Ледяная корона

Тор безнадежно опаздывал. Поначалу он решил, что отец просто вызывает его к себе для разговора, и позволил себе небольшую вольность — задержался в фехтовальной зале. Однако, шагая по непривычно пустому гулкому коридору, Бог Грома понял, что забыл или упустил какое-то важное событие. Или, раз отец известил его только сейчас, не столь уж и важное, но все равно такое, что требует присутствия принца и придворных. Награждение какое-нибудь, приезд послов, быть может? Ломиться через толпу народа и весь тронный зал было бы унизительно, и он подозвал офицера охраны: — Послушай, эээ… — Улаф, Ваше Высочество, — с готовностью назвал себя эйнхерий, вытягиваясь в струнку перед наследником престола. — Послушай, Улаф, отопри бывшие покои матушки, я пройду в зал через них. Некоторое время спустя Тор с видом нерадивого проспавшего ученика встал в тени отцовского трона. Он виновато покосился на Одина, но тот, похоже, даже не заметил его прихода: ледяной взгляд его единственного глаза был прикован к лицу приемного сына. Можно было так и не спешить, подумал Тор, ничего нового. Видимо, Локи опять судят за какой-то проступок. Именно такой вывод можно было сделать по заинтересованным лицам придворных, которые вели себя так, будто пришли посмотреть увеселительное представление. Но хуже всего, что источником веселья служила сейчас царская семья. Восседавший на троне Один был как-то неестественно спокоен, что всегда было дурным предвестием, а Локи, словно нарочно пытаясь вывести его из себя, стоял, вопреки этикету, не в центре прохода, а прислонившись спиной к колонне. Как если бы вокруг не было ни единой души, принц был занят тем, что увлеченно полировал ногти. Отец немедленно озвучил вслух мысли Тора: — Почему даже в такой торжественный момент нужно делать из себя посмешище? — Не знаю, право, это был твой выбор, — невинным тоном отозвался Локи. Придворные зашушукались, некоторые даже осмелились хихикнуть, и Один процедил: — Ты неисправим, и, видимо, никакие перерождения тебе не помогут. Локи поднял наконец голову, откидывая черные пряди со лба, и беззаботно улыбнулся: — В Мидгарде даже есть пословица: «Может ли леопард сменить свои пятна?» Леопард — это такое животное, — с внезапной предупредительностью пояснил он. — Я знаю, что такое леопард. — Ну, или еще: «Старую собаку новым фокусам не научишь». Собака — это тоже животное… — Сейчас ты сам ведешь себя не лучше животного! — взорвался Один, и Локи улыбнулся с таким удовлетворением, будто только этого и добивался. — И место тебе среди них, а не в приличном обществе! — Ты хотел сказать — среди моих подданных? — поправил Локи, по-прежнему широко улыбаясь. — Конечно, я ведь такой же монстр, как они. И крайне разочарован, что ты не сохранил мне облик йотуна — я вот-вот начну стыдиться, что похож на ваше «приличное общество». — Хотел бы я дожить до того дня, когда ты начнешь стыдиться хоть чего-нибудь! Один с грохотом ударил древком Гунгнира об пол, чуть не переломив жезл. Трудно сказать, было ли это всего лишь частью церемонии или неудержимым всплеском ярости. — Да будет так, как было предначертано… отойди хотя бы сейчас от колонны, Локи! — Не думаю, Ваше Величество, что вы вправе указывать другому монарху, как ему поступать. — Я указываю тебе и буду указывать на правах отца! — Мне казалось, эти права ты вернул Лафею, раз от меня теперь требуется наследовать ему? И, не дожидаясь разрешения, Локи повернулся спиной к трону и направился к выходу, унося за собой обрывки шепотков, которые, словно паутина, окутали зал. Тор был куда более почтительным сыном и дотерпел до того, как разгневанный Всеотец вспомнил о его присутствии и позволил ему уйти. Разумеется, первым делом он направился в покои брата и, войдя, как всегда, без стука и предупреждения, обнаружил его роющимся в ящиках стола. У его ног стремительно росла груда книг, оружия, каких-то мелочей. — Локи, что происходит? — Отец, как всегда, позабыл объяснить, зачем тебя звал? — Насмешка в глазах Локи договорила за него: «А сам ты, разумеется, догадаться не можешь». Младший принц щелкнул идеально отполированным ногтем по своей тиаре: — Видишь? — Нет. И мне надоело, что ты всегда отвечаешь вопросами или загадками. Локи посмотрел в его нахмуренное лицо. Сказал спокойно, без иронии: — Лафей умер, и я буду править вместо него. У меня должен был поменяться знак на короне. — Он снял тиару, повертел ее в руках: — Да, так и есть. Тор разницы не заметил. Он, по правде говоря, даже особо и не запоминал, как выглядит одежда Локи — все равно она всегда зеленая, а на шлеме всегда рога… — Так это была твоя коронация? — вдруг осенило его. Локи, вопреки ожиданиям, не закатил глаза и не встал в драматическую позу, а лишь кивнул. — Ну, поздравляю! Когда отправляешься? — Как можно скорее, пока Один меня не убил, — засмеялся Локи. — Иначе будет дипломатический скандал.

