snippets of my memories

            С того вечера отношения Софи с мародёрами явно изменились. Друзья также общались, шутили, творили вместе всякую хрень, пакостили и всем своим видом внушали сами себе и друг другу, что всё осталось по-прежнему. Но если приглядеться получше, уйти в детали, то можно было заметить тоненькую трещину между ними. Типичное для ребят поведение казалось Стюарт таким притворным, словно они лишь кучка плохих актёров, играющих в самом отвратительном театре. Если же раньше их было буквально не разделить, то сейчас друзья не так часто проводили время вместе. Сами того не понимая, они разбились на группы: Джеймс всегда и везде с Сириусом, Питер чаще всего в одиночку, я соответственно с Лили, лишь Римус метался от одной компании к другой, в попытках наконец объединить их вместе.       Петтигрю тогда больше всего волновал Люпина. Несколько дней подряд он избегал своих друзей, на все вопросы отвечал однозначно, курил теперь в одиночку, без Сириуса, как они привыкли это делать. Римус старался выудить из Питера как можно больше информации, чтобы понять причину его странного настроения, но тот был несговорчив. Сопоставив факты, Лунатик предположил, что Хвост испытывает симпатию к Софи, и тогда это всё объясняет, но в то же время сильно усложняет.       Долго без своих друзей Петтигрю продержаться не смог, этому противоречил характер парня, которому всегда и везде нужны были покровители, без них он просто терял уверенность и не находил себе места. Питер смирился с чувствами Софи к Сириусу, и снова нашёл себе пассию среди пятикурсниц, скрывая истинные эмоции под искусно смастерённой маской. Её звали Келли Ларкинс. Она была очень мила, отзывчива, дружелюбна, ко всем проявляла заботу и всегда приходила на помощь к нуждающимся. Среди учеников она получила прозвище «Ангел с Хаффлпаф». Да и внешность у неё была весьма хорошенькая: золотые шелковистые волосы, румяные щёчки и большие голубые глаза. Слишком идеальная для Питера, и он это понимал. К тому же, она была очень наивна, раз клюнула на Петтигрю, ну или же очень добра: увидела страдания парня и из жалости решила ему помочь. Но как бы сильно Хвост не пытался внушить себе, что ему нравится Келли, это было не так, его даже иногда подбешивала её невинность и оптимистичность. Заметив в себе эти негативные чувства, парень пошёл на крайние меры: купил любовный напиток и применил его на себе. Снадобье подействовало так как надо, и Питер мгновенно забыл о Софи и начал проявлять должное внимание к своей новоизбранной второй половинке.       Джеймс мог бы уже давно забыть о том вечере. Его редко мучила совесть, что давало ему преимущество в их проделках. Но он всё ещё помнил слова Лили «Ты поступил неправильно и должен извиниться», а она всегда была права в его глазах, поэтому он и сам поверил в свою вину и целую неделю искал подходящие слова и момент, чтобы просить прощения у Софи. Когда Поттер был готов на этот поступок, он с помощью карты Мародёров нашёл Стюарт и Эванс в Большом зале. Девочки сидели за столом и разбирали домашнее задание по зельям.       — Софи, я как раз тебя искал, — начал он.       — Будто бы это было так сложно, — усмехнулась девушка, взглянув на кусок карты, торчащей у него из глубокого кармана мантии. — О чём будем беседовать? — она захлопнула учебник и с интересом повернулась к другу.       — О том, что произошло неделю назад. Мне правда очень жаль, я не думал, что тебя это заденет…       — Стоп, не надо. Я же сказала, что всё хорошо, я уже забыла об…       — Я не договорил, — настойчиво перебил её Джеймс, и Софи замолкла, выслушивая до конца. — Я должен был подумать, прежде чем читать твои личные записи. Да и тем более мне не стоило говорить всем, что тебе нравится Сириус. Просто я хотел сделать как лучше, а получилось как всегда. Прости.       — Я не в обиде на тебя. С кем не бывает.       — Значит, мир? Скрепим на мизинчиках, — попросил Джеймс.       — Серьёзно? — переспросила Софи, и прочитав ответ у него в глазах, протянула парню свой пальчик.       Как только довольный примирением Поттер с чистой совестью покинул Большой зал, Стюарт обернулась к подруге и сказала:       — Признавайся, это ты его подговорила.       — Нет, я и сама не ожидала, — с приятным удивлением ответила Лили.       