней куда подальше.       К Снежной Королеве у Снежки были противоречивые чувства. С одной стороны она ее очень любила, с другой — боялась всеми фибрами души. В порыве гнева тетя была готова на многое: убить, навеки заточить во льдах, обратить в снеговика, ледяную скульптуру или вовсе — в пингвина… Фантазия у нее работала отменно.       А ведь когда-то, часто говорила себе Снежка, слушая дедушкины рассказы о детстве, Снежная королева была почти такая же, как и она: маленькая, стеснительная и настолько добрая, что плакать хотелось. Но что могло случится с той девочкой, из-за чего она обратилась в неприступную каменную леди Снежка не знала и лишь молилась всем известным богам, чтобы в ней не взыграли гены, и она не повторила судьбу тети.       Ее сходство со Снежной королевой было слишком очевидным и не подмечал его только ленивый: у них была поразительно похожая внешность, одинаковый магический спектр, идентичные увлечения, почти одинаковые имена… И нет, Снежке определенно не хотелось стать такой же — все внутри претило и сопротивлялось этому, но червячок сомнения где-то еще глубже кричал о неизбежности оного.       Встряхнув головой, чтобы отогнать ненужные мысли, Снежка подняла глаза на тетю и вздрогнула — мороз был здесь вовсе не при чем, в отличие от осознания того, что впервые за последние годы она впервые осталась с ней наедине. А в памяти до сих пор живо было всегда улыбчивое лицо друга из Снежной деревни…       — Как успехи на практике? — спросила тетя, оборачиваясь — до этого она смотрела на простилавшиеся за окном снежные равнины.       — Все хорошо, — Снежка энергично закивала. — С жидкостями, конечно, стоит еще работать и работать, но за заклинания со льдом и снегом Кот меня хвалит.       Снежная Королева — вернее Снежана, как вдруг вспомнила Снежка — кивнула.       — Ты что-то хочешь у меня спросить, так? — она оперлась спиной о подоконник, скрестила руки под грудью и уставила взгляд светло-голубых глаз во внучку.       Снежка против воли вздрогнула, пытаясь понять, действительно ли тетя умеет читать мысли или все вопросы попросту написаны на ее лице?       — Почему вы не можете договориться? — спросила наконец Снежка. — Зачем постоянно спорить?       — Три хозяйки на одной кухне. Одна из них к тому же гость, — пожала плечами Снежана, насмешливо искривляя тонкие губы, покрытые голубой помадой. — Но ты хотела спросить не об этом, верно?       Снежка отчаянно затрясла головой, зачем-то кивнула и ушла.

***

      — … Это ж надо было додуматься: перенаправить тысячу кукол Санте! Я этим придуркам говорю: «Ну вы голову хотя бы включите, на кой нашим мастерам делать Санте игрушки — у него ведь свои эльфы есть! А у нас фабрика, на минуточку, Деда Мороза, а не Санта-Клауса.» А они, представляешь, такие: «А разве это не одно и тоже?» Ой, будь моя воля, я б этих мастеров на месте убил! — Анатолий хлопнул ладонью по своей ноге, недовольно усмехнулся, посильнее закутался в одеяло и лег на колени жены.       Вьюга засмеялась и почесала мужу за ухом. Настроение Анатолия в миг улучшилось: он широко улыбнулся и, казалось, готов был вот-вот замурчать.       — Ну а дальше-то что? — спросила Снежка, умиленно наблюдая за родителями. — Вернули подарки?       — Ага, щас. Они нам вместо кукол — вместо тысячи коробок красивых фарфоровых кукол, хинд мей, на минуточку — прислали две тысячи оленей!       — Handmade, любовь моя, — поправила его Вьюга, — в переводе: «ручной труд».       — Ой, не цепляйся, — сказал Анатолий, состроив смешную рожицу. — Ты мне лучше скажи, что мы с этими оленями делать будем? Тыща фабричных американских оленей… Додуматься ж надо!       Вьюга закатила глаза. Про кукол, оленей и Санту с Морозом, ее муж без устали твердил уже неделю. Из-за конфуза с мастерами-стажерами, которые перепутали двух легендарных дедов Нового года и отослали партию подарков не тому, все мастера ломали головы: в график-то они не укладывались! Было уже семнадцатое декабря, каких-то две недели до Нового года, а добрая тысяча подарков канула в лету.       — А заново кукол не удастся сделать? — поинтересовалась Снежка и тут же встретилась взглядом с матерью, предупреждающей о том, что данную тему лучше не начинать.       Снежка, словно по команде, закрыла ладонью расплывшийся в улыбке рот. Февральские морозы, как же она соскучилась по этому! По родителям, которые такие разные — простой-препростой мастер и вся из себя северная леди, — но так любят друг друга; по вечерним посиделкам в самой маленькой и уютной, прозванной из-за этого семейной, комнате дома, когда отец безумолку рассказывает о проказах новичков и кутается едва ли не с носом в одеяло — мерзнет потому что в царстве льдов, а мама смеется с его рассказов и исправляет неправильно произнесенные мужем слова.       Снежка перевела взгляд с родителей на дедушку с бабушкой, которые сидели за кроссвордом, пытаясь вспомнить столицу Никарагуа. Известно было лишь то, что город этот был на «м» и имел в составе целых семь букв. Что, собственно, не мешало приводить такие варианты, как Марбелья или Мекка.       В голове сам собой возник вопрос, который, впрочем, до этого часто мучил Снежку.       — А это у нас традиция такая, — спросила Снежка, обращаясь не то к родителям, не то к бабушке с дедом, — выбирать себе пару, полностью противоположную себе? Главный маг льда и огненная колдунья, перфекционист-волшебница и простой мастер?       — Что, прям уж-таки простой-простой? — обижено протянул Анатолий.       Вьюга тут же легонько ударила его пальцами по губам.       — Я не в том смысле, — начала оправдываться Снежка, еще сильнее расплываясь в улыбке.       — А я, между прочим, обиделся! — заявил Анатолий, надув губы и сморщив лицо, совсем как маленький ребенок.       Вьюга в очередной раз закатила глаза, вытащила из-за спины подушку и шутливо принялась душить собственного мужа.       Издав боевой клич, Анатолий резво сел и резким движением положил супругу к себе на колени (подушка при этом слетела на пол), начиная безжалостно ее щекотать.       — Как дети малые, — вздохнула, наблюдая за ними, Янина и, уже обращаясь к мужу, спросила: — Монако?       — Это княжество, — покачал головой Мороз. — Да и букв шесть.       — Тогда Марсель.       — Это во Франции.       — Тогда, — Янина задумчиво прикусила кончик ручки, перебирая в голове города. Но вдруг отложила ручку, убрала с лица рыжий волос, нежно улыбнулась и посмотрела на внучку: — Снежечка, внученька, ты зачем про пары спрашивала? Влюбилась что ли?       — Я… — начала было Снежка, предательски краснея, но осеклась, не зная, что сказать.       К ее счастью, дверь в комнату распахнулась, пропуская внутрь Снежную королеву.       — Манагуа, — сказала она, бегло посмотрев в кроссворд, взяла со стола свою книгу и столь же стремительно удалилась. — Можете не благодарить!       — О, подходит! — радостно воскликнул Мороз и вписал в квадратики недостающие буквы.       — Всегда знала, что она оттуда, — хмыкнула Янина и перевела взгляд на следующий вопрос: — «Сосед Дантеса в замке Иф», пять букв.       Больше к разговору с парами не возвращались.

