听候发落 Как пожелаешь

            1.       В Нью-Йорке было холоднее всего с декабря по январь.       Средняя температура воздуха составляла около тридцати восьми градусов по Фаренгейту. Благодаря «Джингл Белз», играющей фоном и снующей с улицы на улицу, а также кружащемуся в вихре снегу, создавалась особая зимняя атмосфера.       Сяо Чжань не любил зиму, как и не любил мёрзнуть.       Прожив в Нью-Йорке много лет, он всё ещё с трудом выносил это время года. В самом начале, когда Сяо Чжань только выбирал себе квартиру, он позаботился о том, чтобы в доме было качественное отопление, хоть та съёмная квартира и была меньше, чем у Ван Ибо.       И вот, в половину третьего ночи, Сяо Чжань ворочался в кровати без сна. Ван Ибо явно выжал из него все соки, когда они ходили в душ вдвоём: под горячими струями глаза слипались от усталости, а ноги до сих пор дрожали.       Однако заснуть теперь не получалось.       — Не спится?       Ван Ибо, казалось бы, уже видел десятый сон.       Обогреватель в комнате работал на полную. Парень шмыгнул носом, голос его был совсем тихим.       Нашёл под тёплым одеялом ладошку Сяо Чжаня и накрыл своей.       — Хочу спать, но не могу, — объяснил Сяо Чжань, позволяя держать себя за руку.       — Не хочешь отпускать меня в Лос-Анджелес? — с нежностью поинтересовался Ван Ибо, растягивая губы в улыбке.       На следующей неделе Новый год. Тётя Ван Ибо, которая жила в Калифорнии, недавно приобрела новый дом, а в декабре уже туда переехала. А ещё у его маленького племянника скоро день рождения — второго января — так что родственники просили, чтобы Ван Ибо отпраздновал с ними.       Изначально Ван Ибо думал отказаться; ни он, ни Сяо Чжань не собирались ехать домой — в Китай — в этом году, и он хотел, чтобы они встретили Новый год вместе.       Когда ему позвонила мама и сообщила новости, Сяо Чжань оказался рядом. Он принял частный заказ на организацию мероприятия и сейчас сосредоточенно работал на своём ноутбуке.       — Сынок, пару дней назад мне позвонила тётя. Она просит тебя приехать на Новый год в Лос-Анджелес. Маймай как раз исполняется три годика. Ты должен поехать.       Ван Ибо поставил телефон на громкую связь, так что голос матери разлетелся эхом по помещению.       — О, — просто ответил он.       Не согласие, но и не отказ. Он обернулся, чтобы взглянуть на Сяо Чжаня, который сидел к нему спиной и копался в файлах.       Женщина на другом конце прервала эту тишину:       — Сынок, ты с кем-то встречаешься? — казалось, она волновалась и ждала ответа. — Ай, подожди, стучат в дверь. Курьер, наверно. Не вешай трубку.       Мама Ван Ибо тут же ушла открывать гостю.       Ван Ибо понятливо угукнул, снова обращая внимание на своего парня.       Ноутбук стоял на столе у французских окон в гостиной, и хотя сейчас снаружи не шёл снег, сохранялось предчувствие праздника. Обладая хорошим зрением, достаточно было бы взглянуть вниз и увидеть огромную рождественскую ёлку на противоположной стороне улицы.       Сяо Чжань, слегка сгорбившись, сидел перед экраном. Некоторое время он, опустив голову, записывал что-то в блокнот, а затем вернулся к просматриванию сайтов. Пальцы стучали по клавишам.       В комнате было очень тепло и очень тихо. Из телефона, оставленного на кофейном столике, доносились незнакомые голоса. Женщина, вероятно, только что проснулась и смотрела телевизор, собираясь вскоре пойти за продуктами.       Ван Ибо не любил раздувать эмоции. Он был из тех людей, которые не проявляют своих чувств открыто, а также предпочитают «делать», а не «говорить». По крайней мере, для него это было так.       