Слабость

Саске молчит, разглядывая свои босые ноги, пальцы на которых подморозило от страха. Ступни все в мозолях, ему хотелось бы уйти, как-нибудь по прихорашиваться, чтобы выглядеть не так страшно, но уже поздно. Итачи смотрит сверху вниз, хмурит брови, обшагивает комнату. Часы тикают размеренно, на улице светает, время беспощадно. Саске не хотел оказаться в одной лодке с самыми отпетыми преступниками, которые мучали своих жертв, вбивая гвозди в ладони, заставляя незаживающие раны гнить. Ходили слухи, что Итачи мог и не такое сделать, а его напарник, Кисаме, старый матрос из другой страны подвешивал пойманных шиноби в подвале и порол тех палками из старого окаменевшего слоя кожи, в прошлом он попал в положение, где ему пришлось съесть одного из своих напарников. Саске побаивается за Итачи до сих пор, вечно следит за крупным Кисаме, который наверняка может предать в любой момент. Предал одних, так почему его брата не предаст? Увы, нигде не лежало кожаных палок, единственный опасный предмет был острый угол стола, но и он не представлял никакой опасности. Опасность жила в мужчине напротив, в его глазах, в его голове. Гений, человек, имеющий мышление крайне развитое. Саске немного подташнивает от такого взгляда. Итачи проницателен, всё видит и знает. Саске никто не тронул до сих пор, но ощущение было такое, что его вывернули изнутри. Он может ничего не сказать, может молчать на все вопросы старшего брата, но тот дышит в открытый затылок, прикасается губами чуть ли не к самой щеке, шепчет мягко, наблюдает. Саске иногда ощущает дрожь, которую сложно подавить, он ощущает столько, сколько никогда не ощущал прежде. Все его влюблённости меркнут на фоне давно забытых воспоминаний. Они греют его тело холодом, Итачи греет его странными мыслями, нечитаемыми звуками дыхания. В комнатушке, любезно выделенной рыжим балбесом, который Саске не взлюбился за свои бессмысленные фразы и проколотое лицо, находился младший Учиха и почти что не существующий в этом мире, его самый близкий родственник, поймать которого оказалось сложно. Ситуация была напряжённая, Саске долго и зло высказывал у порога свои претензии, кидаясь ядовитыми словами, матеря всё, на чём свет стоит. Он чуть головы не лишился, вступив в спор с седым мужчиной лет тридцати, который начал свою тираду, что никакого Итачи у них нет и они его не знают. Конечно, он и подавно не знал, кому нужен Учиха, но видно примерял на себя эту роль. Если бы за ним пришёл какой-то полуголый мальчишка с мечом за поясом, то явно не чтобы чай попить. Фиолетоволосая женщина, вышедшая на их оры, оказалась чуть более понятливой и сразу уловила в Саске какую-то черту, характерную для всех представителей клана. Может, это была форма подтянутого носа, щёки, яростное горящее выражение, а может они с Итачи просто похожи, как две капли воды. Правда, из них двоих, Саске не считает себя привлекательным. Господи, он на фоне своего брата всегда был уродливой жабой. Его жалкая тень, которая иногда даёт знать о себе в яркие дни. Саске не имеет никаких красивых черт, которые бы могли передаться с генами. Он выглядит смешно, пытаясь раздеться и спородировать Орочимару, который сам по себе Саске тоже не нравится.  Просто хочется побыстрее стать сильнее, пусть даже он и не такой привлекательный. У него есть все шансы быть наравне. Итачи заставил надеть куртку, потому что ему не надо, чтобы его обвинили в том, что тот держал Саске в холодном месте. Флисовая, Саске обнюхивает её ворот незаметно и кроме запаха шампуня улавливает такой приятный запах тела Итачи. Учиху младшего бесит приветствие, такое неуверенное, он сверкает глазами от того, как сквозит напускным холодом в голосе . Он вспоминает, как это могло бы быть в прошлом, вспоминает эту аккуратную улыбку и удивляется лишь тому, что Итачи сейчас скорее непредсказуем, он не хотел