***

      На удивление, никто из родственников не решался заговорить о Мороке — напротив, каждый из них, как мог, избегал эту щекотливую тему. Вот только полностью избегать ее не получалось — Снежка видела это по взглядам, по жестам, по словам. Мама, например, стала приходить по ночам к ней в комнату и долго стоять возле кровати, вглядываясь в безмятежное бледное лицо. Она и раньше так делала, Снежка знала, вот только никогда еще Вьюга не задерживалась настолько, не стояла, обняв себя руками, тяжело дыша и хлюпая орлиным носом.       Снежка уже было обрадовалась, что к этой теме семья не придет — почему-то о Мороке, хотя бы дома, говорить не хотелось. Но, идя однажды посреди ночи на кухню, она услышала голоса, доносящиеся из семейной комнаты, и все ее мечты буквально засыпало снегом: семья, начиная с отца и заканчивая тетей, разговаривали о ней, практике в Мышкине и Мороке.       Чувствуя себя невероятно виноватой, Снежка заглянула в приоткрытую дверцу.       Вьюга стояла посреди комнаты, спрятав руки в карманах ночного халата, на диване Анатолий, с натянутым едва ли не до носа воротником свитера, кутался в одеяло и глазами наблюдал за мельтишившим туда-сюда Морозом, возле окна стояла Снежана — в полумраке комнаты еще более загадочная, а Янина сидела в кресле и вязала спицами (насколько знала Снежка, это ее успокаивало).       — У меня всего одна дочь, — Вьюга шмыгнула носом, — я не собираюсь ею рисковать.       — К тому же, ей всего пятнадцать, она еще слишком маленькая для таких опасных приключений, — подал голос Анатолий, всего на секунду выныривая из своего теплого укрытия.       — Она под присмотром Кота, — Мороз спокойно пожал плечами. — Если бы я кому-то и доверил свою дочь, то только ему. Он лучший из хранителей.       — Да он бросит тебя неумеющим плавать в речку, а выплывешь ты или нет, не его заботы! — Вьюга вытерла сочащийся нос и обняла себя за плечи. — Я сама у него училась, знаю о чем говорю. И повторяю: я Снежкой рисковать не собираюсь, она останется здесь, в Устюге, до тех пор, пока Морок не будет пойман.       Снежка застыла в немом изумлении. От испуганного восклицания ее останавливал лишь прикушенный губами светлый локон.       — И к тому моменту она возненавидит тебя, этот дом, судьбу и весь мир заодно, — Снежана хмыкнула и отвернулась от окна, скрестив руки под грудью. Даже в банном халате, надетом поверх ночной сорочки, она выглядела величественно. — А так идея хорошая: запереть ребенка в четырех стенах, огораживая его от тьмы окружающего мира. Молодец, племянница, премия «Мать года» тебе обеспечена.       — Впервые в жизни я с ней согласна, — вторила Янина, отбрасывая своё вязание.       Спицы, нитки и недовязаный кардиган тут же исчезли в языках пламени, исходящих из ее ладони.       Анатолий заинтересованно вытянул шею, едва ли не пожирая глазами огонек в руках тещи.       — Если вы будете прятать Снежку от всего плохого, что может приключится на этом свете, она вам спасибо не скажет, — произнесла Янина и создала огонек, который полетел к Анатолию, который тут же улыбнулся, смешивая довольствие и благодарность.       — Трудности, между прочим, закаляют, — заметила Снежана, тем самым снимая спусковой крючок — Вьюга всплеснула руками, лицо ее налилось краской, голос потерял былые спокойствие и нежность:       — Конечно, закаляют. Шишки на лбу, стесаные коленки, разбитое сердце после первой любви, умерший зверек — закаляют. А темные и опасные маги, встреча с которыми может стать фатальной — убивают. У меня одна дочь. Я вынашивала ее девять месяцев, я рожала ее восемь часов, я ее воспитала, и я не отдам ее в лапы какому-то там чокнутому магу!       — Он немаг, — напомнил Мороз.       — Да мне плевать! — в сердцах крикнула Вьюга. Уже через секунду она протяжно всхлипнула и спрятала лицо в ладонях, зарыдав.       Мороз и Анатолий, как по команде, подскочили к ней.       — В любом случае, — продолжала Снежана, наблюдая за тем, как двое мужчин успокаивают Вьюгу, — решать, поедет ли Снегурочка в Мышкин или нет, не нам, а тому, кто стоит по ту сторону стены, — она взмахнула рукой, открывая дверь и являя присутствующим Снежку.       Та захлопала ресницами и испуганно убежала по коридору.       — Толик, фас успокаивать жену. Снежка, за мной, — скомандовал Мороз и, подхватив сестру под локоть, ушел вслед за внучкой.              Снежка нашлась у себя в комнате. Она сидела на подоконнике, поджав под себя ноги, и сквозь слезы глядела на мерцающие в темноте снежные сугробы.       — Они оставят меня здесь, да? Не отпустят в Мышкин? — спросила Снежка, ладонями вытирая бегущие по щекам слезы.       Мысли о том, что она никогда больше не увидит Машу, Варю, Аленку, веселых одноклассников, смешного Васю Сидорова и вредного Кота, вертелись в голове, словно в центрифуге, вызывая слезы и заставляя чувствовать себя маленькой и беззащитной девочкой. Которой, собственно, она и являлась.       — Не отпустят, да?       — Да куда они денутся? — Мороз усмехнулся. — Отпустят, конечно же.       — Правда?       — Правда, — Мороз кивнул, смахнул с щеки внучки горячую слезинку и щелкнул пальцем по ее покрасневшему носу. — А чтобы мать твоя не волновалась, тетя тебя обучит самообороне. Да, тетя?       — Ага, — Снежана облокотилась о дверной косяк, — щас.       — Нет, не щас, — Мороз покачал головой. — Завтра. А сейчас мы все идем спать. Приятных снов.       И обняв полную возмущений сестру за талию, он подмигнул Снежке и вышел из комнаты.

***

      Уже на следующее утро Снежана начала превращать просьбу брата в действие.       В половине шестого утра она появилась в спальне Снежки, спавшей безмятежным сном, и раскрыла грязно-голубые шторы, пропуская в комнату лучи зимнего солнца — яркого, но холодного. На Снежку, впрочем, это не подействовало: она лишь сморщила нос, на который попал солнечный зайчик.       Мысленно высказав Морозу все, что она о нем думала, думает и когда-нибудь еще обязательно подумает, Снежана стянула со Снежки одеяло, но девушка лишь потерла стопами друг о друга и легла в позу эмбриона.       В конце концов Снежана махнула ладонью, и на спящую Снежку обрушился настоящий ледяной ливень, под который она с громким испуганно визгом и поднялась.       Следующие полчаса Снежка провела в роли молчаливого психолога: слушала жалобы тети на дедушку, ведь «в няни она не нанималась, в учителя и подавно, а еще ей надоело жить в этом доме, ведь в нем даже кухарки нет!»       У самой Снежной Кролевы во дворце был полный штат прислуги, начиная со швейцара, кончая дворецким, и она совершенно не понимала, под действием чего был ее ненаглядный братец, когда в далеком 1861 распустил всю прислугу. Видите ли, крепостное право отменили, а прислуга — все равно, что рабы!       Под такую невеселую ноту и начались их занятия. Хотя занятиями их было трудно назвать — скорее долгая лекция Снежаны о пользе и возможностях снежной магии, с показаниями примеров.       — А вообще, бред это все, — вдруг заявила она, прерывая поток своей речи про защитные заклятия. — Морок — немаг, и чары твои на него не действуют. То ли дело хитрые уловки, которые тебе один раз удалось успешно применить.       — Откуда вы знаете? — Снежка подозрительно нахмурилась. — Неужели вы правда умеете читать мысли?       — А ты как считаешь? — Снежана подняла в вопросе светлые брови. Ответом послужило пожимание плечами. — Заруби себе на носу, Снегурочка, если тебе вдруг придется вновь встретиться с Мороком, не спеши его атаковать снежным вихрем. Отвлеки его и напади исподтишка. Одолеть не одолеешь, но время выиграешь уж точно.       Сказав все это, она отвернулась, сложила руки за спиной и уставилась на старый семейный портрет. На нем Царица Зима величественно восседала на высоком троне, а по обе стороны от нее, сложив ладони на подлокотнике, стояли двое ее детей — еще совсем маленькие, не больше пяти лет на вид. Все трое натужно улыбались, щурили голубые глаза, и было в этом портрете что-то мрачное, ненастоящее.       Совсем рядом с этим, словно в противовес, висел совсем другой семейный портрет. Уже фото, уже цветное, уже совсем другой атмосферы. Янина сидела на диване, прикрыв руками улыбающийся рот, рядом с ней в три погибели от смеха склонилась Вьюга, а на полу Мороз и весь укутанный в зимнюю одежду Анатолий оба с оленньими рожками на голове играли с ещё совсем маленькой Снежкой.       …Снежка ничего не успела сообразить. Все произошло буквально в долю секунды: тетя дернулась, бросилась к ней и так крепко сжала в объятиях, что Снежке показалось, что у нее хрустнули ребра.       Кожа Снежаны была мягкая, на удивление теплая, пахнущая цитрусами и морозной свежестью, а светлые с голубым отливом, словно тронутые инеем, волосы приятно защекотали Снежкино лицо.       — Пообещай мне, Снегурочка, что ты не будешь лезть на рожон, и все, что тебя я говорила, пригодится лишь в теории для общего развития, — прошептала Снежана.       Снежка сглотнула:       — Не могу.       Снежана в ответ лишь сильнее сжала племянницу в объятиях, и Снежка подумала, что вот-вот, еще мгновение, и тетя определенно ее задушит.       На счастье (или нет, Снежка точно сказать не могла) раздалась мелодия из Простоквашино, и Снежка была вынуждена ответить на звонок. Перед этим знатно поколебавшись: звонил неизвестный, да еще и в половине седьмого утра. Но решив все же ответить, Снежка нажала на зеленую кнопку и была очень и очень удивлена, услышав по ту сторону провода знакомый голос.       — Варечка! — воскликнула она и наткнулась на долгий тихий шепот, просящий об одном. — Да, хорошо. Я постараюсь. Давай, удачи, — но последнее слово потонуло в гудках.       — Дедушка должен быть на кухне, — сказала Снежана, поправляя замысловатую прическу. — Матери скажи, что я с тобой хорошо позанималась, волноваться за тебя не стоит. Ночью, так уж и быть, я вас прикрою.       Снежка не смогла сдержать улыбку и, быстро чмокнув тетю в щеку, она убежала, будучи теперь наверняка уверенной в том, что Снежная королева умеет читать мысли.       — Деда, — вкрадчиво начала Снежка, заходя на кухню, — а ты никогда не хотел поучаствовать в программе защиты принцесс?       Мороз поставил на стол свой кофе, стряхнул с бороды хлебные крошки и подпер голову рукой:       — И что ты задумала?       — Сегодня ночью надо помочь одной принцессе сбежать с бала. Она просила подать карету к часу ночи… — не договорив, Снежка смущенно опустила взгляд на свои носки.       С каждой секундой просьба Вари казалась все менее и менее выполнимой. Конечно, зачем дедушке рисковать своим добрым именем ради какой-то там принцессы, которой не хочется жить во дворце?       — К часу говоришь? — задумчиво протянул Мороз, отпивая свой кофе (седая борода вокруг рта при этом окрасилась в коричневый). — Жду тебя в полночь на крыше. Оденься только потеплее: на высоте ветер очень холодный, еще нехватало, чтобы ты себе что-нибудь обветрила. Маме с бабушкой ни слова, — он заговорщицки подмигнул и вернулся к завтраку с таким видом, словно всего этого разговора и не было.       Снежка, не сдержавшись, радостно пискнула.