История одного аромата

      Хосок пришёл домой в не очень хорошем расположении духа. Он лоханулся с лестницей, не досмотрел за другом, теперь еще и этот пансион…       Поднявшись на второй этаж, он слегка растерялся, услышав еле уловимый, очень приятный, чуть сладковатый запах. — И как это, блять, понимать? — прошипел он, повернувшись к слуге. — П-прошу прощения? Мне сказали, что вы в курсе гостя, — виновато начал оправдываться тот. — Ох, чёрт. Да, извини, Мик, я был в курсе, но… Почему от него так сильно пахнет? Омеги не пахнут так сильно. Если только… — Нет, сэр. У него нет течки. Он приехал всего час назад, и… честно говоря, я не совсем понимаю, почему вы говорите, что пахнет сильно… Аромат еле уловим. — Чего? Вот это ты называешь «еле уловимо»? — говорил Чон уже на слегка повышенных тонах. — У меня уже нос дерет от этой… конфетки!       Не успел Хосок договорить, как дверь гостевой комнаты немного приоткрылась и из нее вышел парень. Стройное, подтянутое тело украшали песочного цвета брюки, рубашка и кардиган от гуччи оттенка горького шоколада. Карамельные, чуть с рыжинкой волосы слабо блестели от настенной лампы, а черные, как ночь, глаза, словно бусины на кукольном лице, безумно притягивали. — П-пожалуйста, извините. Я не хотел причинять неудобства своим запахом. Просто я слегка волнуюсь, вот он и усилился. Не переживайте, я выпил подавители, минут пятнадцать — и все будет в порядке, — слабо улыбался мальчишка, видно побаиваясь реакции Чона. — Посрать. Главное, чтобы это не выходило за рамки. Я устал, не хочу больше никого видеть и чувствовать, — акцентируя внимание на последнем слове, посмотрев на гостя, сказал Хосок.        Чону казалось, что своей грубостью он ненадолго избавился от проблемы, но… — Господин Чон, проснитесь! У нас… У нас проблема. — Какого хера… Всего лишь семь часов утра, что вам… Черт, что это… Н-не. — М-может, его увезти куда-нибудь? Прислуга в панике, а мистер Ким… Он… — Что? — Терял сознание из-за сильной боли… уже два раза. — Ч-чёрт… А эти… Как их… Ну, таблетки. Они что, не помогают? — Он выпил уже семь, еще пару — и будет передозировка… М-может, вы поможете ему? — Я?! — выпучив глаза от неожиданной смелости слуги, вскрикнул Чон. — Как я могу помочь? Не предлагаешь же ты… Черт, ты же это и предлагаешь. Охерели там что ли все? Помогите ему, или уволю всех нахер!!! — разъяренно кричал Хосок на слуг, явно подслушивающих в коридоре. — Я… П-понял, — коротко ответил слуга и закрыл дверь в комнате.       Запах карамели распространился на весь особняк, и Хосок, находясь в бешенстве и, кажется, уже в небольшом возбуждении, метался по своей комнате, матеря каждый ее сантиметр. Он не хотел трогать этого течного омегу, не хотел даже видеть его в своем доме, но иногда вместе со всплеском эмоций ему дико хотелось облизать каждый сантиметр этой карамельной на цвет и на запах кожи. Хотелось вдохнуть этот аромат глубоко в легкие и никогда не выдыхать. "Что с тобой, Чон Хосок", — зарываясь пальцами в волосы, думал он.       Чон держался, не поддавался инстинктам и даже выпил таблетку подавителя, чтобы лучше контролировать свое состояние, но… — Х-хён, б-больно, — скулит Тэ на всю комнату, а Хоби, услышав это, чувствует, как становится тесно в его свободных спортивных штанах. "Я справлюсь. Я не посмею", — повторяет он, уже опершись о собственную дверь. Член горел, стоны из комнаты были слышны очень четко и, кажется, немного спутали сознание альфы. — Н-не могу-у, б-больно, а-хм, — слышится за стенкой, а боксеры Хо уже намокают от предэякулята. — Моя п-попа, — слышится снова. И, честное слово, Хосок терпел. Терпел столько, сколько мог терпеть столь сильный и независимый от омег альфа.       Практически снося дверь, он вламывается в комнату, почти звериным голосом кричит прислуге «вон отсюда!» и, запирая дверь на замок, крайне хищно смотрит на хрупкое, взмокшее от пота и течки тельце. Неловко отворачивая лицо, Тэ наглаживает рукой свой член, сладко прикусывая при этом губу, а Хосок рвано выдыхает, наслаждаясь пропитавшим весь дом запахом и видом, который сейчас открыт только ему. — Н-не смотри т-так, м-хм, пожалуйста, — вперемешку со стонами говорит Ким. — М-можно? Я… п-помогу, — тяжело дышит Хо, не в силах больше терпеть накрывшее его чертовски сильное возбуждение. — Если… х-хочешь. — Х-хочу.       И в одно мгновение Чон нависает над Кимом и, приподнимая одной ладонью безумно нежное лицо омеги, дарит тому очень чувственный, сладкий и крайне необходимый сейчас поцелуй. — Кажется… Я сошел с ума, — шепчет альфа в губы омеги. — Это тебе к лицу, — отвечает тот и, обняв парня ногами, прижимает к себе вплотную. — П-продолжим? — Что ж малыш… Надеюсь, ты это осилишь, — с ухмылкой говорит Хо, с силой сжимая ягодицу Кима.