Uncharted Reality / Неведомая реальность

      Сэм замер, наполовину скрытый деревом, растущим прямо из тропинки, проходящей как раз мимо дома, за которым он наблюдал последние минут пять.       Это… это не может быть тем самым местом (даже несмотря на то, что он знает, что это оно. Сэм прочитал адрес достаточное количество раз, чтобы запомнить его).       Оно просто не может быть тем местом (но это так).       Только не здесь, в тихом пригороде, до краев заполненном семьями, работающими на обычных постоянных работах, чтобы сводить концы с концами, растящими детей, ходящими за покупками, питающимися три раза в день.       Здесь все дни похожи друг на друга. Нет в них никаких изменений, никакого воодушевления, приключений, азарта охоты.       Говоря откровенно, он попадал в тюрьму много раз, и находиться здесь, в тихом местечке состоящем из домишек, окруженных белыми заборами, ощущалось так, будто он снова оказался в тюрьме, но уже другого рода. В этом месте тебя удерживают не железные прутья, высокие стены и охрана, а счета, ипотека, скучная, бесконечная работа и…       И жены с… детьми.       Сэм с трудом сглотнул.       Возможно, именно это было самым неожиданным открытием.       Не то, что Нейтан переехал в тихий пригород Нового Орлеана, чтобы жить в одном из таких домов с белыми заборами (на самом деле, забор не был белым. По правде говоря, это был единственный забор на всей улице, который до сих пор сохранил свой естественный древесно-коричневый цвет), работать на обычной работе с девяти до пяти — ну, не совсем обычной и не с девяти до пяти тоже. Это была работа дайвером в спасательной компании, но всё же это была работа. Легальная, которая помогала оплачивать счета и ипотеку, покупать еду и все эти нормальные повседневные штуки. Не всё это, а то, что у него, этого Нейтана, была… была семья.       Жена и… и ребёнок.       Когда Рэйф сказал ему, что Нейтан покинул жизнь охотника за сокровищами, Сэм сразу подумал о худшем. И, чтобы вы понимали, каким поддонком Рэйф на самом деле был, он позволил Сэму провести добрые несколько минут думая о том, что его младший брат погиб, прежде чем продолжить с усмешкой своим полным превосходства голосом, что он имел в виду, что Нейтан отошёл от дел, женился и теперь ведёт честную жизнь.       После этого Рэйф рассмеялся, хлопнув Сэма по плечу, и добавил, едва заметно усмехнувшись, что с таким же успехом Нейтан мог бы умереть.       Сэма разрывали противоречивые ощущения. С одной стороны, он почувствовал облегчение оттого, что его брат был жив, но с другой… была ли это ревность? Или чувство предательства из-за того, что брат оставил их наследие, право, полученное ими от рождения, позади. И для чего? Для того, что может закончиться разбитым сердцем?       Мужчина изучил то, чем Нейтан занимался в последние несколько лет, на протяжении которых Сэм гнил в тюрьме, до тех пор, пока Рэйф не вытащил его и не продолжил удерживать Сэма в тюрьме уже другого рода, в которой была вкусная еда, мягкая кровать и все ресурсы, которые ему были нужны для того, чтобы продолжить поиск сокровища Эвери с того места, на котором они остановились. Но он не мог покинуть особняк без сопровождения полудюжины людей Рэйфа и самого хозяина дома. И контактировать с Нейтом он тоже не мог. С таким же успехом Сэм мог бы оставаться в тюрьме в Панаме.       Поэтому он занимался тем, что он и его брат умели лучше всего. Он провёл исследование и то, что он узнал, заставило его сердце переполняться гордостью и горькой болью.        Его брат получил кое-какую известность в кругах охотников за сокровищами, но Сэм не был частью этого.       А вот Виктор Саливан был. Ну, конечно, был. И обнаружить то, что Натан сделал Виктора своим, не много, не мало, помощником в делах, вместо того, чтобы продолжать заниматься ими в одиночку после «смерти» Сэма, заставило старшего брата пуститься по новому витку ревности и горечи из-за человека, который, даже не стараясь, всегда так легко вливался в жизнь Нейтана, который всегда лучше заботился о Нейте, несмотря на то, что Сэм отдавал всего себя, чтобы брат был одет и накормлен, имел крышу над головой и был защищён от жестокого мира, в котором они жили.       Репортёр по имени Елена Фишер тоже часто фигурировала в последних приключениях Нейтана. Она так же была женщиной, ради которой Нейт отбросил своё наследие, чтобы жениться. Жениться на ней дважды!       