***

Проклятый мальчишка, нигде от него нет покоя. Был здесь, в Асгарде — постоянно пакостил в мелочах и по-крупному. Теперь он на краю света — а сердце Одина все равно неспокойно: кто знает, что он может выкинуть, находясь без надзора? Почти без надзора… — Что там Локи? — спросил он у Хеймдалля. — Не лучше и не хуже, чем всегда, — степенно ответил Наблюдатель Миров, не оборачиваясь к царю: его глаза, точно две добела раскаленные звезды, медленно двигались через всю Вселенную. — Хорошо, что не хуже. У йотунов подозрительное затишье... пошлю Тора проверить, что Локи задумал. Не сказать, что Тор сильно скучал по брату - отношения у них в последнее время были довольно прохладными, и они скорее терпели общество друг друга. Слышал бы Локи сейчас его мысли, обязательно придрался бы к словам. «Последнее время» длилось уже несколько лет, а с тех пор, как он воцарился в Йотунхейме, прошло вдобавок еще несколько месяцев. Что до прохладных отношений, никакая прохлада не сравнилась бы с лютым морозом, который с хрустом сжал в недружелюбных объятиях, едва Тор ступил на земли ледяных гигантов. Бог Грома поспешил под сень королевского дворца, но от холода было не скрыться и там: всюду снег и лед, лед и снег. Изо льда был и трон, на котором сидел сейчас Локи и читал книжку. Глядя на эту картину, Тор усмехнулся — йотунхеймский престол оказался точной копией асгардского. Локи важно было ни в чем не отставать от брата, хотя, чтобы сравнивать жалкий малонаселенный Йотунхейм с гордым Асгардом, нужно быть или безумцем, или выдумщиком - и оба эти слова к Локи подходили прекрасно. Новоиспеченный правитель оторвался от книги и глянул на Тора так рассеянно, будто последний раз видел его не далее как сегодняшним утром. Это укрепило асгардского принца в уверенности, что Локи уже давно заметил его присутствие и только сейчас соизволил уделить ему внимание. — Читаешь? — задал он совсем уж глупый вопрос. — Мне скучно, — Локи отложил томик и потянулся всем телом. Судя по башням из книг, окружавшим его, он переправил сюда целую библиотеку. Тор не мог сдержать удивления: — Я был уверен, что ты ликуешь. Ты же всегда мечтал о власти! — Мечтал, — кивнул Локи. — Да, я знаю, что надо править, но не знаю, с чего начать. Тор с подозрением глянул на него - он так и не понял, шутит брат или говорит серьезно. — Может, одним из твоих первых указов будет растопить камин? На это раз уже Локи воспринял его слова как удачную шутку и тихо усмехнулся: он-то, в отличие от старшего брата, совершенно не мерз, хотя был одет совсем легко. — Не получится. Обычный огонь здесь быстро гаснет, а йотунское пламя тебя не согреет. — Что еще за йотунское пламя? — Местная магия. Моя тут почти не работает, придется возвращаться к корням, — и Локи сотворил прямо в воздухе огонек, голубоватый, как горящий газ на кончике мидгардской зажигалки. — Попробуй, коснись его! Даже не почувствуешь тепла. — Думаешь, я дам тебе так просто меня разыграть? — возразил Тор, отдергивая руки. — Тор, — устало сказал Локи, — ты, видимо, забыл, что я теперь не Бог Лжи, а Бог Историй? — Я могу заявить, что я Бог Птиц, но от этого я не начну махать крыльями. Локи от хохота даже съехал с трона: — Вот это было бы зрелище! — Отсмеявшись, он добавил: — Но если об этом станут рассказывать истории, то сможешь и крылья отрастить. — Не нужно мне таких историй, — буркнул Тор. — Да, твоя история ведет к престолу, — согласился с ним брат. Помолчал немного и вдруг снова оживился: — Зато я наконец хоть в чем-то обогнал тебя, братец! Трон у меня уже есть! Тор поморщился: — Невеликое достижение — возглавить племя дикарей. Я даже не стал бы руки марать. Локи встал и улыбнулся какой-то странной холодной улыбкой. — Да, теперь я начинаю чувствовать, что я действительно оказался на своем месте. Прошу тебя, оставь меня сейчас, Тор. Ты дал мне пищу для размышлений, мне многое надо обдумать. — Надеюсь, ты примешь достойное решение, — напутствовал его брат, хотя сам не верил в то, что сказал.

