Для лжи нужны двое

      До выхода на сцену оставалось каких-то жалких пять минут, а тело будто налилось свинцом и плохо слушалось. Даже шутки Клэр, старающейся таким нехитрым способом успокоить и поддержать подругу, пролетали мимо ушей. Дин вполне ясно дал понять, что от их выступления, и её в частности, зависит насколько беззаботным и светлым будет будущее. И будет ли у неё вообще шанс на это танцевальное будущее.       Сама мысль о том, что Мишель приходилось умалчивать нечто важное от лучшей подруги, заставляла каждый раз нервно оборачиваться, словно плохого вора, застигнутого врасплох с поличным. В конце концов, Мишель утешалась мыслью, что для Клэр это всё не так важно, она не будет рвать жилы ради танцев, а просто переключится на что-то другое… Вот только Мэйсон была поразительно талантливой, и столь же поразительным оказалось то, как ей было на это плевать.       Подушечки пальцев предательски заледенели, как и кончик носа — странная особенность организма, отвечающего таким образом на стресс, а в животе поселилось неприятное тянущее чувство. Мишель задумчиво жевала нижнюю губу, бесцельно блуждая взглядом по мрачно-пыльному закулисью, до тех пор, пока не встретилась с искрящимся даже в темноте взглядом голубых, как арктический лёд глаз.       Брэндон. Чёрт бы его побрал.       От его появления в поле зрения в момент стало легче, а потом тошнота накатила с новой силой — им не нужно переходить грань простого знакомства, но, чёрт возьми, этот парень был сладок, как первородный грех. Его образ осел дурманящим туманом в мыслях, и сам он совершенно без спроса поселился в голове, и это бесило гораздо больше, чем должно было для столь непродолжительного знакомства. Когда парень, стоявший по другую сторону сцены, улыбнулся — лукаво и игриво, как довольный собой хищник, наконец-то заманивший к себе бедную беспомощную зверушку, по позвоночнику Мишель побежали предательские, до ужаса приятные мурашки. Тело будто окунули в кипяток, и нервный холод смыло волной охватившего с ног до головы тепла. Она изо всех сил старалась спрятать глуповатую улыбку, расплывающуюся по губам и алеющий румянец.       — Эй, детка, — Клэр, внезапно появившаяся перед Мишель, пощёлкала у её носа пальцами, привлекая всё внимание к своей персоне и заслоняя обзор. — Ты в порядке?       — В полном, — опомнившись, буркнула Мишель, и с жадностью втянула воздух.       Она где угодно, но не в порядке. Совершенно. Она по уши в дерьме, которое каким-то полудуркам приспичило назвать самым прекрасным чувством на земле — влюблённостью. Да, без сомнений, это, конечно прекрасно — втрескаться в парня, отвечающего тебе взаимностью, но не когда над тобой дамокловым мечом висит перспектива нелёгкого выбора — карьера или чувства. А когда ещё и знаешь, что ни за что не выберешь второй вариант, если вопрос поставят таким образом…       Это знание разбивало ей сердце, душило и причиняло нестерпимую боль. Но Мишель, как и полагается настоящему бойцу, человеку, чётко видящему свою конечную цель, должна была просто запихнуть эти дурацкие чувства подальше, желательно запереть их там навсегда и никогда не сожалеть о сделанном выборе. Любовь проходит, браки распадаются, их ковыряют ржавыми гвоздями измен и тайн, которые каждый берёт с собой в новую жизнь. Люди сами всё портят. В этом смысле одним прекрасным чувством не залатаешь раны на душе, не оплатишь счета и вообще сыт не будешь. Сколько талантливых танцовщиц завершали свои блистательные карьеры только потому, что не находили в себе смелости отдаться делу всей жизни целиком и полностью? Мишель никогда не хотела стать одной из таких — стремительно зажигавшихся и так же быстро гаснущих под пулемётной стрельбой безумного слепца Амура.       — Не заливай, Фергюссон, я же вижу, ты в панике. Какого хрена происходит с тобой? — Мишель всячески старалась избегать прямого взгляда подруги, как будто та уже видела её насквозь вместе с постыдной грязной ложью, заботливо приготовленной для неё лучшей подругой.       — Леди и джентльмены, встречайте! На сцене «Пиковые дамы»! — Мишель ухватилась за голос конферансье, как утопающий за соломинку.       — После выступления, всё после…— с этими словами она пронеслась мимо ошарашенной Люси, которая вообще должна была открывать их финальный номер.       — Сдурела? — послышался недовольный возглас за спиной, и Мишель остановилась так резко, будто ноги залили бетоном.       — Захлопнись, мочалка! — Клэр в долгу не оставалась, даже тогда, когда дело касалось не её самой. «Мой рыцарь в сияющих доспехах», — по сердцу разлилось привычное тепло, стоило Мишель ненадолго выдохнуть и вернуться в настоящее, сбегая от собственных мыслей, преследующих, словно мрачный безмолвный наблюдатель. Она кинула полный опасения взгляд на противоположную сторону кулис. И к своему облегчению нашла там одинокую пустоту. На плечо приятной тяжестью опустилась смуглая ладонь Клэр, её пальцы несильно сжались в молчаливой поддержке. Шлейф персиковых духов, источаемых Люси, ударил в ноздри и пронёсся вперёд, возвещая о том, что вещи снова встали на свои места.       На секунду все звуки исчезли, а затем зал перед сценой взорвался оглушительными аплодисментами, встречая безусловных фавориток конкурса. Мишель стоило только встать на пуантах, как перед ней померк весь остальной мир, оставив звучать музыку, которая подхватила её и унесла бурным горным потоком за собой.       Через час она уже снова стояла на сцене, купаясь в обожании зрителей. Клэр расположилась по правую руку, с фирменной надменной ухмылкой на лице. Мишель, словно цветок, ненадолго «опылялась» этим чувством превосходства и пренебрежения ко всему сущему, возводя себя на пьедестал не только «идиотских конкурсов», но и жизни в целом. Потом морок спадал, и она снова оказывалась в тисках своего мечущегося разума, с тоской наблюдая за тем, с какой легкостью подруга встречает всё, что преподносит ей судьба.       — Поздравляю, лапуля, — его шёпот, раздавшийся позади, подобно звону колокола в безлюдное морозное утро на площади, отрезвил ещё сильнее. Мишель встрепенулась, но голову не повернула. Только прикрыла глаза, заставляя сердце биться не так быстро.       «Чёртов Брэндон! Как было классно тебя не знать и не влюбляться так не вовремя».       Пауза затянулась, но девушка спиной ощущала чужое присутствие рядом.       «Ответь же что-нибудь! Да что со мной не так?».       — Спасибо, вы тоже молодцы, — встав в пол-оборота к нему, и, не отнимая взгляда от зрительного зала, она кивнула в знак благодарности и поспешила сделать шаг вперёд — подальше от опасной близости, но в последний момент ощутила невесомое прикосновение чужих пальцев на своём запястье.       — Любишь убегать? — он снова стоял рядом, буквально дышал в затылок.       — Ага, в детстве очень любила «Золушку», — то ли флирт, то ли колкость вырвалась из Мишель. Она подавила намечающуюся в уголках губ улыбку. Всё-таки, что бы она ни говорила — внимание этого парня ей льстило, и было, по меньшей мере, приятным.       — Не обещаю бегать с потерянной туфелькой по отелю, но обещаю быть милым до полуночи.       — А потом превратишься в тыкву?       — Перестану быть обходительным принцем, лапуля, — то, с каким жаром в голосе он это прошептал, заставило шею Мишель вспыхнуть. Она жадно облизнула пересохшие губы, и уже было готовилась что-то ответить, но тут же встретилась взглядом с Дином. Несмотря на победу в конкурсе, он выглядел напряжённым, а в его глазах зарождалась буря.       Всего на секунду обратив внимание на Мишель, его взгляд оказался прикованным к чему-то, находившемуся позади. А точнее, к кому-то. Паззл начинал складываться со скоростью, на которую она никак не рассчитывала. Губы Дина поджались, а на шее проступили вены — он был в тихом бешенстве. За спиной послышалась тихая усмешка — сомневаться в том, что Брэндон окажется провокатором, не приходилось, и Мишель тяжело вздохнула.       