Низвергнутый

Пробуждение выдалось на редкость тяжким. Язык прилип к нёбу, комната перед глазами кружилась, пальцы на руках и ногах охладели и окоченели, ныне отказываясь слушаться. Чайльду потребовалось время, чтобы прийти в себя, хотелось посмаковать ещё эту утреннюю сонливость, позволить себе полениться хотя бы один лишний миг. Всё тело от головы до пят сковывала странная слабость. Сколько, интересно, он проспал? Сквозь полудрёму было слышно звонкое птичье чириканье, однако кругом по-прежнему стояла лёгкая полутемень, а воздух даже в помещении казался излишне прохладным. Кажется, дело медленно двигалось к рассвету. Любопытно, что вообще заставило его проснуться в такую рань? Тут Чайльд принялся смутно припоминать. Кажется, он был сам не свой, когда Чжун Ли привёл его в свой дом. Да что там — был просто на грани. Но что произошло потом? Тарталья помнил его убаюкивающий, чарующий голос, ласковые прикосновения… и много, много всего ещё. От резкого осознания щёки налились алым румянцем, сердце затрепетало, а в паху приятно потянуло. Кажется, у них случилась близость… Так странно было осознавать это, но так чертовски приятно. Чайльд помнил произошедшее весьма обрывочно, но был готов поклясться — это была лучшая ночь в его жизни. Ни разу он ещё не испытывал такого, никогда и не с кем. Весь секс, что был у него до этого, даже просто ставить в сравнение с этой ночью казалось невероятным кощунством. Просто поразительно, ведь до этого господин Чжун Ли упоминал, что крайне неопытен в отношениях. Но коли это — для него неопытность, то Чайльду и вовсе стоило чувствовать себя полным профаном. Однако… что-то всё же было не так. Стоило лишь попытаться вспомнить хоть какие-то подробности — на разум спускался густой, плотный туман, в котором не было видно ни зги. Неужели Чайльд настолько устал, что не сумел удержать в голове ни единой детали? Помнил лишь неземное блаженство, сбивчивое дыхание Чжун Ли на своей коже, пламенный шёпот и пылающие раскалённым золотом глаза, что заглядывали прямо в душу… Но так ведь не может быть, правда? Должно быть что-то! Хоть какие-то доказательства того, что это и впрямь случилось, а не было лишь диковинным сном. Тарталья почувствовал, как постепенно приходит в сознание и легонько приподнялся на локте. Чжун Ли лежал рядом с ним, отвернувшись к другой стене. Лицо его выражало абсолютное умиротворение, казалось, ни единое движение Чайльда, ни скрип кровати никак не потревожили его сон. Стоило только парню пробежаться взором по его силуэту, на смену волнительному предвкушению пришли потерянность и разочарование. Консультант ритуального бюро дремал в своей рабочей одежде, в которой и укладывал его спать, а волосы, пускай и заметно растрепались, были завязаны в привычный хвост. Весь его облик весьма сильно диссонировал с воспоминаниями Тартальи о вчерашней ночи, в коих длинные, шёлковые пряди волос консультанта ритуального бюро струились по его плечам и застревали у Чайльда меж пальцами, а широкая, обнажённая грудь заботливо и по-собственнически накрывала его собственную. Так неужели… всё это было лишь сном? «Какой же я…» — с горячей досадой и едким укором подумал Предвестник. Подходящее слово в голове так и не всплыло, лишь продолжало крутиться где-то между «тупицей» и «извращенцем». Стоило ему бросить беглый взгляд на собственную одежду, как только было начавшее скапливаться где-то внутри отвращение тут же встало комом в горле. На серых брюках красовалось последствие влажных, ночных фантазий. Что ж, немудрено. Сон был действительно реалистичным. Теперь Чайльду стало по-настоящему стыдно. Во имя Архонтов, и как только он может думать