История о том парне

Максим — его удачный мэтч в приложении. Удачный, потому что приезжает быстро тоскливым пятничным вечером, хорошо трахается и не вызывает желания выставить за дверь через три секунды после оргазма. Денис не любит перебирать одноразовых партнеров, но любит — секс без обязательств. Он предлагает завтрак и как-нибудь повторить. В этот момент всё и начинается. У него нет такой привилегии — везде светить лицом, цеплять случайных людей в баре; личная жизнь Дениса слишком интересна прессе и является одной из мистических переменных, влияющих на стоимость акций его компании. Конечно же, парень, которого он выбрал случайно из пятидесяти одинаковых фотографий обнаженных торсов, оказывается журналистом. Еще и желтушником. К чести Макса, признается он об этом сразу, как только Денис заговаривает о том, чтобы встретиться еще раз. — Честное пионерское, не буду про тебя писать, — Максим выставляет руки вперед, словно обороняясь, — это было бы неэтично. Если ты станешь объектом журналистского расследования, мне тебя трахать нельзя будет. — и подмигивает. Шутка мерзкая. Денис фыркает. В этот момент он понимает две вещи, ясно, как день: первая — что это один из тех случаев, когда его необъяснимо, неудержимо влечет к человеку, Денис узнает разгорающееся пламя по едва заметному отблеску. Вторая — Максим будет его невыносимо бесить. Как и он сам — Максима. Свернувшись на своей половине постели на скользкой простыни, Денис думает о том, что свайпает тяжелой рукой. Это должен был быть просто секс, пока — так и есть. Жизненный опыт и интуиция не кричат даже — спокойным голосом объявляют: Денис, всё, тебе пиздец. Ты во что-то вляпался. Тебе будет очень плохо, сразу после того, как будет очень хорошо. И ты не сможешь остановиться. Это любимые, знакомые грабли. Он просыпается под тяжелой рукой Максима, ощущая его горячее дыхание шеей. Денис кладет свою ладонь поверх его и ведет по своему животу ниже, поворачивает голову — и встречает ясный, хищный взгляд. Искры высекаются слишком легко. На трезвую голову Дениса ведет еще больше, потому что пока Максим плавно двигается внутри, его ладонь лежит на колючей от щетины челюсти и держит так, чтобы смотреть в глаза. Для секса без обязательств существуют неписаные правила, буйки, за которые заплывать не надо. Акулы сожрут, или море затянет. Это правила безопасности, эмоциональной гигиены, но Максим, гребаный варвар и адреналиновый наркоман, плевал на такие условности. С первого дня. Наверное, в безликой фотографии груди на фоне плитки в ванной комнате в профиле Максима что-то явно просигнализировало подсознанию Дениса — это твои любимые грабли, выбирай их, откинься и наслаждайся. Наверное, оттенок кафеля подсказал Денису, что с этим человеком ему в какой-то момент станет слишком интересно, чтобы просто трахаться, наверное, Максим как-то по-особенному сверкал прессом, что сразу стало понятно — этот человек будет продавливать все личные границы, а Денис с радостью позволит это делать. Его рациональная часть запрещает ему привязываться к Максиму; потому что они совершенно, очевидно несовместимы во всем, кроме постели и страсти к демагогии, потому что Максим — сплошной красный флаг, потому что он мужчина, а Денис не потянет еще и серьезную тайную личную жизнь. Так что его эмоциональная часть, которой только и надо, что таскать Максима за кудри в любой представившейся ситуации, только рада, что Максим прет как танк. Когда некого потягать за кудри, ехидный голосок рационального все же подпездывает, что это не от того, что Максим хочет быть ближе. Ему просто наплевать на возможный коллатеральный ущерб. Через некоторое время секс становится предлогом встретиться — быстрым, неловким, не слишком интересным, разобрались в первые пятнадцать минут и перешли к делу. Максим умеет задавать правильные вопросы, он хороший журналист — Денис на фальшивую доверительность интервьюеров никогда не ведется, но тут разговаривается. Им нравятся одни и те же вещи, бесит их — тоже примерно одно и то же. Денис говорит про ускользающий свободный интернет, миф Силиконовой долины, Максим — вторит, отпевая независимую журналистику. Общая ненависть к несправедливости и авторитаризму выливается в страстные рассуждения обо всем, что неправильно устроено в стране и мире, в полный патетических восклицаний диалог — Денис смеется, громко и зло, увлеченный опьяняющим ощущением от новообретенного единомышленника. Это, блядь, захватывает дух. Денис раскладывает Максима на столе, и секс становится куда более интересным, когда чувствуешь себя с другим человеком абсолютно свободным. Не приходится притворяться, разыгрывать порнографический спектакль — наклонившись вперед, Денис, с трудом дотягиваясь, целует Максима в нос, и тот смеется. Легко, легко, просто- Пока Денис не начинает со всего этого раздражаться. Рациональная часть подсказывает, что это ожидаемо. Денис же не думал, что он действительно осмелится подпустить кого-то к себе? Он же не думал, что и правда умеет выражать свои эмоции как-то иначе, чем дерганьем за косички? Это же, в конце концов, любимые грабли. Максим с каждым днем все ласковее. Внимательнее. Не спрашивает, кто они друг другу — просто тянет за собой в общую рутину, как само собой разумеющееся. Для Дениса, не умеющего выделять в своей жизни место ни для кого, кроме себя, это смерти подобно. Он ничего не объясняет, не ищет поводов поскандалить и разойтись. Не было никаких обещаний — так что Денис откладывает каждую их встречу на «следующий раз», он слишком занят: у него аудит, у него спецслужбы, у него болит голова вторую неделю и он записался к неврологу именно на этот день. Максим легкий. Он пишет «окей, ну до связи», пока не перестает. Поздравляет его с Новым годом, и глядя на сообщение, Денис стыдливо радуется, что его трусость не стала причиной ничьей боли. Что дать проблеме решиться самой собой оказалось правильно. Он отвечает на поздравление и пишет, что надо бы как-то всё же встретиться, договаривались же. Максим отвечает — «ага, надо)», и пропадает снова. Денис перестает перечитывать его сообщения, когда получает диагноз.