Были и другие имена, которые были связаны с именем его брата, и которые Сэм узнавал, — Чарли Каттер, до сих пор жив и активен в охоте за сокровищами. И Гарри Флинн, который умер, подорвавшись собственной гранатой в попытке убить Нейтана. Оказалось, что взрыв задел жену Нейта, но повреждения были не критичными. Какими бы смешанными не были чувства Сэма к жене брата, он был рад, что она не погибла из-за действий Флинна. Были и люди, которых он не знал. Например, Хлоя Фрэйзер.       Он разузнал о брате так много, как только мог, пока след не оборвался, примерно в то время, когда Сэм сбежал из тюрьмы, стараниями Рэйфа.       Всё выглядело так, будто после второй свадьбы с репортёршей Нейтан Дрейк перестал существовать. Он полностью исчез из мира охотников за сокровищами.       Поначалу Сэм очень не хотел верить Рэйфу, когда тот сказал, что Нейтан встал на путь исправления, ведёт тихую жизнь, работает на нормальной работе, но после нескольких месяцев метаний между поиском сокровища Генри Эвери и его поисками Нейта, у него не осталось другого выбора кроме как принять слова Рэйфа на веру и начать искать брата за пределами знакомой ему территории сокровищ, подковёрных интриг и криминальных элементов.       Поиски Нейтана завершились довольно быстро после того, как они перешли за пределы мира охоты за сокровищами. Но результаты охладили его пыл.       И опять же, причина была не в том, что Сэм узнал, что у Нейтана есть свой дом и работа с девяти до пяти. Не это заставило его замереть. Эти вещи… они были материальными, их можно было отбросить, оставить позади. Даже тот факт, что Нейт был женат, не остановил Сэма, потому что от жены можно уйти. И он, и Нейтан видели это собственными глазами. Черт, да Нейт и сам однажды уже оставлял её.       Нет, тем, что заставило Сэма замереть, было объявление о рождении ребёнка.       «Добро пожаловать в этот мир, Кассандра Саманта Дрейк»       Он не знал, как много раз он перечитал объявление о рождении маленькой девочки, но этого количества было достаточно для того, чтобы даже когда он закрывал глаза, Сэм мог видеть каждое слово.       «Добро пожаловать в этот мир, Кассандра Саманта Дрейк. Рождена 28 января 2014 года». Сэму было любопытно заметил ли Нейт иронию в том, что его дочь родилась в тот день, который официально считался днём смерти сэра Френсиса Дрейка. «Весит 6 фунтов 9 унций. Со всей нашей любовью, Нейтан Дрейк и Елена Фишер».       Её имя….       Кассандра Саманта Дрейк.       Даже если у Сэма и были какие-то сомнения в том, тот ли это Нейтан Дрейк живет в Новом Орлеане, женат на Елене Фишер и работает дайвером, то имя дочери загубило их на корню.       Эти имена, стоящие рядом не могли быть совпадением.       И это остановило Сэма, заставив отложить тщательно продуманный план и впасть в ступор. Работа? Ты можешь уволиться. Дом? Ты можешь уйти или сдавать его. Жена? Либо подождёт тебя, либо оставит.       Но ребёнок… маленький ребёнок, младенец…       Спустя несколько месяцев после этого открытия, Сэм понял, что его мотивация к обнаружению местоположения сокровища Эвери практически равна нулю.       На протяжении этого времени он просто сидел во впечатляющей библиотеке в имении Адлера (Нейтан мог бы провести здесь плодотворный день), притворяясь, что работает, но на самом деле он просто… ничего не делал, по правде говоря.       Так что, если Рэйф и был удивлён, когда, проснувшись в середине августа, спустя два года после того, как он освободил Сэма из тюрьмы, обнаружил, что Сэм исчез, то это не шло ни в какое сравнение с тем, что беглец чувствовал, пробравшись через стену, миновав выставленную вокруг имения охрану, не позволяющую никому извне пробраться сюда (и удерживающую Сэма внутри. Он был даже немного смущён тем, как легко они смогли убедить его в том, что не дадут ему сбежать. В итоге, он пробрался мимо них, не подняв тревоги и никого не вырубив. Если бы здесь были ребята Надин побег, возможно, обернулся бы совсем по-другому, но Сэм, надеясь на удачу, двигался дальше) и украв мотоцикл. Его карманы и рюкзак были полны ценностей, которые он прихватил из дома Рэйфа. Оставалось только надеяться, что этого будет достаточно, чтобы получить новый паспорт и купить билеты до Нового Орлеана.       Был ли у него план? По правде говоря, у него не было ничего, кроме сложенной бумажки в его кармане, на которой говорится о кресте, выставленном на аукцион в Италии через две недели.       Единственное, что он знал точно, так это то, что у него мало времени. И не только для того, чтобы добраться до креста святого Дисмаса раньше Рэйфа.       