***

Война была неизбежна, Один понимал это, видел так же ясно, как если бы он был Хеймдаллем. Очаг смуты был в Свартальхейме, однако надо было предупредить возможный удар и с другой стороны, не самой, впрочем, неожиданной. До сих пор еще ни один катаклизм не обходился без участия Локи. От него, правда, не было ни слуху, ни духу уже много лет, но тут уж лучше было перебдеть, чем недобдеть. На сей раз Бог Грома ступил на Биврест в дурном расположении духа. Мало того, что этот визит вежливости нарушал его планы — сам он предпочел бы отправиться к Мстителям и достойно подготовиться к военным действиям в Мидгарде, — так с утра его еще и мучила внезапная простуда. А теперь с ней добровольно лезть в холод! «Добровольно» в данном случае означало «по приказу отца». То, как его встретили в Йотунхейме, настроение ему не улучшило — в месте спуска его подстерегали двое йотунов. Синие монстры безмолвно стояли перед ним, как ледяные скалы, и расступились лишь когда Тор угрожающе замахнулся на них. Асгардский принц, переводя настороженный взгляд с одного на другого, сделал шаг вперед, и гиганты тотчас двинулись за ним. — Я что, арестован? — прорычал Тор, нащупывая рукоятку Мьельнира. Но тут по ступенькам дворцовой лестницы скатилось ему навстречу какое-то несуразное создание, во всю глотку крича, или, вернее, пища: — Добро пожаловать в Йотунхейм, Ваше Высочество! — Хорошее же у вас гостеприимство, нападать прямо у моста! — Это торжественный караул, — с некоторым недоумением объяснил коротышка. — Вы ведь брат нашего короля! — Я-то брат. А ты кто такой? — Я Дррф, советник Его Величества. Своим помощником Локи, будто в насмешку над самим собой, выбрал самого маленького и жалкого из йотунов, ростом чуть повыше ребенка-аса. Тор смерил было его недоумевающим взглядом, но там и мерить-то было нечего. — А куда делся Локи? — Его Величество сейчас на детском празднике! — радостно доложил уродец. Тор сперва подумал, что ослышался. Переспросить он, однако, не успел, потому что его вопрос заглушил скрип снега под чьей-то тяжелой поступью. Очередное чудовище направлялось прямо к нему, а на его обтянутом звериной шкурой плече сидел не кто иной как Локи — крохотная хрупкая фигурка по сравнению с огромным йотуном. Кажется, оба смеялись, Тор мог бы поклясться, что брат сейчас отпускает шуточки, не заботясь о низком статусе собеседника. Ледяной гигант бережно спустил короля у входа во дворец, изобразил что-то вроде неуклюжего поклона, улыбнулся — Суртур его подери, да если бы кто-то из асов осмелился так ухмыляться перед царем, он бы гнил сейчас в подземелье! — и зашагал обратно. — Привет, Тор! Видишь, подданные готовы носить меня на руках, — глаза Локи весело блеснули, как раньше, когда ему удавалась какая-нибудь проказа. В этот раз он вообще выглядел гораздо бодрее, но Тор его энтузиазма разделить не мог. Во-первых, он все еще неважно себя чувствовал, а во-вторых, его неожиданно больно ранило то, что его брат, принц Асгарда и правитель Йотунхейма, готов унижаться перед кучкой варваров. — Нужно поговорить. Отошли… этого… — Тор дернул подбородком в сторону советника-недомерка, который продолжал торчать рядом и восторженно хлопал белесыми глазищами. — Дррф, распорядись, пожалуйста, насчет завтрашнего мероприятия, — мягко обратился к нему Локи. Карлик, лучась счастьем, зашлепал во дворец, а Тора передернуло. — Говорят, ты теперь