听候发落 Как пожелаешь

      1.       Ван Ибо проснулся от жажды.       Ему приснился сон. В этом сне он долгое время бежал; пить хотелось невыносимо, но на глаза не попадался ни один магазинчик, где можно было бы купить воды. Погрязнув в растерянности, он наконец открыл глаза.       В комнате, где они спали, было совсем темно. Дверь на ночь прикрыли, и сквозь щёлку проникала лишь полоска света из гостиной. Ван Ибо потёр глаза, поднял голову и плюхнулся обратно на подушку.       — Родной? — позвал он.       Его привычно глубокий голос, благодаря тому, что в горле пересохло, прозвучал недостаточно громко. Он сам едва слышал себя, не говоря уже о человеке, находящемся в другой комнате.       Недолго думая, Ван Ибо отбросил одеяло и встал с кровати, чтобы выйти из спальни.       В гостиной стоял торшер, его тёплый жёлтый свет горел на полную яркость, освещая тем не менее лишь небольшой участок.       Он решил немного понаблюдать за сидящим к нему спиной Сяо Чжанем. Тот, скрестив ноги на диване, был чем-то занят.       У Ван Ибо запершило в горле, и он, не сдержавшись, кашлянул.       Мужчина, которого беззастенчиво разглядывали, резко повернул голову, сталкиваясь с ним взглядом.       Сяо Чжань поднял брови в недоумении. Он моргнул, закрывая свои большие глаза, и спустя целую минуту спросил:       — Ван Ибо, почему ты бегаешь голышом?       Четыре часа назад у них был секс, Ван Ибо заснул, лёжа с ним в обнимку. Сяо Чжань проснулся посреди ночи, а он продолжил спать, не натянув на себя ни клочка одежды.       — Я даю тебе любоваться моим прекрасным телом, — пошутил Ван Ибо.       Он подошёл к дивану, подхватывая с него футболку и спортивные штаны. Всё-таки оделся.       — Тогда оно просто идеально, — Сяо Чжань закатил глаза.       — Что делаешь?       Ван Ибо сел рядом, взял стакан, из которого тот едва пил, и начал глотать воду.       Усиленно работал обогреватель, так что неудивительно, что ему жутко хотелось пить.       Сяо Чжань помахал красным конвертом. На кофейном столике лежала ещё куча таких, и на них уже были подписаны имена и добрые пожелания.       — Готовлю красные конверты, разве мы не идём завтра на ужин к твоим? — Он всё ещё держал ручку.       Сяо Чжань ходил в душ всего полчаса назад, и его волосы чуть блестели от влаги. Лицо порозовело, и на шее пестрели следы укусов, оставленные Ван Ибо совсем недавно.       — О.       Ван Ибо поставил стакан с водой, затем взял в руки случайный конверт и приоткрыл его:       — Ты положил так много?       — Мгм, это для твоих родителей.       Сяо Чжань, опустив голову, продолжил подписывать.       Сердце Ван Ибо дрогнуло, и он протянул руку, чтобы погладить чужой затылок. На ладонь скатились пару капель.       Это был первый раз, когда он по-настоящему отмечал Праздник весны с Сяо Чжанем, когда присутствует вся семья. Это дарит ощущение традиционности.       Они планировали поехать к родителям Ван Ибо на ужин в канун Нового года, а затем отправиться к семье Сяо Чжаня на сам Новый год.       — В этом году тётя прилетела из Лос-Анджелеса и привезла с собой племянника.       — Я знаю. Для него тоже есть конверт и ещё игрушка, — ответил Сяо Чжань. — Родители наверняка распорядятся деньгами с умом, а поиграть он сможет сразу.       — Вау, как хозяйственно и учтиво, — смеясь, прокомментировал Ван Ибо.       Сяо Чжань не захотел тратить силы на пререкания и ответил тычком в бок, посоветовав ему говорить поменьше глупостей.       Было уже два часа ночи. Наступил канун Нового года. Офисное здание за панорамным окном пустовало: никто не работал сверхурочно за день до такого значимого праздника.       Только логотип на крыше по-прежнему светился.       Все занятые люди вернулись домой, точно так же, как Ван Ибо и Сяо Чжань.       — Мама сказала, что у неё тоже есть конверт для тебя.       