Помеченный ёкаем

      Ночное небо заволокли грозовые тучи, скрывая за собой бледный свет лунного диска и яркие мириады звёзд. Весь день периодически капал дождь, мелкий, моросящий и очень холодный, и только к ночи он грозил перерасти в настоящую грозу. Ветер постепенно нарастал, заставляя ночных путников мечтать о кружке горячего чая и тёплом пледе. Несмотря на быстрый бег, они никак не могли согреться; порывы ледяного ветра лишь нарастали, заставляя руки и ноги просто неметь.       Весь лес, который до этого был наполнен звуками: карканьем вороны, шумом листвы, — внезапно погрузился в тишину. Казалось, всё живое замерло, но не в ожидании какого-то чуда, а предвещая нечто страшное и тёмное. Будто все звери и насекомые учуяли приближающуюся опасность и спрятались, желая сохранить свою жизнь. Именно в этот момент всё пространство озарила ослепляющая вспышка, после которой последовал оглушающий раскат грома. Осенью грозы не редкость, но в этот раз шум был таким громким, что Наруто ощутил, как всё тело прошибла странная мелкая вибрация; сердце ухнуло куда-то вниз, а потом бешено заколотилось. Он оглянулся, почувствовав неладное, и увидел, как Какаши-сенсей приказывает всем спуститься.       Наруто спрыгнул на землю, и в этот момент закапал дождь.       — Дальше передвигаться опасно, надо переждать, — сказал Какаши-сенсей, как только его команда подошла ближе. — Я видел полуразрушенный храм неподалёку, надо идти туда. Его стены и крыша хоть немного позволят нам спрятаться от ветра и дождя.       — Эм, Какаши-сенсей, — протянул Наруто, пытаясь скрыть нервную дрожь в голосе. — Может, продолжим путь? Нам бежать-то всего около пяти часов! Подумаешь, дождь.       — Наруто! — воскликнула Сакура, в этот момент парню показалась, что его товарищ по команде куда страшнее, нежели сгущающаяся тьма вокруг. — Приказы командира не обсуждаются!       — Да понял я, понял, — ответил Наруто, нежелающий продолжать спор, ибо он всегда заканчивался одинаково — шишками и гематомами на теле.       — Все за мной! — прокричал Какаши, потому что ветер вновь ожил, завывая словно дикий зверь и срывая не только листву с деревьев, но и небольшие ветки. В совокупности с дождём — это и правда была самая настоящая пытка. Казалось, что тысячи маленьких иголок вонзались в открытые участки кожи, вызывая онемение.       Какаши-сенсей оказался прав, и вскоре команда оказалась возле небольшого храма, чья половина полностью обвалилась. Зато другая часть святилища вполне могла защитить путников от грозы, вот только Наруто почему-то не спешил заходить внутрь. Ему казалось, что внутри была ещё более непроглядная тьма, чем в лесу. Более пугающая, скрывающая в себе нечто древнее, злобное и… голодное. «И вот пища сама пришла в руки», — неожиданная мысль заставила вздрогнуть.       Волосы на затылке зашевелились, а по спине змейкой прополз холодок, вызывающий дрожь в теле. Такое чувство ни с чем не спутаешь; позади кто-то стоял и смотрел, вызывая неконтролируемую тревогу и чувство страха. Наруто обернулся и замер. Он готов был поклясться, что увидел белую дымку, напоминающую человеческий силуэт.       — М? Что ты там увидел? — раздался позади голос Сая.       Наруто, поглощённый собственными страхами, громко завопил, когда услышал тихий шёпот возле своего уха. Он так пристально всматривался в темноту ночного леса, вслушивался в шум ветра и дождя, что совсем не почувствовал, как к нему подкрались.       — Да ты испугался! — сказал Сай и громко засмеялся.       — Чудовищ не существует, — строго ответила Сакура, с укором смотря на Наруто. — Ты же шиноби, как ты можешь верить в сказки?       — Сказки и легенды передаются из уст в уста не просто так, Сакура, — раздался спокойный голос сенсея. — Они несут в себе куда больше правды, чем мы думаем.       Наруто недовольно глянул на свою команду, понимая, что командир просто заступился за него, решил подбодрить. Поэтому, гордо подняв голову, он направился в разрушенный храм, демонстративно показывая, что его ничто не может испугать. Но это место, будто насмехаясь над пугливым шиноби, решило сыграть с ним злую шутку: едва Наруто сделал несколько шагов, как несколько колокольчиков громко зазвенели. Даже когда земля содрогнулась от очередного раската грома, парню казалось, что он слышит только звон колокольчиков.       — Если отломать некоторые доски от храма, то мы сможем соорудить небольшой костёр, — сказал Какаши, рассматривая несколько целых стен, так как только они оставались более-менее сухими. — Сай, помоги мне, пожалуйста.       Сакура тем временем принялась доставать из сумки воду и несколько онигири с тунцом. Также она достала сладости из личных запасов, чтобы ожидание прошло как можно приятнее. Наруто же занимало лишь одно — храм. Было в этом месте что-то необъяснимое, но пробирающее до дрожи. Чувство, что за ними наблюдают, лишь усиливалось. Иногда он ощущал лёгкое, обжигающее холодом, прикосновение к себе.       «Неужели никто не чувствует этого?» — подумал Наруто, проводя рукой по глубоким царапинам от когтей, которые остались на дереве. Царапины были слишком огромные, на ум даже не приходило название животного, способного оставить такой след.       — Садись и поешь, Наруто, — позвала его Сакура и протянула онигири. — Как только дождь закончится, мы отправимся домой.       Наруто молча сел возле костра, который успел развести Какаши-сенсей. Древесина была влажной, но под действием огненной техники всё равно отдалась во власть ярко-оранжевым языкам пламени. Чёрный едкий дым поднимался над костром, но из-за того, что от храма осталась лишь половина, — ветер уносил его прочь.       — Странное место, — всё так же тихо сказал Сай, — я бывал в храмах, они совсем другие. А этот какой-то маленький совсем, неприметный. Словно обычный дом отшельника.       — В твоих словах есть правда, — загадочно ответил Какаши, грея замёрзшие руки у костра. — Хотите узнать историю этого места?       — Да! — в унисон ответили Сакура и Сай, Наруто же мысленно ответил: «Нет». Как бы он ни храбрился, но все эти таинственные истории его ужасно пугали.       — Что ж, тогда слушайте. Эту историю мне рассказал отец. Было это очень давно, и тогда на этом месте был действительно большой храм, построенный кланом Ёсикавой во время клановых войн, — начал Какаши. — Ёсикава — это небольшой клан, не имеющий большой силы, но такой неоценимый в то время. А всё из-за их лечебных дзюцу. В те страшные времена, когда сражались Учиха и Сенджу, последним удалось переманить к себе в союзники клан Ёсикава. Тогда Учихи ополчились, ведь они тоже не раз звали примкнуть к ним. И тогда совершилась месть.       — Они убили их? — тревожно произнесла Сакура, прижимая руки к груди.       Наруто же смотрел в лес, слова Какаши-сенсея уносили его в иную реальность, превращая в соучастника тех событий.       Учихи пошли на самое страшное преступление — принесение в жертву невинного младенца, родившегося всего неделю назад. Война длилась долго, их клан нёс огромные потери по всем фронтам. Погибших было так много, что их не успевали похоронить по всем обычаям, как полагается. Отвратительный трупный запах пропитал округу, отравляя всё живое. Даже трава начинала желтеть под телами мёртвых. Именно тогда было принято решение сжигать погибших, в тот момент это казалось единственным правильным решением. Пусть без соблюдения ритуала, но зато чьим-то товарищам, друзьям и отцам не надо было разлагаться под гнётом солнца. К горлу подкатывал ком, когда Таджима вспоминал изуродованные в боях трупы своих людей. А ведь когда он заступал на пост главы клана, то поклялся защищать их любой ценой и вести к процветанию. Всё складывалось как нельзя хуже. Сенджу и так обладали невероятной жизненной энергией, а клан Ёсикава и вовсе сводил их потери к нулю. Это был удивительно крепкий и хорошо слаженный союз, поэтому надо было помешать им любой ценой. Путём недолгих переговоров Учихи пришли к единому мнению — без посторонней помощи им не обойтись. И они решились приоткрыть дверь в потустороннее измерение и впустить в мир людей ёкая — отороси.       