В этом году я, как никогда раньше, ждала рождественских каникул. Лили уговаривала меня ехать с ней в Коукворт на праздники. Она была уверена, что миссис и мистер Эванс будут очень рады, если я приеду к ним погостить, но я отказалась. Во-первых, я не хотела никому надоедать своим присутствием, допустим, родители Лили будут мне рады, в чём я не сомневалась, но Петуния, старшая сестра моей подруги, будет явно не в восторге от знакомства со мной. А, во-вторых, мне просто хотелось немного побыть одной. Странно, ведь, ещё летом я считала одиночество ужасной мукой. Теперь, когда чуть ли не половина Гриффиндора знает о моих чувствах к Сириусу, мне требовалось несколько дней тишины и уединения, чтобы разобраться в своих мыслях и пожить без этого притворства и неловких ситуаций.       Каникулы наступили очень скоро. Друзья упаковали свои чемоданы и в предвкушении встречи с родителями, покинули школу. Я проводила Лили до моста и, попрощавшись с ней и с остальными, вернулась в почти пустой замок. Снова я одна в этих величественных высоких стенах. В нашей гостиной не осталось практически ни одной живой души, человека три, не больше. Можно делать всё, что угодно, вся башня в твоём распоряжении. Я взяла книгу, легла на диван в удобное для меня положение и погрузилась в чтение. В такой тишине не приходилось перечитывать одну и ту же строчку десяток раз, чтобы наконец-то понять её суть, не отвлекаясь на шум, вечно царящий в нашей гостиной.       Прошло около сорока минут после того, как я распрощалась со своими друзьями. Я валялась на диване с поднятыми к потолку руками, с зажатой в них книгой, и пробегалась глазами по страницам, как вдруг мой взгляд упал на проплывающую мимо меня фигуру. Я по началу не обратила на неё внимания и вернулась к тексту, но не успела прочитать и одного слова, как в голову мне ударило понимание неправильности произошедшего. Сириус, который как я думала, отчалил со всеми домой, с покрасневшим от мороза лицом шёл в комнату, на ходу снимая шапку и расстегивая молнию на куртке. Не думаю, что он меня заметил. Я приподнялась на диване, подумав, что мне показалось, но только убедилась, что мимо дивана и впрямь прошёл Сириус Блэк. Вот это подстава! Поезд уже должен был отъехать, почему он до сих пор здесь? Что-то подсказывало мне, что каникулы не будут такими спокойными, какими я уже успела себе их вообразить. Я машинально ударила себя книгой по голове и тут же потёрла лоб, морщась от боли.       — Ауч…       Наше общение с Сириусом всё это время сходилось на «Привет», «Как дела?» и «Спокойной ночи», и то не всегда. Он хоть и старался избегать шалостей в это время, чтобы не нажить проблем, поскольку в пустом замке его легко было поймать, всё равно целыми днями пропадал, то шатаясь по Хогвартсу, то отправляясь в Хогсмид.       Листы календаря быстро сменяли одну дату на другую, и вот большие красные буквы уже вырисовывали надпись «25 декабря, суббота». Весь замок снова предстал перед нами в своих лучших золотисто-серебряных одеяниях. Везде, где только можно, были расставлены аккуратные ёлочки с рождественскими игрушками. Каждый камин был украшен венком из омелы или остролиста. Даже заложники школьных картин наряжали свои дома мишурой, гирляндами и собирались вместе, чтобы отпраздновать Рождество. В общем, Хогвартс впредь до каждого кирпичика пропитался рождественским настроением и щедро дарил его всем, кто остался на каникулы.       В этот вечер я впервые за долгое время решила нарядиться: вместо джинс и кофты с длинным рукавом, мой выбор пал на тёмно-синее платье-рубаху в крупную клетку. Лёгкая юбка свисала до колен, а тонкие плечи были оголены, поскольку рукавов у платья не было. Я решительно расстегнула две верхние пуговки, назло своему желанию накинуть на голые руки кофту, и в завершение образа навязала на талию шёлковый платок.       Большой зал как всегда был украшен двенадцатью огромными лиственницами, на которых горели волшебные свечи, их огни отражались в зеркальных больших шарах. С потолка-неба падали красивые блестящие снежинки, исчезая за метр до земли. Только вместо привычных четырёх столов в зале стоял всего один небольшой, на 16 человек. Вероятно, учителя хотели, чтобы в этот день все дети сплотились и праздновали в одной компании, и благодаря этому хитрому ходу у нас выбора не было. Сами преподаватели предпочли остаться на своих обычных местах.       