Мог ли он подождать, пока Рэйф выкупит крест, украсть его и сбежать только тогда?       Возможно. Но эта мысль не посещала его голову до тех пор, пока не оказался на своём пути в Новый Орлеан, а к тому времени пути назад уже не было.       Нет, его торопил ребёнок.       Ей должно быть чуть больше двух теперь (два года, восемь месяцев). Как раз переступив порог двух лет, она была всё ещё слишком мала для того, чтобы не вспомнить, если её отец вдруг исчезнет из её жизни на пару недель, максимум на пару месяцев.       «Не больше, чем на три месяца», — тихо пробормотал он себе под нос уже, наверное, в миллионный раз.       Он вернет Нейтана домой к Рождеству — Рождество никогда не было важным для Нейтана и Сэма в детстве, но Сэм мог представить, что Нейтан пойдёт на всё ради блага своего ребёнка — как раз прямо перед её третьим днём рождения.       К тому времени они уже найдут сокровище Эвери, облопошив Рэйфа, и Нейтан сможет вернуться к своей тихой жизни, маленькой семье с двухмиллионным состоянием. Он сможет обеспечить им безбедную жизнь, которой Нейт и Сэм были лишены.       Эти мысли облегчали вину и неуверенность возрастающую в груди Сэма по мере того, как он подходил всё ближе к месту, в котором осел его брат.       Но эти чувства вернулись — а как иначе — в тот момент, когда он увидел маленький светловолосый ураган, полный энергии, носящийся по саду перед слишком обычным, слишком нормальным домом, в котором жил его брат. Девочка постоянно хихикала, несмотря на то, что отчаянно старалась издавать как можно меньше шума, закрыв ладошкой рот, пока она осматривала сад в поисках чего-то… или кого-то.       Когда Сэм впервые проходил мимо дома, стараясь выглядеть непринуждённо, как будто он вписывался в атмосферу этого тихого, сонного района, медленно прогуливаясь по улице, а не как кто-то, кто знал как обойти каждую защитную систему установленную в любом из этих домов, он был готов поклясться, что видел взрослого вылетевшего — ну, это выглядело скорее как энергичная пробежка — из дома, который должен быть домом Нейта, до того, как он исчез в глубине сада.       Сэм уже подустал, но продолжил прогуливаться, а затем скрылся за деревом — стараясь выглядеть настолько не пугающим, насколько это возможно — ожидая ещё каких-нибудь признаков жизни.       Но на протяжении следующих пяти минут и сад, и дом были тихи и спокойны. Хотя дом был чуть менее тихим: из него доносилась болтовня телевизора, переплетающаяся со звуками стиральной машины и, конечно, смехом ребёнка. Но затем светловолосый комочек, бурлящий энергией, выбежал через входную дверь, подпрыгивая и хихикая, но изо всех сил стараясь вести себя тихо, пока она кружила по саду и искала, искала…       Его сердце остановилось в панике, когда малышка скрылась за кустом у дальнего края сада, и её смех сменился криком.       Мужчина смог остановить себя от стремления перелезть через забор, поняв, что вскрик был торжествующим, а не болезненным или испуганным.       Но его сердце опять остановилось, когда светловолосый ребёнок вновь появился в поле его зрения. Девочку на руках нёс высокий — хоть и не такой высокий, как Сэм — мужчина с взъерошенными каштановыми волосами, одетый в свободную футболку, которая едва скрывала его широкие плечи — они всегда были такими широкими? — и крепкие мускулы, прячущиеся под её тканью, и выцветшие джинсы.       Он смеялся почти так же сильно, как и его маленькая дочь, когда катал её по саду, несколько раз подходя слишком близко к месту, в котором прятался Сэм. И этот смех был выражением его искренней, безусловной любви.       Нейтан.       Это был Нейтан.       Без сомнений это был его младший брат. Его плечи стали шире, а на висках появилась седина, но это всё ещё был он.       Он нашёл его! Сэм, наконец-то, нашёл своего брата!       Но, несмотря на то, что мужчину переполняли эмоции (желание позвать его по имени или просто сделать пару шагов и встать у ворот, в ожидании того момента, когда Нейтан заметит его, было сильным), он остался там же, где стоял, из тени наблюдая за тем, как отец катает дочь.       — Мамочка! — внезапно воскликнула девочка, смотря в сторону дома. Это заставило Сэма обратить внимание на красивую светловолосую женщину, которая едва сдерживала смех, стараясь напустить на себя суровый вид, глядя на папу и дочку.       — Вы двое должны были готовиться к ужину, — блондинка всё же рассмеялась, увидев грустные мордашки, которые состроили Нейтан и малышка.       — Ты сказала, у нас есть время на одну игру, — голос брата звучал застенчиво, когда он устроился на земле и посадил всё ещё хихикающую Кэсси к себе на колени, а затем состроил щенячьи глазки. Этот взгляд Сэм знал так хорошо, что даже после стольких лет, в течение которых он не видел этого выражения, он мог вспомнить, как оно выглядело, увидеть ясно как день, только закрыв глаза.       — Игре внутри дома, — Елена улыбнулась. — А не в саду. Кэсси придётся снова мыться, посмотри на неё.       Сэм не мог увидеть этого из-за того, что стоял слишком далеко, но мог с лёгкостью это представить. Нейтан в этом возрасте, в любом возрасте, честно говоря, был самым настоящим грязевым магнатом.       — Нет! Не хочу ванну! — воскликнула Кэсси, извиваясь в знак протеста в объятиях Нейта.       — Вини в этом своего отца, маленькая мисс, — хмыкнула женщина, подойдя ближе, чтобы ласково погладить круглую щёчку своей дочери. Уже обращаясь к Нейтану, она добавила, — Мыть её сегодня будешь ты.       Елена вытащила из непослушных волос мужа засохший листок. Нейт широко зевнул, но не сказал ничего против. Он только послал ей ту усмешку, которая, как он считал, вытащит его из любой передряги. Правда оказалось, что его жена уже выработала иммунитет к этой уловке, потому что она снова рассмеялась и подтолкнула мужа и ребёнка в сторону дома, уводя их обоих из поля зрения Сэма, и запирая за собой дверь.       На мгновение, Сэм ощутил совершенно иррациональную злость. Злость за то, что она забрала двух самых дорогих — да, девочка уже была ему дорога ему; даже если он технически ещё не был знаком с ней, Кэсси была для него драгоценна. С того самого момента, как он узнал о её существовании, — людей из поля его зрения.       Но вскоре злость перенаправилась на самого себя.       Его ничего не останавливало. Он мог спокойно последовать за ними, постучать в дверь, представиться…. жене Нейта, Елене и…       Он мог совершенно ясно представить, как Нейтан со своей маленькой дочерью появятся в конце коридора после того, как услышит ответ Сэма на вопрос жены и её ошарашенный вздох. Почти видел, как брат кинется к нему, тем не менее, помня о ребёнке — может быть, он ненадолго передаст малышку жене, перед тем как обнять Сэма. Ему было интересно, будет ли Нейт плакать. Чёрт, да Сэм сам почти плакал при мысли о воссоединении с братом.       После того, как закончится стадия знакомства, они попросят его остаться на ужин. Нейтан начнёт вытягивать из него историю того, как он выжил. Спросит, как давно он вышел из тюрьмы.       Рассказать, как он пережил стрельбу и падение, будет просто. А вот о том, как долго он на свободе и почему его вытащили из тюрьмы — намного сложнее. Даже в его воображаемом воссоединении.       Так было с самого начала. Сначала потому, что Сэм долго оставался в тени, не говоря брату о том, что он жив и свободен. Лучше было позволить Нейту считать, что его брат погиб.       А теперь главной причиной было то, что он увидел Нейтана с ребёнком, с женой, и слова сами застряли в горле. Потому что не было у Нейта повода бросать эту жизнь, оставлять её даже на пару месяцев просто потому, что Сэм попросил его сделать это для того, чтобы продолжить поиски сокровища Эвери вместе. Чёрт, да Нейтан даже мог просто отправить брата обратно к Рэйфу!       И нет-нет-нет… он не мог и не хотел туда возвращаться! Как, впрочем, и не хотел продолжать поиски без брата.       Войти туда, снова встретиться с Нейтом в этом маленьком уютном доме в окружении семьи. Нет, Сэм не уверен в том, что ответит его брат на предложение отправиться с ним, чтобы выполнить их цель и найти наследие, переданное им матерью.       Сэм ещё немного посмотрит и подождёт подходящего момента. Он убедит Нейтана в том, что найти сокровище Эвери необходимо им обоим. Неважно, какой ценой.       Он бы вернул Нейта домой к Рождеству. Кэсси всего два (два года и восемь месяцев), поэтому годы спустя она даже не вспомнит, что папа пропадал на несколько месяцев. И у Нейтана есть телефон, поэтому он сможет звонить семье тогда, когда это будет безопасно.       В конце концов, это будет всего два месяца. Кэсси всего два (два года и восемь месяцев), поэтому она даже не вспомнит, что дядя Сэм забирал папу на их последнее приключение. Зато она будет помнить, как дядя Сэм вернул его домой.       И Сэм был поклялся, глядя на то, как брат гоняется за его племянницей по гостиной, поклялся этому маленькому светловолосому ураганчику, что он вернёт ей её отца. Он поклялся этим на наследии их матери, её имени. Кассандра.