Совершенство простоты

      Северус не спеша гулял вокруг Черного озера, делая медленные глубокие вдохи один за другим. Это было его время наедине с собой, его потворство собственным слабостям, его время подумать и поблагодарить прошедший год за все, что тот ему даровал. Во время подобных вечерних прогулок вокруг Снейпа творилось множество прекрасных вещей. Вода озера нежно плескалась о чуть замерзший берег. Ветер насвистывал какую-то загадочную песню в сумеречной тишине. Снейп поднял голову: там, вдалеке, дым из труб медленно поднимался к небу. На небе мерцали звезды, и он не чувствовал необходимости хмуриться на подобную сентиментальность.       Все было… просто красиво, за неимением лучшего слова. Каким бы жалким это ни казалось его прошлому «я», настоящий Снейп с трепетом восхищался красотой природы. Его всегда очаровывал снег, покрывающий деревья, или расстилающий пушистое одеяло над мерзлой землей. Он думал, что нет ничего прекраснее резкого контраста серого неба и застывшего пейзажа… пока он не увидел ее.       Она приехала преподавать Арифмантику в Хогвартс, и Снейпа поразила ее естественная красота, этой новой некой Гермионы Грейнджер, совсем незнакомой ему. У нее все еще была грива каштановых волос, которую ей как-то удалось приручить и даже уложить в красивую прическу. Она никогда не наносила тонны макияжа, если это не было строго необходимо — например, на Святочный бал или что-то в этом роде, но она казалась ему прекрасной.       Снейп позволил малейшей ухмылке коснуться своих губ: Гермиона научила его видеть красоту в самых простых вещах. Например, она всегда украшала их утренние тосты ягодами или рожицами из сыра. Она подарила ему кофейные кружки с умными цитатами. И у нее был настоящий талант упаковывать подарки во все оттенки оберточной бумаги. Всегда с лентой, завязанной бантом и приколотой к левому углу коробки. Сначала он ворчал. Он старался как мог: ворчание и саркастические замечания были его родными языками при общении с миром.       Гермиона ничего этого не приняла. Она засмеялась. Она запрокинула голову, закрыла глаза и просто имела наглость… посмеяться над ним: над самым страшным из всех страшных Мастеров Зелий. Снейп в течение десяти секунд наблюдал за ее реакцией, а после — присоединился к ней в ее радости.       Она научила его улыбаться. Благодаря ей он больше не боялся громкого смеха.       Однажды Гермиона просто взяла его за руку и потащила по всем своим любимым местам в маггловском Лондоне, подальше от посторонних глаз. Они катались на американских горках и корчили рожицы для фото в фотобудке, они ели мороженое. Он украл у нее сахарную вату. На несколько часов Снейп пережил детство, о котором всегда мечтал. Все благодаря Гермионе.       Она относилась к нему осторожно, она никогда ничего не навязывала, давая ему право одобрить или не согласиться. Сперва неохотно, но Снейп научился идти по ее следам и замечать красоту в простоте. Ибо красота была повсюду: в природе, в нежных песнях ветра, в утреннем солнце, играющем на ее коже после их занятий любовью, в кружке холодного кофе, который Гермиона любила украсть у него и навсегда забыть на журнальном столике. Красота царила в хаосе ее рабочего места. Красота жила в стерильной чистоте его лаборатории. Красота скрывалась в травах, разбросанных перед ним в беспорядке. Красота была в глубоко сосредоточенной Гермионе, которая пыталась угадать, над каким экспериментальным зельем он будет работать снова.       Теперь он ценил эту красоту.       Она задавала ему острожные вопросы после особенно тяжелого дня. Своими теплыми и нежными руками она массировала ему голову, почти заставив его мурчать от восторга. Свои яблочные пироги она научилась печь только для него. Ее близость. Сама ее сущность.       Гермиона излучала красоту, и ему не терпелось последовать ее зову.       В прошлом его жизнь всегда была серой, лишенной красок, резких контрастов и ярких искр. Снейп поднял голову и долго смотрел на их окна в своих покоях Подземелий. Он представил Гермиону, сидящую у камина, с открытой книгой на коленях, волшебной палочкой, по диагонали вставленной в волосы, и забытой чашкой холодного чая на кофейном столике. Снейп почувствовал желание пойти домой и просто быть рядом с ней.       Не заниматься любовью, нет, просто сесть поближе, взять ее в свои объятия и послушать ее голос, пересказывающий ему последние новости и сплетни дня. Теперь он понял, что жаждал этой простоты, этой свободы быть самим собой и любить женщину, которая приняла его таким, какой он есть.       Впервые в жизни Снейп назвал Подземелья своим домом. Слово «дом» перестало быть для него чуждым понятием. Теперь для него это было прекрасно.       Снейп взглянул в темное зимнее небо и улыбнулся: звезды мерцали перед ним, принося красоту, искры и краски в его некогда не столь яркую жизнь.       Он повернулся и медленно пошел обратно к Гермионе. Он возвращался домой. Она ждала его там: его совершенная, простая и возлюбленная ведьма. Конец.