Письма

Их уже целая куча… Куча писем, которые присылали Лену его друзья, лежала на полу возле двери. Он прекратил их читать уже давно… Наверно, после десятого типичного письма, где ему выражали соболезнования после смерти Рин. Сколько уже времени прошло? Месяц? Больше? Лен не мог ответить на этот вопрос, ведь один день без нее равнялся вечности… Тридцать вечностей — разве это уже не его собственная смерть, пережитая в тридцатый раз? Лен сидел на полу возле входной двери, рассматривая на некоторых письмах имена отправителей: Мику, Гакупо, Лука, Мейко, даже от Фукасе и Уны было. Парень вздохнул, вслушиваясь в звуки проезжающих мимо машин и льющего ливнем дождя. Это стало его какой-то традицией… Он был готов часами сидеть и просто слушать проходящую мимо жизнь. Казалось бы, открой дверь, выйди — и вот она! Прекрасная жизнь, наполненная всеми красками! Та, которой лишилась Рин… Лену не хотелось позволять себе ту роскошь, которую потеряла его вторая половина. Он просто закрылся, не выдерживая своих собственных внутренних истязаний. Иногда от долгих этих посиделок у двери становилось плохо. Казалось, что все иллюзия: ты не в своей реальности, тебя не должно тут быть, ты должен взять нож и закрыться в ванной. И не выйти оттуда больше никогда. Но эти мысли обычно не доходили до такой крайности, потому что взгляд Лена сразу же переводился на эту кучу писем. Каждое из них написано теми, кому он дорог и кто за него переживает. Лена и сейчас начали посещать мысли о суициде, но на сей раз в сознание его вернул столь знакомый голос Кайто за дверью: — Боже, Мику! Нет бы сама пришла, что ему эти ваши письма! — ответа не было, значит парень говорил по телефону. — Черт, съездил на месяц в Англию на концерты, а тут!.. — было слышно, что он был очень зол на абонентку с другой стороны. — Все, пока. Мне вообще без зонтика сложно говорить… Лен услышал, как уверенным шагом Кайто прошел до двери, а потом с размаху раскрыл ее, оставив Лена, прибитого к стене. — Вечер в хату! — разве что не прокричал на весь дом Кайто, пронзая своим баритоном замерший воздух комнаты, который резкой молнией ударил по ушам Лена. Парень неохотно вышел из плена двух стен и двери, показавшись перед первым человеком за столь долгий промежуток времени. Кайто был удивлен тому, как сильно изменился Лен за это время: похудел, побледнел, а голубые глаза стали настолько безжизненными, что узнать их совершенно не оставалось возможным. Однако Кайто всеми силами пытался держать на своем лице улыбку, чтобы не вводить Лена в ещё большую депрессию своим сочувствием. Зачем оно? Здесь на полу сейчас разбросано штук пятьдесят писем, где выявляется это самое сочувствие, лишний раз напоминается произошедшее. Это ли сейчас надо Лену? — Эм, привет… Кайто… — голос Кагамине дрожал и несколько осип. Возможно, это был первый раз за последние дни, когда он что-либо сказал вслух. — Да, привет… — Кайто подошел ближе и обнял Лена. — А роста тебе все так и не прибавилось, — парень улыбнулся, похлопав блондина по макушке. Лен явно был озадачен таким заявлением, потому что не ожидал его. Ему казалось, что сейчас будет та же песня, которую ему уже пропели много-много раз, а ее слушать совсем уже не хотелось — проела весь мозг. У Лена уже был даже зазубренный ответ на нее. А здесь просто такая житейская фраза… Будто бы ничего не произошло… Будто бы… Все в порядке? — Знаешь… После концертов в Англии мое исполнение «Popipo» стало местной шуткой… Оно действительно такое плохое? — Кайто специально это сказал голосом величайшего расстройства, хоть на самом деле к этому так не относился. Он был рад, услышав, как Лен хмыкнул в его объятиях. Они простояли в воцарившейся тиши ещё около минуты. Но эта тишина не была давящей, как раньше… Казалось, что, наоборот, эта тишина даёт время зайти жизни в это пространство, позволить Лену вдохнуть ее… — Кайто… — наконец промычал Лен в грудь друга. — Что? — Ты мокрый. — Ой, прости… — Кайто наконец отпустил, неловко рассмеявшись, когда увидел промокшую спереди одежду Лена и его прилипшую к лицу челку, но потом расплылся в искренней улыбке, когда увидел ее же на лице друга. Пусть не такую, как раньше, но улыбку… — Может, чаю? А то ты холодный, как… — Лена оборвал Кайто. — Мороженое? — Кхм… Да… Как мороженое… Лен прошел на кухню, а за ним и Кайто. Здесь ничего особо не поменялось — только стало немного грязнее, потому что к уборке не прикладывалась женская рука. Каким бы Лен не был чистоплотным, все же разница в уборке Рин и его была очевидной. Конечно, не хватало Рин сейчас и самому Кайто… Обычно, когда они так втроем собирались, парень оставался за столом в компании Рин, пока Лен заваривал чай. Поэтому сейчас очень не хватало ее звонкого голоса, шуток над «хозяюшкой Леном». Однако всеми силами Кайто сейчас пытался не показывать того, что у него какой-то дискомфорт, что чего-то не хватает, чтобы не беспокоить этим Лена лишний раз. — Слушай, Лен… — задумчиво промычал Кайто. — Знаешь, вот живешь ты отдельно от всего того вокалоидного балагана, съехал… А может все же стоит вернуться ко всем нам? Кайто предложил это лишь из тех соображений, что волновался о парне. Все же вести затворническую жизнь — это не самый лучший вариант. В одиночестве, в тишине… В доме, который наполнен самыми различными общими воспоминаниями