Страх

Гай слишком давно не чувствовал его. Даже успел забыть, что он такое и с чем его едят, поэтому спустя столько времени был растерян. А причина странная. Какаши Хатаке. Гений, Копирующий Ниндзя, ученик Четвертого, учитель одной из самых сильных команд, герой Четвертой Мировой Войны Шиноби, Шестой Хокаге... И его супруг. О последнем он узнал не так давно: когда помогал Ибики с документами в архиве. Заглянул в свои, и неожиданно в графе семейного положения, вместо прочерка, было выведено — женат. Его это очень сильно повергло в шок, пришлось Морино откачивать Зеленого Зверя валерьянкой, и спустя пару часов он понял. Это не шутка. Его супруг — его вечный соперник. — Ну я думал, что вы просто тихо разобрались, расписались, и не стал выяснять. Хотя соглашусь, желание подколоть кого-то прям было. — Не думал я... Об этом на старости лет. — Не загружайся и лучше спроси у своего мужа, а-ха-ха. — Хорош уже... Вот так он все узнал, правда, непонятно было одно: почему Хатаке молчал. Вел себя как обычно, часто болтал с детьми учеников, учениками, сидел с бумажками, ходил то с Тензо, то с Ирукой-сенсеем. Ничего необычного, что могло бы вызвать подозрение. — Не хочешь провести праздник вместе? Гай отрывается от созерцания вида со скалы Хокаге и прислушивается. К чему этот вопрос... — Ха! Провести время с нашими друзьями и учениками! Вот настоящий показатель Силы Юности! Конечно я за! — Ты не понял, — к нему подходят ближе. — Только мы с тобой. Ответ ставит его в тупик, он даже застывает в странной позе, и Какаши тут же начинает объяснять, что многие разъехались, что ему будет одиноко и так далее, но Майто чувствует, как сжимаются чужие руки на его коляске, и скажи что-то не то, он полетит с этой самой скалы в пропасть. — Хах, да, конечно, мой соперник! В конечном итоге, ничего же не будет? Ничего и вправду не случается. Они тихо и под душевные разговоры готовят, пьют, едят. Даже потанцевать им удается в какой-то степени, и он удивленно осознает, что Какаши все еще очень силен, даже сейчас, раз может тащить на себе его тело и творить всякие финты в танце. — Хи-хи~ Какаши, что ты делаешь? Подвыпивший Гай захламленно хихикает, когда Хатаке приспускает маску и прижимается носом к его шее. Но Копирующий не отвечает, лишь зачем-то ведет дорожку носом вверх, касается приоткрытыми губами грубой кожи. Майто быстро трезвеет, хватает чужие плечи в попытке оттянуть, но из-за того, что соперник крепко держит его, выходит лишь просто слегка отодвинуться. Он все еще на весу, и стоит Какаши отпустить его, то Гай грохнется моментально. Но Хокаге этого не делает, наоборот, прижимает к себе с недовольным мычанием. Он уже видел его лицо и не один раз, но вот удивление вызывает непривычное раздражение на этом самом лице. — Что на тебя нашло, Какаши? Зеленый Зверь уверен, это из-за алкоголя, но что-то быстро он напился для человека, который отличался самым трезвым умом среди них. — Почему я не имею права к тебе прикасаться? — задает странный вопрос его как бы друг. — Что? Нет, я не это имел в виду, просто... Это слегка... — Неприемлемо? Гай дергается в чужих руках, и объятия вдруг становятся тисками, которые причиняют боль. Это все меньше начинает ему нравиться, особенно его жалкое положение, где на все его движения будет поступать реакция. Хатаке не дожидается ответа и тут же подхватывает тяжелое и мощное тело на руки, отчего Майто сжимает чужую шею и смотрит, как ученик Четвертого несется по лестнице на верхний этаж. — Какаши! Остановись ты! Е-мое! Вечер обещает быть томным, раз первое, что делает его друг, — это бережно кладет на кровать, нехотя выпуская из рук. Гай, чувствуя опору, хмурится, смотря на прямую фигуру перед собой. — Я знаю, что ты вписал в мои документы. — Копирующий застывает со снятым халатом в руках, и Зеленый Зверь осознает, что нифига он не пьян. — Правда?.. Как давно? — Уже с месяц. Белобрысый щурится, медленно ступая к нему, кладет ногу на кровать, руку под правый бок, и Майто с легким непониманием смотрит в эти серые глаза, вспоминая шаринган Обито, и вздрагивает, когда