Самый лучший

Я сидел около двери квартиры Эрена, уткнувшись лицом в колени. За что мне это? Что я сделал такого плохого, что Йегер так со мной обошелся? Мои раздумья прервали звуки шагов. Возле меня остановилась пара ног, я поднял взгляд. Надо мной возвышался Жан, смотря на меня сочувствующим и печальным взглядом. — Давай, Армин, поднимайся, — парень протянул мне руку, чтобы поднять меня, я положил свою ладонь в его, — расскажешь, что произошло? — Я не знаю, как об этом говорить. — я замолчал. До машины Жана мы шли молча. Его автомобиль стоял около самого дома, Кирштайн его припарковал не очень ровно. Видимо, торопился ко мне. Мы подошли к ней и сели внутрь салона. — Армин, я не хочу давить на тебя, но эта тишина мне режет уши, может, все-таки поделишься? Тебе же будет лучше… — парень правда смотрел очень обеспокоено, пытался понять суть проблемы. Но я молчал. Кирштайн хмыкнул, и мы поехали к его дому. *** Дорога заняла около часа. Я немного задремал, щека все еще горела от удара, а на душе скреблись кошки. Я все еще размышлял: зачем Эрен так со мной поступил? Неужели все, что было между нами ложь? Наша дружба, наши отношения… — Приехали, — механически сказал Жан и вышел из машины. Я отстегнул ремень безопасности и открыл дверь. Передо мной предстала многоэтажка, в которой жил Кирштайн. Мы вошли в подъезд, затем в лифт и поднялись на десятый этаж. Квартира парня была прямо напротив лифта, он вставил ключ в скважину и провернул пару раз. Жан открыл дверь, пропустив меня внутрь. Обстановка была невероятно домашней и уютной, не хотелось признавать, но даже лучше, чем у Эрена. — Если что, душ направо и прямо по коридору, я занесу тебе чистое полотенце и положу на раковину. — Жан снимал обувь, развязывая шнурки. Я угукнул и поспешил в то направление, которое он мне указал. Забежав в ванную, я посмотрелся в зеркало. Мда, вид не из лучших: щека все еще была алой, из губы текла небольшая капелька крови, волосы взлохмачены, а глаза и лицо заплаканные и опухшие. Немного намочил лицо водой, чтобы освежиться, затем снял с себя верхнюю одежду и положил ее на стиральную машину, забрался в ванную, закрылся шторкой. Провернув винт и включив горячую воду, я самозабвенно направил душевую лейку на себя, прикрыл глаза. Впервые за пару часов я действительно расслабился. Мне было хорошо. Я услышал звук шуршания, наверное, Жан принес полотенце. Воспользовавшись гелем для душа, я налил жидкость себе в ладонь, начал растирать по телу. Неужели я такой мерзкий, как говорил Эрен? Я провел рукой по плечам. Действительно, очень костлявые, наверняка это мерзко выглядит. Спустился на грудь и живот, в котором не было и намека на мышечную массу. Конечно, я же не занимаюсь спортом по три часа каждый день, как Эрен. Видимо, я и вправду омерзителен. Выключив воду, я открыл шторку. Пар вышел в ванную комнату, почти ничего не было видно. Видимо, я мылся очень горячей водой. Я заметил на раковине, как и обещал Жан, полотенце, а поверх него аккуратно сложенный халатик. Видимо, Кирштайн не хочет, чтобы я надевал грязную одежду. Ступив на коврик и промочив на нем ноги, я взял полотенце и обтер им тело, а поверх повязал халат. Открыв дверь мне стало жутко холодно. Конечно, я очень сильно напарил ванную, что из комнаты аж пар пошел. Заметив шевеление на кухне, направился туда. Не ошибся, там стоял Жан, наливал горячую воду по кружкам, видимо, чтобы заварить чай. — С легким паром. — поздравил парень. — Мг, спасибо… — неловко ответил я. — Садись, выпей хотя бы чай. Или ты кофе любишь? Блин, прости, забыл спросить. — Жан явно огорчился, но я поспешил его успокоить. — Нет — нет, все в порядке, я люблю чай. — Кирштайн заметно расслабился. Мы уселись за столом. Повисло неловкое молчание. Жан мешал