потешаешь детишек? Ты царь или скоморох? — мрачно спросил он. — И то, и другое понемногу, — примирительно отозвался Локи. — В школе сегодня последний день перед каникулами, и… — В школе? Ты устроил им школу? Вообразил, что эти первобытные невежды чему-то научатся? Улыбка сошла с лица Локи: — Не поверишь, братец, большинство из них схватывает быстрее, чем ты в свое время. — Прав был отец, тебе среди них самое место. Ты тут уже как дома. — Другого у меня нет, — пожал плечами Локи. Тор, наконец, вспомнил, зачем спустился в Йотунхейм, и, так и не придумав обходного маневра, выложил напрямик: — Как вы готовитесь к военным действиям? Это не застало Локи врасплох. — Я знаю о грядущей Войне Царств. Но Йотунхейм в ней участвовать не будет, ни на чьей стороне. — Это только слова, как я могу тебе верить? — Правильно, — спокойно откликнулся Локи, — никому нельзя полностью доверять, особенно накануне войны. Однако напомню тебе, Йотунхейм — это моя вотчина. Ты ведь сам говорил мне, что я всю жизнь мечтал о власти, так подумай, стал бы я рисковать престолом, когда наконец получил его? — Тут холодно, — выпалил Тор. — Тут нет ничего, кроме снега, и народ твой кутается в шкуры и живет в пещерах. Так ли все это тебе дорого? — Кое-что изменилось с твоего последнего визита, — сказал Локи. Похоже, слова брата его мало задели. — Хочешь посмотреть? Бог Грома отказался. Его впервые за много лет мучила боль в горле, и йотунхеймский мороз ее только усиливал. Было и еще кое-что: брат, даже став королем, так и не научился держать себя с достоинством, и это удручало Тора куда больше, чем все остальное. — Я все равно рад был тебя видеть, — сказал Локи на прощание. Тор в этом не был уверен.

***

Война развернулась стремительно, как щупальца спрута, подминая под себя Девять Царств, и Тор без раздумий ринулся ей навстречу. Ни он, ни Мьельнир не знали теперь ни минуты покоя, да и не желали останавливаться. Грозой проносились они через миры, и не было врага, который не вздрогнул бы и не отступил при звуках божественного грома. Порой, увы, приходилось отвлекаться на военные советы и возвращаться в Асгард, и тогда Тор страшно жалел о бездарно потраченном времени. — Не было известий из Мидгарда? — спросил он, без видимой охоты ступая на порог зала совещаний. — Нет, Ваше Высочество, но кажется, с вами пытается связаться Его Высочество… — Кто именно? — Ваш брат. Тор досадливо сдвинул брови. Что ему еще нужно? Они разговаривали всего месяц назад! В этот же миг на фоне окна, точно на мидгардском киноэкране, появилась нечеткая фигура Локи. Голос его то был слышен, то затухал и терялся в пространстве: -…нам срочно… медики. Здешние… не справляются. — Брат, ты не понимаешь? Идет война, целители у нас на вес золота! Локи хотел ответить, но иллюзия стала плоской и покрылась рябью, а потом и совсем пропала — очевидно, что-то мешало Локи ее поддерживать. Матушка для передачи посланий на такие дальние расстояния всегда пользовалась огнем, но в Йотунхейме костры разводить не из чего, разве что из сосулек… Тор хмыкнул, а потом с запозданием подумал, что надо было поблагодарить Локи. Его дикари-подданные могли бы окончательно превратить эту войну в хаос, но пока что на поле боя ни в одном другом мире не было замечено йотунов, кроме нескольких профессиональных наемников, давно потерявших связь с родными местами. Это означало, что Локи, как и обещал, держит