о всяких пошлостях в таких обстоятельствах?! Господин Чжун Ли был к нему добр, проявил чудеса заботы и сострадания, и вот как Тарталья, пускай и неосознанно, ему за это отплатил! Конечно, то была лишь простая физиология, но искренне непонятно, как можно даже помыслить о каком-то возбуждении, если в его жизни происходит такое! Оставалось лишь надеяться, что Чжун Ли об этом не узнает. Ни за что и никогда. Воистину, эта тайна должна уйти с ним в могилу. Несомненно, Чайльд вернётся к этим до чудесного будоражащим мыслям и, быть может, даже предпримет какие-то действия в этом направлении. Но уж точно не сейчас, когда есть заботы куда более важные. Прежде всего надо было привести себя в порядок. Слегка покачиваясь, Предвестник поднялся на ноги и неровной походкой направился на поиски ванной. Каждый шаг давался увереннее предыдущего, и всё-таки он продолжал чувствовать себя на редкость странно. Голова гудела, виски пульсировали, в горле было сухо, как в пустыне, окоченевшие пальцы слушались с трудом. Все мысли будто бесцеремонно вытащили, словно ровные, длинные нити, небрежно спутали и искромсали, после чего вновь вложили в пустую голову. Оставалось только надеяться, что прохладная вода вернёт рассудку привычную ясность. Как только водные процедуры были завершены, а штаны вновь стали сухими и чистыми, Чайльд и правда почувствовал себя немного лучше. Вода рассеяла вязкую полудрёму, оставив его наедине с самим собой. Даже хорошо, что он решил встать в такую рань, не дожидаясь пробуждения Чжун Ли. В конечном итоге всё сложилось как нельзя лучше. Уходя из ванной комнаты, Предвестник бросил небрежный, беглый взгляд на зеркало, что висело в самом углу, у туалетного столика. Осознание в тот миг ещё не пришло, но сердце отчего-то пропустило удар. Что-то определённо было не так. Оставив своё первоначальное намерение, он приблизился к зеркалу так настороженно, точно бы оно было каким-то диковинным чудовищем. И увиденное в нём заставило его окончательно потерять дар речи. «Нет, быть этого не может!» Чайльд неверяще коснулся собственных волос. Ему и раньше они казались небрежно отросшими, но теперь… Архонтов ради, да за ночь они отросли сантиметров на пять, не меньше! Чёлка, конечно, и раньше была длинной, но по крайней мере лежала весьма аккуратно. Но что теперь? Волосы лезли в лицо, неприятно закрывая обзор обоих глаз, а срединные пряди спускались по боку спинки носа, доставая едва ли не до уровня губ. Но это было мелочью в сравнении с остальными волосами. Обычно весьма коротко подстриженный затылок заметно зарос, значительный объём локонов теперь доставал до уровня плеч, а то и ниже. И будто того было мало — добрая их часть была наполовину седой! От привычного огненно-рыжего оттенка осталась лишь блёклая тень, жалкий намёк. Как? Как такое вообще могло произойти?! — Царицей клянусь… Что за дьявольщина?! — Чайльд вцепился в собственные волосы так, будто намеревался вырвать их с корнем. Глаза распахнулись в ужасе, пальцы предательски задрожали. Разве такое возможно? Разве такое вообще бывает? Тут точно не обошлось без какой-то проклятой магии! Но для чего, с какой целью кому-то сотворять нечто столь странное? Это казалось просто бессмысленным. И оттого ещё более жутким. Неясно, сколько времени потребовалось Тарталье, чтобы немного успокоиться и переварить произошедшее. Самое сложное, с чем предстояло определиться — имеют ли случившиеся метаморфозы хоть какое-то значение, повлияют ли как-то на его самочувствие. Ведь если всё это влияние демона… Всё становилось ещё более запутанным. Потому как, столь бы он ни пытался, придумать подходящую причину ему никак не