В полночь старейшины и глава клана Учих уже находились в лесу. Природа будто и не чувствовала, что сейчас произойдёт нечто страшное и противоестественное всему живому — убийство. Несмотря на ночь, только вступившую в свои права, в воздухе ещё ощущалось тепло прошедшего дня. Даже лёгкий ветерок, едва колыхающий листву, не дарил долгожданную прохладу. Таджима дёрнул плечом, пытаясь скрыть раздражение из-за одежды, неприятно прилипшей к мокрой спине из-за духоты. Он винил во всём высокую влажность и неестественно тёплую погоду, не допуская даже мысли, что капли пота, стекающие по загорелой коже, это результат сдающих нервов. Всё-таки каким бы безжалостным воином он ни был, но убить младенца из собственного клана — это ужасающий поступок, который навсегда поглотит его и без того обезображенную душу.       Таджима сомневался в правильности их решения всего секунду, понимая, что другого выхода не было. Они или победят заклятых Сенджу, или погибнут сами.       Мужчина осторожно держал в руках крошечного младенца, родившегося раньше положенного срока на седьмом месяце. Уже с самого рождения судьба была неблагосклонна к нему, но только мать искренне верила, что малыш выживет и всё у него будет хорошо. Вот только война внесла свои коррективы, с которыми так сложно смириться. Таджиме до сих пор казалось, что он слышит отчаянные вопли и слёзы молодой матери. Сначала она умоляла не убивать её дитя, найти другой выход. Но старейшины были неумолимы, и тогда мать в сердцах прокляла весь клан. Она сказала, что невинная кровь не принесёт желаемого результата; эта жертва станет обратным отсчётом для всего клана.       «Вы так отчаянно боретесь со всеми, совершенно не понимая, что зло и ненависть надо искоренять в вас самих. Вы прогнили изнутри, а свет вашей души давно погас. Проклинаю вас, Учихи, и заклинаю на погибель!»       Тогда всем действительно стало не по себе. На секунду они даже засомневались, но отступать было поздно. Поэтому стоило луне взойти на небе, как ритуал был приведён к осуществлению. Таджима осторожно опустил сладко спящего младенца на пелёнку, расписанную тайными символами.       — Мы всё делаем правильно, — тихо сказал Таджима, но больше для себя, чем для старейшин. — Начали!       Мужчина занёс кунай над младенцем и, не мешкая, пронзил крохотное сердце; ребёнок даже не шелохнулся и не вскрикнул. Он будто продолжал мирно спать, в то время как ткань медленно впитывала в себя ещё тёплую кровь. Таджима продолжал смотреть на своё оружие, не веря в происходящее. Он стоял, не шевелясь, пока старейшины поспешно сложили нужные печати. Стало трудно дышать, будто дверь в преисподнюю открылась, пропуская в людской мир неистовый жар подземных недр. Как только ритуал подошёл к концу, погода начала меняться на глазах. Задул сильный ветер, уже не просто колыхающий листву, а срывающий листья и уносящих их высоко в небо; луна, освещавшая небольшую поляну бледным светом, окрасилась в красный, будто угрожая, что вскоре весь мир умоется кровью.       Неожиданно земля начала сотрясаться, словно под воздействием землетрясения. Вороны, коих было слишком много в этой округе, сорвались со своих насиженных гнёзд, на одно мгновение закрывая собой небосвод и погружая лес в пугающую темноту. Таджима, будучи шиноби, не раз сражавшийся на поле боля и находившийся в засаде, привык подмечать детали: откуда дует ветер, с какой силой, сколько вокруг птиц, которые могут выдать его местоположение. Птицы — враг для того, кто находится на разведке, следит за подозрительными шиноби; одно неверное движение, и стайка пернатых покинут свои излюбленные места, выдавая человека с потрохами. Обычно это всё сопровождалось карканьем и чириканьем, чтобы оповестить своих собратьях о тревоге. Но сейчас на поляне стояла полная тишина; вороны даже не каркали, словно что-то жуткое, сверхъестественное заставило их взлететь и убраться прочь.       Таджима пошатнулся, не ожидавший таких мощных толчков, будто земля вот-вот расколется на множество частей, и оттуда потечёт магма, уничтожающая всё вокруг. Неожиданно земля перестала сотрясаться, и сразу раздался оглушающий рёв, свидетельствующий о том, что древнее зло пробудилось и готово проникнуть в наш мир. Рёв был таким сильным, что все присутствующие закрыли уши, корчась от боли. Возникало ощущение, что потусторонняя сила проникла под кожу вместе со звуками, пытаясь взять контроль над людскими душами.       