свой народ в крепкой узде и Йотунхейм находится на позиции нейтралитета. Что ж, оно и к лучшему, а сейчас Тор должен поспешить на выручку к Человеку из железа и его юному другу Пауку. Сегодня они будут сражаться бок о бок, завтра — устранять разрушения, причиненные войной. Вечная битва, вот судьба истинного героя. По донесениям разведки, больше всего пострадал Альфхейм, но любимый Тором Мидгард нужно было восстанавливать в первую очередь, да и для самого Асгарда последствия были нелегки. Брат на связь больше не выходил — видимо, с его проблемой, какой бы она ни была, ему удалось справиться самостоятельно. Хеймдалль уже давно не видел, что происходит в Йотунхейме — похоже, что Локи спрятал его под такой же магической завесой, какую раньше использовал для сокрытия своих тайных вылазок. К тому же, по словам Наблюдателя Миров, Локи блокировал проход в Йотунхейм. Этим он явно показывал, что на контакт идти не желает. Ну, нет так нет. В любом случае, чтобы восстановить сообщение с царством ледяных гигантов, теперь потребуются годы, а Тор сейчас был слишком занят. Время текло, как течет река, минуя одних и унося в своем потоке других. Наступил день, когда скончался Один, и день этот, к безмерной растерянности Тора, не стал концом света. Всеотец умер мирно, сказав только напоследок: — Я слишком стар… Нужно было пригласить на похороны Локи или хотя бы известить его, а Тор по-прежнему не знал, как связаться с ним. Но, может, это и к лучшему — с отцом Локи не ладил, это всем было известно. Позволил бы себе какую-нибудь выходку на похоронах, произнес бы порочащую Одина речь или пошутил бы неуместно. Нет, лучше не надо звать его, Тор расскажет ему позже при случае. Случай еще долго не наступал. Тор осваивал теперь обязанности царя (понимая теперь, почему Локи выглядел сперва таким скучающим и удрученным) и разрывался между троном и миссиями Мстителей. А затем миссии закончились. Его мидгардские друзья начали один за другим умирать. Так странно было видеть их — тех, кто не погиб раньше — такими дряхлыми и немощными. Так странно было приходить на их похороны и знать, что единственное молодое лицо в толпе принадлежит тебе. Башня Старка постепенно заполнилась новыми Мстителями, но они были чужими, и с Тором их ничего не связывало — не было общих интересов, общих воспоминаний. — Мир стал таким пустым, — потерянно проговорил он, присаживаясь на скамью в Центральном парке рядом с Капитаном Америкой — нет, теперь уже просто со Стивом Роджерсом. — Ты чувствуешь так же? Ни друзей, ни щита, ни имени… Стив качнул седой головой: — Но есть многое другое, семья, например. Я ведь еще не говорил тебе — моя внучка в прошлом месяце поступила в колледж! — Поздравляю, — отозвался Тор. — А у меня и семьи не осталось. — А твой брат? — осторожно спросил Роджерс. — Он жив? — Жив, конечно, это его особый талант — выживать, — махнул рукой Тор. Однако эта беседа почему-то оставила в его памяти царапину. Много раз он мысленно возвращался к ней, словно касаясь больного места и растравляя его. И когда его одиночество стало совсем уж невыносимым, он появился на пороге асгардской обсерватории и с деланной небрежностью спросил: — Хеймдалль, а что там со связью с Йотунхеймом? — Иногда мост касается его, а иногда нет. Лучше не рисковать, Ваше Величество, вас может сбросить с Бивреста в открытый космос. — Я все же попробую, Хеймдалль. Открывай.