Ван Ибо, прилипнув к нему, выглядел очень расслабленным. Он копался в телефоне.       — Разве я не говорил, что не сто́ит? Мы недавно обедали вместе, а потом она мне кое-что подарила.       Они давным-давно познакомились с родителями друг друга. Поскольку семья Ван Ибо жила в том же районе, они встречались чаще.       На первых порах присутствовала неловкость, особенно с отцом Ван Ибо. Хотя он и соизволил поужинать с Сяо Чжанем, по большей части молчал и уехал сразу после.       Мать Ван Ибо обладала более тёплым характером. Вначале она не знала, как ей общаться с избранником сына. Повезло, что Сяо Чжань умел найти подход ко всем, и очень скоро они поладили.       — Разве это не значит, что ты нравишься своей свекрови?       Ван Ибо открыл Вичат и просматривал свою ленту.       — В прошлый раз твоя свекровь говорила мне, какой Чжань-Чжань красивый, что он определённо нравится многим девушкам. Спросила даже, не обманом ли я заставил тебя любить мужчин.       Манера речи Ван Ибо была такова, что его слова казались беззаботными, будто их обронили случайно, но Сяо Чжаню всё равно приходилось задуматься, как лучше вернуть колкость.       Например, в этом предложении явно звучал упрёк, но в то же время похвала.       Сяо Чжань закончил с оформлением последнего конверта, отложив его на столик, затем дважды проверил количество красных купюр внутри. Он повернул голову, медленно повторив за Ван Ибо:       — Свекровь?       — Ага, твоя свекровь. Моя мама.       Взгляд Ван Ибо был прикован к телефону, пока он уверенно подтвердил свои слова. Там он что-то увидел и начал смеяться.       Сяо Чжань в знак молчаливого протеста повёл плечами.       — Не двигайся. Я устал. Дай мне полежать на тебе.       Ван Ибо сменил позу и полностью лёг на ноги Сяо Чжаня. Они прижались друг к другу ещё теснее.       Сяо Чжань не стал продолжать эту тему. Он на мгновение задумался, а затем спросил:       — Ты навёл сегодня порядок в холодильнике?       После обеда он, Сяо Лю и другие его коллеги пошли поздравлять своего босса с Новым годом. Перед уходом Сяо Чжань просил его разобрать содержимое холодильника.       — Я помыл его и выбросил всё это.       Отложив телефон в сторону, Ван Ибо потёр переносицу.       Сяо Чжань протянул руку, чтобы сделать ему массаж, и та застыла в воздухе.       — Выбросил — всё?       — Ага. Я не знал, что оставить, а что нет, а ты был у своего босса, так что я не стал тебя беспокоить. Мы можем просто сходить в магазин.       Этот ответ означал, что Ван Ибо выбросил все дорогие продукты, которые ранее купил Сяо Чжань.       Его рука опустилась на чужой висок и выверенным движением начала массировать.       Ван Ибо закрыл глаза и промычал от приятных ощущений. Лицо его полностью разгладилось.       — Поведение, достойное молодого господина. — Сяо Чжань решил пошутить об этом.       Спустя некоторое время Ван Ибо перехватил его руку, поднёс к своим губам, оставляя на коже поцелуй, и положил себе на макушку, намекая погладить ещё и там.       — Мечтать о яичных тартах в одиннадцать вечера — вот оно, настоящее поведение господина.       Сяо Чжань хохотнул и продолжил массаж.       В какой-то момент Ван Ибо, снова держа его за руку, поднялся. Он обогнул диван и направился в спальню.       Ван Ибо быстро вернулся, в руках обнаружился небольшой бумажный пакет.       Он подошёл к Сяо Чжаню и опустил этот пакет на столик.       — Что? — выдавил из себя Сяо Чжань.       Тот промолчал. Он обернулся и достал оттуда квадратную коробочку, а затем под удивлённым взглядом Сяо Чжаня опустился на одно колено.       Воцарилась хрупкая тишина, в которой можно быть услышать, как прерывисто дышит Сяо Чжань.       Стоящий перед ним на коленях мужчина раскрыл коробку. Внутри оказалось кольцо. Стиль нельзя назвать роскошным, но искренности, которую оно передавало, хватало сполна.       