задеть Саске, ему, может быть, стыдно за такую резкость. Будучи злодеем он должен был сейчас запереть его в этой комнате, уйти молча, но тот сидит на краешке стола и теребит колечко на пальце, водит рукой по шее, кидает взгляды, которые Саске читает буквально своим плечом, продолжая смотреть в абстрактную точку. Он не хочет молчания, но сам ещё не готов ничего отдать, не готов спросить всё, что так рвёт его, потому что сейчас это так неуместно. Стоит придумать что-то, потому что Итачи не дурак. Всё в лоб спросить нельзя. - Согрелся? - Только после этих слов до Саске доходит, что Итачи на самом деле должен быть ещё более растерянным, он просто не знает как отнестись к этому спонтанному визиту и что сказать. Всё так нелепо. Саске немо кивает, не решаясь что-либо ответить. - Ты не должен здесь быть... Итачи опять хмурит лоб и скрещивает длинные руки. Итачи широкий в плечах и имеет сильные руки с венами, которые виноградной лозой вьются между пальцев, ходят над косточками. Саске засматривается на накрашенные ногти, аккуратные пальцы с огрубевшей кожей. У Итачи вид такой, словно он жуёт лимон и Саске кажется, что есть что-то, о чём он не должен знать и это что-то заставляет сонного Итачи в шесть утра метаться из крайности в крайность. Они опять замолкают, слышны шаги Конан, которая заглядывает в щёлку по левую сторону от портала двери, она явно пытается наклониться поудобней, но это сложно, ей видна лишь голова Саске. Рядом с Итачи Саске начинает волноваться так неописуемо резко, он вновь ощущает себя маленьким ребёнком, который не может спать один, потому что это холодно и страшно. Как он жил всё это время до этого? Скучал, ужасно соскучился по присутствию Итачи, который вечно где-то пропадает.  Саске муторно вздыхает, опирает голову на ладонь и улыбчиво смотрит на брата. - И почему же? Ты так не рад, - Саске надоедает это всё. Он так хочет знать всё, хочет ответы, которых никто, кроме этого безмерно загадочного, и непостижимого, и от того страшного человека дать не может. - Я ждал этого, хотя бы потому, что ты бросил меня в прошлый раз. Всегда бросал. Саске закипает, лицо немного краснеет, а рот враждебно сжат. Его небольшая площадка лба, такого по всем канонам правильного, покрывается волнами. Саске готов простить любой его выбор, готов простить и то, что вскрылась правда про их клан, про резню, про то, что на самом деле Саске любит Итачи сильнее, чем брата, но все эти побеги, они что, чёртовы дети?! Итачи такой дурак, невыносимый, было бы справедливо оставить его после всех промахов, но Саске не может. Прошлое греет воспоминаниями, вернуться к обычной жизни уже не получается, он слишком погряз в этих грехах. Может, если Бог есть, то он его уже никогда не простит. И Саске готов с этим фактом примириться, но он не готов остаться один. Саске так долго находился один, что даже этот элементарный жест заботы с курткой его так смутил, так растрогал, что он несколько минут, как слепой искал подвоха, которого быть не могло. - Так надо, - Итачи бубнит себе под нос, не решаясь поглядеть в лицо Саске. - Понимаешь, тебе стоит уехать в Коноху, пока я исполняю грязную работу, - Итачи знал, что Конан их слушает. Слова подбирались аккуратно, чтобы не выдать информацию о его шпионаже. Девчонка всегда думала, что Саске и Итачи - любовники. Сколько речей было о том, насколько они идеально подходят друг другу. Даже слишком. Она побыстрее хочет услышать слова любви, совершенно не зная, как это сложно даётся всем Учихам. Любить, будучи не совсем уверенным в чужих ответных чувствах, как драться с закрытыми глазами. - Я делаю всё, чтобы было лучше тебе, но у нас не всегда выходит быть вместе, так бывает. В этом никто не виноват. - Ты опять ставишь свои задачи выше людей, - Саске смахивает чёлку со лба, подрагивает от негодования. - Вечно плетёшь мне сказки про задания, - он