𝗟𝗼𝘀𝘁 𝗶𝗻 𝘁𝗶𝗺𝗲

      Библиотека — это всего лишь одно слово с одним значением, но у каждого человека всегда есть свой образ в голове. Для одного человека это может быть самое скучное место в мире, а для другого — это храм знаний и покой, место, где можно спокойно сесть и всё обдумать. А в библиотеке хранятся и книги, которые тяжело найти. Это множество стеллажей, заполненных «от» и «до» книгами. Библиотеки пахнут особенно. Этот незабываемый запах не перепутаешь ни с чем. Так пахнут книги — краской, клеем, немного пылью.       С виду это помещение казалось небольшим, но если посмотреть наверх, то можно увидеть второй этаж этой библиотеки. Огромная винтовая лестница винного цвета, подходившая под интерьер комнаты. Множество высоких стеллажей, которые, казалось, возвышались от пола до самого потолка. Диванчики того же винного цвета, небольшой журнальный столик, украшением которого была небольшая розочка под куполом, чьи листья медленно опадали вниз, придавая небольшой загадочности.       Лайя стояла и медленно осматривалась, она, конечно же, знала о существовании библиотеки в замке, но что она даже не представляла, что бы такая огромная… Яркие лучи падали на стеллажи, попадая на названия книг. Девушка медленно, осматривая каждую полочку, проходила между стеллажами и проводила тоненькими пальцами по обложкам книг.       Её внимание привлекла одна книжечка, она была толстой, с красивым переплётом. Лайе крупно повезло, ведь тут было мало англоязычной литературы. Присев на небольшое креслице, она стала листать страницы книги, выбирая произведение. Она потеряла счёт времени, сколько она просидела в библиотеке — никто не знал. Но было понятно, что она пропустила ужин. Девушку так затянуло чтение, казалось, что она прочитает все пятьсот страниц за пару часов.       Спустя какое-то время она выдохнула и закрыла книгу, уже собравшись идти к выходу, она заметила второй этаж, который не замечала ранее. «Свою» книгу она оставила на маленьком столике, а сама медленно поднималась по лестнице. Огромная винтовая лестница, спрятанная между стеллажами. Ступенька за ступенькой, и вот нога девушки ступила на пол. Вид на первый этаж был шикарен, библиотека сверху смотрелась по-своему, казалась какой-то магической. Осмотревшись, она пошла к хранилищам книг. Полок было гораздо меньше, этаж сам по себе был небольшой. Но и разнообразие было такое же большое, как и на первом этаже.       Походив по этажу, она решила выбрать ещё одну книгу, которую смогла бы почитать у себя в комнате с таким же удовольствием, как и прошлую. Книги разных авторов, разных жанров и языков были в её распоряжении. Но больше всего внимание девушки привлекла чёрная книжечка. Она была единственная из всех источников знаний чёрного цвета и как-то выпирала. Слегка дотронувшись до книги, она не ожидала, что книга рухнет за полку, а где-то в стене будет какой-то шум. Девушка отдёрнула руку и отошла на пару метров. А тем временем стеллаж с книгами отъехал назад, позволяя пройти в какую-то тёмную комнату.       Лайя не решалась зайти туда какое-то время, но, переборов свой страх, сделала пару шагов. Небольшой свет включился автоматически, но он был необычный, он исходил из стола, который стоял посередине помещения. Также там были стеллажи, но и какие-то карты, портреты разных людей. И кое-что привлекло её мнение, это были небольшие то ли дневники, то ли книги, лежащие под стеклом. Рядом лежало перо, которое было очень потрепано, словно ему было много лет, небольшая чернильница тоже выглядела старой, в некоторых местах была ржавчина, где-то словно опаленный металл, а между ними — свеча, она тоже была обгоревшая, воск легко ломался и чуть пожелтел.       Интерес Лайи брал верх, поэтому девушка попыталась открыть этот стеклянный купол. Своим ноготком она провернула замочную скважину, послышался щелчок, и теперь все эти артефакты были у неё. Взяв первый дневник, она аккуратно стала рассматривать его. Он немножко подпаленный в некоторых местах, запах гари пропитал страницы, и аромат ударял в нос, где-то виднелись страницы, ведь обложка была сожжена.       Она аккуратно открыла дневник, на первой же странице она увидела год — 1443.       «Но что значит этот год? Год написания дневника?»       Пролистнув ещё одну страницу, она увидела текст дневника. Поднеся палец к строчкам, держа их чуть дальше от старой бумаги, стала читать:       «Дорогой дневник, мне больше не с кем поделиться тем, что происходит у меня на душе. Сегодня произошло то, что убило меня. Кроме сильнейшей боли я не чувствую ничего. Сердце разбилось на миллион крошечных кусочков, которые склеить больше невозможно. Душа замёрзла, как айсберг, покрылась толстой и прочной ледяной корочкой.