Тёплый свет торшера позволил разглядеть на лице Ван Ибо нежность. В его глазах, которые обычно заставляли людей чувствовать напряжение, мелькали мягкие эмоции, никем ранее не замеченные. Не доступные посторонним.       Сяо Чжаня же захлестнула волна необъятных по силе чувств. Всегда такой красноречивый человек даже перестал дышать, ожидая, что скажет Ван Ибо.       Но тот снова его удивил. Он не стал ничего говорить. Его губы слегка шевельнулись в застенчивой улыбке. Ван Ибо притянул к себе чужую руку и надел ему на палец кольцо.       Тогда он встал и обнял замершего Сяо Чжаня.       — Оказывается, это жутко слащаво.       Низкий смех Ван Ибо раздался прямо в ухо. Он, казалось, был очень счастливым, а ещё немного нервничал.       Мужчина выпустил Сяо Чжаня и посмотрел на его прекрасные глаза, сияющие туманным светом, их красота, которая окутывала каждый раз, стоило ему бросить взгляд, была такой же, как и в первый раз, когда он посмотрел на Ван Ибо в караоке во Флашинге. Он ни капельки не изменился.       Сяо Чжань подвинулся и достал из-за спины красный конверт, протягивая Ван Ибо. Сдерживая слёзы, но всё-таки улыбаясь, он сказал:       — Я буду проще и подарю тебе деньги.       Теперь Ван Ибо рассмеялся от души. Он принял конверт и поцеловал Сяо Чжаня, решив завязать с этой чересчур милой атмосферой.       — Родной, я хочу есть.       Как если бы Сяо Чжань сказал, что хочет съесть яичные тарты в одиннадцать или в два часа ночи, Ван Ибо пошёл бы и купил их для него...       Независимо от того, в какое время суток Ван Ибо говорил, что голоден, Сяо Чжань, не задумываясь, шёл на кухню и готовил ему лапшу. Несмотря на то, что он зевал и хотел поваляться в кровати.       — Во сколько завтра выезжаем? — донёсся голос Ван Ибо из гостиной.       — Давай в десять тридцать. Приедем пораньше, чтобы помочь твоей маме, — Сяо Чжань старался говорить громче.       — Ладно. Новый год в кругу семьи!       Было слышно, как включилась приставка и дурачился радостный Ван Ибо.       2.       Они предсказуемо не смогли выехать в десять тридцать.       До четырёх утра Ван Ибо играл в игры, а когда его разбудил Сяо Чжань, было уже одиннадцать.       Они поспешно умылись, захватили с собой приготовленные подарки и выскользнули из квартиры.       За рулём сидел Сяо Чжань. Он сказал, что Ван Ибо ещё не проснулся и боялся позволить ему вести машину.       — Я же бог манхэттенских водителей. Ты зря волнуешься.       После обеда приехала его тётя с дочерью, зятем и племянником.       Когда мальчик заприметил Ван Ибо, он больше не собирался от него отходить и потянул за собой, чтобы обсудить комиксы и видеоигры.       — Зови его дядей, — Ван Ибо привлёк его к Сяо Чжаню и велел поздороваться.       — Привет, дядя.       У него был звонкий, детский голос, мальчик посмотрел на Сяо Чжаня, но немного застеснялся, ведь видел его впервые.       Мужчина посчитал его симпатичным: чистая, блестящая кожа, пухлые щёчки. Он не удержался и, наклонившись к ребёнку, ущипнул за эти самые щёки. Улыбнувшись, Сяо Чжань озвучил своё впечатление:       — Такой милашка.       Мальчик покраснел и спрятался на ноги Ван Ибо, робко поглядывая на новоиспечённого дядю.       — Как и пёс индианки, мой племянник, похоже, тебя не понимает, — пошутил Ван Ибо, гладя того по голове.       Однако ребёнок, обнимающий его ноги, вдруг показал пальцем на Сяо Чжаня и звонко пролепетал:       — Красивый дядя с большими глазами.       Ван Ибо был в шоке, а Сяо Чжань взорвался от смеха, самодовольно на него посматривая.       Новогодний ужин быстро разошёлся по тарелкам. Отец Ван Ибо выпил Маотай, который ему подарил Сяо Чжань, поэтому пребывал в отличном настроении и даже болтал с ним.       Мужчина начал свой бизнес с продажи спиртных напитков и довольно часто общался с теми, кто работает в отелях и ресторанах. Отсюда и нашлись общие темы для разговора.       