Don’t leave me | Не бросай меня

~~~

— Примерно завтра он уже проснётся… — оповестил врач. — Спасибо большое, доктор. — Завтра я увижу твои очаровательные глазки, — сказал Чанбин, гладя руку Ликса. — Чанбин, ты просидел неделю у его кровати… чем я могу тебя поблагодарить? — Вы что! Всё хорошо! Я не мог просто так оставить его… — Я тебе разогрею еду… Бэкхён вышел из комнаты, и снова гробовая тишина окутала её. Только аппарат по измерению пульса издавал звук. — Я люблю тебя, Феликс! И всегда буду любить…

~~~

      Аппараты были отключены и собраны. А омега должна была проснуться в течение 5 часов. Так как Чанбин не спал почти двое суток, он уснул на полу возле кровати, всё ещё держа хрупкую руку. Где-то через час омега медленно начала открывать глаза. Он был в непонимании. Где он? Почему голова кружится? И что делает Чанбин у кровати? Он всего лишь пытался вспомнить последние события. У него всплывал тот вечер, как они повздорили и как у него началась течка, и ту боль. Но почему он её сейчас не чувствует, это же только второй день. Или же… он это сделал. Ведь тогда как объяснить всю эту ситуацию. — Феликс! Любимый, ты проснулся! Как ты себя чувствуешь? Может, воды? Голова сильно кружится? — альфа начал осматривать истинного. — Не трогай меня! Да как ты смеешь?! Ты что со мной сделал? Я тебе доверял! Ты как и все, но только ты это сделал! — он вырвал руку из хватки, начал кричать и лить слёзы. — Да что с тобой? Я никогда бы это не сделал без твоего разрешения! Верь мне! — Тогда почему со мной всё хорошо? Почему мне не больно? Где течка? — он начал плакать, тем временем альфа заключил его в объятия, так как соскучился, Феликс пытался отбиваться и сопротивлялся. — Не трогай меня! Я не хочу тебя видеть! УХОДИ! Чанбин щенячьими глазами посмотрел на него и вышел, Бэкхён сразу влетел в комнату. — Папа!!! Пап… он меня… так ведь? — всхлипы были слышны по всему дому. — Я ему доверял… — Не плачь, он тебя не трогал! Ты спал всю эту неделю… вы пришли, когда мы с отцом пошли по делам на встречу и вернулись поздно. Он тебя уложил как-то спать, и я вызвал врачей. Он всю неделю практически у твоей кровати жил. Глаз с тебя не спускал, сутками не спал. — Папа… — он продолжил плакать. — Да почему сейчас плачешь? —Пап, я же на него накричал, он теперь меня бросит! А я его люблю! — Успокойся! Всё хорошо! — он гладил его по спине, успокаивая.       Чанбин зашёл и встал тихо возле двери. — Не говори глупостей, я тебя не брошу и не собирался. Феликс вытер слёзы и спросил: — Так я спал всю эту неделю?! — Да… Они рассказали ещё раз всё уже подробнее, и даже про то, как он начинал плакать, если Чанбин уходил. — Пап, могу я вернутся в универ? Я уже там две недели не ходил очно. — Конечно, но Чанбин будет присматривать за тобой. — Я буду присматривать, а ещё метку поставлю, пусть уже все знают, что ты только мой. Феликс залился краской, прячась под одеяло. — Ну всё, хватит тебе спать, давай, попытайся встать, а я тебе еды сделаю. Бэкхён ушёл на кухню, а Феликс хотел встать, но попытка была неудачной, и он упал снова на кровать. — Давай помогу, — альфа дал руку, и тот медленно встал, держась за старшего. — Чанбин, я чувствую себя виноватым, ты из-за меня столько должен терпеть и столько должен делать, а я хочу, чтобы у тебя было всё хорошо и чтобы ты был счастлив. — Я и есть счастлив с тобой! Главное, что мы вместе.

~~~

— Я у дома… ты выходишь? — Да, вот, обуваюсь. Феликс сел в машину, и пара поехала в универ, как только они доехали, они пошли на уроки. — Давай пока не говорить никому, меньше знают — крепче спят. — Как хочешь, но у нас всё равно пары, расписание групп немного поменялось, и почти все уроки совместные. Как только они зашли в аудиторию, их атаковали взглядами со всех сторон. Класс был заполнен шепотом. — Смотрите, кто после двух недель к нам пожаловал… — более громко, чем другие, прозвучала фраза. — Да ещё и Чанбина за собой что-то тащит. — А может они встречаются? — Да он бы не посмотрел на такую мышь, как он. — А ну закрыли пасти! — закричал Чанбин. — Не ваше дело! Свечку мне держать! И моей омеге тем более! — он взял за руку Ликса и потянул за собой к одной из свободных парт. Все замолчали, так как знали альфу не день и не два. Он был холоден и суров, не заинтересован особо в омегах и то, что он так поступил, было неожиданно. — Чанбин… я же просил, — омега смотрела в пол, зажмурившись. — А нечего им обсуждать нас. А ты не волнуйся, всё хорошо, голова не болит? — он обнял нежно его, робко прижимая к себе. — Немного болит… — Мне твой папа дал таблетки для всего, — он улыбнулся. —Так что успокойся. — Но всё-таки я был прав, — сказал Джисон. — Так и знал, что между вами что-то есть. — Если сейчас не захлопнешь хлеборезку, то я её сломаю. — Эй, ты был груб и раньше, но не на столько. Или это любовь так меняет людей, я думал всё-таки в лучшую сторону, но… Чанбин встал, угрожающе смотря на друга. — Я сказал замолкни, — он это прошипел так, что по спине пробежали мурашки. Феликс потянул его обратно, со слезами в глазах смотря на него. — Прекрати… он же просто шутит. — Прости, Джисон, погорячился. Просто все сегодня давят на Феликса, а ему не нужно нервничать. Белка посмотрела на обоих большими глазами. — Только не говорите, что я стану дядей… — Дебилом ты останешься! Не беременен он, ты вообще сошёл с ума? — Да мало ли… я так… предположил.       Две пары они просидели вместе, а на следующий урок у них были разные учителя и им пришлось расстаться. Так как была ещё перемена, Чанбин проводил до угла омегу и ушёл в свой класс. Но Феликс решил пойти в туалет, голова кружилась, и он хотел умыться холодной водой. Он зашёл в ближайший туалет для омег, начиная умываться, он услышал, как ещё кто-то заходит, хлопая сильно дверью. По шагам было ясно, что их несколько.