1943 год.

      Тихая спокойная ночь. Все спали, набирались силами перед предстоящим днём. Только ночные птицы и сверчки нарушали это спокойствие своими песнями, напоминая животный оркестр. Лёгкий ветер колыхал листочки и ветки деревьев.       Маленький снаружи, но огромный внутри домик, в котором всегда чувствовалась любовь и тепло, хранил тишину и спокойствие. Большая территория, множество деревьев, фонтан, в центре которого была дева-ангел с небольшой чашей в руках, из коей стекала вода.       Просторные помещения, неожиданно высокие потолки, огромная красивая люстра — дом был восхитительным, с удивительной архитектурой. Картины и портреты идеально дополняли белоснежные стены, делая их краше.       Тихий скрип ворот. Какая-то тень стала приближаться к дому. Почти бесшумно некто подкрался к окнам спальни. В тёплые ночи они были открыты нараспашку, в то время как лёгкие узорчатые занавески колыхались от ветра. Шипучий звук, щелчок, и пламя озарило тень в чёрной мантии. Зажжённый факел подпалил кусок занавески, моментально вспыхивая и расползаясь дальше. Тень исчезла…       С воздушного полотна огонь перешёл на фасад дома, полыхал, как спичка. В тот момент в доме находились три маленьких мальчика и девушка — мама и три сына. Дети спали на огромной кровати в спальне родителей, а мама — рядом на диване. Сказали бы случайность, но именно занавеску окна спальни опалили огнём. Это однозначно было покушение на отца семейства. Знали бы они, что его уже вторые сутки нет дома.       Проснувшись от едкого дыма, девушка не сразу поняла, что происходит. Какое–то время она стояла и смотрела в одну точку, словно впала в ступор. Осознание мигом отразилось головной болью. Ей нужно было найти очаг пожара. Оглянувшись в непроглядной тьме, начинавшей растворяться от света огня, она заметила дым, выходящий под дверью их спальни. Руки затряслись. Дыхание перехватило. Дети! Она ворвалась в комнату, прикрывая рукой глаза от резкой вспышки света. Закрыв нос ладошкой, девушка подбежала к кровати, начав будить детей.       — Мальчики, просыпайтесь! Мальчики! — Она брала каждого и поочерёдно трясла за плечи. Решив больше не медлить, время и так поджимало, она взяла на руки старшего сына — Мирчу — и стала пробираться сквозь дым и пламя.       Балки падали с потолка, преграждая путь, а дым клубился, не давая дышать. Выбежав из дома, она положила сына на землю, он только проснулся и начал осознавать происходящее. Люди вокруг стали собираться, словно на представление. Раздавались лишь удивленные возгласы и крики ужаса, но никак не помощь. Мирча осмотрел всех взрослых с яростью в глазах, встречая лишь жалость в ответ.       Героическая девушка вновь вбежала в дом. Так же взяла младшего сына и аккуратно вынесла из дома, отдавая старшему в руки. Малыш не понимал происходящего, не понимал, почему мама ушла. Видел боль в глазах брата, толпу людей, словно заворожённых зрелищем, и свой горящий дом.       Мать вновь забежала в здание, начиная кашлять от удушающего дыма. Следующим был средний сын. Он уже успел проснуться и сползти с кровати на пол, прикрывая маленькой ладошкой нос и рот. Увидев маму, его глаза вспыхнули мимолетной радостью, но чем дольше он на неё смотрел, тем больше они наполнялись слезами. Девушка была вся в саже, с явными ожогами на руках и шее и с красными глазами от дыма и слёз.       — Мама, что происходит? Где Мирча? Где Раду? — Мальчик обеспокоено поглядел по сторонам, смотря с надеждой на мать.       — Солнышко, с ними всё хорошо, они на улице. Но, послушай, у нас мало времени. Однажды меня не окажется рядом с тобой… Рядом с вами… Запомни, сынок, ты храбрее… — Речь девушки иногда прерывалась от резких приступов кашля.       — Сильнее, чем кажется… И умнее, чем ты думаешь. Я верю в твоё светлое будущее. Знаю, что именно ты станешь правителем Валахии… — Они уже почти подходили к выходу, но вдруг перед ними упала огромная дощечка, которая не давала пройти. Им пришлось вновь остановиться, но девушка всё продолжала.       — Мама, что ты такое говоришь?! Мы сейчас выберемся, и всё будет хорошо. Пойдём скорее, пойдем. Братья ждут нас, мама. Не смей так говорить! Мы со всем справимся! Вместе! — Мальчик старался держаться, но слёзы, пеленой накрывающие глаза, вырвались горячим водопадом по румяным щекам.       Мать не могла сдержать таких же горячих слёз. Она прикусила губу и зажмурила глаза, понимая, как же он ошибается. Открыв их, девушка приложила ладонь к его щеке, стирая новую слезинку. Пробежалась взглядом по юному личику, запоминая каждую деталь. Дрожащими губами поцеловала ребенка в лобик, прижимаясь к нему своим.       — И ещё кое-что… Я всегда буду с тобой, сынок. А теперь… БЕГИ! — Она толкнула сына к выходу, защищая от падающих досок.       Раздался шумный свист. Звук разбитых стекол. Рвущаяся веревка. Вскрик. Грохот. Огромная люстра упала на девушку, не давая шанса на спасение. Воздух кончался. Рёбра однозначно были сломаны. Сознание медленно покидало её. На губах застыла грустная улыбка. А пустые глаза последний раз встретились со взглядом сына.       — Я люблю тебя. Вас троих. Я… — Оставшаяся фраза так и осталась несказанной. Её глаза медленно закрылись, пока рот наполнялся собственной кровью. Её уже было не спасти. Кто же знал, что сегодняшняя ночь унесёт с собой чью-то жизнь. Чью-то светлую душу.       — МАМА! НЕ-Е-ЕТ! — Мальчик стоял в дверях, а путь в дом перегородили горящие палки, не давая ему пройти обратно, вытащить мать. Он смотрел на её бездыханное тело, захлебываясь в своих же слезах. Он тонул в них. Словно под водой, звуки затихли, а крик малыша разлетелся по всей округе.       В голове маленького мальчика стоял образ мамы. До безумия красивая девушка. Чёрные, как смоль, волосы и на редкость голубые глаза — почти невозможное сочетание, но тем и прекрасное. И тут же появлялись последние воспоминания. Сажа, дым, огонь, кровь, слёзы и боль…       Мальчик упал на колени перед входом в «дом», бил руками по земле. Бил так, что кровь с рук смешалась с грязью. В нежную детскую кожу впивались осколки стекла, щепки дерева, но он не чувствовал физической боли.       Утром дети сидели у ворот, облокотившись друг на друга. В их глазах застыли слёзы, редко скатываясь по засохшим следам от ночных рыданий. Всё, что осталось от дома, — уголь и пепел.       Силуэт мужчины замер около забора. Он стоял, как вкопанный, вросший в землю, заледенел, провалился в самое недро земли. Томные, тяжёлые шаги раздались за спинами мальчиков, которые ни на что не обращали внимание, молча смотрели, как догорает их дом. Мужчина встал за их спинами и смотрел на дом, от которого ничего не осталось. Мальчики повернулись и увидели своего папу, который вернулся из Османской Империи.       