Простые радости, простые желания

      Дилюк до сих пор числился среди самых завидных холостяков Мондштадта не потому что никак не мог выбрать достойную невесту; нет, он был холост, потому что жениться никогда не хотел, и к тому же…       С женщинами он превращался в катастрофу.       Если быть до конца честным, в личном общении обходительный и галантный Дилюк превращался в катастрофу со всеми, и сойтись с ним у Кэйи получилось только по одной причине — они давно и близко знали друг друга. Кэйа понимал, как крутятся винтики и шестерёнки в загадочной рыжей голове, и большое доброе сердце Дилюка тоже не было для него тайной, но для тех, кто не входил в близкий круг друзей, Дилюк оставался неприступным красавцем со слишком высокими запросами.       О, Архонты, да Кэйа во всём Мондштадте не сыскал бы более неприхотливого человека, чем Дилюк. Дайте ему поесть чего-нибудь горячего и оставьте в покое — и он будет обожать вас до конца жизни. В случае Кэйи ведь сработало.       Сам Кэйа Дилюка обожал не меньше, что не мешало ему развлекаться на всю катушку, — например, с помощью неожиданных споров.       — Тот, кто выиграет в поединке, ведёт Донну на свидание! — объявил Кэйа и на потрясённый взгляд Дилюка только ухмыльнулся. — Ну, а что? Она влюблена в тебя до икоты, а я умею обращаться с девушками. Кто бы из нас ни проиграл, она выиграет в любом случае.       На «обращаться с девушками» Дилюк вспыхнул, как сухая трава от искры.       — Хорошо, — выплюнул он Кэйе в лицо, — я согласен.       Ярость, как и всегда в его случае, быстро угасла — ещё быстрее от того, что он понял: Кэйа даже не собирается сражаться во всю силу.       — Кэйа! — возмутился он. — Ты, что, поддаёшься?!       — Я?! — деланно изумился Кэйа. — Конечно, нет, это ты сражаешься как берсерк! Чего ты хотел? Я устал!       Дилюк на это сбавил обороты, а Кэйа сбавил их ещё сильнее. Никогда у них не случалось более вялого и лишённого всяческого энтузиазма поединка, и Кэйе стоило невероятных усилий в нём проиграть. Кончилось тем, что он ненатурально споткнулся и растянулся на земле, буквально поднырнув Дилюку под клинок.       Даже у его актёрских способностей был предел. Конечно, Дилюк ему не поверил, но технически — технически Кэйа был повержен, распластан на тренировочной площадке, унижен, раздавлен, и остриё шпаги Дилюка оттягивало ворот его распахнувшейся рубашки.       Последний факт имел решающее значение.       — Кэйа, — вздохнул Дилюк, даже не запыхавшийся от жалких помахиваний клинком, — ты меня подставил.       — Я не умею обращаться с девушками, — обезоруживающе улыбнулся Кэйа.       Взгляд выдавал, что Дилюк не отказался бы ему врезать, но бить лежачего было не в его правилах.       О да, Кэйа отлично знал, как работает эта голова.       — Зачем ты вмешиваешь в наши отношения бедную девушку? — огорчённо спросил Дилюк поздним вечером, когда Кэйа лежал головой у него на плече и задумчиво перебирал его волосы. — Что, если она примет мои ухаживания всерьёз?       Приглашение на гербовой бумаге с вензелем Рагнвиндров уже отправилось к Донне с расторопным гонцом, и отказываться было поздно, но Дилюк всегда хотел докопаться до истоков.       Кэйа вздохнул и приподнялся на локте.       — Дилюк, — проговорил он мягко, — тебе всего семнадцать, и ты целыми днями тренируешься и работаешь.       — Я хочу быть достойным рыцарем, — вклинился Дилюк. О рыцарстве он мог говорить бесконечно, и Кэйа нежно прикрыл ему рот.       — Ты забываешь, для чего нужны другие люди, — серьёзно сказал он. — Не все хотят служить Ордо Фавониус и изгонять из мира тьму. Да, это твоё предназначение, никто не станет спорить. Но у простых людей, — он указал взглядом на Глаз Бога, тускло вспыхивающий и гаснущий над изголовьем, будто живое, жуткое око было заключено в сосуде из тонкого стекла, — другие радости. Ты можешь нравиться им не за то, что ты сильный или богатый. За то, что ты — это ты, и вот здесь, — с губ он опустил руку на грудь, туда, где часто-часто билось сердце, — кое-что дороже любых артефактов. И я хочу, чтобы ты об этом помнил.       — Кэйа, — выдохнул Дилюк и снова притянул его пальцы к губам, — ты…       Усмехнувшись, Кэйа опустил голову ему на грудь.       — …что бы я без тебя делал, — выдохнул Дилюк ему в макушку и прижал к себе крепко-крепко.       Ночные разговоры остались в темноте, а при свете дня недовольнее Дилюка человека в городе было не сыскать. Кэйа… Кэйа упивался своей победой.       То есть, конечно, поражением.       — Мастер Дилюк, — причитала Этелия, перетряхивая нарядные сюртуки и рубашки, на которые Дилюк даже не смотрел последний год, — поверить не могу, наконец-то хорошие новости!       Дилюк в отражении сделался ещё кислее. За последние полгода он стал самым молодым капитаном в Ордо Фавониус, победил неведомое нечто, чуть не убившее его отца, очистил город от преступности, а окрестности — от опасных монстров, и, в завершение головокружительного списка свершений, получил Глаз Бога.       Ничто из этого старая горничная Этелия, похоже, хорошей новостью не считала, — в отличие от свидания с настоящей девушкой.       — Мастер Кэйа, когда же от вас дождусь хороших новостей, — продолжила она, прикладывая к груди Дилюка ослепительно-алый бархатный китель, — столько хороших девушек в Мондштадте ждёт вашей любезности!       — Что ты, Этелия, моё сердечко давно занято, — промурлыкал Кэйа, — шпага не терпит соперниц.       — Всё бы вам шутки шутить, мастер Кэйа, — укорила Этелия. — Помогите лучше мастеру Дилюку одеться.       С двенадцати лет Кэйа был единственным, кому позволялось Дилюка одевать и разоблачать, и он этим бесконечно гордился.       — Улыбайтесь, мастер Дилюк, — усмехнулся он, выпроводив Этелию, — вас ждёт приятный вечер в обществе красивой девушки!       Угрюмый взгляд говорил одновременно «так себе перспектива» и «лучше бы я провёл этот вечер с тобой», — и Кэйа почти пожалел о своей шутке, но только почти.       — Я знаю Донну, — проговорил он, встав у Дилюка за спиной, и накинул ему на плечи белую рубашку, — она славная. Много знает о цветах и травах, обошла все окрестности в поисках семян, разбирается в поэзии. У вас немало общих интересов. Обменяетесь весёлыми историями, перепробуете все пирожные и расстанетесь добрыми друзьями.       — Ты будто о каждом в этом городе знаешь что-то хорошее, Кэйа, — проговорил Дилюк, и его взгляд затуманился, когда рука Кэйи скользнула по голой груди. — Как тебе это удаётся?       — Много вижусь с жителями и не упускаю шанса перекинуться парой словечек, — улыбнулся Кэйа, застёгивая пуговицы на его пышных кружевных манжетах. — Тебе идёт.       — Так вычурно, — поморщился Дилюк и снова взглянул в лицо отражению Кэйи. — А что… что, если наше свидание зайдёт слишком далеко?..       — И? — пожал плечами Кэйа, продевая его руки в рукава атласного жилета.       Дилюк взволнованно сглотнул.       — Что мне ей сказать, если она решит, что я хочу на ней жениться?       — Такие дела решаются официально, а не за ужином в таверне, — отрезал Кэйа и, повернув его к себе за подбородок, коротко прижался губами к губам. — Это не приём, не встреча с делегацией и не переговоры, Дилюк. Даже не дуэль. Всего лишь свидание. Для веселья.       — Тогда почему я не могу пойти на свидание с тобой? — У Дилюка огорчённо опустились уголки губ, и Кэйа, не устояв перед его беспомощным взглядом, прижал его к себе и погладил по распущенным волосам.       — Потому что я дурак и затея моя дурацкая, — пробормотал он. — Но не станешь ведь ты только со мной ужинать всю свою жизнь.       Дилюк глубоко вздохнул и отстранился. Таким решительным и спокойным стал его взгляд, что Кэйа невольно залюбовался.       — Ты прав. — Он одёрнул жилет и застегнул пуговицы. Он не злоупотреблял украшениями, но ему так шли тонкие облегающие штаны, сапоги выше колена и кружева — всё то, чем он пренебрегал ради практичности и желания выглядеть взрослее.       Сейчас он выглядел на свои семнадцать, и когда Кэйа собрал его волосы в высокий хвост, осталось только присвистнуть.       — Хочу, чтобы ты был только моим, — прошептал Кэйа ему на ухо, и это погоды не делало, даже наоборот, но у Дилюка польщённо дрогнули ресницы, и улыбка стала такой светлой, что Кэйа с трудом заставил себя выпустить его из рук.

***

      До недавнего времени отношения Дилюка с женщинами оставались сугубо деловыми, и он ничего не планировал менять. Всё, что он знал о галантном общении, уместилось в первое мгновение встречи — склонившись, как их учила наставница, он поцеловал подошедшей Донне руку и сделал уместный комплимент:       — Вы выглядите прелестно.       Если честно, он понятия не имел, как Донна выглядит во все остальные дни своей жизни и отличается ли её сегодняшний наряд от повседневного. Проезжая мимо цветочной лавки со своим отрядом, он смотрел по сторонам только в поисках возможных врагов, проникших в город. Горожане, пока были не ранены и не нуждались в помощи, его мало интересовали.       Донне, вероятно, комплимент понравился: она мило покраснела.       — Добрый вечер, мастер Дилюк, — прошептала она, потупив взгляд.       Дилюк вспомнил, что от волнения забыл поздороваться.       — Простите, — забормотал он, утратив всю свою решимость, — добрый вечер, мисс Донна.       Засмущавшись окончательно, Донна выдернула руку из его пальцев.       Попеременно краснея и бледнея от злости на себя, Дилюк растворил перед ней дверь таверны и на мгновение зажмурился.       Кэйа бы точно не сделал всех этих ошибок. Надо было первым валиться навзничь.              Желание хозяина таверны угодить им оказалось предсказуемым: он был в большом долгу у отца, а потому вызвался обслуживать почётных гостей сам. К столику был немедленно вызван бард, шумных пьянчуг сию секунду выпроводили на веранду, а по всему залу поплыли волшебные светильники.       — Мы не хотели бы нарушать ваш покой… — пробормотал смущённый Дилюк, но хозяин громко перебил его:       — Что вы, что вы, мастер Дилюк, для вас любые прихоти! Чего желает ваша спутница?       От льстивого обращения Донна зарделась; Дилюк не совсем понимал, нравится ей такое внимание или нет, а спросить было неловко, ведь они и парой слов ещё не успели перекинуться.       — Позвольте Донне самой выбрать, — всё же вмешался он, больше чтобы перетянуть внимание на себя и избавить бедняжку от лишних вопросов. — Мы пригласим вас, когда определимся с меню.       — Да, — благодарно пролепетала Донна, — всё-таки у нас свидание.       Тишина повисла как после раската грома в ясный день.       — Свидание? — жадно прошептал хозяин, и у Дилюка внутри что-то опасливо сжалось от вида его жадно встопорщившихся усов. — Милостивые Архонты, неужели в Мондштадте станет на одного холостяка меньше? Бард, музыку!       Бард, возможно, тоже был чем-то обязан отцу — а может, и самому Дилюку, Дилюк с трудом запоминал лица спасённых, зато врагов помнил годами, — поэтому романтическую балладу заорал во всю глотку. Пением эти вопли под бренчание лиры даже близко назвать было нельзя.       — Не так громко! — взмолился Дилюк, всерьёз опасаясь за свой слух.       