Наш корабль идет ко дну

я не сплю день и ночь но ты не придешь

Шли третьи сутки без сна. Дрёма медленно наступала, но окончательно веки сомкнуться все никак не могли, хотя бы из-за того, что одна мысль, следуя за другой, медленно пожирали каждую частичку души изнутри. Каждая гребанная мысль, кричащая внутри только об одном имени.        Обито, делая около двух затяжек и закрывая веки, по ту сторону видел только один образ. Образ девушки, что сейчас делила постель с другим.

убегаешь от меня в темноту прочь

Дотянувшись до переполненной бычками пепельницы, парень затушил очередную сигарету. Свободно растянувшись на смятых простынях пустого широкого матраса, Учиха вымученно улыбнулся воспоминаниям о том, как женские руки сминали эти самые простыни, утопая в экстазе под его разгоряченным телом полторы недели назад, на их общем восемнадцатом дне рождении.        За натянутой улыбкой последовал горький смешок. Обито вспомнил, что в ту же ночь, с десятого на одиннадцатое февраля, он проснулся уже один. Было около пяти часов утра. Сестренка трусливо сбежала, не оставив даже весточки на прощание. Пары слов, написанных ярко-красной помадой на огромном зеркале в коридоре было бы даже достаточно. Мало, но достаточно.

что-то поменять мы с тобою не в силах

Учиха и не думал в чем-либо ее винить, сам прекрасно все понимал. Не идиот.        У Сэйери отношения, серьезные и давние, как и у него самого. Ни Какаши, ни Рин не заслуживали такого отношения, но близнецы сами не в силах что-либо сделать с этим. Даже объяснений и оправданий этому было найти невозможно. То, что произошло между ними — неправильно и ненормально. То, что происходило после — тоже.        Все это началось, когда Сэйери позвонила брату часа в три ночи после одной октябрьской вечеринки, которые Учиха так любила посещать. Услышав заплаканный голос младшей(на семь минут!) сестры, что умоляла забрать ее из клуба, Учиха среди ночи сорвался сонный с постели, оставляя очередную пассию в одиночестве. И сел за отцовскую машину полу выпивший, готовый на все, лишь бы не дать никому сестру в обиду. Всем Богам молясь на то, лишь бы не чьи грязные руки не успели коснуться его Сэйери.        — В чем дело? — усадив девушку, что на ногах еле стояла, на пассажирское сиденье, Обито рассматривал заплаканное девичье лицо, по которому медленно стекал, до недавнего времени, красивый макияж. — почему ты не попросила Какаши или Асуму забрать тебя?        Сестра замялась, думая, что сказать. Потому что ни ее парень, ни лучший друг не пришли на ум в хреновую минуту. Только родной брат. Учиха свой ответ не дала, молча притянув брата за шею, впиваясь накрашенными губами в его губы, настойчиво углубляя поцелуй.        — От тебя пахнет чужими духами. — единственное, что произнесла брюнетка на выдохе, после чего перелезла со своего места на широкие бедра брата.        Какое-то время Обито пытался сопротивляться, из последних сил цепляясь за тонкие ниточки здравого смысла, но с полминуты сдался. Слишком привлекательным и манящим оказался вкус ментоловых сигарет в скупе с мартини на языке сестры во время мокрого поцелуя. Сильные юношеские руки умело скользили по изящным изгибам женского молодого тела.

слезы водопадом кажется, я падал

Допивая четвертый бокал, Учиха думал только о том, как бы было приятно сейчас снова ощутить прикосновения сестры на своей коже. Как длинные наманикюренные пальчики скользят по рельефным мышцам спины и рук, как ноготки царапают каменный торс и крепкую грудь. Как мягкие губы касаются его губ, передавая свой ментоловый аромат.        Закрывая глаза, Учиха рисовал в голове красивый образ с длинными черными волосами ниже лопаток и фиолетовыми, как у их матери, глазами с кошачьим хитрым прищуром. А открывая их, Обито ощущал, как по щекам стекают обжигающие горькие слезы.