Но Ван Ибо не знал, почему, сидя в пяти шагах от Сяо Чжаня и глядя на него, полностью погружённого в работу, он не мог остановить или обуздать разливающуюся внутри волну удовлетворения, наполненную теплотой к этому человеку.       Тот вдруг повернулся к выпавшему из реальности Ван Ибо, снял очки, потирая глаза, в которых колыхнулось некое замешательство. Те распахнулись и заблестели. Он улыбнулся и, кривляясь, прошептал ему:       — Засмотрелся на меня, да?       Мама Ван Ибо ещё не вернулась.       Он отключил звук, потом встал и направился к сидящему у окна парню. Ван Ибо наклонился, обхватив обеими руками плечи Сяо Чжаня и обняв его сзади. Положил подбородок на макушку, бездумно водя по волосам.       — Поставил на беззвучный. Она ушла за доставкой и сказала мне дождаться.       Сяо Чжань был не против, чтобы его обнимали. Он накрыл ладони Ван Ибо своими и принялся гладить их.       — О, ты собираешься в Лос-Анджелес?       — Мгм. Тётя купила дом, а еще скоро день рождения племянника. Второго числа.       Ван Ибо переместил руки на чужой затылок, несильно оттягивая волосы.       — Я не горю желанием ехать. Хочу побыть с тобой.       — Я тоже не хочу, чтоб ты уезжал, — прямо сказал Сяо Чжань. — Но ты должен. Твоя тётя прекрасно к тебе относится, и это считается уважением к родителям.       Ван Ибо ничего не ответил, продолжая играть с чужими волосами. Раз, другой — его пальцы сжались, а затем по-детски беспомощно расслабились.       — И ещё. После учёбы ты ведь поедешь туда, чтобы закрепить место жительства? И будешь полагаться на неё, — продолжил Сяо Чжань.       Руки в волосах внезапно замерли. Ван Ибо ещё долго не двигался, пока не обнял его крепче. Он повернул голову и поцеловал Сяо Чжаня.       — Я понимаю.       — Сынок, извини, у курьера были проблемы со сканером. Я снова здесь, — прозвучал голос матери Ван Ибо.       Он выпустил из кольца рук Сяо Чжаня, снова растрепав его волосы, и вернулся на диван, включая громкую связь.       — Да, мам, я дам тебе знать, как только куплю билет на самолет до Лос-Анджелеса.       У женщины всё ещё были свои планы, и она больше ничего не сказала, не спрашивая также и об «отношениях». Мама напомнила ему купить с собой подарки и поинтересовалась, достаточно ли у него денег — не сто́ит бояться потратить лишнее, когда речь идёт о семейном торжестве.       Повесив трубку, Ван Ибо снова повернулся к Сяо Чжаню. Он вдруг вспомнил фразу, которая мелькала в мыслях, стоило посмотреть на него: родственная душа.       — Не скажу, что я рад, но тебе лучше быть там.       Сяо Чжань не стал притворяться, а сказал, как есть.       — Мы проводим гораздо больше времени вдвоём, чем ты со своей тётей.       — Что будешь делать, если соскучишься по мне?       Ван Ибо повернулся на бок и обнял Сяо Чжаня под одеялом, положив на него ногу и без зазрения совести раздвигая чужие колени.       Парни лежали вплотную, кожа к коже, вдыхая запах одного и того же геля для душа, и это было так, словно они стали одним целым.       — Лить слёзы. Буду звонить тебе и выть в трубку, — улыбнулся Сяо Чжань, добавив решимости в голос, будто пытаясь впечатлить его.       — Вау. Тогда звони и вой. Я запишу это, чтобы было под рукой в трудные времена.       Улыбаясь, Ван Ибо слегка ущипнул Сяо Чжаня за руку, соглашаясь с тем, что он придумал.       — Какие трудные времена?       — Лао Сы и Сиси сейчас в Нью-Йорке. Не забудь пообедать с ними в канун Нового года.       Ван Ибо не ответил, вспомнив о чём-то другом и выдавая инструкции.       — Я знаю, гэ, ты не можешь не волноваться.       Сяо Чжань нарочно преувеличивал, игриво растягивая гласные.       Очень жалко, что в тот момент Ван Ибо не мог разглядеть в темноте его довольную улыбку.       — Ты назвал меня не так, как надо, верно?       — А?       — Я же говорил, что кроме имени, ты можешь называть меня только так?       Ван Ибо приподнялся, накрыв Сяо Чжаня собой.       Он протянул руку, чтобы растрепать чужие волосы, его глубокий голос и прерывистое дыхание кружили над ухом Сяо Чжаня и посылали шипы прямо в сердце, пока оно не начало болеть.       Сяо Чжань прогнулся в спине, задевая выпуклость между своих бедер. Руками обвил чужую шею и прижался губами к уху. Не то смущённым, не то вызывающим тоном позвал тихо:       — Муж.       Ван Ибо замер — он не ожидал, что тот будет таким сговорчивым. Обычно его приходилось доводить до полубессознательного состояния, вжимая в постель, чтобы услышать желаемое. Но сегодня это далось вот так легко.       Член мгновенно затвердел. Ван Ибо не мог больше сдерживаться и смял чужие губы в поцелуе.       В прогнозе погоды говорилось, что в Новый год поднимется снежный шквал.       Ван Ибо тянул до двадцать седьмого декабря, прежде чем, наконец вылетел в Лос-Анджелес, успев до обещанного снегопада. Сяо Чжань отвёз его в аэропорт, и они долго сидели в машине, не желая расставаться.       У Сяо Чжаня оставался недоделанный заказ, и ему пришлось спешить, чтобы сдать его до конца года. Ван Ибо заверил его, что парковаться нет нужды и что ему следует немедленно возвращаться.       Ван Ибо схватился за ручку чемодана, обошёл машину и наклонился к нему за поцелуем.       — Соскучишься — не забудь позвонить и разрыдаться.       Снаружи дул порывистый ветер, и тот, кому были адресованы эти слова, улыбнулся, застёгивая наглухо куртку Ван Ибо:       — Понял. Я буду рыдать, пока тебе не приснятся кошмары.       Погода в Лос-Анджелесе была намного лучше, чем в Нью-Йорке. Зимой здесь почти не бывает снега.       В день приезда отдыхать Ван Ибо было некогда — так он погрузился в обязанности по дому. Хотя его племянник был совсем малыш, он постоянно вис на нём, а еще у тёти был щенок, за которым приходилось смотреть.       Маленького ребёнка и одного безобидного щенка хватало, чтобы Ван Ибо сильно нервничал.       По вечерам он звонил Сяо Чжаню.       Большую часть времени тот проводил дома, работая над заказом, и они, созвонившись, висели на линии просто так.       Иногда Сяо Чжань долго молчал, а иногда непроизвольно мычал, столкнувшись с чем-то непонятным в заказе. Иногда Ван Ибо надевал наушники и спускался вниз, чтобы поиграть с ребёнком.       Но и тогда они оставались на связи. Мистическое ощущение: они очевидно находились в совершенно разных местах, нельзя забывать и про разницу во времени, но пока длился такой звонок и они могли слышать дыхание друг друга, обмениваться случайными фразами — казалось, другой человек совсем рядом.       Однажды вечером Ван Ибо взглянул на то, сколько длился «разговор». С того времени, как он поел и до нынешнего момента прошло уже четыре часа. Сяо Чжань ушёл в душ, однако они не отключались. Так продолжалось и дальше. Ван Ибо слышал, как на том конце в колонках играет музыка.       Тётя Ван Ибо не выносила запах сигарет. Поэтому он, ступая на цыпочках, спустился по лестнице и вышел из задней двери в небольшой сад, где, наконец, закурил.       Мальборо, белые, всегда тлеют очень быстро. Они оба курили именно эти.       