Пока ты рядом, все будет хорошо

I am with you

I will carry you through it all

I won't leave you, I will catch you

When you feel like letting go

Cause you're not, you're not alone

(Red - Not alone)

Дазай всегда шел рука об руку с болью, страданиями и насилием, ожидая своей неминуемой смерти. Он упорно пытался найти среди всего этого какую-то причину жить, но стоило ему хоть за что-то уцепиться, он тут же это терял, так что принял решение прекратить попытки привязаться к чему бы то ни было. Но каким бы он не выглядел неукротимым, равнодушным, выходящим за рамки чего-то людского в глазах других, ему было очень тяжело справляться с этой болью, как и любому человеку. И очень часто, ночью, в четырех стенах, эти накопившиеся эмоции давали выход. И сегодня не было исключением. Дазай сидит в ванной на холодном кафельном полу, держа в руке лезвие. Он изо всех сил старается не пустить его в ход, хотя бы пока. Но насколько крепко сжимает его, что оно начинает оставлять на ладони порезы. Но Дазай даже не замечает этой боли. Сейчас она кажется ничем по сравнению с тем, что его сдавливает. Хочется то ли кричать и звать на помощь, то ли затихнуть и больше не подавать никаких признаков жизни. То ли взорваться, то ли сжаться до точки и исчезнуть. Эти ощущения не были для него чем-то новым. Ему постоянно приходилось справляться с этим, и обычно он переживал все в одиночестве, терпеливо дожидаясь, пока буря утихнет, чтобы потом снова делать вид, будто ничего не произошло. Но сейчас, кажется, что-то изменилось. Будто тонкий луч света проник в непроглядную тьму его жизни. Одасаку говорил, что Дазай может звать его в любой момент, так ведь? Взгляд опускается на лежащий на полу пиджак, в котором, насколько он помнит, был мобильник. Дотянувшись до кармана, Дазай набирает единственный номер, на который может сейчас позвонить. Несмотря на слабость и дрожь в руках, он прижимает телефон как можно плотнее к уху. После пары гудков в трубке раздается знакомый голос: –Дазай? Он не думал о том, что будет говорить. Пытается что-то сказать, но слова застревают в горле против воли. Он делает глубокий вдох и выдавливает из себя шепот: –Одасаку... Ода еще никогда не слышал этот голос настолько... подавленным? Сам факт того, что Дазай звонит ему, явно говорит о том, что что-то не так. –Я уже иду к тебе, слышишь? Потерпи немного, Дазай, все будет хорошо. Мужчина в спешке одевается и выходит из дома. Они живут не очень близко, но на такси можно добраться за 20 минут. По пути он думает о том, что могло произойти с другом, и, зная его характер, волнуется, как бы это не было что-то серьезное. Решив отогнать мысли о худшем, пока они не зашли слишком далеко, Сакуноске как можно быстрее поднимается к квартире Дазая и открывает дверь (ключом, который тот ему однажды сам предусмотрительно дал). Окинув взглядом гостиную, он направляется к ванной, где находит Осаму сидящим на полу. Выглядит он до безумия измученным, лицо мокрое от слез. Ода быстро, но осторожно, как будто боясь напугать, подходит к нему и опускается рядом на колени. Он аккуратно вынимает лезвие из руки Дазая и откладывает его куда-то подальше. Пару мгновений пытается решить, что ему стоит сделать дальше, и не придумывает ничего лучше, чем просто прижать Осаму к себе. Тот утыкается лицом в его плечо и обхватывает руками, судорожно сминая рубашку на спине. –Все хорошо, Дазай, я здесь, с тобой... – шепчет Одасаку, начиная слегка поглаживать Дазая по спине в попытке немного успокоить. Тот беззвучно плачет, не распуская объятий. Дазай хватается за Оду, как за спасательный круг, помогающий ему не утонуть в этой пучине боли. Они больше ничего не говорят, но простого тепла тела и обнадеживающего ощущения присутствия достаточно, чтобы действовать на Дазая успокаивающе. Кажется, они сидят так уже довольно долго. Наконец хватка Осаму ослабевает, слезы постепенно останавливаются. Он делает глубокий