***

— Эй! Кто-нибудь! Локи! В ответ — только гул падения: от его криков с потолка обрушилось несколько сосулек-сталактитов. Он хотел позвать царского советника, но за столько лет его имя совершенно улетучилось из головы Тора. К тому же он не просто видел, он чувствовал, что во дворце нет никого. То и дело поскальзываясь, Бог Грома спустился по ледяным ступеням и огляделся. Вокруг снег, снег, все оттенки белого, и только в отдалении смутно виднелось разноцветное пятно. Тор направился туда и вскоре вышел к озеру, в которое впадал ключ, бурля и поднимая пену — единственные движение и звук в оцепенелом воздухе. На берегу Тор обнаружил припорошенный снегом зонтик от солнца и вмерзшее в лед легкомысленное пляжное полотенце. «Наверное, здесь горячий источник», — догадался Тор, сунул палец в озеро, чтобы проверить догадку, и чуть не взвыл: вода была пронзительно ледяной. Тор с недоумением покосился на зонт. Может быть, раньше ключи были теплыми, а потом остыли? Или Локи подогревал воду магией? Потом до него дошло. Это была шутка. Брат любил такой вот абстрактный юмор. Поблизости по-прежнему никого не было, и Тор двинулся дальше. Через какое-то время прямо посреди дороги он нашел пару серебряных коньков. Ни одному йотуну они не пришлись бы впору, разве что Дррфу (внезапно имя советника-коротышки всплыло в его памяти). Или Локи. Тор и понятия не имел, что тот умеет на них кататься. Странно, что он бросил их здесь, надо бы вернуть. Но едва Тор преодолел поворот и обошел скалу, как вздрогнул и выронил коньки, схватившись за рукоять Мьельнира. На него смотрела толпа каких-то странных тварей, не шевелясь и, видимо, готовясь напасть. — Эй вы! — крикнул Бог Грома. — Что, струсили? Но толпа не отозвалась и не сдвинулась с места, и царь Асгарда выдохнул с облегчением — то были не живые существа, а всего лишь снеговики. Детская забава. Правда, почему-то они были мелковаты даже для самых маленьких ледяных гигантов. Некоторые уже давно развалились, но многие оставались целыми. Тор начал обходить их с разных сторон и рассматривать, усмехаясь про себя — тут были и всевозможные звери в забавных позах, и смешные сценки, представляющие асов, йотунов и людей. Тор остановился перед группой из четырех снеговиков. Рядом с самым высоким торчала неровная льдина, изображавшая молот. Из сосулек были очень изобретательно собраны рога и крылышки на шлемах. Может быть, Локи срывал гнев на свою приемную семью, создавая таких снеговиков и потом уничтожая? Тор, например, так бы и делал на его месте. Бог Грома почти машинально щелкнул изображение Локи по носу. Заледеневший снеговик не шевельнулся и продолжал смотреть на Тора с нарисованной хитрой ухмылкой. Почему-то это вызвало раздражение у Тора, и он толкнул снеговика уже со всей силы. С хрустальным звоном снежный Локи рассыпался на мелкие льдинки, оставив свое безмолвное семейство глядеть в недоумении на пустое место, где он раньше стоял. Наконец Тор добрел до поселения. Возможно, по мидгардским меркам до города оно и не дотягивало, но все же здесь были не пещеры, не юрты кочевников, а настоящие дома, пусть и напоминающие формой шатры. Дома, сложенные из гигантских блоков снега. Холодные, пустые дома. Тор нашел и школу, о которой говорил когда-то Локи, огромное здание, на стенах которого были развешаны таблицы с алфавитами и веселые пестрые картинки. И снова молчание, и снова никого, и единственная жизнь — та, что застыла на неподвижных рисунках. Пройдя через пустующий город, Тор обнаружил еще более странное место. Под неярким зимним солнцем перед ним открывалась долина, где до самого горизонта в безмолвном танце замерли прозрачные фигуры. Гигантские ледяные статуи. В отличие от потешных снеговиков, эти скульптуры были торжественными и даже красивыми, хотя изображали они не асов, а йотунов. Мужчин, женщин, детей. Тор миновал их одну за другой, в голове не было ни единой догадки, и только давила на уши стеклянная тишина. Он не знал, как долго ему пришлось идти, в этой бесконечной молчаливой белизне он потерял счет времени и своим шагам, но в конце концов он добрался до края долины, которая заканчивалась обрывом. Здесь статуи попадались не так часто. Одна из них была гораздо ниже остальных, и, подойдя к ней вплотную, Тор понял, что дело вовсе не в обмане зрения. Просто это было изваяние очень маленького йотуна. Дррфа. Внезапно Тор понял. Планета была не просто пуста, она была мертва. Он стоял посреди огромного кладбища. Что могло здесь произойти, какое бедствие? Неужели Локи довела до отчаяния эта ледяная пустыня, и он истребил своих подданных? Но как же тогда Дррф? К нему Локи явно относился с теплотой… вспомнив о тепле, Тор с ожесточением начал растирать озябшие красные руки. Но, как он ни старался, его все больше била дрожь. Сотрясала. Хватала стылой рукой за сердце. С ужасом, до конца не понятым им самим, Тор сделал шаг к последнему надгробию, уже зная, чье имя увидит на нем… и вздрогнул, увидев там свое. На прозрачном постаменте стояла книга, залитая в ледяной куб. Она была раскрыта на первой странице, где крупными буквами было выведено лишь одно слово: ТОР Он почувствовал себя обманутым, словно брат в очередной раз разыграл его. Заставил переживать, а сам подсунул Тору его же собственную фальшивую могилу. Локи… в этом он весь! Всегда злое, безжалостное подшучивание, и больше ничего! Ледяная пустота, как и это богами проклятое место! Тор размахнулся и нанес удар, вложив в него всю досаду. Куб раскололся, книга выпала ему под ноги, трепеща страницами, точно живая, и Тор с удивлением обнаружил, что почти все листы исписаны стремительным почерком брата. Это был не розыгрыш, а послание. Тор, дуя на замерзшие руки, подобрал ее, перелистнул в начало, и в голове его словно зазвучал голос Локи: «Здравствуй, брат! В этой книге две истории. Прошу тебя, прочти их, ничего не пропуская — так сложилось, что они довольно короткие». Бог Грома сел на снег, укутался в свой алый плащ, хотя он не мог согреть, и приступил к чтению. Нужно было узнать, что здесь случилось.