удавалось. Отражение в зеркале уже не казалось таким чужеродным, и всё-таки смотреть на него было невыносимо. «Я стал слишком похож на Арлекино…» — промелькнула в голове дурацкая мысль, и теперь свой нынешний внешний вид стал раздражать Тарталью ещё больше. Хотелось обыскать всю ванную Чжун Ли на предмет ножниц, чем острее — тем лучше, и поскорее состричь это недоразумение… Хотя был ли в этом смысл? Ведь изменить цвет волос лишь с помощью подручных средств всё равно невозможно. А стоит хозяину дома увидеть даже такие перемены во внешнем облике Чайльда, в любом случае надо будет как-то объясняться. Глупо уже будет пытаться хоть как-то отпираться, когда доказательства того, что происходит что-то недоброе — буквально налицо… Стоило Чайльду вновь погрузиться в тревожные мысли, как вдруг раздался звонкий колокольный звон. Кажется, кто-то звонил в дверь. Только было Предвестник понадеялся, что незваный гость уйдёт куда подальше, как звон повторился, на сей раз куда более настойчиво. Стоило открыть и поскорее разобраться в ситуации. Негоже, если сон господина Чжун Ли будет потревожен. Он увидит его в таком виде прежде, чем Тарталья успеет хоть что-либо придумать. На пути ко входной двери Чайльд ненароком глянул в окно. Действительно было ещё рано, хоть с момента его пробуждения и посветлело, солнце, кажется, ещё даже не вышло из-за горизонта. Любопытно, кому и что могло понадобится в это время? Открыв наконец дверь, парень на миг обомлел. Деловито приосанившись и почтительно сложив руки перед собой, за дверью стояла крайне знакомая девушка. — Екатерина?! — Тарталья еле сдержался, чтобы не повысить голос от удивления. Казалось, что в утренней тишине его возглас разлетелся бы звучным эхом по всей Гавани. — Ты… что ты тут делаешь? — Господин Тарталья, прошу прощения, я… Девушка, уже было хотевшая перейти к делу, вдруг остановила взгляд на волосах Предвестника, и строгое лицо тотчас сменилось гримасой недоумения. — Это? Неважно, просто ерунда! — Чайльд решил пресечь все возможные вопросы, что было зародились у неё в голове, на корню. — Не отвлекайся. Как ты узнала, что я здесь? — Точно… Прошу меня извинить! Мы были несколько обеспокоены тем, что вы так резко удалились из отеля. А потом один наш коллега сообщил, что видел вас у дома ритуального агента… Выходит, за ним следили. Что ж, уже далеко не первый раз в его карьере Предвестника. Ранее Тарталье было бы всё равно. Он бы холодно, неискренне улыбнулся, подумав про себя: «Ничего. Работа такая…» Но теперь отчего-то всё внутри сжалось от негодования. Не было ни сил, ни желания в очередной раз проглотить раздражение, которое в нём пробуждала эта «гиперопека» со стороны собственных же людей. Тем более на этот раз в деле была замешана его личная жизнь. На самом деле личная. — Ну что ж, ты меня отыскала, поздравляю. Это всё, что ты хотела? Или всё же у тебя есть действительно веский повод, чтобы беспокоить меня? — Я… сожалею, что побеспокоила вас, господин. Но я и правда принесла срочные вести! — Екатерина в самом деле казалось на редкость обеспокоенной в сравнении с привычной собой — профессиональной, спокойной и сдержанной. Речь её была несколько путанной, а голос едва заметно дрожал. Уловив, что несколько распалилась, она сбавила тон, перейдя на заверительный шёпот: — Это касается тела Моракса… В глазах Тартальи заплясали дьявольские огоньки. — Где оно? Его нашли? — Нам известно, что его перевезли в Золотую палату. Охраны там не больше чем обычно, но это всё лишь для отвода глаз. Оно находится там уже в течение нескольких дней, и пробудет ещё совсем недолго. Нашим разведчикам удалось перехватить сообщение от Нефритового