Ученики собрались за одним праздничным пиршеством и сейчас нас ничего не различало. Как и планировал директор, это помогло нам сблизиться с другими факультетами и понять, что даже в своих конкурентах мы можем найти хороших друзей. Я в основном общалась с Сириусом, с мальчишками с Хаффлпаф, девчонкой со Слизерина и её младшими братцем и сестричкой — двойняшками. К нашему разговору несколько раз подключалась староста Рейвенклав, но в итоге она находила эту беседу скучной для себя и увлекалась в диалог со старостой Слизерина.       Когда мы набили свои желудки до отвалу, директор подорвал несколько хлопушек, потушил половину света в зале, оставив лишь пару факелов и свечи на ёлках, а затем зачаровал музыкальные инструменты, и те начали сами по себе создавать весёлые мотивы. Наш лесничий, Хагрид, которого уже унесло от выпитого им шерри, завывал понятные лишь ему слова, остальные учителя оживлённо о чём-то беседовали, а ученики не знали, то ли им пойти спать, то ли досидеть уже до конца и позабавиться видом нетрезвых профессоров. Вдруг, Сириус резко крутанулся на скамейке и спрыгнул с неё, подходя ко мне со спины.       — Потанцуем? — с улыбкой спросил он.       По своей нескромной привычке, не дождавшись ответа, он потянул меня на свободную площадку. Мы отплясывали и стучали каблучками в такт композиции, улыбаясь до самых ушей и смеясь над самими собой. Все наши движения были совершенно спонтанными и оттого ещё более привлекательными, ведь, нами управляла музыка. Блэк подавал мне руку, мы сходились, и он кружил меня, как игрушечный волчок, а затем брал за обе ладошки, и мы вместе подпрыгивали, отбрасывали ноги вперёд и скакали по кругу. Потом мы снова отдалялись, двигаясь по одиночке, но практически не теряя зрительный контакт. Мои косички весело виляли из стороны в сторону, а вместе с ними и летящая юбка, которую я сжимала пальцами за края и развивала, потирая ногой на одном месте и сгибая коленки в полуприсяде.       И тогда это казалось таким увлекательным и, видимо, не мне одной. Своим задорным танцем мы вдохновили Дамблдора, он пригласил на площадку Минерву МакГонагалл, его лучшую подругу и вечную спутницу на всех мероприятиях. Она со смущённой улыбкой поддалась его воле и вышла танцевать, очень скоро забывая свою скромность. К нам присоединились и остальные. Слизнорт, забавный учитель зельеварения, умудрился затянуть на площадку робкого профессора Квирелла, это был самый лучший дуэт того вечера.       Заканчивая танец, я подбежала к Блэку и, почувствовав его сильные руки на своей талии, подпрыгнула. Он прокружил меня в воздухе, после чего вернул на землю, и мы сели передохнуть.       Примерно в час ночи мы с Сириусом вернулись в свою гостиную. Я в шутку задиралась до Блэка, и он также в шутку сделал вид, что ему надоело и откинул меня на диван. Спать совсем не хотелось, впереди была ещё целая прекрасная рождественская ночь, и от одной мысли, что веселье вот-вот закончится, становилось грустно.       — Надо открыть окна, такая жара, — Сириус распахнул окно и высунулся из него, вдыхая полную грудь морозного воздуха.       — Это оттого, что мы много двигались, — заметила я, всё ещё приводя дыхание в норму от пробежки по лестнице на восьмой этаж в споре, кто быстрее доберётся до башни. Я схитрила, из-за чего Сириус проиграл. — Но это было так круто! Вот бы ещё хоть немного продлить этот вечер.       — А кто сказал, что вечер закончился? — спросил Сириус, подходя к дивану и глядя на меня сверху вниз. — Вся ночь в нашем распоряжении, — он вскинул руки и лукаво улыбнулся. — И у меня есть замечательная мысль, как её занять, — он бегом направился в свою комнату, но у подножия лестницы остановился, глянул на меня и пригрозил пальцем. — Никуда не уходи!       Я поднялась с дивана и направилась к окну, чтобы немного остыть. На улице было так здорово. Хотелось прыгнуть вниз и утонуть в холодном сугробе, останавливала лишь мысль о том, что никакой сугроб тебя не спасёт при падении с восьмого этажа. Услышав позади шаги, я обернулась. Блэк вернулся, и в его руке была торжественно приподнята бутылка того самого вина, что обычно распивают на праздниках учителя.       — Это шерри? Где ты его достал?       — Джеймс оставил мне свою мантию, а там уж дело за малым. Кстати, на заметку: эльфы не особо внимательно следят за алкоголем.       Мы пристроились на диване у камина. Я захватила чашки, стоящие на столике с кувшином, и Сириус разливая по ним вино, усмехнулся своим мыслям.       — Что смешного? — с улыбкой спросила я, легонько толкая его локтём в плечо.       — Ничего. Просто это очень уж похоже на свидание.       — Что ж, значит, за наше первое свидание! — я подняла чашку, произнося этот шуточный тост.       — С Рождеством, Софи Стюарт, — ответил он, и мы за один раз опустошили небольшие чашки. Вино оказалось крепче, чем мы предполагали.       — А почему ты не поехал домой, вместе с остальными? — поинтересовалась я, развивая беседу.       — Я сбежал из дома летом, повздорил с родителями из-за взглядов на жизнь. Представь, они у меня ярые маглофобы, а я им заявил, что дружу с маглорождённой, — с гордой усмешкой заявил Блэк. — С тех пор и жил у Поттеров. На Рождество они отправились к родственникам, и я решил остаться в Хогвартсе. А ты чего не уехала?       — Это не очень хорошая история.       — Ну и что? Я же тебе свою рассказал.       Я снова наполнила наши бокалы и сделала хороший глоток, чтобы набраться смелости и сил перед рассказом.       — Ну, мой отец умер от тифа, когда мне было шесть лет, а мама сразу после похорон ушла в разгул. И единственный человек, который осмелился взять её в жёны, оказался полным кретином и педофилом.       — Он к тебе приставал?       — Хуже… Это случилось перед пятым курсом. Маму задержали на работе, и я отказалась принести ему пиво, он разозлился и… Наказал меня самым ужасным способом. Я поклялась себе больше никогда не возвращаться к ним, — я говорила так спокойно, почти без эмоций, будто этот кошмар произошёл не со мной. Это было странно даже для меня.       — И тебе не к кому больше было пойти?       — Бабушка была. Прошлым летом я жила у неё, но она заболела драконьей оспой, и сам понимаешь… Теперь по завещанию у меня есть дом в деревне, в который мне незачем возвращаться, — я грустно улыбнулась и сделала ещё один глоток.       — Да, паршивая у тебя жизнь, конечно.       — Но у меня есть Лили. Она как старшая сестра, о которой можно было лишь мечтать.       — Понимаю, у меня с Джеймсом та же история. Наверно, на всей планете нет человека роднее его.       Я поняла, что наш разговор ушёл не в то русло, и вся та атмосфера рождественского веселья грозилась ускользнуть, прячась за этими горькими беседами по душам.       — Слушай, а ты боишься щекотки? — спросила я, озаряясь хитрой улыбкой. Парень лишь вопросительно глянул на меня, но не успел ответить, потому как в следующую секунду я налетела на него с щекоткой. Сил у Сириуса было больше, и совсем скоро он меня зажал так, что я не могла больше ни вырваться, ни защекотать его. Тогда я увидела небольшой уголок пергамента, торчащий из кармана его джинс. Это определённо была не карта мародёров, она бы сюда не поместилась. Рукой я пошевелить не могла, зато мне удалось зажать листочек зубами и вытянуть его из штанов.       — Отпусти меня, иначе я это съем, — невнятно проговорила я.       — Что ты там бормочешь? — смеясь спросил Сириус, и увидев у меня в зубах лист из его кармана, отпустил. Он не торопился забрать записку, находящуюся у меня во рту, поэтому я с интересом достала её и спросила:       — Что это?       — Зачем спрашивать, когда сама можешь проверить?       Я сомнительно развернула листок. Внутри оказались знакомые почерк и рифмы. Прочтя первую строчку, я точно убедилась, что это то самое стихотворение, которое Джеймс у меня украл. С того вечера меня не сильно интересовала судьба моего стиха, но мне бы и в голову не пришло, что Блэк оставит его себе. Я удивлённо подняла глаза на Сириуса.       — Ты его сохранил?       — Конечно. По правде сказать, мне ещё никто и никогда не посвящал стихов. После того вечера я вёл себя странно и должен извиниться за это. Тебе, наверно, показалось, что мне безразлична твоя симпатия, но это не так. Просто мне нужно было время, чтобы разобраться в себе и понять, чего я хочу на самом деле.       — И чего же ты хочешь? — взволнованно спросила я.       