Сегодня погода в Лос-Анджелесе не особо радовала. Накрапывал дождик. Устремив свой взгляд вверх, звёзд не увидеть: сплошной слой серого, окутавшего город тумана. Слишком пространное небо вызывало непрошеное чувство одиночества.       Даже несмотря на то, что его кровные родственники находились за стенкой.       Как бы Ван Ибо ни отвлекался, он снова думал об одном: родственная душа.       — С грязной посудой покончено, — огласил Сяо Чжань.       Раздались шаги, а затем он вроде бы на что-то наткнулся и охнул от неприятных ощущений:       — Не надел очки и ударился о край стола. Боже, как больно.       — Осторожнее, — отреагировал Ван Ибо. — Когда ты должен сдать свой проект?       — В полночь.       — Мгм.       Ван Ибо прислонился к стене, поднимая глаза к небу и спросил тихо:       — Скучаешь по мне?       — Скучаю.       Ответ прозвучал почти в ту же секунду. Они уже давно прошли стадию флирта и могли быть откровенны во всём.       — Я тоже, — замолчав, Ван Ибо решил добавить, но уже тише. — Очень.       Сяо Чжаня застали врасплох. Ван Ибо редко говорил подобные вещи. Обычно он «делал» больше, чем «говорил». Он чувствовал, что важнее что-то сделать, чем красиво сказать об этом.       Он проявлял свои чувства, убеждаясь, что Сяо Чжань чувствует себя любимым, изо всех сил, а не просто сочинял сладкие речи.       — Ты плачешь? — спросил вдруг Сяо Чжань.       Прозвучало это напряжённо, хотя и понятно, что он шутил.       — Плачу, — рассмеявшись, согласился Ван Ибо.       Он докурил свою Мальборо. Те всегда тлеют слишком быстро.       — Иди-иди. Делай свою работу.       — Хорошо, а ты иди спать. Напишу потом в Вичате.       — Мгм.       Вернувшись в дом, Ван Ибо принял душ, потом спустился на кухню, где тётя нарезала фрукты и съел несколько долек. Телефон он оставил на зарядке в комнате.       Когда он вернулся к себе, было уже два часа ночи, а в Нью-Йорке — пять утра. Ван Ибо увидел два сообщения от Сяо Чжаня, отправленные десять минут назад.       — Вау! Я-таки закончил! Быстрее, похвали меня!       Было ещё одно сообщение, которое представляло собой скриншот билета на самолёт, на рейс, вылетающий из аэропорта Кеннеди сегодня в восемь тридцать. В Лос-Анджелес.       Ван Ибо был в шоке. Он уже собирался звонить ему, как Сяо Чжань его опередил. Парень бросился принять звонок, сердце стучало как ненормальное.       — Привет? Видел скриншот? — поинтересовался Сяо Чжань, зевая.       — Мгм. Что это такое? Ты даже не отдохнул, зачем летишь?       — Разве ты не скучаешь по мне?       Сяо Чжань улыбался. Кое-кто рядом цокнул языком. Видимо, это был Лао Сы.       — Кстати, ты должен Лао Сы обед. Я позвонил ему, чтобы он отвёз меня в аэропорт.       Ван Ибо чувствовал, что должен поблагодарить друга или же пошутить.       Вместо этого он крепко сжал в руке телефон. Очевидно, что внутри бушевали эмоции до такой степени, что Ван Ибо был готов взорваться. Горло сдавило, будто удавкой, не давая говорить.       Улыбаясь, Сяо Чжань ответил шёпотом за него:       — Мне тоже очень тебя не хватает. Надо быстрее собираться, чтобы скорее увидеться. Пока я не начал реветь.       Сразу же после этого Ван Ибо снова услышал, как Лао Сы тяжело вздыхает, а Сяо Чжань смеется. Словно он находился очень-очень близко.       Снег в этом году не пощадил и выпал днём двадцать девятого декабря, точно по расписанию.       Вылеты из аэропорта оказались под угрозой. Рейс Сяо Чжаня всё время задерживался: он просидел в зале ожидания с раннего утра до того часа, когда ярко светило солнце, но так и не мог сесть в самолёт.       В аэропорту было шумно, кишели люди, жаждущие получить информацию о своём вылете; ничего удовлетворительного дикторы не передавали.       