Моя единственная

      Под танец первых утренних лучей крылатая тень неспешно пролетела сквозь безмолвные полуразрушенные обманчивой борьбой за Равновесие башни, уже не вселявшие прежние чувства безопасности и ученической беззаботности, свободы. А свобода теперь была понятием относительным. Только прибывшая девушка мягко приземлилась посреди частично восстановленного от разрухи пыльного двора, опустила серые крылья с розовым отливом в опорных стержнях, а за ее спиной поднимался багряный румянец солнца, торжествующего свою очередную, но в такие времена шаткую победу над тьмой. Она не оказалась незваной гостьей — ее ожидало несколько таких же окрыленных силуэтов. Первой сбросила с себя оковы мнимого равнодушия Ребекка, без слов накинувшаяся на дочь с распростертыми объятиями. Вики не раз уже доказывала, что на многое способна, но капля материнского беспокойства, безусловно, сгущала и без того густые красно-бордовые краски войны.       Из-за женских плеч словно выросшие из земли стояли отверженные борцы за вселенскую справедливость или, как минимум, за свою собственную — Дино и Люцифер — две противоположности, объеденившиеся под натиском общего врага. Уокер по-особому соскучилась по школе, ставшей теперь стратегическим лагерем, по всем, кто нес свое нелегкое бремя здесь, прикладывая свои силы к попыткам противостояния Ему. Его имя застыло кровящей корочкой на губах у всякого, а у Вики теперь оно вызывало смешанные чувства, от которых жгло сердце и морозило душу. Она играла с огнем: запущенная, как в клетку, к свирепому хищнику Непризнанная стала Его приманкой, перевыполнившей свою миссию. Бедная ее душа разрывалась от внутренней ссоры здравого смысла и собственных чувств. — Ты вернулась! — утвердительно заключил обрадованный Дино, видимо проверяя самого себя. — девушка признательно одарила его скромной улыбкой и перевела вгзляд на неугасающие пламенем глаза демона, встречающего ее такой дорогого стоящей ухмылкой — не обычной и высокомерной, а теплой и манящей — и вовлекающего хрупкую только снаружи Вики Уокер в свои бескрайние убаюкивающие объятья. От которых она отвыкла. Когда Вики высвободилась, ее взор стал озабоченно блуждать по лицу Люцифера, но почему-то будто вскользь встречался с его сосредоточенными воспаленными белками.       День начинался с докладов Уокер насчет вражеского лагеря и его главы. Обессилевший Кроули мог лишь монотонно охать, рассчитывая на Ребекку, теперь возглавляющую не только школу, но и Цитадель. В это время Дино внимательно слушал девушку, а Люцифер только изучающе смотрел на ее пышущее здоровьем лицо, поворачивающееся от одного из главных слушателей к другому. Вики во второй раз возвращалась от Маля и была невредима. Она даже как будто хорошела неизвестно от чего, но сына Сатаны пугало больше то, что ее энергия переменилась — или это был только бред сумасшедшего недоправителя Ада, так вожделенно желавшего вернуть свою по праву принадлежавшую адскую игрушку.       Большую часть дня из Вики трясли информацию о ее свободолюбивым похождениях, длившихся один день и одну ночь. Связь с Мальбонте окрепла хуже некуда, но каким-то чудом она еще не перешла на его сторону. Но она и не собиралась. — Ты изменилась, — с толикой встрепенувшейся меланхолии заметил Люцифер, когда они наконец остались наедине в одном из еще целых пролетов многовековой лестницы, своими исстертыми булыжниками напоминающей о том, как далекие предки трудились над ее созданием, с каким трудом им досталось все то, за что сейчас борются, воссоединившись, ангелы и демоны. — Война и не так меняла людей, — пыталась свести начатую тему на нет, заглушить ее беспомощным неправдоподобно выделанным смешком, исходящим из уголка красивого рта. — Во-первых, — мужчина возбужденно осек ее, переграждая путь, -мы не люди. — Во-вторых, не надо лгать и притворяться будто ты не понимаешь, о чем я говорю. Мы не на земле и даже не на Божьем суде. Я думал, наши отношения для тебя хоть что-то значат, — он своими сверлящими словами брал Вики за живое. — Отношения? — истерическая гримаса исказила ее лицо, она устало прильнула к холодной стене, покосилась на темный, обросший паутиной угол в нижней части толстостенной западни. — Это ты называешь отношениями? — Уокер вопрошающе подняла лазурные глаза, налитые целебным для души солоноватым секретом, на хмурого демона, на которого вид слез его Вики оказывал странное влияние: ему хотелось и очень сильно на нее рассердиться, и теперь крепкими руками очень нежно пожалеть. У Вики в голове вальяжно шествовали буквы, складывающиеся в имя, которое она в сладкой порочной истоме шептала на ухо другому, не думая о завтрашнем дне. Имя это — Маль-бон-те. Словно кадры кинематографа, в ее запертом изнутри сознании переключались запечатленные снимки: робко переплетенные косы прохладных на кончиках пальцев, искусанные до алой красноты ее губы, к счастью, к сегодняшнему дню зажившие, горящие от его прикосновений и пошлых выходок, как от лютого мороза, щеки. То ли это он ее так мастерски соблазнил, то ли это она просто повелась на его аспидные чары. А больше всего ее задели слова, как-то туго брошенные Люцифером, бьющие каждый раз при воспоминании навящевым эхом по барабанным перепонкам: " Не влюбляйся в меня». Оскорбленная привязанность, тяготящая грусть — эти чувства обуяли Вики. И в голове дурманящее, искреннее, заставляющее подумать себя любимой целиком и полностью. Его: — Моя единственная.