ищем виноватых знаешь, это правда

Все это было неправильно, они оба это знали, но ничего сделать с этой тягой не представлялось возможным. Обито ничего сделать с этим не мог, тем более, не в момент, когда сжимает в руках подушку, что все еще хранила в себе запах сестры, которым чертовски хотелось бы дышать всю жизнь.        Никто, кроме них не был в ответе за то, что произошло в октябре в отцовской машине. Близнецы сорвались, отступились, ошиблись, будучи оба под градусом потрахались. Казалось бы, обычное дело для подростков. Но, ведь были причины, чтобы прийти друг к другу снова. И вновь оказаться в одной блядской постели, до бурых синяков сжимая тела друг друга в зверских хватках. На утро отговариваясь перед своими партнерами, что решили остаться у родителей.        Но бывало, что Сэйери говорила Какаши, что останется у подруг, но ни с Рин, ни с Куренай или Кин она не виделась давно. Отчего-то у Хатаке не было оснований не верить ей.        Было в этой аморальной связи что-то кроме крышесносного удовольствия, которое накрывало близнецов с головой, когда они разбивали друг другу губы, сливаясь в жадных, голодных, жестких поцелуях. Но что именно — знать не хотелось никому из них. Перспектива только лишней, к тому же, запретной и откровенно ненормальной привязанности близнецов не особо радовала. Одно дело было трахаться, что уже выходило за рамки разумного, другое дело — питать друг к другу чувство любви больше и выше, чем на уровне брата и сестры.        Никто виноват в этом не был, кроме дьявольских и порочных душ близнецов Учиха.

если я один, даже если кто-то рядом я хочу обратно к тебе

Каждый раз, когда Нохара засыпала рядом на его оголенной крепкой груди после очередного неплохого времяпровождения, Учиха скуривал от двух до четырех сигарет за раз.        С тринадцати лет парень перепробовал всякого, но последние годы предпочитал сигареты с вишневым ароматизатором, фильтром и подсластителем. Но Рин заметила, что отчего-то выбор ее молодого человека с осени пал на сигареты с ментолом, так еще и без фильтра. Как раз такие, что любит ее подруга. Нохара это посчитала даже забавным, даже не представляя истинных причин того, почему так неожиданно Учиха сменил приоритеты в сигаретах.        Учиха хотел двадцать четыре на семь ощущать этот привкус на языке, который уже въелся в подкорку.        Медленно поглаживая девушку по каштановым волосам, больше убаюкивая ее, Обито никак не мог перестать представлять сестру на месте Нохары, которую сам же добивался с малых лет. Видимо, все оно было зря? Учиха был убежден, что всем сердцем влюблен в Рин, но только до тех пор, пока пьяная сестра не вовлекла его в первый поцелуй, впитывая в его вкусовые рецепторы вкус ментола и мартини.        Блять, как же Обито хочется оказаться в объятьях холодных рук Сэйери, в которых, возможно, на данный момент был Хатаке. Казалось, будто весь воздух в его квартире насквозь пропитался ароматом ее бархатной кожи и духами с запахом сирени, которые так обожала Учиха.