Сириус довольно улыбнулся, словно ждал этого вопроса. Я замерла в ожидании, что сейчас произойдёт что-то необычное, что изменит мою жизнь. Сердце колотилось в груди, будто я пробежала десять километров без остановки. Блэк, с помощью палочки, которую держал за спиной, незаметно наколдовал над нами веточку омелы. Я подняла глаза и быстро сообразила что к чему. Парень аккуратно провёл пальцами по моей щеке и наклонил голову вперёд, притягивая меня к себе. А уже в следующую секунду Сириус украл мой первый настоящий поцелуй. Я ещё никогда не чувствовала такой эйфории. Бабочки в животе махали крыльями с бешеной скоростью, казалось, что внутри меня начался ураган. Всё произошло очень быстро, но я помню каждую деталь: громкие удары наших сердец, прерывистое дыхание, его язык, проникающий ко мне в рот и изучающий мои нёба изнутри, мягкие прикосновения его тёплых губ и пальцы, нежно сжимающие мою шею. Но тут Сириус отпрянул и оглядел моё лицо, пытаясь найти в нём реакцию на этот неожиданный поцелуй. Мне было тяжело справиться со своим желанием, и я больше не ждала от него первого шага, а сама с жадностью притянула Блэка к себе, впиваясь в его губы. Он улыбнулся сквозь поцелуй и, слегка касаясь моей кожи кончиками пальцев, забрался рукой под юбку, поглаживая внутреннюю часть бедра. В моём мозгу резко вспыхнула красная табличка, оповещающая об опасности и включающая защитную реакцию. Я упёрлась ладонью Блэку в грудь, отстраняя его от себя и прекращая столь желанный момент.       — Сириус, я не могу… — тихо произнесла я, уводя взгляд в пол.       Он приподнял мой подбородок указательным пальцем и наши взгляды встретились.       — Не бойся. Я помогу тебе с этим справиться. Просто закрой глаза, — когда Блэк говорил шёпотом, его голос звучал ещё более завораживающим, пробирая до мурашек и заставляя беспрекословно выполнять всё, о чём он просил. Я опустила веки и продолжила слушать.       — А теперь отпусти своё прошлое, забудь про мать, про этого подонка и про всё плохое, что было в твоей жизни. Есть только мы здесь и сейчас, — он склонился над моим ухом, обжигая шею горячим дыханием. — Я никогда не сделаю тебе больно.       Я открыла глаза. Может, на меня так повлияло его обаяние или сладостный звук его спокойного уверенного голоса, но в тот момент все до единой частички моего тела верили ему, любили его и были готовы на всё рядом с ним. Я коротко кивнула.       Дальше Сириус повёл меня в их спальню и бережно, как фарфоровую куклу, уложил на свою кровать, покрывая поцелуями моё тело. Также спокойно и неторопливо он расстегнул пуговки на верхней части моего платья, развязал платок и стянул одежду через голову, откидывая её в сторону постели Джеймса. Следом полетела его растянутая серая футболка. Блэк продолжил целовать изгибы моей талии, постепенно избавляясь от нижнего белья и проводя языком по более чувствительным зонам. Я набрала полную грудь воздуха, боясь, что мне не хватит кислорода, а он тем временем спускался всё ниже, лаская меня острым кончиком языка. Мои глухие стоны разносились по всей комнате и меньше всего в тот момент меня волновало, что их кто-то может услышать. Вскоре на кровати Джеймса оказались и чёрные джинсы Сириуса. Моё сердце сжалось в груди до размера пуговицы. Я понимала, что если сейчас не расслаблюсь и не перестану думать о Генри, мои нервы могут не выдержать такого напряжения. Блэк всё медлил, видимо, переживал за моё состояние и хотел дать мне время, чтобы я могла привыкнуть к его телу. Прежде чем начать процесс проникновения, он запустил в меня два пальца, и заметил, что я сильно напряжена.       — Всё хорошо. Не думай ни о чём. Только мы здесь и сейчас, помнишь? — шептал он, массируя мои интимные места.       Я постаралась расслабиться и вспомнила нашу вечеринку в честь сдачи СОВ, медляк, во время которого мне впервые пришла мысль, что у Сириуса красивые глаза, затем детально восстановила в мыслях сегодняшний ужин, музыку, танцы. Я решительно посмотрела на парня и кивнула, дав ему понять, что готова. Первые несколько секунд и правда были не очень приятными, но вполне терпимыми. Я закусила нижнюю губу и сощурилась от ощущения первого проникновения. В любом случае, это никак нельзя было сравнить с моим первым разом и той болью, которую я тогда испытала. С каждым толчком во мне появлялись новые ощущения. Я крепко сжимала простыни от удовольствия, а наши сливающиеся звуки становились громче, пока мы оба не дошли до оргазма.