нервно говорит. Голос отрывисто обрывается. - Я готов поспорить, что я тебе стал неинтересен. Это случилось тогда, когда Сакура проболтала тебе, что... Итачи закрывает его рот рукой бесцеремонно. Слишком много было произнесено и ему хотелось бы разобраться во всей этой куче несвязанных порывов. - Когда Сакура сказала, что у тебя вся комната в моих постерах. Я когда зашёл туда впервые, подумал, что ты очень странный. Но тогда я понял, что ты можешь быть более сложным, чем кажешься. Тем не менее, я никогда ну думал, что бывает наоборот Почему я? Ты столько раз падал из-за меня, столько раз мы дрались, а я врал. Саске, я не могу втянуть тебя в свои дела, потому что и так много совершено. Саске прикусил губу. Ему стало так досадно и обидно, словно Итачи сказал, что-то унизительное. Глаза его горели от слёз, а плакать хотелось меньше всего, он был перед тем, с кем желал говорить, но уже не мог, зная, как жалко будут звучать просьбы. Итачи только и видел в нём того надоедливого младшего брата, плаксивого, истеричного, озлобленного на всех и слепо верящего лишь тому, кто так яростно заботился о его благополучии. А может, всего лишь притворялся, что заботиться. Саске не знал, он чувствовал, что у Итачи нет на него планов огромных масштабов, а потому притворяться было бессмысленно. Итачи всё же видел в нём то, что Сакуру не смогло взбудоражить, сделать милосердной и понимающей, она никогда не замечала за всеми его выходками и холодностью глубокую яму боли. Он был так безнадёжно нежен, когда терялся в понимающих руках Итачи. Вся злость состояла в желании защититься от несправедливого мира, он злился, чтобы никто не смог сделать ему ещё неприятней. Сакура всё слишком романтизировала, Наруто было привычней не думать глубже, а Какаши молчал. Саске всего лишь пришёл к своим истокам, он никого никогда не менял, Итачи не позволял ему уйти, хотел он сам того или нет, он приелся мальчику. - Ну, - диван заскрипел, Итачи садился рядом, пытаясь удобнее обнять Саске. Тот закрыл лицо руками, невнятно отбиваясь лишь для вида. Слёзы было так тяжело остановить, единственным выходом для него было прятаться в собственных согнутых коленях. - Тише, всё хорошо. Мягкими движениями рука погладила слипшиеся от лака, такие жёсткие волосы, они на ощупь были не очень приятными и Саске знал об этом. Итачи наверняка так противно сидеть рядом с ним. Саске уже не может отбивать прикосновения чужих рук, забравшихся под куртку и оглаживающих спину под тонкой тканью рубашки. Он что-то шепчет, успокаивает, Конан за дверью нетерпеливо шуршит, мешая Итачи. Колени Саске соприкасаются с широкой грудью, Итачи пытается разомкнуть их, чтобы им обоим было удобно, чтобы нарушить эту неловкость и посмотреть в зарёванное лицо, понять хоть долю его переживаний, которые уже по самому проходят градом. Итачи в очередной раз оступился, строить отношения очень нелегко, а для них, учитывая непомерные наложения общества, это станет целым испытанием. Они лежат полулёжа, фигура Саске в свободных тканях выглядит красиво, Орочимару всё-таки имеет задатки какого-то вкуса в одежде. На Итачи тёмный свитер с высоким горлом, его бледное лицо сейчас выглядит таким неживым, а улыбка, коснувшаяся персиковых губ призрачно тает, только блестящие пытливые глаза дают понять, что тот беспокоится по-настоящему, что ему тоже это ново. Саске замирает, когда его брату удаётся подобраться ближе, задержать руки, тянущиейся к лицу над головой и выпрямить непослушные ноги.  