***

«Ну что ж, начнем, и на этот раз без всяких «жили-были». Обычно я сочиняю сказки, а тут со скуки решил освоить эпистолярный жанр. Да, я знаю, мой невежественный братец, что тебе неизвестно это слово, но муки твои облегчать не буду. Вернешься домой — спроси у библиотекаря, учиться всегда полезно, особенно на своих ошибках. Твой отец, например, так на них ничему и не выучился, раз отдал мне в руки целый мир. Впрочем, время показало, что кое в чем Один был прав. Ледяные великаны мало отличаются от диких зверей, а я всегда ненавидел в себе йотунское начало, всегда пытался вытравить. Мне это удалось — к моменту, когда я вынужденно спустился в Йотунхейм, с моими так называемыми подданными у меня не осталось ничего общего. Как же страдал мой ум, ежедневно сталкиваясь с их тупостью! Моя любовь к красоте — с их уродством! К тому же, эти неотесанные болваны ценили только силу, в то время как я предпочитаю хитрость. Один, похоже, решил, что избавится от всех проблем, отправив меня в ссылку. Возможно, в глубине души он даже надеялся, что здесь я не выживу, но он не учел, что инстинкт самосохранения во мне всегда был превыше всего. В итоге я заключил весьма удачный и выгодный для себя альянс, любезно предоставив Йотунхейм в качестве полигона для почтеннейшего доктора Дума. Да, представь себе, старик жив и довольно бодр. Чувство юмора у него чугунное, как и он сам, но он разделяет мой вкус к хорошей музыке и изобретательному геноциду. Чтобы ты не разведал ничего, я послал йотунов убить тебя, как только ты сойдешь с Радужного Моста, но помешал проныра Дррф. Он вообще мне мешал весьма часто, но, поскольку он единственный обладал мизерными крохами интеллекта, мне довольно долго пришлось держать его при себе. Чем мы тут занимались с Думом? Пока ты участвовал в мелкой стычке, высокопарно названной Войной Царств — правда, удивительно, что она случилась именно тогда, когда мне это было надо? — все самые важные события происходили в Йотунхейме. Сперва Дум хотел создать из йотунов армию, но, как я уже говорил, эти создания крайне тупы. В угоду Думу я основал кадетскую школу, и нам даже удалось вырастить поколение неплохих наемников, но уж слишком все это было долго и затратно. И мы переключились на эксперименты. Химическое оружие. Биологическое оружие. Вот единственное, на что сгодились ледяные гиганты. Несколько лет назад, к сожалению, они закончились — не опыты, конечно же, а гиганты, поэтому здесь мне оставаться больше нет смысла. У тебя были подозрения, братец, но ты, как всегда, не заметил того, что происходит у тебя под самым носом. Поэтому сейчас ты сидишь, как глупый цыпленок, в этой пустой скорлупе, которая осталась от Йотунхейма, а я так далеко отсюда, что ты, увы, даже не видишь, как я смеюсь над тобой. P.S. Виктор фон Дум передает горячий привет. Возможно, горячий он потому, что подогревается ядерным реактором». Во время чтения Тор несколько раз порывался бросить книгу и бежать обратно к Бивресту. Локи, каков мерзавец! Отец был прав с самого начала — ничем его не исправить! А Тору теперь снова гнаться за сводным братом через всю Вселенную, пока тот ее не разнес! С большим трудом Тор заставил себя перелистнуть страницу и читать дальше.

