Этот дивный мир

      Очнувшись у раскоряченного, сгнившего настолько, что прикоснувшись к любому участку ствола, рука утопала и казалась навсегда утерянной в дикости и испорченности, дерева, мальчишка встрепенулся. Подобные деревья, отжившие своё, но остававшиеся мертвецами, мешающими спокойствию нынешних существ, скапливались в гигантские леса, привлекающие различного вида извращённых умом и внешность людей, ищущих укрытия. Мальчишка медленно осмотрелся, пытаясь приметить каждую тень, веточку, звук, любое потенциальное движение. «Ошибёшься — умрёшь» — именно такой принцип не просто был вбит в голову посильнее любого верования, религии или долга. Рождённый со страхом с крови, который просочился ещё с первых криков, мальчишка пытался с ним ужиться. Убедившись, что опасности в поле зрения нет, медленно приподнявшись, крепко сжимая кулаки, он начал выбирать направления. Выбор дороги всегда пробирает до дрожи, от этого зависит не просто жизнь, от пути зависит сохранение остатков человечности, спрятанных глубоко внутри. Погребенные под страхом, подавленные и измельченные, человеческие принципы и эмоции, все ещё были живы. На голове повис грязный, потрёпанный чуть ли не хуже своего хозяина, пакет с вырезанными мелкими дырками для глаз, сделанных на скорую руку. Многие посчитают глупостью ограничивать свой обзор таким нелепейшим образом, однако этот пакет был единственной вещью, дарующей хоть какую-то защиту от мира, напоминающего ночной кошмар. Тихо выдохнув, мальчишка развернулся и пошёл точно к следующему обезображенному временем дереву, возвышающим свои ветки до неба и глумившимся над этим никчемным созданием, бросившим вызов этому лесу. Люди подсознательно плутают кругами, заблуждаясь и медленно сходя с ума, не понимая, что же они делают не так, многие гибнут в лесу от непонимания банальнейших вещей. Медленно переставляя босые, дрожащие под собственным весом, ноги, перебирался от дерева к дереву мальчишка. Камни, корни и листья под ногами хрустели, мешались и царапались. Некоторые деревья, встречающиеся на пути, предпринимали отчаянные попытки помешать страннику, сделать хоть что-то, чтобы сломить дух, чтобы окончательно добить волю к жизни. Падая прямо перед ним, издавая неистовый скрежет, они так же сбрасывали свои ветки, пытаясь поцарапать, задеть, убить. Сосредоточенный лишь на продолжении пути, мальчик будто и не замечал этого, перепрыгивая, оббегая и даже посмеиваясь над попытками мертвецов помешать ему. Деревья не проблема, а вот если на встречу решат заявиться дикие животные, тогда будет не до смеха. Сколько времени он шёл по лесу? Час, возможно, два, а, может быть, и целую неделю. Когда ты в пути мысли затуманиваются, распадаются на множество частей и собираются вместе, после обволакивая пространство в голове равномерной массой, не оставляя и минуты на подсчет времени, полностью перенимая все на себя. Однако, кое-что все же могло по соперничать с мыслями по количеству внимания, уделяемого мальчишкой, это кое-что — чувство собственной безопасности. Вдалеке послышался дичайший хруст и вой, что неспособно издать ничто живое на земле. Этот вой представлял собой смесь человеческого крика, рычания медведя и смеха. Сливаясь в неразборчивую какофонию, он приближался. Мальчишка, не поддаваясь нарастающей потребности бежать, встал, расставив руки в стороны. Всё внутри вопило, разрывало органы и кричало, взывая к здравому смыслу, пытаясь заставить безумного человека отступить. Мальчонка знал, что нужно просто стоять и не двигаться. Этот вой принадлежал твари, конечности и тело которой смешивали в себе различные виды лесных животный. Отличиться и запомнится многим она успела своей азартностью. Нравилось ей играться с добычей, бегать по пятам и впиваться в мышцы, медленно отрывая их от костей, наслаждаясь криками жертвы. Если же предполагаемая «игрушка» просто стояла, её не трогали. Из-за деревьев показалась голова, по размеру превышающая все тело мальчишки. Из сильно выступающей нижней челюсти торчали двойные клыки, наподобие клыков лесного кабана, на верхушке красовались непонятные, изодранные, когда-то очень давно острые уши. Глаза же этого зверя были полностью черные, поглощающие и убивающие все, чему не повезло попасться им. Первой показалась массивная когтистая лапа, покрытая кровью кого-то менее сообразительного. Медленно надвигаясь, зверь бегал глазами по мальчишке, подмечая его напряжённое дыхание, мелкую дрожь и вслушиваясь в сердцебиение. Поворачивая голову то влево, то вправо, зверь остановился в нескольких сантиметрах от мальчонки. С интересом, граничащим с безумием и одержимостью, зверь издал проницательный, забирающийся под кожу, заставляющий кровь заледенеть и покрыться дрожью тело, звук, отпугивающий и очаровывающий одновременно, он перемешивал в себе, казалось, все звуки на земле. Позади послышался вторящий крик какого-то человека, практически в слезах стоявшего позади мальчишки. Среагировав в тот же момент, он обернулся. Все в лесу будто остановилось, создалось впечатление, что позади нет монстра, под ногами нет надоедливых камней, а деревья уменьшились и покрылись зеленой листвой. Человек, упавший на колени, неразборчиво что-то шептал, наверняка и сам не знал что, но боялся сойти с ума, замолчав. Искажая свою морду, делая её похожей на улыбку смерти, зверь, с радостью в глазах, прыгнуло на уже обезумевшего человека. Мальчишка не видел людей столь давно, что не смог бы вспомнить не одного лица, что хоть когда-то мелькало в его жизни. Сейчас на его глазах снова умрет незнакомый человек, пока он будет убегать. Потом это случится снова и, через какое-то время, наверняка опять повториться. Люди похожи на расходный материал, который лишь помогает выжить, которым можно пожертвовать. Ведь именно этому правилу нужно придерживаться, правда? Тогда почему он сейчас пытается перегнать зверя и схватить за руку совершено незнакомого, обезумевшего и уже обреченного парня? Закрыв своей спиной человека, Моно попал под удар лапой, отлетев в одно из деревьев. Мысли в голове рассыпались и никак не могли собраться, дыхание сбилось, единственный орган, отказывавшийся сдаваться — зрение. Единственное, что Моно мог делать, так это наблюдать за зверем с интересом издевающимся над человеком. С детским азартом, чудовище медленно отрывало руки и поедало их, нарочно показывая пострадавшим, как конечности, истекая кровью, навсегда пропадают в его пасти. В глазах темнеет, все тело охватывает слабость, даже просто вымолвить что-либо не получается. Сознание пропадает под крики умирающего человека. «В следующий раз, я обязательно смогу спасти… Обязательно» — последняя промелькнувшая мысль, навсегда укоренившаяся в сознании.

***

Очнувшись у старого телевизора с помехами, Моно потряс головой, отходя от странного кошмара. Пора в путь. Быстро выбрав дорогу и набрав в грудь побольше воздуха, он пытался избавиться от навязчивой мысли, не покидающей его со времени сна. Кажется, теперь она будет его вечным спутником. Спустя некоторое время, где-то в чащи леса, безумно далеко послышался вой, напоминающий сон. Кажется, кто-то не учится на ошибках.