Открытого конфликта, конечно же, сейчас не произошло бы, но внутри зародилась необъяснимая тревога. От этого бесконечно долгого испытующего взгляда спасли зрительские аплодисменты, взорвавшиеся в голове, словно тысяча красочных фейерверков.       — Ещё увидимся, — крикнул Брэндон, пытаясь быть громче гвалта вокруг, — и скажи папочке, чтобы не злился. В его возрасте опасно для здоровья.       Лицо Мишель воспылало всеми оттенками красного, но она, взяв себя в руки, с самым нейтральным из возможных выражений еле заметно махнула рукой, прощаясь.       Они с Клэр уже шли в свой номер, когда одну из них окликнул знакомый голос.       — Иди, я сейчас, — Мишель постаралась выглядеть при этом излишне непринуждённо, но беглый взгляд Клэр дал понять — она заметила руководителя и с презрением скривила губы.       — Ты уверена? — подруга смерила Дина едва заметным, но при том полным пренебрежения взглядом.       — Да, точно, я просто забыла, что Дин хотел мне кое-что сказать… Короче, скоро приду.       — Если этот извращенец до тебя хоть пальцем дотронется, — Клэр всё ещё предупреждающе и довольно воинственно смотрела на фигуру приближающегося к ним Эффорта, — то пусть распрощается с тем, что у него болтается между ног. А, Дин, какая неожиданность, — она тотчас переменилась в лице, а голос поднялся, казалось, на пару октав, — мы как раз говорили о Вас, — подруга улыбнулась так широко, как ни на одном концерте в своей жизни. Мишель проглотила смешок.       — Рад, что не забываете меня даже вне репетиционного зала, пчёлки, — ослепительно оскалившись, он источал опасный магнетизм. Будто хищник — двигался, говорил. Угрожал так, словно делал комплименты. Он был человеком, с которым не следовало играть, если уже попался в его цепкие лапы. — Мишель, можно тебя на пару фото со спонсорами? — сделав акцент на последнем слове, он, не дожидаясь ответа, взял девушку под локоть и потянул на себя, давая понять, что, в общем-то, разговор окончен, и Мэйсон, если не слишком глупа, могла бы уже их покинуть. Клэр в кои-то веке не стала спорить и, бросив на Мишель быстрый взгляд, кивнула и удалилась в сторону лифтов.       Пройдя несколько шагов в быстром темпе и скрывшись за поворотом безлюдного в это время коридора, Дин с силой сжал локоть Мишель и развернул лицом к себе.       — Чшш, Дин, полегче, — девушка поморщилась от настойчивого прикосновения и поспешила вырваться из цепкой хватки, но тщетно. Мужчина держал крепко, пристально взирая сверху вниз. Мишель смогла прочесть воспламенившуюся ярость, ревность, плескавшуюся на дне его глаз, и грязную похоть, затмевающие холодный разум руководителя.       — Пчёлка, — обращение наедине приобретало совсем иной оттенок, нежели в часы общих репетиций; он словно клеймил её, присваивал, выжигал собой, — ты ведь знаешь правила. — Его рука оставила локоть Мишель в покое, но ненадолго — большие пальцы легли на щёки и принялись успокаивающе поглаживать, вводя в неправильный, греховный транс. Они так долго вместе, что Мишель не помнила себя без Дина. Без его рук на своем теле, без его вкуса на своих губах, без него внутри. Во всех смыслах он владел ею, безраздельно и с жадностью, которой позавидовал бы любой голодный хищник.       Мишель хотелось бы слепо верить, что Клэр ни о чем не догадывалась, но по какой-то причине, возможно, они обе заключили негласную сделку — меньше знаешь, крепче спишь. Дин стал запретной зоной для разговоров вне стен танцевального класса, а личная жизнь Мишель якобы сводилась к часам репетиций. Было легче прикинуться трудолюбивой танцовщицей, чем признаться самому близкому человеку, что по глупости подписала контракт с Дьяволом.       «Правила, договоренности… Хренов манипулятор!» — Мишель стиснула ладони в кулаки, всем своим существом желая, чтобы её личный ад закончился. Её нужны Клэр, танцы, её свобода и, возможно внимание нахального парня из «Гладиаторов». Ей нужен не отравленный Дином воздух, который взорвет лёгкие свежестью и чистотой, вытравит тлетворный дым, закутавший её в кокон.       Но вместо того, чтобы навсегда разорвать порочный круг и выбраться на свободу, она лишь обреченно выдохнула: — Этого больше не повторится, обещаю.       — Пока в твоей светлой голове зарождаются мысли о том, что этот мальчишка — то, что тебе на самом деле нужно, я скажу, что ты ошибаешься, — он наклонился, тенью нависнув над Мишель, запах лосьона после бритья ударил в ноздри.       — Я все понимаю, правда, и стараюсь держать дистанцию, но он каждый раз оказывается где-то поблизости, — в глазах защипало от подступивших слез, но она усилием воли прогнала их. Её ладонь ласково накрыла руку Дина, а взгляд метнулся к губам, которые терзали её несчетное количество раз.       — Поблизости всегда Клэр, а эти сосунки ошиваются рядом со своей лёгкой добычей, — рот Дина скривился от отвращения. Лопатки Мишель вмиг оказались прижатыми к холодной и шершавой стене коридора, а дыхание хореографа коснулось кожи на шее, вызвав тайфун из ощущений — таких разнящихся в своей природе, но заставляющих кровь вскипать. Это привычка, губительная и мерзкая — реакция её тела на близость Дина. В этом нет ничего красивого или романтичного — сплошь инстинкты и разновидность Стокгольмского синдрома, не больше. Но его запах сводил Мишель с ума. Стоило Эффорту только пересечь границу личного пространства, оказаться так близко, как сейчас, и разум покидал голову. Её ладони оказались на его груди, заползая под пиджак подобно змеям, из горла вырвался тихий всхлип — Дин прикусил мочку уха, едва-едва, дразня, вжимая Мишель в стену.       «Слабачка. Жалкая, шлюха, подстилка», — на краю сознания плясали черти, выкрикивая неумолимую правду.       — Нас могут увидеть, — только и смогла проблеять Мишель, закусывая нижнюю губу от удовольствия, когда Дин прихватил сквозь ткань одежды набухший сосок.       — Это не самая лучшая идея, согласен, — он спускался губами по шее, приближаясь к ключице, — оставим сладкое на вечер, пчёлка.       Её словно по лицу ударили с оттяжкой. Мишель дёрнулась назад, силясь выпутаться из паучьей ловушки, в которую добровольно попалась, как самая глупая муха, но больно ударилась затылком. Она неловко «ойкнула», заслышав шум подъезжающего лифта, а затем и несколько голосов. Дин тут же оказался в паре шагов от ошарашенной и зардевшейся подопечной, наскоро снял пиджак и повесил тот на сгибе локтя, чтобы прикрыть своё неуёмное желание от посторонних глаз.       Немногочисленная группа молодых ребят, по всей видимости, туристов — с фотоаппаратами наперевес и в идиотских соломенных шляпах, проследовала мимо них, не удостоив даже секундой внимания, чему Мишель несказанно обрадовалась. Она буквально ощутила, как слабеют колени, но глубоко вдохнула, будто перед затяжным прыжком в воду, вернула самообладание на несколько мгновений, которых хватило, чтобы распрощаться с Дином до вечера.       — Надеюсь, у тебя нет никаких планов на вечер, — прозвучало больше как утверждение, а не вопрос.       — Клэр хотела потусоваться, — Мишель нашла в себе силы отлепиться от стены и метнула беспокойный взгляд в сторону их номера, который, конечно же, сейчас был вне зоны досягаемости. Как же ей сейчас не хватало дерзости, решительности Мэйсон. Чтобы послать этого козла в пекло, развернуться на пятках и уйти с гордо поднятой головой.       — Ну, вот пусть и развлекается, — Дин снова оказался непростительно близко, его глаза лучились предвкушением, слегка безумным, — а ты, — он погладил Мишель по щеке и игриво щелкнул по носу, приводя в чувство, — точнее, мы, ужинам со спонсорами в ресторане «Шанталь», обсуждаем твое будущее.       Сердце Мишель предательски сжалось от осознания — она шла именно к этому дню все время трудилась усердно, вкладываясь на миллион процентов, чтобы оказаться в именно в этой точке. Чтобы в итоге выбрать — обмануть единственную близкую подругу или же поставить крест на собственной карьере. Несколько секунд она молча изучала пол под ногами, высчитывая крупные соринки на бежевой ковровой дорожке, а затем, расправила плечи, подняла упрямый взгляд на Дина и произнесла с железной уверенностью в правильности своего выбора: — Договорились.