Под его взглядом бард стушевался, умолк и убрался восвояси.       — Вы такой строгий, мастер Дилюк, — проговорила Донна ещё тише, и Дилюк понял, что по привычке перешёл на командный тон. Вне дома он в основном отдавал приказы, вот и сейчас…       Прав был Кэйа, надо было иногда вспоминать, что мир не заканчивается сражениями.       — Простите, — выдохнул Дилюк и открыл меню, — я слишком много времени провожу со своим отрядом. Бывает нелегко переключиться на… — Он огляделся по сторонам и с трудом закончил: — развлечения.       — Я понимаю, — прошептала Донна, теребя ленты на своей крошечной сумочке. Дилюк ждал, что она посмотрит в меню или спросит о чём-нибудь, но она только молчала и краснела. Требовалось поскорее её приободрить.       — Что вы думаете об Ордо Фавониус? — завязал он непринуждённый разговор.       — Об… Ордо Фавониус? — Донна растерянно моргнула.       Пользуясь её замешательством, Дилюк раскрыл перед ней меню на самой привлекательной, по его мнению, странице: там, где предлагались разнообразные копчёности и блюда на открытом огне.       — Да, или, может быть, у вас есть какие-то пожелания к рыцарям. — Дилюк попытался обольстительно улыбнуться, как делал Кэйа, если собеседник отказывался выдавать нужную информацию, и Донна поспешно прижала сумочку к груди.       — У рыцарей… красивая форма, — пробормотала она. — Моя подруга хочет стать рыцарем, но она просто горничная…       — Каждый может стать рыцарем! — с горячностью воскликнул Дилюк и перелистнул меню на сладкую выпечку. — Нужно иметь только храброе сердце и готовность служить Мондштадту! Когда-то каждый из нас был потерянным ребёнком и не знал, куда идти, но теперь, под знаменем Ордо Фавониус, мы нашли свой путь и оберегаем город от зла, заботимся о его свободе, как завещал Барбатос и наши великие предки, свергнувшие порочных аристократов!       Чем дальше он говорил, тем круглее становились глаза Донны. Дилюк надеялся, что она заинтересовалась.       — Что думаете об этом? — после затянувшейся паузы подтолкнул он.       — Скоро Луди Гарпастум, — помолчав, ответила Донна и положила сумочку на колени. — Хотела бы я быть той девушкой, которая бросает мяч.       — Наверное, это можно устроить, — пожал плечами Дилюк.       — Что вы, мастер Дилюк, я простая цветочница, с чего людям выбрать меня для такого почётного дела. — Донна отвела глаза, но на этот раз не от смущения, и её улыбка стала до обидного печальной. — Не подумайте, что я жалуюсь. Мне нравится моя жизнь. Здесь, в Мондштадте, безопасно. Я могу гулять по полям и собирать семена для своих цветов благодаря вашим рыцарям. Кто стал бы просить больше? К дню Луди Гарпастум мы с сёстрами собираемся сплести красивые венки. Влюблённые на своих смогут связать ленты и в ночь праздника вместе отправить их плыть по озеру, чтобы никогда не расставаться. Ох, простите, я заболталась…       — Расскажите ещё, — попросил Дилюк и указал подошедшему хозяину на те десерты, которые, как ему показалось, Донна осмотрела внимательнее прочих, — я хотел бы знать больше о том, что вы делаете для Мондштадта.              Час спустя Дилюк всё ещё не мог избавиться от чувства, что все вокруг тайком на них пялятся, но Донна, отведав копчёного цыплёночка и молочного десерта, кажется, перестала смущаться, и от историй о работе перешла к любимым книгам.       — «Лиса в море одуванчиков», — растроганно проговорила она. — Я столько раз её перечитывала, и каждый раз плакала. А вы, мастер Дилюк? Что вы любите читать?       — Недавно я прочёл «Меланхолию Веры», — припомнил Дилюк, — но она не произвела на меня особого впечатления. Я имею в виду, конец показался мне скомканным, а любовная линия — лишней.       — Разве любовная линия может быть лишней? — разочарованно спросила Донна.       — В «Истории пьяницы» вовсе нет любовной линии, но это захватывающая книга! Она похожа на древнюю легенду, и там есть история про фею, играющую для волка! — Дилюк перевёл дух, поняв, что слишком увлёкся — Донна выглядела почти испуганной.       — И там никто никого не полюбил?       Дилюк покачал головой.       — Какая печальная книга, — со вздохом заключила она.       — Ну что вы, — снова распалился Дилюк, — там есть напряжённый момент, когда пьяный путник встречает в лесу говорящего волка…       — И что волк говорит?..       — Лучше остаться голодным, чем съесть то, что смердит, — постарался понятно пересказать Дилюк. — Вроде того.       — Я почитаю, — пообещала Донна, но по её вежливому тону Дилюк понял — даже если это будет последняя книга в Тейвате, вряд ли она даже откроет обложку.              Нельзя было назвать свидание удавшимся, но Дилюк был рыцарем, а рыцари никогда не бросают своих подопечных на полпути. Как пристало порядочному мужчине, он проводил Донну до дома и на прощание снова поцеловал ей руку.       На этот раз она не поспешила разорвать прикосновение.       — Спасибо, мастер Дилюк, — она посмотрела Дилюку прямо в глаза и тепло сжала его ладонь, — вы так добры, что пригласили меня на ужин. Наверное, каждый в Мондштадте знает, как я мечтала, чтобы вы хоть раз взглянули на меня.       — Это не так уж сложно устроить, — смутился Дилюк. — Я живу в том же городе, что и вы, и хожу по тем же мостовым.       — Вы не кажетесь обычным человеком, — покачала головой Донна и выпустила его руку. — Я буду помнить этот необыкновенный вечер и расскажу о нём своим детям. Пусть ваша мечта тоже сбудется, мастер Дилюк. Доброй ночи.       Она сорвала в одном из ящиков одуванчик, бережно вложила Дилюку в ладонь — и исчезла в доме так стремительно, будто её и не было.       Вздохнув, Дилюк прикрыл глаза и сдул белый пух.       Он не верил в чудеса, но в том, чтобы загадать желание, не было ничего плохого.              Желание сбылось всего пару минут спустя. Кэйа встретил Дилюка сразу за мостом и, конечно, сделал вид, что его конная прогулка вблизи Мондштадта — чистая случайность.       — Как всё прошло? — спросил он, спешившись.       Дилюк устало ткнулся лбом ему в плечо.       — Отвези меня домой, — попросил он.              Покачиваясь в седле у Кэйи в объятиях, укрытый краем плаща, он почти задремал, — неспешный шаг коня баюкал, а Кэйа, вопреки обыкновению, молчал, и это ощущалось так уютно. За вечер Дилюк обсудил больше непривычных тем, чем за прошедший месяц, и ему не хотелось снова сотрясать воздух. Хотя Кэйа, в отличие от многих других, никогда ему не надоедал.       Винокурня была уже близко, когда Кэйа натянул поводья, останавливая коня, и обхватил Дилюка обеими руками.       — Прости, дурацкая была шутка, — прошептал он, уткнувшись в затылок, под непривычно высоко собранные волосы, и у Дилюка мурашки побежали по спине от его прохладного дыхания. — Можешь придумать для меня какое-нибудь наказание.       — Мне всё понравилось. — Дилюк перекинул ногу через переднюю луку и устроился у Кэйи на коленях боком, как в детстве, когда они удирали вдвоём на одной из застоявшихся в конюшне лошадей. Дилюк тогда всегда уставал первым. Кэйа тоже вспомнил — улыбнулся шире. — Донне, может, было со мной не очень весело, но ты прав, — Дилюк приложил ладонь к его груди, скользнул под рубашку, — здесь у каждого есть кое-что ценнее самого сильного Глаза Бога. И ты напомнил мне об этом.       — То есть наказания не будет? — нахально улыбнулся Кэйа.       Он всегда слишком быстро сбрасывал Дилюка со счетов.       

