Девять хвостов

Лань Ванцзи возвращается из странствий, а глаза у него шальные. Шалые, пьяные глаза. Лань Ванцзи возвращается из странствий, а в глазах его плещется золотисто-солнечный мед. И пахнет он отчаянным дымом, колдовством и лотосами. Лань Ванцзи возвращается домой, в орден, а глаза его на мокром месте. Сегодня утром, будучи совсем близко к Гусу, он переслал несколько сообщений благодаря духам, что могут выполнить просьбу призывающего. Лань Ванцзи благословляет каждый из тех дней, когда предпочитал совершенствовать свою игру на гуцине и между обучением бою и музыке он выбирал последнее. Несколько дней назад он утыкался в чужие волосы и вдыхал чужой запах, стараясь запечатлеть в памяти, пропитаться им, оставить с собой как можно дольше. Он возвращается и несет за собой запах восточного парфюма, отчётливой ванили и чая всех сортов. Ещё он несет за собой кроликов, мелодию флейты и какой-то клубок ниток в сердце, но этого всего никто никогда не увидит. Они вообще ничего не замечают, эти людишки. Он возвращается домой, а глаза у него... - Ты зачарован, - Лань Сичэнь встречает брата на пороге обители. - Глупости, ты же знаешь предания. Это люди опасны для лис, не наоборот. Неловкий момент. Неловкий смех. Ванцзи отводит глаза. Как они познакомились не вспомнит даже сам Лань Ванцзи. Его разум опутан тысячью паутин, окурен травами и благовониями, связан чередой многочисленных хвостов. Должно быть, это произошло на очередной охоте, когда вместо того, чтобы убить тварь, Ванцзи отдал ей своё сердце. Лисица уходит, покачивая бёдрами и Ванцзи замечает движение под ее ханьфу, что не похожи на обычные колебания одежд. Как она прячет свои хвосты под слоями ткани? Они полупризрачные? Эфемерные? Нематериальные? Лисица уходит и Ванцзи смотрит ей вслед не смея - не смея - не смея дышать. В народе сохранились легенды о героях, которые не поддавались лисьим чарам. В народе перешептывались, что сами смельчаки имели толику магических сил, а потому могли противостоять чертовщине. Глупости. Никто не мог сохранить ясный разум, когда лисице хотелось поиграть с человеческими сердцами. Вэй Ин свободная, непокоренная лисица. Лисица, что никогда не наденет добровольно оковы и не войдет в чуждый ей клан в каком угодно качестве и звании. Ресницы ее - тропа в бездну и погибель. В омут и тяжкий грех. В соблазн и нескончаемое падение. Лисица определённо ведёт Ванцзи в могилу. (Не через смерть тела, так через смерть духа.) Ванцзи теряет себя в клубке хвостов, что опутывают его ужами. Ванцзи не задумывается о силе их обладательницы и хрусте своих шейных позвонков. Ванцзи совершенно не задумывается, что эти хвосты могут нести смерть. Лань Ванцзи готов отдать за Вэй Ина жизнь. Лисице его жизнь не нужна. Лобная лента Лань Ванцзи съехала и держится на честном слове. Поверни голову - рассыпятся по плечам тёмные пряди, закроют Ванцзи от всего света, заберут его у людей. Перед глазами - образ стянутых - светлое на светлом - лентой рук. Вэй Ин ухмыляется, обнажая клычки, проводит языком по ленте, развязно целует её, неотрывно - какое бесстыдство! - глядя в глаза Ванцзи. Прикосновения ткани ко лбу отдаются томлением в груди. Вэй Усянь - само олицетворение слова страсть, её оживший пример, десятая из греческих Муз, что принадлежит именно ей. Случай с лобной лентой - Ханьгуан-цзюня видел весь мир заклинателей в таком виде! - становится последней каплей и клан Лань совершает неслыханное, идущее вразрез с их моральным облаком и учением о всепрощении. Объявляет охоту на создание, укравшее сердце Лань Ванцзи. В конце концов, оставлять его в таком состоянии опасно. Околдованный заклинатель не может защитить себя - что уж говорить о других? - и является добычей - но не преследователем - на Охоте. Ванцзи находит Вэй Ина слишком поздно. Его кожа разорвана, а по руке стекает кровь. Его травят псами - новое слово в Охоте - и их лай слышен совсем близко. - Они не оставят нас. Меня они не оставят в покое, а тебя - в живых. Я знаю, где можно найти убежище и... и я буду следовать за тобой в любом из миров. Я готов оставить клан и бежать вместе с тобой. Они (временно?) укрываются на горе Луаньцзан.