равновесия Цисин — сигнал о начале последнего этапа подготовки к Церемонии Вознесения… — Вот как? Проклятье… Значит, уже скоро. — Истинно так, господин Предвестник. Согласно имеющимся у нас данным, Церемония должна состояться завтра в полдень. Но тело Гео Архонта, разумеется, перевезут заранее. И уж, конечно же, отправят свои лучшие силы на его охрану при перевозке… — Тогда надо действовать быстро. Сколько времени у меня есть, пока они поймут, что что-то не так? — Предполагается, что знают об отданном приказе лишь сама Кэ Цин и госпожа Нин Гуан. На наше счастье, большая часть жителей Ли Юэ пока спит, так что, по предварительным расчётам, у нас есть ещё несколько часов. Может, больше, может — меньше. Вопрос в том, как быстро они хватятся своего человека. — Понял… В таком случае, я отправляюсь немедленно. Благодарю тебя, Екатерина… — Для меня честь служить Предвестнику, — девушка почтительно поклонилась, однако чувствовалась в её голосе какая-то сухость. — Да хранит вас Царица, господин Тарталья… Чайльд затворил за собой дверь, после чего обессиленно сполз по ней на пол, прислонившись спиной к холодному дереву. Что ж, вот и оно… Признаться, со всеми теми переживаниями, что ему пришлось пережить за последние дни, он совсем забыл о своей настоящей миссии. Вот же тупица, как он мог так сплоховать! Царица послала его в Ли Юэ, чтобы он вырвал Сердце Архонта из его изувеченной груди, а не разбирался в себе, словно чёртов псих! И уж тем более не решал свои любовные проблемы… Он ведь так жаждал этой битвы, мечтал наконец проявить себя в действительно значимом деле. И где-то в глубине души и правда горит решимость наконец закончить начатое… но отчего же тогда он колеблется? Сделать то, что должно: войти в Золотую палату, забрать Сердце из увядающего тела божества, прикончить всех, кто посмеет ему помешать… Но что, если ничего не выйдет? Что если придётся воспользоваться запасным планом? Пробудить Осиала, безмолвно наблюдать, как он разрушает Ли Юэ… уничтожает целый город ни в чём не повинных граждан, которые ничего не способны противопоставить его могуществу. Уничтожает Адептов, сильных, но до глупого гордых и разрозненных, не видящих дальше своего носа. Уничтожает и его возлюбленного, хоронит под толщей вод, точно бы его и не было вовсе… Как однажды сама судьба пыталась похоронить и самого Чайльда. Тарталья с силой зажмурился и сжал кулаки. Нет! Этого не будет! Только через его труп. Даже если придётся прибегнуть к этому решению, господин Чжун Ли будет жить. Он защитит его, чего бы это ему ни стоило. К чему вообще думать об этом? Со всеми этими невзгодами он совсем разучился быть оптимистом! Неужто его способностей не хватит, чтобы прикончить пару отрядов миллелитов и забрать Сердце Бога? Все эти запасные планы лишь для перестраховки и только! Самое главное — собраться с духом, сделать всё, что от него требуется, откинув другие проблемы на задний план. Он обязательно выйдет победителем из этой битвы, преподнесёт к ногам Царицы Сердце Гео Архонта, а после уже разрешит проблему с демоном у него в голове…и обязательно объяснится с Чжун Ли. Именно так. Значит, решено. Напоследок Чайльд заглянул в спальню, чтобы забрать свой пиджак, невольно загляделся на по-прежнему спящего консультанта ритуального бюро. Невольно захотелось разбудить его, сказать, как сильно он его любит и попрощаться… или быть может, найти миллион причин, чтобы остаться. Но он не мог. Это был его долг. Поэтому парень лишь приблизился и, робко задержав дыхание, точно боясь спугнуть, легко поцеловал его в лоб, после чего направился к выходу. — Не волнуйся, — полуобернувшись, прошептал он с грустной улыбкой на губах, в последний раз бросив взор на спящего мужчину. — Я обязательно вернусь…