В это время мама Ван Ибо повела сына за собой в комнату, где достала из-под подушки и протянула ему два красных конверта.       — Вот. Твой и Чжань-Чжаня, — она погладила Ван Ибо по плечу.       Её драгоценный сын, которого отправили учиться за границу ещё подростком и который вернулся и давно вырос в зрелого мужчину.       — Вы двое, будьте хорошими людьми, всегда идите навстречу друг другу. Проявляйте заботу.       Ван Ибо взял конверты.       — Мы тоже приготовили для вас парочку.       Женщина шутливо шлёпнула его по руке и заявила:       — Молодые люди всегда найдут, куда потратить деньги. Оставьте себе. Мы счастливы, пока вы, ребята, счастливы. Достаточно уже того, что вы проявили внимание. Мы с отцом не сможем заснуть — так рады этому.       Какое бы образование Ван Ибо ни получил, строгое проявление любви в семье, которое, казалось, было у китайцев в крови, всегда вызывало у него сильные чувства.       Он заправил волосы маме за ухо и понял, что никогда ничего такого не говорил вслух.       — Спасибо, мам, за ваше понимание.       Женщина была тронута, глаза заволокло слезами. Ведь её сын обычно не был многословен и редко говорил подобное.       — Я не думала, что мой сын научился сыпать благодарностями, — она улыбнулась, вытирая выступившую влагу в уголках глаз.       — Мам, а почему у Сяо Чжаня конверт толще, чем у меня?       Ван Ибо взглянул на подарочные конверты и «пожаловался».       — Это же всё вам, не так ли? — мама Ван Ибо закатила глаза и улыбнулась.       Затем они вышли в коридор и вернулись к столу.       Сяо Чжань уже выпил несколько стаканов. Он поднял голову, чтобы посмотреть на Ван Ибо, и его лицо озарила улыбка, как приходит после зимы весна. Ван Ибо тоже стало радостнее.       Когда все стали разъезжаться, родители Ван Ибо проводили их к машине, чей багажник был набит бо́льшим количеством вещей, когда они приехали сюда.       Его отец подошёл к ним, взглянул на Ван Ибо и похлопал по плечу, а потом перевёл взгляд на Сяо Чжаня.       Мужчина в возрасте выпил слишком много, раскраснелся, и уже не следил за тем, как громко разговаривает.       — Во сколько у тебя завтра самолёт?       — В половине третьего дня.       В стороне кивнула мать Ван Ибо.       — В следующем году пригласим родителей Чжань-Чжаня напрямую и проведём Новый год вместе. Будет веселее.       Сяо Чжань не мог не согласиться:       — Хорошо.       На обратном пути за руль сел Ван Ибо.       Телефон Сяо Чжаня взрывался от уведомлений. Мама прислала фотографии праздничного стола, полного заранее подготовленных ингредиентов.       «Мы приготовим это завтра. Спроси у Ибо, может, он хотел бы что-нибудь особенное?».       Подвыпивший Сяо Чжань чувствовал себя смелее, чем обычно. Он поджал губы и протянул:       — Твоя свекровь спрашивает, что тебе такого приготовить.       Ван Ибо удивлённо моргнул и улыбнулся:       — Моя свекровь?       — Да, моя мама — твоя свекровь.       Сяо Чжань просунул руку под чужую футболку. Ему было весело.       Тогда Ван Ибо вытащил её и прижался губами. Он забрал у Сяо Чжаня телефон и отправил голосовое сообщение:       — Я буду с удовольствием есть всё, что приготовит мама.       На несколько секунд повисла тишина.       — Ван Ибо! — воскликнул Сяо Чжань и неверяще посмотрел ему в лицо. — Ты мелкий паршивец!       Тот самый мелкий паршивец ленился опровергнуть это и просто смеялся до тех пор, пока не начали трястись плечи.       Была уже полночь. Они плотно поужинали и решили не спать всю ночь, чтобы встретить Новый год, когда доедут домой.       Спустя некоторое время Ван Ибо вспомнил:       — Кстати, когда мы навещали твоих в тот раз, твой двоюродный брат добавил меня в Вичате.       — Мгм?       