Яблоко раздора

Именно на этот чемоданчик, сиротливо выглядывающий из-под постели, и наткнулся Пауль, заблудившийся по пьяной лавочке в многочисленных стенах дома Круспе. И нет чтобы проявить деликатность и пройти мимо — ведь не хозяйскую же спальню он искал, право слово, а помещения куда более хозяйственные — но слово «деликатный» в словаре Пауля Ландерса не значилось, поэтому с легкостью отбросив прочие нужды, он решил удовлетворить чрезмерно зудящее любопытство. Где-то в отдаленном участке паулева мозга конечно мелькнула мысль о том, что скорее всего Рихард не очень-то обрадуется тому факту, что кто-то копается в его вещах. Тем более теперь, когда отношения между ними наладились, подобные действия могли быть засчитаны как куда более серьезное оскорбление, чем все прочие до которых опускался Пауль в предыдущие годы. А оскорблять Рихарда ему уже не особо хотелось, в конце концов Круспе ему нравился. Правда осознание этого факта как-то запоздало во времени и пространстве. Как там писалось — большое видится на расстоянии? Ландерсу потребовался Атлантический океан во всю его ширину, чтобы осознать свою «большую и чистую» с примесью маленьких и грязных фантазий и принять тот факт, что все эти годы он вел себя как последний мудак. Да и Рихард большую часть того времени мало чем походил на ангела, скорее на заносчивую задницу. Так что они были друг друга достойны — оба вели себя как два великовозрастных идиота, застрявших в периоде «коротких штанишек», где лучшее проявление симпатии это ударить побольнее. И теперь Пауль мелкими шажочками возвращал утраченное доверие, откладывая момент своего признания все дальше и дальше во времени, каждый раз опасаясь быть неправильно понятым. Ландерс вздохнул. Хромированный бок кейса кокетливо поблескивал в полумраке подкроватья, неистово маня к себе. Будь Пауль на пару тумблеров трезвее, он смог бы противостоять искушению, но виски притащенный Шнайдером в честь какой-то там очередной музыкальной премии был дьявольски хорош и как напиток, и как будущее оправдание происходящему — Ландерс сдался без боя. И вообще, он только одним глазком заглянет и вернет все как было, пока никто его не спохватился. Немедленно извлеченный из недр кейс Пауль признал сразу — еще бы! такой мерчендайз один раз увидишь — вовек не забудешь, особенно если в его создании принимал какое-никакое, а участие пусть и в режиме генератора идей. И стоило бы Ландерсу на этом успокоиться — подумаешь прикупил Круспе наборчик, может кому в подарок, чтобы, так сказать, вспоминали дарителя долгими одинокими вечерами. Но любопытство штука коварная и просто так от него не избавишься — Ландерс в два счета вскрыл замки. Неизвестно на что рассчитывал Пауль, но ничего нового он там не обнаружил — все тот же наборчик из шести разномастных дилдо в обезличенной заводской упаковке, словно едва доставленный из магазина. Возможно и правда куплен на подарок. Мало ли кому Круспе в приступе человеколюбия собрался дарить набор секс-игрушек, может это такое завуалированное послание в пешее эротическое с вариациями на любителя. Но через пару мгновений глаза Ландерса удивленно расширились, а рот образовал идеальное «О». Насчет упаковки это он на гуляющий в голове хмель явно поторопился — один из фаллоимитаторов гордо щеголял ее отсутствием. Когда всем в детстве говорили «не трогай каку» или «не бери чужое без спроса», Пауль пропускал слова взрослых мимо ушей, потому что мгновение спустя он уже держал распакованный дилдо в ладони и гипнотизировал его ошарашенным взглядом. «Это ж мой!» — удивленное и одновременно гордое прозвучало в голове Ландерса, хотя помнится в прошлый раз подобной собственности он был не особо рад. Шестеренки в его мозгу медленно поворачивались, пока что-то отлично смазанное алкоголем не щелкнуло, являя весьма щекотливое откровение. Фантазия, щедрая на подарки, тут же без промедления подкинула пару занимательных картинок с Круспе и вот этим самым агрегатом. Сердце глупо пропустило удар, а внизу живота приятно потяжелело. Мысли заскакали бешеными зайцами, перебивая одна другую. — Это ж… я думал, что… а он выходит меня… получается… — восторженно бормотал Пауль, найдя в резиновом хере