***

Добраться до самой Золотой палаты не составило никакого труда. Разве что вместо очевидной дороги, которая вела прямо к главному входу, Чайльд выбрал иную. Пришлось полазать по горам, но оно того определённо стоило: главная тропа, несомненно, должна была прекрасно охраняться, а с нынешней его позиции весь двор был как на ладони. Вот только увиденное заставило Предвестника сильно занервничать. Во внутреннем дворе было абсолютно пусто. Ни обещанной охраны, ни работающих здесь сотрудников — никого. Пускай было ещё слишком рано, Золотая палата ведь являлась буквально средоточием моры всего Ли Юэ! Здешний гарнизон, определённо, должен быть внушительным, даже не беря в расчёт всю ситуацию с телом Гео Архонта. Может, затаились и выжидают неведомой угрозы? Едва ли, слишком уж не похоже на бравых миллелитов, всегда встречающих опасность лицом к лицу. Но тогда… почему? Почему в воздухе стоит такая мёртвая тишина?.. Что-то определённо было неладно, оттого Чайльд решил рискнуть и пойти ва-банк. Даже если это всего лишь часть плана, гнусная западня, едва ли это сможет остановить его. Сколько нужно простых солдат, чтобы расправиться с Предвестником? Бесполезно было даже предполагать, считать замучаешься. Даже если он во всеуслышание объявит о своём присутствии, пока миллелиты будут соображать, что происходит, Сердце будет уже в его руках. Поэтому, не теряя ни секунды, Тарталья сделал стремительный шаг вниз. Вода в пруду у подножья горы забурлила и вихрем устремилась вверх, оплетая его ноги, и расстелилась дорогой к самой земле. Проскользив по водной глади, Тарталья оказался на дороге, ведущей в Золотую палату, ожидая хоть какого-то ответа на своё бесцеремонное появление. Но ничего не последовало, лишь ветер продолжал завывать где-то вдали. Однако стоило Чайльду повернуть голову, всё начало становиться на свои места. Он не мог видеть того сверху, ибо огромная, резная крыша здания преграждала весь обзор, но теперь узрел всё воочию: прямо около входа в Золотую палату произошла бойня. Множество тел солдат было безжизненно распластано по полу, побросавшие своё оружие, без всякого признака движения. Чайльд нахмурился. Неужто кто-то опередил его? Но кто и с какой целью? Внезапно нагрянувшие грабители? Нет, едва ли — работа грубая и гнусная, но оттого не перестаёт быть мастерской. Стоило лишь подойти поближе и взглянуть внимательнее на гору трупов. Ни единого следа крови, ни единого ранения — слишком чисто для простых обывателей. Воздух казался особенно странным, будто разряженным… Тарталья склонился к одному из тел, оттянув рубаху так, чтобы было видно его грудь — прямо по светлой коже тянулся свежий, ветвистый шрам багрово-синего цвета, окружённый сизыми синяками. Так удивительно похожий на молнию, рассекающую грозовое небо. — Проклятье… Мысли в голове бурлили, словно в адском котле. Как бы это ни произошло, было ясно одно — кто-то побывал здесь до него. Но кто посмел опередить его? Кто-то столь же наглый и самоуверенный, не брезгующий проливать кровь и пробираться к своей цели сквозь горы трупов. Бессердечный, могущественный трус, коему не хватило духу драться врукопашную. Хотя в трусости ли дело? Или же это было сочащееся из недр души безграничное презрение ко всем и вся, глубокая всеобъемлющая злость от собственной неполноценности, патологическая гордость? Да ещё и те шрамы на телах солдат… Витавшие где-то на задворках разума подозрения наконец обрели форму. Это может быть только он. Не было времени обдумывать причины. Нужно было торопиться. Поэтому Тарталья, распахнув