Его двоюродному брату исполнилось пятнадцать. Он обожал игры, а ещё ему понравился Ван Ибо, и он приглашал его играть.       — Пару дней назад он выложил в сеть стихотворение. Называется: «Любовь на десять тысяч лет», — объяснил Ван Ибо. — Дети сейчас удивительные. Как думаешь, этот ген творчества передается и прямым, и косвенным путём?       Сяо Чжань разблокировал свой телефон и зашёл в «моменты» двоюродного брата и действительно наткнулся на стихотворение.       В нём не было ни рифм, ни лирики, но прилагалась картинка-иллюстрация.       — Тц-ц, — Сяо Чжань цокнул языком и рассмеялся. — Ты в его возрасте тоже писал стихи, да? Твоя мама мне показывала.       Ван Ибо включил поворот, скользнул взглядом по Сяо Чжаню. Он едва заметно улыбнулся, качая головой.       — Сяо Чжань, слишком сильно любишь меня. Нельзя быть таким увлечённым. Ты даже завидуешь тому, что я делал, будучи подростком.       — Конечно, я просто без ума. Разве ты не тронут?       На губах Сяо Чжань играла задорная улыбка, и он с лёгкостью согласился.       В канун Нового года улицы опустели, все магазины вдоль улицы уже закрылись. Те люди, которые весь год работали не покладая рук, уже отправились домой, чтобы воссоединиться со своими семьями.       Уличные столбы украсили традиционными красными узелками с предсказаниями судьбы и фонариками, мерно покачивающимися на лёгком ветерке.       Они свернули на шоссе, до дома было рукой подать.       — Помнишь тот год, когда мы праздновали на Манхэттене на квартире у Сиси, и она уронила горячую кастрюлю на ковёр? Тот ковёр был очень дорогим, — вдруг заговорил Сяо Чжань.       — Разве Лао Сы не подарил ей новый, ещё дороже? — Ван Ибо тоже вспомнил это происшествие.       Им было по двадцать, они были вдали от дома и отмечали Праздник весны по местному времени. Каждый позвонил своим родителям по видеосвязи и, независимо от того, были они знакомы или нет, все друг друга поприветствовали, сказав: «Тётушка, дядюшка, с Новым годом».       Одна весёлая компания.       — С этого момента мы будем встречать каждый Новый год вместе, — заявил Сяо Чжань.       Он ущипнул Ван Ибо за руку.       Тот повернулся к нему, на лицо падали блики от уличных фонарей, и улыбнулся.       — Пойдём. Давай вернёмся домой и отпразднуем.       До первого дня Лунного Нового года оставалось всего полчаса.       Съехав с шоссе, им потребуется всего десять минут, чтобы добраться до дома, и они смогут сидеть на диване, прижавшись друг к другу, есть закуски и что-нибудь выпивать, смотреть новогоднее шоу, а затем отсчитывать последние секунды.       Сяо Чжань глубоко вздохнул и откинул голову назад. Всякий раз, когда он был расслаблен и счастлив, в голосе появлялась сладость. Так и сейчас он протянул:       — Ван Ибо.       — Мгм?       — Любовь на десять тысяч лет.       Проехав пару метров, они свернули с дороги.       На этот раз самопровозглашённый литератор Сяо Чжань снова «проиграл».       Потому что Ван Ибо ответил:       — Любовь продлится десять тысяч лет, только когда я с тобой.       Он рассмеялся и довольно сощурил глаза. Сяо Чжань смеялся вместе с ним. Он выглядел так, словно стал ещё счастливее.       Эта последняя ночь года для каждого китайца имеет особую атмосферу сокровенности...       Тёмно-зелёный ягуар ехал под пустым ночным небом. В машине сидели двое мужчин. Они возвращались с новогодней трапезы в родительском доме и, дважды остановившись на красном, свернули в небольшой жилой комплекс.       В квартире на пятнадцатом этаже их ждали французские окна, за которыми раскинулся спящий город.       В воспоминаниях влюблённой пары это было похоже на Манхэттен, место, где они встретили друг друга. Хотя там тогда всё выглядело по-другому.       Может ли любовь продлиться десять тысяч лет — неизвестно.       Но, по крайней мере, простая человеческая жизнь с возлюбленным может.

Финал.