Имена на ее руках

***

       Декабрь. Гермиона с нетерпением ждала начала зимних каникул. Она устала морально и физически. Все эти два с половиной месяца Гермиона избегала Малфоя любыми способами. Ей хотелось поскорее уехать домой к родителям, встретиться со своими маггловскими друзьями и просто побыть в более комфортной обстановке. Она устала вздрагивать от каждого упоминания слизеринского засранца, всякий раз старательно не смотреть на него и усаживаться подальше. А он, словно назло, стал околачиваться у их стола в большом зале, болтая с когтевранцем Мэттом. К тому же на уроках он постоянно перебивал её и даже делал замечания, оспаривая её рассуждения. Она не поддавалась на его провокации, а лишь поджимала губы, стараясь скопировать его презрительный взгляд, на что обычно получала едкий малфоевский смешок. Он насмехался над ней, как бы говоря это-делается-совсем-не-так. Идиот! Мерзкий-мерзкий идиот! Вопреки тому, что Гермиона всегда считала Хогвартс своим вторым домом, сейчас ей в стенах замка было неспокойно.        Двигаясь по тёмному коридору, Гермиона слегка поежилась, так как спустилась в подземелья. Невилл, которого назначили старостой Гриффиндора, попросил заменить его на вечернем дежурстве, сославшись на больное горло. На самом деле Гермиона подозревала, что Долгопупс просто побоялся патрулировать слизеринскую территорию в одиночестве. Ей-то что? Тем более Минерва МакГонагалл пообещала начислить Гриффиндору двадцать баллов за помощь Невиллу.       Гермиона семенила по коридору, как вдруг услышала тихий женский смешок. Она замерла и, заглушив свет из палочки, пошла на звук. Завернув за ближайший угол, она увидела два силуэта у ниши в стене. Вот она — удача. Сорвать злость из-за одного белобрысого слизеринца на его однокурсниках. Она резво зашагала вперёд, делая Люмус ярче. — Минус десять очков Слизерину, — усмехнулась она. В следующий миг она буквально поперхнулась воздухом. Малфой? Девушка, что стояла перед ним и гладила кожу под его рубашкой, скривилась. Гермиона узнала в ней Миллисенту Булстроуд — сокурсницу Малфоя. За лето девушка явно вытянулась и стала привлекательней. Концы её чёрных, словно смоль, волос завивались у лопаток. Она одёрнула юбку и, выругавшись, удалилась. Гермиона смерила Драко злорадным взглядом и, резко крутанувшись на пятках, зашагала обратно. Точнее попыталась. Малфой, оттолкнувшись от подоконника, схватил её за руку и потянул на себя. Развернув Гермиону, он, словно пушинку, приподнял её за бёдра и практически закинул на выступ в нише, занимая позицию между её ног. — Куда это ты так быстро, Грейнджер? — он злобно сверкнул глазами. — Обломала мне вечер и бежать? — Отвали, Малфой, это твои проблемы. Лизаться после отбоя в коридоре — как умно, держу пари, эта идея всецело принадлежала тебе, — Гермиона, радуясь ровному звучанию голоса, улыбнулась сама себе. Стараясь сохранить на лице маску спокойствия, она сделала попытку отодвинуться, чтобы соединить бёдра. — Смотри-ка, что тут у нас? — он грубо приставил её ладонь к своему выпирающему паху. Гермиона раскрыла рот от удивления, тут же покрывшись краской. Она попыталась отдёрнуть руку. — Нет-нет-нет, — дружелюбным тоном протянул он. — Разве ты не должна исправить ситуацию, Грейнджер? — Немедленно отпусти мою руку, иначе я сниму с твоего факультета сотню... Нет, две сотни баллов! — зашипела она, второй рукой потянувшись к палочке. Драко тут же перехватил её за локоть и завёл её руки за спину. — Верни баллы назад, — потребовал он, находясь непозволительно близко к её лицу. — Но я не могу, — тут же соврала она. — Своему факультету нет, другому можешь, — расплылся в улыбке Драко. — Не держи меня за идиота, грязнокровка. Гермиона закусила губу и шумно выдохнула. Ладно, чем быстрее, тем лучше. Она сделает это, а затем убежит к себе и продолжит этот тотальный игнор Малфоя. Каникулы не за горами. — Десять очков Слизерину, — буркнула она, глядя в его серые глаза. — Послушная Грейнджер. Только ты хотела сказать пятьдесят, — быстро облизнув губы, прошептал Малфой. Его взгляд вдруг скользнул по её шее. — Ты совсем сошёл с ума, Малфой? Профессора заметят такой резкий скачок баллов, — она сильнее вжалась в подоконник, в попытке выскользнуть из под его взгляда. — И что? Начнутся проверки, они узнают, что их накинула ты, вопросы отпадут, — Малфой хищно улыбнулся. — Это же правильная Грейнджер, она бы не стала начислять баллы просто так, тем более Слизерину. — Ты не боишься, что отсюда я отправлюсь прямиком к директору? — она гордо вздёрнула подбородок, тем временем всё еще пытаясь отстраниться. — Разумеется ты этого не сделаешь, — ухмыльнулся он и снова облизнул свои чёртовы губы. — И что же меня остановит? — она вскинула брови. Малфой лениво обвёл взглядом её шею и перешёл к груди, скрытой под джемпером. Он сжал обе её кисти одной рукой, в то же время опуская вторую руку на её бедро. Медленно скользя рукой вверх по внутренней стороне бедра, он не мог не ухмыльнуться, поймав расширенные от ужаса глаза Грейнджер. На её щеках тут же расцвели алые пятна. — Я отпущу тебя, ты пойдешь в свою комнату и поддашься воспоминаниям о моих руках. Так и быть, можешь помечтать и потрогать себя, или же, — он обнажил зубы, заметив её нахмуренные брови, и сильнее сжал её бедро в опасной близости от трусиков, — можешь побежать к своей команде спасения. Или к учителям. Меня не исключат. На баллы мне плевать. Твои ручные недоумки максимум распустят руки, а я в долгу не останусь, ты же знаешь, — он легонько ущипнул её, поймав резкий вдох Гермионы. — Опять же, меня за драку не накажут, а вот их... Гермиона мотнула бедрами, стараясь скинуть руку Малфоя, но он только расхохотался. — Кажется, тебе это нравится, уже сама прыгаешь ко мне в руки, — он ещё раз легонько ущипнул её в то же место, зная, что останется след. — Ладно, я поняла, Малфой. Пятьдесят очков Слизерину. Убери руку и отпусти, — сдалась она, постепенно переходя на шипение. — Отлично, — Драко отстранился, оставляя после себя холод подземелий, и, резко выпустив её руки, ушёл прочь. Он и раньше издевался над ней, но, похоже, с возрастом его издёвки становятся изощреннее. Гермиона, забежав в свою комнату, юркнула в постель, даже не переодевшись, и, мечтая наложить на себя Обливейт, уснула. В эту ночь ей снились его прохладные руки, они скользили по её бедрам, оставляя после себя дорожки льда.