тяжёлую входную дверь Золотой палаты направился на встречу к старому недругу. Одноликие двери, пыльные, тёмные коридоры. И вот… Он оказался в огромном зале, от блеска которого, воистину, можно было ослепнуть. Кругом была мора, просто горы моры — золотая и манящая, казалось, в ней можно было утонуть. И очень сильно выбивалась посреди всего этого роскошного нагромождения пустая, выстланная идеально ровным камнем площадка… посреди которой стояла чья-то невысокая фигура, преграждая путь к телу огромного златого дракона. Да… это и правда был он. — Ах, Тарталья, — в голосе Скарамуша чувствовалась скука вкупе с неприкрытым удовлетворением. Пускай юноша и не спешил оборачиваться, Чайльд буквально нутром прочувствовал, как расцветает на его устах ядовитая улыбка. — Прошу, проходи… Признаться, я уже заждался. — Ты ждал меня? — Чайльд презрительно фыркнул. — Интересно, с какой это стати? Говоришь так, будто бы знал, что я появлюсь здесь именно в этот час… — Насколько же ты будешь удивлён, если я скажу, что так и есть? — Кто сказал, что я удивлюсь? В этом проклятом городе слишком много сумасшедших предсказательниц. Успел привыкнуть. — А я вот весьма обескуражен, — прикрыв издевательскую ухмылку ладонью, Шестой Предвестник Фатуи оглядел Чайльда так, точно бы он явился к нему совершенно нагим. — Что с тобой сталось? Эти волосы, эти глаза… Как прикажешь это понимать? — Какое тебе вообще дело? — вспылил тот в ответ. — Это не мне тут следует объяснятся. Так что же случилось, Скарамуш? Змеёныш решил выбраться из тени и урвать свой кусок? Неужто тебя так задело, что Царица поручила это задание мне? И вместо того, чтобы признать своё поражение, ты вознамерился украсть мой миг славы? Гнусное ничтожество! Опуститься так низко, и ради чего? Не пора бы уже признать — ты изгой среди Предвестников и навсегда им останешься! Преподнеси ты к ногам Царицы хоть весь Тейват, так и останешься лишь жалким подстрекателем, паразитом, без умений и достоинств! И ничто — слышишь? — ничто этого не изменит! С каждым сорвавшимся губ словом Чайльд чувствовал, как распаляется всё сильнее и сильнее. Кипящий гнев охватил разум, слишком долго он ждал этого мига, чтобы теперь сдерживаться. И этот презренный, недостойный во всех смыслах недочеловек — всё, что ныне удерживает его от триумфа? Да как он посмел встать у него на пути? Как ему только хватило наглости попытаться свести на нет все его старания, присвоить плоды его трудов? Ситуация обострялась медленно, однако, перегоняя время, Чайльд уже решил: сегодня Скарамуш отравляет его жизнь в последний раз. И хотя он уже вполне скомпрометировал себя, взорвался, точно пороховая бочка… отчего-то лицо Шестого Предвестника оставалось всё таким же невозмутимо наглым. — Полагаешь, я здесь за этим?.. — он говорил вкрадчиво, точно бы нараспев, медленно расхаживая туда-сюда. — Ах, Чайльд, Чайльд… Какой же ты мелочный. Думаешь, свет клином сошёлся на похвале Царицы? Может, это и является целью всей твоей убогой жизни, однако, поверь… Я мыслю куда масштабнее. Ох, ты только взгляни на себя! — Сказитель язвительно рассмеялся. — Какой же у тебя до глупого растерянный вид! Неужто, подобная идея даже не могла зародиться в твоём крошечном мозгу? Плевать я хотел на Царицу и её планы! Она ненамного лучше других! Жалкие божки, живущие в жалком мире, никогда не знавшие, что есть истинное величие! Всё, что бы они ни делали, заранее обречено на провал. Им только и остаётся разлагаться на осколках некогда великих империй, бредить и гнить заживо, физически и духовно. И эти существа решают, кому жить, а кому умереть?! Те, кто только и могут, что бездействовать и