сахар в чашке, подпирая рукой подбородок, а я жевал конфетку, которую взял из вазочки на столе. — Армин, выкладывай, что произошло? — резко начал Кирштайн, — ты попросил приехать забрать тебя. Я это сделал. Прихожу и вижу тебя, сидящего на полу, заплаканного и с покрасневшей щекой. Давай, говори. — парень явно не отстал бы просто так, а поскольку он являлся моим близким другом, взвесив за и против, я начал свой рассказ Я выложил Жану все: и про девушку, трахающуюся с Эреном, и про пощечину, и про крик, и про то, как парень вышвырнул меня из квартиры. В общем рассказал все, то что смог вспомнить. — Блять, этот подонок никогда мне не нравился, а он еще и так поступил. В следующий раз, как увижу, я его ушатаю, клянусь. Армин, я слишком долго его терпел ради тебя. Теперь я набью ему морду. — Жан очень разозлился. Еще никогда я не видел его в таком состоянии. — Жан, пожалуйста, не… — парень взглянул на меня. Я замолчал и опустил взгляд. Спорить было бесполезно. Если Кирштайн чего — то захочет, он обязательно это сделает, — Жан, у тебя есть вино или что — то типа этого? — я все так же не поднимал взгляд, но чувствовал удивление Кирштайна. — Вроде было, сейчас поищу. — Жан все понял и отправился в гостинную. Через пару минут цоканья стеклянных предметов друг об друга, видимо бокалы, Кирштайн вошел в комнату с недешевой бутылкой вина, — есть только это. — парень притащил два бокала и наполнил оба до половины. Честно, я впервые пил за всю жизнь, но по словам знакомых алкоголь помогал расслабиться, а мне это было жизненно необходимо в данный момент. Кирштайн протянул мне бокал с красноватой жидкостью, переливающейся в оттенки бородового, а при свете лам становилось полупрозрачной. Чувствовался запах спирта, я приблизил вино к губам и выпил залпом, горло неприятно обжигало. И что они нашли в этом вине? — Идиот! Кто ж так пьет? Надо было маленькими глотками, так и опьянеть можно за секунду. — парень очень громко возмущался, а я лишь хлопал ресницами. Спустя пару минут разговора с Жаном голова и вправду начала тяжелеть, как будто в нее свинца налили. Мысли путались, язык не поворачивался, чтобы складывать слова в предложения. Руки и ноги тоже становились ватными, еле двигались. Жан смотрел на меня все еще трезвым взглядом, потому что правильно пил, в отличие от меня, потом встал, чуть подойдя ко мне и попытался поднять меня, говоря, что мне лучше сейчас лечь спать. Спать я не хотел. Без особых сопротивлений я оперся на плечо Жана и приподнялся со стула. Облокотившись на руку Кирштайна, мы поплелись к выходу из кухни. Ноги заплетались, идти было крайне тяжело. Тут парень поднял меня на руки, я обвил своими его шею и уткнулся ему в грудь. Жан пахнул чем — то очень приятным и мужественным. Некие нотки цитруса и мускуса щекотали рецепторы, но с каждой секундой их хотелось вдыхать все больше и больше. Я поднял взгляд на острый подбородок Кирштайна. Его взгляд был устремлен вперед, брови чуть нахмурены, а губы плотно сжаты. Не удержавшись, дотронулся до его лица. Парень удивился от моих действий, посмотрел на мое лицо. В этот момент Жан показался мне невероятно красивым, его янтарные глаза с примесью зеленого цвета смотрели с недопониманием и удивлением. — Жан, поцелуй меня, — я не соображал, что говорил, Кирштайн остановился и побледнел. — Армин, нет, ты сейчас пьян, пожалеешь об этом. — Жан, прошу, — я потянулся к его лицу, парень не шевелился, мне удалось дотронуться своими губами до краешка рта, легко чмокнул его. Кирштайн стоял в оцепенении. Я еще раз потянулся к его губам и тут Жан не выдержал. Кирштайн все еще держал меня на руках и сминал мои губы. Мозг не работал, поэтому движения выходили очень неумелыми, как будто целуюсь в первый раз. — Армин, если мы