достойного слушателя. Но вопросов выходило слишком много, а фаллоимитатор предсказуемо молчал. Ландерс резво вскочил на ноги, ему срочно требовались ответы. И Рихард. Круспе обнаружился там же, где и остальные — в гостиной за распитием спиртных напитков. Шнайдер рассказывал какую-то байку времен царя Гороха, Флаке периодически поправлял исторические неточности, а все прочие внимали с задорными ухмылками. Возвращению несколько взъерошенного Ландерса с дилдо на перевес никто не придал особого значения — вероятно отряд даже не заметил потери бойца. Кристоф эмоционально взмахнул руками что-то изображая — история шла к своему кульминационному моменту. Нерешительное паулево «Рих» едва не потонуло в общем нестройном гоготе, но все же достигло адресата. Смех на лице Круспе плавно сменился едва ли не суеверным ужасом, когда он увидел что именно держит в руке Ландерс. Скоростью и дальностью прыжка Рихард мог бы посоперничать с гепардом, по крайней мере Пауль только-только открыл рот, чтобы во всеуслышание задать интересующий его вопрос, как Круспе уже стоял перед ним, изъясняясь по всей видимости на змеином матерном. — Положь, где взял! — Круспе сделал страшные глаза, параллельно пытаясь отобрать у неожиданно юркого Ландерса чертов дилдо, который был способен превратиться в очередную похабную шутку на ближайшие полгода если не больше и тем самым побить рекорд «конского хера». Однако Пауль не намеревался просто так сдаваться. Его даже захватил своеобразный ребяческий азарт и в груди шевельнулось старое доброе желание подергать Рихарда «за косички». — Рих, а Рих, — не унимался Ландерс, вертясь как уж на сковородке и в очередной раз выворачиваясь из чужой хватки, — а нахера тебе мой хер? Прозвучало это довольно громко и Рихард некрасиво покрылся красными пятнами. То ли от гнева, то ли от стыда. Но Паулю было как-то не до тонкостей восприятия, он вновь успешно избежал поимки жаждущим расправы Круспе, уши которого приобрели весьма милый алый оттенок. — Ну точно мой! — пьяно куражился Пауль, приставив резиновое изделие к паху, — как родной в руке лежит! — Ты его себе ещё на лоб прицепи, единорог херов! — медленно, но верно Рихард теснил Ландерса прочь из гостиной, пока остальные, пребывая в легкой алкогольной дезориентации, игнорировали разворачивающуюся за их спинами драму. Хотя могло и статься, что за столько лет совместного времяпрепровождения извечные пикировки Ландерса и Круспе превратились для них в подобие фонового шума. Подумаешь, опять что-то гитаристы не поделили. Как поссорятся, так и помирятся — а коли до драки дойдет, так и разнять можно. Чай не в первый раз! А премия сама себя не обмоет. В какой-то момент Пауль лишился всех возможных путей отступления — коридор стремительно заканчивался, а обратный путь преграждал порядком запыхавшийся Рихард. Шутка затянулась и перестала быть смешной. Пауль нервно повел плечами, трепетно прижимая свой трофей к груди. — Отдай по-хорошему! — Рихард старательно использовал небольшую, но разницу в росте, всячески угрожающе нависая над вжавшимся в стену Ландерсом. — А я может по-плохому хочу, — ерепенился тот, впрочем не ослабляя хватки на своем главном аргументе в этом споре. — И вообще, где обещанный автограф? Круспе непонимающе моргнул, потом перевел недоуменный взгляд с наглой паулевой физиономии на дилдо в его руках и обратно. По мере того как до Рихарда доходил смысл брошенной Ландерсом фразы, глаза его становились все больше, а Пауль улыбался все шире. По его скромному мнению все происходящее явно стоило того, чтобы увидеть это ошарашенное, полное неверия и скрытой надежды лицо Круспе. Но намеки намеками, а к активным действиям, пока Рихард временно потерял способность к сопротивлению, следовало переходить немедленно. Дух шотландского виски блуждающий в крови предал такой необходимой сейчас храбрости и Ландерс плавно отлип от стены, сокращая и без того небольшое расстояние между ним и Круспе. — Ну так как насчет автограф-сессии? И будь он проклят, если не увидел «да», хищно блеснувшее в глазах напротив. «К чертям бездушные копии!» — последним подумал Пауль, оставляя злополучный дилдо на одной из многочисленных полочек по пути в хозяйскую спальню.