жалеть себя?! — сардоническая улыбка сменилась на гневный оскал. — Презренные черви! Я покажу им, что такое истинный бог! Оборву их жалкие жизни на корню, избавлю вселенную от их существования! Мне только нужно Сердце — неважно, какое. Как бы мы того ни отрицали, материя едина… — Что за бред ты городишь? Ты? Станешь богом? Взгляни на себя! Ты просто злобный карлик с манией величия! — Недооцениваешь своего соперника? Вот уж не думал, что «могучий воин» вроде тебя способен на такую оплошность. Стать богом — моё предназначение. И я намерен исполнить его во что бы то ни стало. Какими угодно методами. Даже если придётся использовать не родное Сердце… Игра стоит свеч. Теперь я знаю, что это возможно. Благодаря Ей. — Ей? — Одной из тех сумасшедших предсказательниц, что так тебе осточертели. Только вот она — нечто большее. Благодаря ей я знаю, что ждёт меня впереди. И готов ко всему, уж поверь. И снова она. Предсказательница. Действительно, как же всё могло без неё обойтись? Всё это определённо не было простым совпадением. Казалось, что и Тарталья, и Скарамуш, и вообще все — лишь пешки в устроенной ей игре. Как жаль, что её правила не были ведомы никому. — Значит, эта женщина, предсказала, будто бы всё это сойдёт тебе с рук? Неужто ты поверил этим бредням? — Она из тех, кто не ошибается, — Скарамуш говорил крайне уверенно. — Тебе не дано понять, но даже ты способен оценить результаты. Как видишь, я стою прямо напротив тебя, у тела Моракса, местонахождение которого так отчаянно пытались скрыть. Хоть я и не был подстилкой служащего ритуального бюро. И Синьора не подсылала ко мне своих двойных агентов, чтобы хоть как-то навести на след. В отличие от некоторых… — Ах ты сволочь! — кровь в жилах Чайльда вскипела. Одно движение, одна навязчивая мысль и в руке материализовалось водяное копьё. Не хватило лишь последней капли, единственного триггера, что заставили бы пустить его в ход. — Ба! Неужто мои слова так тебя задели? Но ведь в них не было и толики лжи — чистая правда. — При чём тут вообще Синьора? Она сейчас в Снежной! Мои агенты верны мне! А за гнусные речи о господине Чжун Ли тебе стоит отрезать язык! — Как же всё запущено… Тебе нужно признать: ты не годен для подобной работы. Слишком туп и наивен. Так ослеплён жаждой внимания, что даже не заметил стервятников, кружащих над твоим иссыхающим телом. Только и ожидающих твоего провала, когда можно будет впиться в плоть и оторвать кусок побольше. — Пока что единственный стервятник тут — это ты. Думаешь, я позволю отнять у меня Сердце? Будь ты действительно столь умён и всезнающ, каким себя вообразил, давно забрал бы его и без моего участия. Или ты так зациклен на своей персоне, что нужен зритель для победной тирады? — О, так ты ещё не понял?.. Скарамуш слегка поднял обе руки в воздух. В зале вдруг потемнело, да так, что ныне они находились в лёгкой полутьме. В ней отчётливо было видно, как глаза Сказителя горят куда ярче обычного, а к его ладоням, вспыхивая искрами, притекает поток концентрированной энергии. — Я хочу реванш. Здесь и сейчас. Ты выиграл тогда лишь по абсурдной случайности, но это заставило тебя уверовать, что ты лучше меня. Пускай, ты сильнее, чем я полагал в те времена, это не делает тебе чести. И не отменяет того, что ты лишь зазнавшийся юнец, забывший, где его место. Моя победа предначертана судьбой, однако не будет столь же сладкой, если я сразу заберу Сердце, испытав на тебе его мощь. Нет… я хочу, чтобы ты осознал, насколько на самом деле ничтожен. Поэтому позволь мне показать твоё место в иерархии, Одиннадцатый Предвестник. Жаль, это будет последним открытием, что ты сделаешь перед смертью…