Лена и Рин за эти последние два года, как они переехали. Лен понимал, что Кайто просто пытается помочь, хочет вывести его в свет… Но все же что-то екающее внутри не позволяло бросить это место, забыть о той, кто ему так дорог. Поэтому Кагамине не знал, что ответить Кайто и лишь молча улыбнулся. Далеко не радостно… — Ну так… Что? — немного колеблясь спросил Кайто, потому что хотел все же получить однозначный ответ. — Я… — мялся Лен. — Я подумаю… — хоть Кагамине так и сказал, Кайто понял, что ответ уже ясен, но все же с надеждой выдавил из себя: «Хорошо». День прошел впервые для Лена более или менее незаметно. Компания лучшего друга — это, наверно, то, чего сейчас ему так не хватало. Чувство своей все-таки еще принадлежности к жизни возрождалось в душе Лена и пыталось спихнуть груз боли от потери Рин. Это чувство было таким пьянящим… Казалось, что оно одурманивает разум, наполняет каждую опустевшую клетку души… Одно лишь присутствие, одно лишь слово, один лишь Кайто могли сделать это. И лишь два слова: «До завтра!» — и хлопнувшая дверь смогли вернуть пустоту, которая ещё этим утром была не столь отягощающей, как показалась Лену сейчас. Хотелось выбежать и догнать Кайто, вернуть его обратно, прижаться и наконец расплакаться, но рука застыла на дверной ручке… Взгляд невольно перебирается на письма друзей, которые все еще лежали разбросанными на полу. Их так много… Так много друзей, которые о нем волновались… Лен поднял самое ближнее письмо. Оно было от Гуми. Парень даже помнил, когда оно пришло, ведь именно с него он перестал читать… Почему-то тогда он испытал столько злости к девушке: зачем в очередной раз это писать? Лишь сейчас Лен понял, что все эти люди просто беспокоились за него… Что они еще могли писать? Парень медленно начал поднимать с пола письма, прочитывая имя каждого адресанта, которые практически ни одного раза не повторились. Он сложил их аккуратно на стол, после чего решил каждому написать ответ — совсем немногословный, из двух слов: «Спасибо. Лен». Но письма сами он читать все ещё не собирался: их содержание и без того понятно. За этим делом Лен и не заметил, как уже наступило утро. Почему-то звуки, доносившиеся из-за окна уже не были столь чужими, как вчера, однако были страшными… Все же эти ответы надо отправить. Надо дойти до почты, выйти из дома, принять мир, который он отринул. Было так сложно… Рука все еще не могла повернуть эту чертову дверную ручку. Глубоко вдохнув, Лен все же осмелился открыть дверь, перешагнув за порог, дальше которого не выходил последний месяц. Максимум, когда расписывался в бланке у курьера. А вот на улице ничего не поменялось… Все так же ездят машины, все так же люди ходят по улицам, спеша по своим делам. Мир не остановился. Он просто находился за дверью, которую так трудно было открыть. Здесь страшно. Ведь здесь жизнь Рин — маленькая капля, исчезновение которой абсолютно незаметно. Лен боялся, что забудет о ней, если окажется в этом омуте… Но ему не хотелось исчезнуть самому. Сейчас в руках у него находится целая стопка писем, служащая тем самым звеном, удерживающим его в этом мире. Целая стопка тех людей, которым он важен. Щелчок дверного замка. Всего пара минут на улице, а возвращаться в дом уже совсем не хочется. Появилось желание заполнить пустоту в себе другими людьми, встретиться еще один раз с Кайто, дать ответ на его вчерашний вопрос, увидеться с Мику, Мейко, Гакупо и другими, попросить прощения у Гуми, хотя она не поймет даже за что. Ноги уже сами несутся к почте… Но ох уж этот порыв ветра… Подуть именно в тот момент, когда Лен решил спрятать письма от начинающегося дождя в рюкзак… Сколько улетело? Пять? Семь? Не бежать же за ними сейчас на дорогу… Вернуться домой и дописать? Но… Вот же она! Почта! Неужели надо развернуться и вернуться обратно? Хватит ли сил прийти сюда снова? Вдруг не выйдет… Глядя на прибитые к земле несколько писем, снова начали закрадываться сомнения. Казалось, что машины проезжают не по ним, а по самому Лену, загоняя в очередные внутренние рамки. — Лен! — вдруг из-за спины парня раздался знакомы девичий голос. — Как же давно мы не виделись! Лен и сказать ничего не успел, как Мику зажала его в своих объятиях. Она была рада встретиться с парнем… Ее глаза действительно искрились радостью лишь из-за того, что девушка увидела своего друга на улице. В них не было ни капли какого-то соболезнования, которое так надоело. Только искренняя радость. — Я тоже рад тебя видеть, — улыбнулся Лен, начав перебирать в руках те письма, которые остались при нем, чтобы найти адресованное Мику. — Что это? — поинтересовалась Мику. — А… Это… Я написал ответы всем, кто мне присылал письма… Но… — Лен перелистал все конверты в третий раз. — Кажется, твое улетело… — Не нужно. — Что? — Не нужно писать никому, — Мику отобрала стопку бумаг из рук парня и, пересмотрев имена адресатов, пояснила: — Мы все знаем их содержание. Не обязательно его озвучивать… Лен не ответил, потупив взгляд в сторону почты. Что делать теперь? Зато Мику знала. Она отдала очередному порыву ветра остальные письма… Пусть теперь они станут проблемой уборщиков, а дождь размоет чернила… Она подошла к парню, накыла того зонтом и, протянув Лену руку, повторила вчерашний вопрос Кайто, зная заранее ответ: — Ну, что? Вернешься в наш вокалоидный балаган?