***

             — Ты же хотел, чтобы мне понравилось, — легкомысленно проговорил Дилюк, галантно подливая во второй бокал вина. — Я выбрал всё, что меня устроило на прошлом свидании, улучшил это…       — Улучшил, — повторил Кэйа.       — Да, — кивнул Дилюк и взял его за руку. — А всё остальное сделал так, как нравится мне.       «Доля Ангелов» сегодня работала только для двоих — и юный Чарльз делал вид, что ровным счётом ничего необычного не происходит.       — Подать десерты? — учтиво осведомился он. Бард на втором этаже (с завязанными глазами, потому что так Дилюк чувствовал себя спокойнее) тихо напевал балладу о любви и войне под нежные переборы лютни, всюду на столиках благоухали глазурные лилии и горели свечи, и Дилюк улыбался так тепло, как умеет только он.       Ему всё нравилось — и музыка, и напитки, и меню, и свечи, и запах цветов, и приятный полумрак, и темы для разговора, и то, как на Кэйе сидело лазурное платье с открытыми плечами.       Кэйа был наказан по всей справедливости — но, как и каждый раз, наказание ему скорее нравилось.       — От десерта я не откажусь, — промурлыкал он, облизнув губы, и демонстративно щёлкнул широкой резинкой чулка. Удобная штука разрез до талии.       Покачав головой в притворном осуждении, Дилюк накрыл ладонью его руку в кружевной перчатке. Наряд для Дилюка сегодня снова выбирал Кэйа, и всё было так, как нравилось ему — и пышные кружевные манжеты, и узкий корсет с мерцающим шитьём, и забранные в высокий хвост рыжие локоны.       — Кэйа, Кэйа, — пробормотал Дилюк и, едва их оставили наедине, прижал к губам его ладонь. — Мне так нравятся твои шутки.       Кэйа скользнул по его лодыжке носком атласной туфли и мечтательно улыбнулся.       Ещё пара часов так называемого свидания — и он продемонстрирует Дилюку абсолютно все плюсы секса в традиционном для Ли Юэ шёлковом платье.       

***

             Глаз Бога не наделял своих обладателей силой исполнять мечты, но для того, чтобы сделать кого-то счастливым, не так уж часто требовалась магия.       В белом платье, с венком на развевающихся волосах, Донна в ладонях величественной статуи сияла ярче солнца.       — Да улыбнётся вам удача! — выкрикнула она и, высоко подкинув мяч, взволнованно сложила руки в молитве. Кажется, она плакала.       В толпе кто-то ликующе закричал, и со всех сторон на везунчика хлынули поздравления и шутки.       — Ты снова даже не попытался, — вздохнул Дилюк. Он не любил шумные толпы, а Кэйа, хоть и обожал их, предпочитал составлять ему компанию в стороне от общего веселья.       — Моя удача всегда со мной. — Кэйа с нежной усмешкой погладил Дилюка по щеке. — Зачем просить что-то ещё?       Дилюк хмыкнул и звякнул бокалом сока о его стакан с ромом.       Ему тоже не требовалось прыгать за мячом, чтобы считать себя везунчиком, — не далее как утром отец дал им с Кэйей своё благословение. Новость ещё не разлетелась по городу, но Донна, вручая им праздничные венки, улыбалась так, будто что-то знала. И теперь Дилюк мог с уверенностью сказать: отличное всё-таки получилось свидание.

16.02.2021