вдох, чувствуя запах Оды, который окончательно возвращает его к реальности. Заметив, что Дазай немного пришел в себя, Ода чуть отстраняется, заглядывая в его лицо. –Пойдем, не нужно тут сидеть, – говорит Одасаку, поглаживая друга по голове. Дазай слабо кивает в знак согласия и позволяет помочь себе встать. Как только они поднимаются, Ода обхватывает рукой плечи Дазая и, поддерживая, ведет к гостиной. Дазай может сам стоять на ногах, но сейчас ему каждую секунду необходимо знать, что он не один, и Одасаку это чувствует. Усадив Осаму на диван, Ода опускается рядом и берет в руки его ладонь. Рана неглубокая, но обработать ее нужно. –Подожди немного, я только найду аптечку, хорошо? Дазай кивает в ответ и кажется слегка разочарованно вздыхает, когда Ода отпускает его руку. Как только комната опустевает, где-то через минуту страх и одиночество начинают снова охватывать Дазая, просачиваясь в голову против его воли. Он упирается локтями в колени и сжимает кулаки, пытаясь сосредоточиться на звуках, издаваемых Одой в соседней комнате. Наконец найдя аптечку в одном из кухонных шкафов, Ода возвращается к дивану и, положив аптечку рядом, опускается на колени напротив Дазая и берет его руки в свои. –Все хорошо, я здесь. – его взгляд и заботливый голос мгновенно приносят с собой спокойствие. Когда Дазай расслабляется, Ода поднимается и садится рядом с ним на диван. Открывает аптечку и начинает неспешными, методичными движениями сначала промывать, а затем обрабатывать и забинтовывать рану. Он делает это так бережно и аккуратно, как только может, будто от любого неверного движения Дазай может расколоться на мелкие части, словно хрустальный. Осаму завороженно наблюдает за движениями рук Оды и наслаждается мягкими прикосновениями. Кажется, эти руки - все, что существует для него сейчас в этом мире. Закончив, Ода убирает бинты и другие принадлежности и спрашивает: –Что я могу для тебя сделать? Наступает короткая пауза, Дазай очень хочет что-то сказать, но будто не может решиться. –Обними меня еще? – выдыхает он с надеждой в глазах. –Конечно, - улыбается Одасаку и подсаживается ближе. Одной рукой он обхватывает талию Дазая, притягивая его к себе, а другую запускает в темные волнистые волосы. Дазай обнимает его в ответ и укладывает голову на грудь, закрывая глаза. Ода начинает медленно перебирать пряди рукой, видя, как от этого на лице брюнета расплывается умиротворенная улыбка. Будь Дазай кошкой, он бы наверняка сейчас замурлыкал. Постепенно мягкие поглаживания и мерное биение сердца под ухом делают свое дело, дыхание Осаму выравнивается, и он проваливается в дрему. Ода заглядывает в спокойное лицо Дазая и начинает осторожно выпутываться из объятий, стараясь его не разбудить. Потом подхватывает рукой колени парня и поднимает его, чтобы отнести на кровать. В спальне кроме кровати стоит только шкаф, занавески на окне задернуты. По комнате видно, что пользуются ей довольно редко. Он укладывает Дазая на кровать, стягивает с него ботинки и, укрыв одеялом, садится рядом с ним. Одасаку почти никогда не видел Дазая таким, как сейчас. На лице нет ни ледяной суровости исполнителя Портовой Мафии, ни его обычно преувеличенной веселости. Сейчас, находясь в полной безопасности, он мог позволить себе быть тем, кто он есть: ребенок, слишком рано выброшенный в этот мир смерти и насилия, постоянно вынужденный скрывать себя настоящего. Все, что ему было нужно и чего он никогда поистине не имел, это просто дом и кто-то близкий. –Если бы я мог взять и забрать всю твою боль…– шепчет Одасаку, мягко проводя по щеке Осаму большим пальцем. Внезапно Дазай ловит его руку своей и притягивает к себе, будто вовсе не спал. –Ты останешься, Одасаку?.. Ода улыбается и забирается на кровать рядом с ним. –Я не уйду, пока буду нужен тебе. Дазай придвигается ближе и закрывает глаза. –Ты всегда мне нужен. – еле слышно выговаривает он, погружаясь в глубокий, спокойный сон.