***

Однако второй рассказ был совсем иной. О том, с каким трудом завоевывал уважение подданных король, который был в десять раз меньше и ниже ростом любого из них. О том, как он порывался сбежать, бросив все, но потом решил принять вызов и стать хорошим правителем, пусть и не в Асгарде. О том, как много усилий и времени потребовалось, чтобы хоть что-то в жизни йотунов стало меняться к лучшему. И как потом в одночасье все рухнуло. Скорее всего, он заболел первым, а придворные распространили болезнь по всему городу. Существовала, конечно, вероятность, что инфекцию принес кто-то другой, но Локи винил именно себя. В конце концов, это не его йотуны, а он сам беспечно мотался по разным мирам, так что причиной вполне мог быть он. Больше недели он пролежал в беспамятстве, в горячке, а когда смог встать, оказалось, что смерть унесла две трети населения Йотунхейма. Локи попытался связаться с Асгардом, но помощь так и не пришла (вспомнив об этом, Тор в бессильной досаде проломил льдину ударом кулака), а в Мидгарде его намертво блокировал Стрэндж, хотя Локи очень рассчитывал на него, не только мага, но и врача. Он хотел было эвакуировать выживших, но побоялся, что вирус может распространиться на другие миры, и тогда он принял решение. Планета должна оставаться закрытой для всех. Локи вызвал Радужный Мост и, удерживая его, сломал со стороны Йотунхейма. Он не был так силен, как Тор, и еще не оправился от болезни, ему далось это нелегко, но проход он закрыл. Он вспомнил все известные ему навыки целительства, ходил по домам и оказывал помощь, но было уже слишком поздно. Дольше всех продержался верный Дррф. Когда умер и маленький советник, Локи понял, что вирус был губителен для йотунов, но несмертелен для асов. В жилах низкорослого Дррфа, очевидно, была капля асгардской крови, и это немного отсрочило его гибель, а самого короля спасло то, что он был асом наполовину… Тор беспомощно замычал. Он узнал симптомы, которые описывал Локи. Это была та самая странная простуда, с которой он однажды явился в Йотунхейм — когда же это было? Пять лет назад? Десять лет? Пятьдесят? Локи всегда поддразнивал Тора, говоря, что у того нет воображения, но сейчас Тор как будто видел все своими глазами. Как брат, еле держась на ногах и задыхаясь, с помощью остатков магии вырубает огромные могилы в вечной мерзлоте. Как старается не думать о том, какой ценой он стал наконец необходим своим подданным. Как ставит последние надгробия — заклинанием он выточил их или руками? И как Локи остается в одиночестве на замерзшей планете. Пытаясь выжить. Пытаясь выбраться. Год за годом. В перерывах между попытками стараясь занять себя чем-то, чтобы не сойти с ума. Остается еще одна страница. Последняя. «Тор, Я написал две истории. В какую из них ты веришь? Нет, не так: в какую ты хочешь поверить? Хотя я и Бог Историй, самому мне на это уже не хватает сил. Всю свою надежду я вложил в то, что ты найдешь и прочтешь мои записи, а на это надеяться было очень, очень трудно! Выбор за тобой. Поверь, пожалуйста. Хотя бы раз поверь». Тор с трудом встает на ноги, его шатает. Если он выберет вторую историю, то Локи наконец станет достойным. Гораздо лучшим правителем, чем Тор… и вообще лучше него во многих отношениях. Героем, заслужившим добрую память о себе. А если первую — он просто будет жив. Он будет злодеем, убийцей, чудовищем, но он будет жив! Тор роняет в снег Мьельнир — вряд ли он теперь сможет его поднять. Кричит в отчаянии — но кто его услышит, кроме мертвенно ледяного неба? — Я не знаю, Локи, не знаю, что бы ты выбрал для себя! А выбор должен быть за Тором, потому что вина полностью на нем. И как бы он ни поступил сейчас, бремя этой вины и тяжесть этого выбора останутся с ним до конца его дней. Тор перелистывает страницы потрескавшимися от мороза пальцами. И начинает читать вслух, изо всех сил стараясь верить в каждое слово.