Саске обидчиво задирает голову, словно не Итачи сейчас сидит на нём. - И что теперь? - Саске шепчет, потому что громче говорить вовсе не надо, они и так близко, а в комнате тихо, солнце уже пробирается через шторы, ветер на улице раскачал деревья и те скребутся о стекло. Итачи хитро щурится, его волосы щекочут щёки саске, словно закрывая от того факта, что в любой момент к ним может заявиться Яхико и попросить освободить комнату, что в конце концов дурак Наруто захочет найти Саске, потому что считает их друзьями до гроба. Такой надоедливый, но Учиха всё же считает его в некоторых вещах хорошим. -  Ты сейчас так выглядишь, словно я предложил тебе переспать, - Итачи улыбнулся, кажется, по-своему глухо смеясь над чем-то, что Саске не понимал. Итачи смеётся красиво, глаза жмурятся, а клыки приоткрываются в оскале, правая ладонь расслабленно лежит на одной из щёк мальчика, другая придерживает подбородок. Когда он успел убрать их от запястий Саске?  Итачи замолкает и опять слишком близко оказывается рядом с братом, у которого раздражён глазной белок и видны синяки под глазами, такие не характерные для Учих с их плотной кожей. И сколько он не спал? Что-то в Саске изменилось. Не то, чтобы он начал резко нравиться Итачи или наоборот. Он стал сильнее, и хотя ему далеко до самого Итачи, но это заставляет старшего улыбаться. Тот так мило подражает ему, учится на чужом опыте и Итачи это однозначно нравится. Старается. Правильно ли они делают, точнее не они, а сам Итачи поступает, разрешая всё это? Никто им не помешает, конечно, если Саске захочется, то он убьёт всех, кто будет им мешать, но насколько сам Саске понимает, чего хочет? Может, перебесится со своим пубертатным возрастом и тягой к экспериментам? Итачи вздыхает шумно, не решаясь ничего сделать, пуская всё в чужие руки. Если хочет, то может и сам проявить инициативу. Саске по началу не понимает, но вдруг до него доходит смысл сцены. Итачи ждёт хоть чего, ему нет разницы, но для Саске есть. Тому хочется столько сказать, наговорить глупостей о том, как он вчера выпрашивал у Сая портрет с Итачи на фоне деревни и как Сай согласился, как же он был тогда рад. Саске краснеет, хочет поджать к себе ноги, закрыть грудь, но вспоминает о том, что Итачи прижал его бёдра своим весом. Саске протирает одной рукой красное лицо, другой обхватывая чужую шею. Жмётся ближе, неловко накрывает своими шершавыми губами губы Итачи. Он совсем не умеет целоваться, у него последний поцелуй был с бабушкой и тот в лоб. Итачи тоже в этом не мастер, Саске лучше всех знает, что тот обычно не целуется со своими партнёрами, считая это излишеством. Итачи такой привычный, как заношенные джинсы и от того по-своему любимый. Саске бы целовал его всё так же яростно, опасливо прижимаясь, если бы дверь не заскрипела, а в комнату не влетел бы весь взъерошенный Какаши. У Хатаке злой вид, Саске впервые видит его таким, ноздри раздуваются в разные стороны от вдохов. Саске не знает, что сделать. Такое ощущение, словно мать зашла в комнату и узнала, что он мастурбирует. Мало хороших впечатлений, откровенно хочется избежать порицания. - Постой, я всё объясню, - Конан ухватила того за ворот, вытягивая из комнаты. У Саске от возмущения перехватило дыхание. Что за проходной двор? Итачи пару раз щёлкает пальцами перед его носом, привлекая внимание. - Ладно, можешь остаться, но только на сегодня, - Итачи подмигнул, сползая с дивана и чуть заглядывая за портал двери, выискивая сокомандницу, которая важно рассказывала какие-то байки о том, что они особенные братья, что Саске не ребёнок уже и может сам за себя постоять, что Итачи его не заставлял прийти сюда. Такое ощущение иногда складывается, что окружающие лучше их знают, сколько раз до сих пор девственный Саске, который только обниматься и умеет, успел переспать с мужчинами, годящимися ему в отцы. У Итачи это вызывает улыбку, они так волнуются, словно это их личная жизнь. Наверняка, ни Конан, ни Хатаке не имели тех же проблем, которые ряд за рядом представали перед Итачи. Он всегда находится перед тяжёлым выбором в пользу кого-то одного и вечно этим кем-то отказывается Саске. Как же он слаб к этому парню, ужасно слаб, всё будет так, как захочет Саске.