ты где? 2:24 прочитано

Два часа ночи, Обито. 2:26 прочитано

я тебя спросил не об этом. 2:26 прочитано

Я дома. 2:27 У родителей. 2:27 прочитано

они дома? 2:27 прочитано

Нет. Я одна. 2:30 прочитано

долго отвечаешь, блять. 2:30 прочитано

Я сплю, идиот. 2:31 прочитано

я приеду. 2:31 и ответишь за идиота, сучка. 2:33 прочитано

Не нужно. 2:34 Обито, блять. 2:34 ОБИТО! 2:35 не прочитано

наш корабль идет ко дну помоги мне, я утону

Оставив спящую Нохару одну в холодной квартире, так еще с открытым балконом в середине февраля, Обито поймал такси и уехал, назвав водителю адрес родительского дома. Попасть на территорию поместья имени Учиха, принадлежавшего Учихе Сумитадо — отцу близнецов, для Обито не составило труда из-за охраны, что узнала и впустила его. А вот в дом попасть оказалось уже сложнее, из-за того, что сестренка заперлась изнутри, а ключи, как оказалось, остались в тумбочке у его кровати, дома.        С последнего отправленного брату сообщения, Сэйери так и не закрыла глаза. Учиха металась по подушкам, мерила шагами свою просторную комнату в родительском доме. Сон все не шел, девушка знала — уже не заснет, в ожидании приезда брата. На часах было где-то начало четвертого утра, как во дворе послышался голос Обито.        Прошло еще где-то полчаса, как Учиха не желала бежать и открывать дверь брату, что так и просидел все это время на веранде, скурив порядка пяти сигарет, с бутылкой в руках. Махнув на все, Учиха громогласно рассмеялся на весь двор.        — Пьяный придурок. — прошипела брюнетка, наблюдая за парнем из окна со второго этажа.        Учиха собиралась в ответ махнуть на Обито рукой и идти спать, — завтра вставать к первой паре, но ни о каком сне идти речи не могло, когда идиот-брат с разбегу в одежде прыгнул в пруд. Пруд был глубиной в несколько метров и этого вполне могло хватить для того, чтобы пьяный Учиха, смешавший алкоголь с сигаретами, смог захлебнуться, идя ко дну.

протяни мне свою ладонь

Мужские губы растянулись в широкой улыбке, когда тяжелое ватное тело в насквозь промокшей одежде свалилось на широкую кровать. Скинув почти восемьдесят килограмм веса со своих плеч, Учиха тяжело переводила дыхание, пока довольный брат, лежа поперек кровати, раскидывал свои руки по ее простыням, которые медленно пропитывались водой, что стекала с его одежды и смолистых волос.        — Здесь очень вкусно пахнет. — пробормотал Обито, прикрыв глаза. — Тобой...        — Как же ты меня, блять, бесишь, Обито. — вымученно выдавила из себя девушка, стоя прямо между разведенными коленями парня.        Учиха поднялся с мягких простыней, что были пропитаны ароматом майской сирени, встречаясь черными глазами с осуждающими фиолетовыми. Сестра была зла, недовольно сводя тонкие брови в переносице, а улыбка с лица брата все никак не сходила. Ловкие сильные руки внезапно схватили девушку за бедра, прижимая вплотную к себе.        — Боже.. — она выставила руки, не особо-то и сильно противясь ему. — Не начинай.        — Где мама с папой? — проигнорировав слова сестры, поинтересовался Учиха, забираясь холодными влажными руками под ткань футболки, обнимая девушку за спину. — когда будут?        — На каком-то корпоративе у Минато и Кушины. Когда будут — не знаю. Прекрати.        — А крестные-то у нас все такие же неугомонные. — с улыбкой ответил Обито.        Приподнимая края ночной футболки сестры, ловкие пальцы пробирались по ее телу выше. Не нащупав пальцами бюстгальтера, едкая улыбка на его губах стала еще шире.        — Наш корабль идет ко дну… — что-то бормотал себе под нос парень, прижимаясь губами и носом к ее плоскому животу. — Помоги мне, я утону… — переходя на шепот, продолжал Учиха, оставив короткий поцелуй чуть выше ее пупка, а пальцами сжимая оголенную женскую грудь.        — Что ты несешь?.. — вперемешку с вырвавшимся из груди стоном, произнесла Сэйери, закатив глаза.        Обито отстранился и поднял тяжелую голову, пытаясь затуманенным взглядом снова встретиться с фиолетовыми глазами сестры.        — Сестренка… — охрипшим голосом позвал Учиха. — Мне кажется, я люблю тебя.        Любит не так, как любят сестер. Любит так, что ему, сука, крышу сносит.

наш корабль идет ко дну