Таджима замер, глубоко дыша; ему стало по-настоящему страшно. Казалось, что древний демон, которого они призвали в этот мир, совсем не рад этому. Мужчина схватился за кофту в области сердца, сминая тёмно-синюю ткань. Грудная клетка будто горела в адском пламени; хотелось разорвать одежду и вскрыть собственную грудную клетку кунаем, которым ранее было убито ни в чём неповинное дитя. Это желание было таким искренним, таким правильным, что рука против воли поднялась, готовая вот-вот вонзиться в сердце.       — Таджима-сама, очнитесь!       Мужчина вздрогнул, инстинктивно активируя шаринган. Смертельный морок спал лишь наполовину, позволяя расслабить руку и откинуть острое лезвие в сторону, чтобы не иметь соблазна вырвать собственное сердце. Но сил всё равно не хватало, чтобы сделать хоть шаг; неведомая демоническая сила не позволяла даже двинуться. Таджима лишь смотрел, как младенец, охваченный невероятной энергией, вызывающей у присутствующих животных страх, постепенно терял свой человеческий облик. Его конечности с хрустом вытягивались, словно у животного; кожа покрывалась густой чёрной шерстью; лицо преобразилось в волчий оскал. Неожиданно лунный свет пропал, скрываясь за небольшим облаком. В этот момент ребёнок, а точнее ёкай, который воспользовался младенцем, словно сосудом, пропал. Исчез. Растворился в воздухе.       — Сзади! — крикнул один из старейшин клана.       Таджима обернулся и увидел жуткого демона, чьи налитые кровью глаза смотрели прямо на него. В них было столько ненависти и… осуждения? Ёкай не раскрыл рта, но каждый на поляне услышал его слова, звучавшие будто из самого ада:       — Ты следующий, Наруто!       Наруто, полностью погрузившийся в историю и совершенно не ожидающий такую подставу от друзей, громко закричал и вскочил на ноги, размахивая руками, словно защищаясь от ёкая. Сакура и Сай громко засмеялась, явно довольные своей небольшой шалостью. Наруто же грохнулся на своё место, прижимая руку к груди и ощущая, как сильно колотится сердце в груди.       — Нельзя же так пугать! — недовольно проворчал Наруто.       — Можно, — улыбнулась Сакура, тоже присаживаясь на место. — Так чем всё закончилось, Какаши-сенсей?       — Говорят, что клану Учиха не удалось взять демона под свой контроль, им не помогла даже сила их доудзюцу. Отороси вырвался на свободу, совершая собственное правосудие.       — А я тоже слышал эту историю в детстве от ребят постарше, — сказал Сай, задумчиво потирая подбородок. — Они использовали отороси, чтобы пугать новеньких. Рассказывали, что этот ёкай всегда помечает своих жертв красной ленточкой. Вы бы видели испуганные лица новичков, которые просыпались и видели на своём запястье красную ленту! — тихо засмеялся Сай, явно с удовольствием вспоминая былые деньки.       — А я слышал, что он помечает двумя ленточками, — ответил Какаши, внимательно смотря на подростков. — Красной он помечает плохих людей, которых в будущем убьёт, а синей — тех, кому будет помогать. Говорят, что это сработало проклятие той молодой Учихи, чьё дитя принесли в жертву. Она всем сердцем желала, чтобы чёрные сердца сгинули во тьме ночной, а добрые, наполненные светом, — жили.       — Так есть ли в этом хоть частица правды, командир? — поинтересовался Сай.       — Конечно, именно поэтому раньше здесь был построен большой храм. Сюда приносили дары, чтобы злой ёкай их не тревожил. Но война разрушила святилище, и на его месте построили новое, небольшое.       — А почему люди перестали приносить дары? — спросила Сакура. — Это место явно давно разрушено.       — Кто знает, — задумчиво ответил мужчина и пожал плечами. — Возможно, люди просто перестали верить в невозможное.

***

      Постепенно гром начал стихать, а дождь заканчиваться. Поэтому было принято решение выдвигаться домой. Наруто бежал самый первый, Сакура и Сай за ним, а Какаши замыкал эту цепочку. Молодые люди были погружены в свои мысли, и только сенсей заметил длинную синюю ленточку, привязанную к набедренной сумке Наруто, которой ещё пять минут назад точно не было.