Какаши говорит: — Жаль, я не могу поймать тебя в гендзюцу, — и усмехается так недобро, отчего по спине бегут мурашки и одежда липнет к вспотевшему телу. — Ты был бы там в безопасности. — Ты не можешь посадить всех в клетку. Это не защита, — Зеленый Зверь шипит это в лицо соперника, приподнимаясь и грозно нависая. Гиперопека, которая никак не могла оставить Хатаке в покое, совсем выжила его из ума. — Предлагаешь просто ждать, когда у меня заберут все самое последнее? Все, что мне дорого, и все, что держит меня в этом мире?! Густобровый застывает, а Хатаке, не теряя время, прижимает того к кровати; начинается мелкая борьба. — Чего ты добьешься моим согласием?! — Парочка законов, обязывающие тебя интересоваться моим мнением, запреты на раздражающие меня вещи и требование для супруга Хокаге, ох, и также обязательная охрана. — Руки грубо сжимают кисти, и средний по весу Копирующий наваливается. Гай шипит, чувствуя, как короткие ногти впиваются в кожу. — Я могу за себя постоять, мне не нужны твои Анбу, которые и так меня вечно окружают, пока я их не прогоню! — Когда Какаши приближает свое лицо, Майто шепчет, почти в губы: — И ты сам знаешь, как мне чхать хотелось на все твои законы и запреты. Я не собираюсь становиться твоей личной игрушкой. Раздается яростный то ли фырк, то ли рык, и в следующий момент Какаши впивается в губы, пытаясь пройти сквозь преграду зубов. Одной рукой он уже забирается под тонкое хаори, касаясь горячей кожи ледяными пальцами. Второй же все пытается сдержать выбивающегося Зверя, но проигрывает, и мощные руки тут же отправляют Хокаге в другой конец кровати. Отдается боль в ноге, голова идет кругом. Крепкий алкоголь дает о себе знать именно сейчас, предатель. Хатаке приходит в себя быстро, тянет уползающего соперника и, чувствуя, как Гай вновь готов дать по щам, бьет первым. Удар приходится в скулу, глухой стон от боли, брюнет прикрывает глаза, а Копирующий тем временем стянул с него одежду. Все, что не снималось или как-то мешались, было разрезано кунаем. Густобровый смазанно смотрит на товарища, который склоняется и будто просит прощения: целует в скулу. Но на каждое лишнее движение серые глаза реагируют очень быстро, необычно острые зубы кусают, помечают, и потому можно услышать шипение с матом. — Какаши... Остановись, мать твою... Его игнорируют, лишь останавливаются на секунду, чтобы бросить пугающий взгляд из-под челки. Гай думает, что даже бой с Мадарой его так не пугал, как близкий друг сейчас. — Я не буду рисковать. Больше никогда. И как бы Майто ни просил его остановиться или прекратить, Какаши продолжал свое дело. Касался, кусал, целовал и шептал: — Это все ради тебя. Слышишь? Ради тебя. Я не позволю тебя забрать. Не позволю. Гай дрожит. Гай боится. Гай впервые за долгое время испытывает животный страх. *** Ему приходится через пару дней дать согласие на официальный брак. Он принимает поздравления и шутки с улыбкой. Продолжает громко говорить и смеяться. Но каждый раз, когда он в доме один — ему страшно. Страшно, что придет его м у ж. Какаши жесток во всех планах. Он не позволяет часто выходить ему на улицу без сопровождения. Не разрешает тренироваться, видеться с друзьями. Запрещает вмешиваться в дела политики. Запреты, запреты, запреты. Однажды чуть не убивает бедного парня, который помог ему вытащить коляску с ямы, в которую он угодил. В последний момент Зеленый Зверь замечает искру молнии в чужой руке и хватает, сильно сжимает ладонь Какаши. — Ширу, познакомься! Это мой соперник и муж — Какаши! Ширу улыбается, с поклоном протягивая коляску с Густобровым, и уходит через минуту. Стоит ли говорить, что парня провожали Анбу, уже успев прочистить ему мозги? И вот, заходя в дом, он вновь чувствовал этот липкий страх. — Ты нарушил запрет. Шепот в ухо со спины, Майто уже знает, что ждет его дальше, но не хочет с этим мириться. Правда, бежать некуда, да и возможностей нет. Так что, когда ледяные пальцы снова касаются его кожи, а тонкие губы ведут дорожку по шее, Гай мечтает о разводе. — Это все ради тебя. Он очень хочет верить, что это так.