Старший и младший братья накинулись на него с объятиями, а средний сын даже не посмотрел в его сторону, всем видом показывая свою неприязнь. Он сидел на холодной земле, вырисовывая какие-то узоры на земле, обнимая себя за коленки, смотря на остатки дома в надежде на лучшее. Его глаза были красные от слёз, которых больше не было, были лишь пустота, пропасть и отчаяние. Его сердце и душа окаменели, а чувства и вовсе пропали.       Гнев накрыл мальчика огромной волной цунами, он встал с места и подошёл к отцу. Исподлобья смотря на него, он сжимал и разжимал руки в кулаки, пытаясь умерить свой гнев, но эмоции брали верх.       — Это ты виноват! Ты виноват в этом пожаре! Ты виноват в смерти мамы. — Он ударил его кулаком в грудь, а голос почти сорвался на крик. — Из-за твоих долгов, в которых ты погряз, мы потеряли маму! Человека, который любил нас всем сердцем, а не делал из нас рабов, не издевался над нами, а дарил чистую любовь. Она даже пожертвовала собой ради нас. Ты — трус!       — Слушай сюда, щенок. Ты такой же нытик, как и твоя мать. Кого я вырастил?! — Он схватил сына за руку и крепко сжал её, до побеления костяшек.       — В том-то и дело, что ты не занимался воспитанием каждого из нас!       Мистер Цепеш схватил сына за шкирку и откинул к дереву.       — Заткни пасть! Ты никто по сравнению со мной. Ничтожество! Ты ничего никогда не добьёшься! Твоя мать такая же бездарность, как и ты. Она не достойна быть со мной. Я будущий правитель Валахии, а вы все никто.       Мирча закрывал собой Раду, поглядывая на среднего брата.       — Правитель, а где мы жить будем? Ты хоть об этом подумал? У нас маленький ребёнок на руках. — Его уже трясло от злобы, ему хотелось просто убить его.       — Не лезь не в свои дела. Я решу этот вопрос. А сейчас мы уходим отсюда. — Он взял его за руку и потянул в сторону забора, тот вырывался, но хватка была сильной. Цепеш кивнул остальным сыновьям.       — Почему вы не помогли?! Почему?! — всё это время за происходящим наблюдал народ, который собрался посмотреть на пожар. — Все вы лицемеры! Вы оставили погибать девушку в огне! Никто из вас не бросился на помощь ни к нам, ни к ней! Лицемерные крысы! Пошли вон отсюда! — Его голос сорвался на крик, а глаза на секунду загорелись ярко-красным, а люди почему-то в ужасе разбежались в стороны.       — Отпусти меня, отец, я никуда с тобой никуда не пойду и останусь тут. Мирча, Раду, надеюсь, ещё увидимся. — Он грустно улыбнулся и помахал младшему брату рукой.       Тяжёлые шаги, душевная боль, угнетающая боль. Маленький мальчик, который лишился всего, ведь мама была самым близким человеком — роднее её не было. Сердце разбилось на кусочки, которые нельзя было соединить, невозможно.       Он медленно опустился на ступеньки, точнее, на то, что от них осталось. Он облокотился на руки, уткнувшись лицом в ладони. Слёз не было, а сил на что-либо не хватало.       Около кустика он заметил мамин кулон. Небольшая капля, сделанная из камня лазурного цвета, на серебряной цепочке. Мальчик аккуратно поднял кулон с холодной, сырой земли, рассматривал каждый его миллиметр, пытаясь запомнить каждую частичку.       Крепко прижав к груди колье, он наклонил голову, почти шёпотом сказал:       «Мам, я обещаю тебе, я сохраню твой кулон… Чего бы мне это не стоило, даже смерти…»