Ван Ибо сказал ему, чтобы тот не летел. Это слишком утомительно, и, к тому же, он вернётся всего через неделю. Но Сяо Чжань заупрямился и вернул билет, затем ещё два раза менял рейсы, и в конце концов, проведя в аэропорту шесть часов, он смог попасть в самолёт, направлявшийся в Лос-Анджелес.       Ван Ибо тоже не спал всю ночь. Он забронировал номер в отеле рядом с местом, где жила его тётя, и объяснил ей, что его друг приезжает на Новый год. Ван Ибо взял машину, на которой никто в этой семье не ездит, и поехал в аэропорт.       Всю дорогу он смотрел на проплывающие мимо окрестности.       В Лос-Анджелесе было очень солнечно, в отличие от Нью-Йорка. Прогноз погоды обещал, что зима здесь будет тёплой.       Мысли перетекли к сообщению Сиси, где она смеялась над ними:       «Вы двое и правда готовы на многое. Молодёжь — это нечто. Совсем другой уровень».       Ван Ибо опустил голову и фыркнул, веселясь. Проверив время, он повернул на следующую улицу, где находилась кофейня. Тётя заверила, что кофе там варят отменный. Он решил взять с собой стаканчик, прежде чем встречать Сяо Чжаня.       По радио сообщили о сильном снегопаде в Нью-Йорке и задержках рейсов в аэропорту Кеннеди, однако в самом Лос-Анджелесе было солнечно и ясно. Ван Ибо постукивал пальцами по рулю, без всякого ритма. Стакан кафе аккуратно стоял на подставке, ожидая своего владельца.       И снова он не мог выкинуть из головы эту фразу.       Ту, которая выражала любовь, того, кто дополняет тебя. Насыщенная, будто плотный, обильный снегопад в Нью-Йорке, будто тёплое солнышко Лос-Анджелеса. Фраза, которой Ван Ибо мог объяснить всё то светлое и прекрасное, свернувшееся в груди.       Фраза, которая для него была синонимом Сяо Чжаня: родственная душа.       2.       — Вау, пишут, что пойдёт снег. Такое редкое событие.       Сяо Чжань откинулся на спинку дивана, Ван Ибо сидел рядом и смотрел в телефон. Шёл четвёртый час дня, они вдвоём только что приехали из аэропорта домой.       В прошлые выходные Ван Ибо отправился вместе с ним в его родной город. Это был уже их третий визит, и он стал близок с родителями Сяо Чжаня. В первую встречу ещё присутствовала неловкость, которая позже сменилась вполне естественным взаимодействием.       — Я устал. Давай закажем доставку. Чего бы ты хотел?       Сяо Чжань открыл приложение для заказа еды и ждал ответа Ван Ибо.       — Всё в порядке, выбирай сам.       Тот обвил рукой чужие плечи, притягивая к себе вплотную.       — Я поменялся сменами с коллегой. Завтра могу отоспаться.       Сяо Чжань положил голову ему на плечо, с ленцой спрашивая:       — Ты поедешь в ресторан?       Полгода назад Ван Ибо открыл свой ресторан, и дела шли довольно неплохо. Поскольку они обслуживали статусных посетителей, столики бронировались заранее. Он отличался от заведений, где управляющий занят до такой степени, что просто не может отлучиться.       — Мгм, заеду ненадолго, — ответив, Ван Ибо отложил телефон в сторону.       По телевизору шёл прогноз погоды: на следующий день обещали снег. Прошло уже пять лет с тех пор, как этот город видел что-то подобное.       Девушка, которая вела программу, казалась взволнованной.       — Здесь почти нет снега. В отличие от Нью-Йорка.       Сяо Чжань подтвердил заказ и тоже убрал телефон.       — Тебе не нравится, когда холодно? Правда? — сказал Ван Ибо, запустив палец в волосы Сяо Чжаня.       — Нет. Каждый раз, когда в Нью-Йорке шёл снег, я думал: почему я не могу просто впасть в спячку? — улыбнулся Сяо Чжань.       Его красивые глаза сощурились, в уголках проступили едва заметные морщинки, которые бывают от того, что часто улыбаешься. Он посмотрел на Ван Ибо.       Ван Ибо думал о той зиме, когда в Нью-Йорке выпало рекордное количество снега. Он был в Лос-Анджелесе, а Сяо Чжань трижды менял рейсы и оставался в аэропорту в течение шести часов, просто чтобы иметь возможность полететь к нему.       Сяо Чжань заметил, как он погрузился глубоко в себя, и слегка ткнул в него локтём:       — О чём задумался?       Ван Ибо молчал. Ему не нравилось произносить чересчур слащавые фразы. Вместо этого он повернул голову и поцеловал расслабившегося в его объятьях Сяо Чжаня.       Соприкосновение губ было сладким. Сяо Чжань только что съел конфету, и во рту остался привкус карамели. Он не спеша передал его, целуя Ван Ибо и наслаждаясь приятными ощущениями.       Двоим на диване места не хватало. Не разрывая поцелуй, они начали сползать вниз. Ван Ибо придавил его собой, но вскоре отпустил. Растрёпанный Сяо Чжань тяжело дышал, глаза блестели, точно застывшая озёрная гладь зимой. Красиво.       — Не пойдём в душ? — тихо спросил Сяо Чжань и подвинулся, чтобы было удобнее.       — Хочу целоваться с тобой.       Ван Ибо снова притянул его к себе, то сминая, то посасывая чужие губы, притираясь всем телом.       Сяо Чжань не возражал, цепляясь за Ван Ибо, прикрыв глаза, растворялся в той нежности, что ему дарили.       Ван Ибо отказался от своих слов. Он сказал, что просто хотел целоваться, но свернул с этого пути. Они всё-таки приняли душ, но поскольку делали это вдвоём, всё закончилось сексом. В душевой кабинке, запотевшей от повышенной влажности, Ван Ибо обнимал Сяо Чжаня за талию, касаясь губами мочки уха, и беспрестанно целовал.       Сяо Чжань услышал какой-то шум, но не стал говорить об этом вслух. Он старался двигаться вместе с Ван Ибо, издавать звуки, который тот любил больше всего. Под тёплыми струями он выглядел так, словно его красота была ниспослана небесами — быть таким для Ван Ибо.       Выйдя из ванной, они вспомнили о доставке еды. На телефоне Сяо Чжаня обнаружилось пять пропущенных, а также сообщения в чате. Он крайне смущался, когда позвонил курьеру и извинялся, сказал, что закажет заново; уже незачем привозить тот заказ.       После того, как он повесил трубку, Сяо Чжань возмущённо ударил Ван Ибо в грудь:       — Иди готовь рамен.       Тот смотрел, как Сяо Чжань устало плюхнулся на диван, тело отказывалось двигаться, а лицо покраснело от проведённого в душе времени. Ван Ибо улыбнулся, обещая:       — С этим я уж точно справлюсь.       Ван Ибо отправился на кухню, вытащил из шкафчика две упаковки Шин Рамена, и пару яиц из холодильника. Он поставил кастрюлю с водой на плиту и пока ждал, что та закипит, его внезапно обняли сзади.       Подбородком Сяо Чжань упёрся в левое плечо, и плаксивым тоном пожаловался:       — Почему так долго.       Ван Ибо улыбнулся, сжимая его руку.       — Только поставил воду, не прошло и пяти минут.       — Пять минут? Ты как будто ушёл лет на пять.       Сяо Чжань вёл себя мило, а в голос словно добавили патоки.       — Тревожность от разлуки?       Ван Ибо усмехнулся и погладил чужую ладонь.       — Ещё немного и я начну выть, — не успокаивался Сяо Чжань.       Ван Ибо замер. Вода закипела, он снял крышку, добавил приправу, разбил в лапшу яйца. Ему приходилось много двигаться, но Сяо Чжань, вцепившийся в него сзади, не отпускал, а следил за тем, что делает его парень.       В следующее мгновение кухню заполнил аромат Шин Рамена, шумно булькающего в кастрюле.       — Ван Ибо, — сладко позвал Сяо Чжань.       — Да?       Он ткнул в яйцо палочками, и желток вытек в бульон.       — Когда ты выйдешь за меня замуж?       — ...       — Тогда, когда ты женишься на мне? — видя, что Ван Ибо молчит, Сяо Чжань спросил по-другому. Суть-то не менялась.       Рамен был готов. Ван Ибо выключил плиту, накрывая кастрюлю крышкой. Он развернулся к мужчине и притянул к себе, обнимая.       — Я могу сделать это прямо сейчас.       — Ха-ха.       Сяо Чжань вдруг громко рассмеялся. Держащий его в объятьях, точно ленивца, Ван Ибо взглянул на дымящуюся лапшу:       — Почему ты такой убедительный?       Сяо Чжань отстранился, похлопав его по плечу.       — Я голодный. Хочу лапши.       — Мгм.       Ван Ибо тоже отпустил и обернулся к плите, чтобы взять кастрюльку с раменом.       Сяо Чжань добрался до двери раньше, но вернулся за двумя парами палочек и мисками. На полпути у него слетел тапок, но он быстро надел его обратно. Улыбаясь и глядя на Ван Ибо, Сяо Чжань поторопил:       — Пошли, пошли, я умираю с голоду.       Тот, с прихватками для духовки в руках, нёс лапшу, не отрываясь от лица Сяо Чжаня. В такой неуместный момент, как сейчас, его глаза будто бы блестели от влаги.       Свет в гостиной настроили на жёлтый. Сяо Чжань явно пребывал в прекрасном настроении, пританцовывая и что-то тихо напевая, и даже постукивал по миске палочками, создавая чистые звенящие звуки.       — Ван Ибо.       Сяо Чжань внезапно повернул голову и серьёзно на него посмотрел.       Тот поставил кастрюлю с раменом на кофейный столик и обратил всё внимание на него. Вид за французскими окнами уже потускнел. Город в очередной раз начал погружаться в тишину.       — Быть с тобой слишком хорошо.       При свете дня лицо Сяо Чжаня сияло какой-то элегантной, но и самодовольной красотой.       С тех пор, как Ван Ибо исполнилось восемнадцать и он уехал учиться в Америку, он, казалось, привык жить один. У него было множество друзей, хобби, родственники в Лос-Анджелесе — ему на самом деле повезло больше, чем тем, кто живёт в одиночестве.       Но даже сейчас он считал, что именно Сяо Чжань дал ему это чувство.       Такая форма существования, которая олицетворяет любовь, того, кто дополняет тебя. Насыщенная, будто плотный, обильный снегопад в Нью-Йорке, будто тёплое солнышко Лос-Анджелеса. Такая, которой Ван Ибо мог бы объяснить всё то светлое и прекрасное, свернувшееся в груди. Она отбивала его одиночество.       Он назвал это: родственная душа.

Финал

      От автора:       Я уже слишком много раз нарушала свой так называемый принцип «не писать лишнего». Дело не в том, что я считаю эту историю популярной, и поэтому мне хочется «почить на лаврах».       Скорее, это потому, что я тоже слишком сильно люблю её. Для меня этот фанфик реален, и я хочу, чтобы все видели, как они живут, как они любят друг друга.       Но независимо от того, готовы мы попрощаться с ними или нет, «Как пожелаешь» достигло этой точки, и это действительно конец.       Человек, который пишет истории, склонен к нарциссизму и рад получить внимание других.       Спасибо вам за всеобщую любовь. Для меня и для этой работы это чрезвычайно ценно.       Все, что касается Манхэттена, заканчивается здесь.       Давайте встретимся в параллельной вселенной!       Piggycat       2020/11/28       На самом деле, мне неоднократно намекали на «женитьбу» , но я этого не писала. Лично я чувствую, что формальности вступления в брак для них в этой параллельной вселенной не так важны. Любовь не будет ограничиваться штампами, любовь — это просто любовь ❤️