продолжим, я уже не остановлюсь, — прошептал парень. Как будто я прошу остановиться. Я повторно прильнул к губам, оттянул нижнюю и прикусил ее, да так, что Жан немного взвизгнул. Я почувствовал, что Жан начал идти, видимо в сторону комнаты, крепче обхватил его плечи, впиваясь коротенькими ногтями в кожу через ткань майки. Через мгновение подо мной был мягкий матрац и, отдающее свежестью и стиральным порошком, постельное белье. Кирштайн все так же резво целовал меня, запускал язык в мой рот, сжимал щеки и поглаживал скулы большими пальцами. Я охотно отвечал на его ласки, раскрывал рот, чтобы парню было удобнее, гладил его плечи. Тут Жан отпрянул от моих губ, спустившись на шею. По началу движения губ были очень нежными: легкие прикосновения, мокрые дорожки оставленные языком. Но затем Кирштайн увеличил напор, покусываю шею, оттягиваю кожу, оставляя на ней фиолетовые пятнышки разных размеров. Но это было совершенно не больно, наоборот, очень приятно. Парень начал расстегивать пуговицы на моей рубашке, стянул ее с моих угловатых плеч, провел рукой по ключицам, задевая их ногтями, оставляя белые полоски, спустился к соскам и сжал большим и указательным пальцем один из них. Я не знал, что это настолько чувствительное место, выгнул спину навстречу парню и прикусил губу, сдерживая мимолетный стон. Кирштайн на это только ухмыльнулся и прильнул горячим ртом к розовой бусине. Парень прихватил его зубами, слегка оттягивая, облизнул, отстранился и подул на сосок. Ощущения были невероятными, мой член начал приподниматься и был уже наполовину вставший. Я хотел не отставать от Жана, поэтому начал целовать то, докуда могу дотянуться: щеки, шея, подбородок, острые ключицы. Тем временем парень опустил руку к моему стояку и провел рукой по стволу, оттягивая кожицу и нажимая на дырочку уретры. Это были такие крышесносные ощущения, что я застонал в голос, но быстро прикусил ладонь. Кирштайн лишь посмотрел на меня, взял кисть моей руки и отодвинул ее от моего рта. — Я хочу слышать тебя, — произнес парень и облизнул мочку моего уха. Я зажмурил глазки и прикусил губу, но негромкое мычание все равно вырвалось из моего рта. Жан на это лишь беззлобно хмыкнул. Парень продолжал надрачивать мне и я чувствовал, что уже был на исходе. Вдруг Кирштайн опустился к моим бедрам и взял член в рот. Чувствовалось, что парень неопытен в этом, но старается принести мне удовольствие изо всех сил. Он начал с головки, обильно смачивал ее слюной, целовал и проводил языком по щелке. Я положил руку на волосы Жана и сжал их, рефлекторно насаживая парня глубже на свой член. А Кирштайн был и не особо против. Он заглотил член почти на всю длину, начал создавать вакуум. Тут уже я не выдержал и излился ему в рот с криком удовольствия. Жан выпустил мой член изо рта, смахивая капельки смазки с уголка губ большим пальцем. И вот он уже снова навис надо мной. — Ты очень красивый, — произнес Жан, — мне нравится в тебе абсолютно все: твои волосы, — он провел рукой по ним, — твои невероятно красивые глаза, щечки, — он поцеловал меня в обе щеки по несколько раз, — твои сладкие губы, — Жан провел языком по ним, как по самому вкусному леденцу, — ты весь мне очень нравишься. Я очень смутился от этих слов и попытался закрыть лицо, но Жан этого не позволил. — Позволь мне видеть тебя. Вроде бы совершенно невинные слова, а мой член стал наливаться кровью вновь. Кирштайн раздвинул мои ноги, увидел пульсирующий вход и нажал на него пальцами. Я лишь немного шикнул от непривычных ощущений. Жан недолго думая надел презерватив, заранее смазанный смазкой, и приставил свой член к анусу. — Котенок, потерпи немного, может быть больновато. Жан начал входить. Я вцепился своими короткими ноготками ему за плечи и стал царапать. Брови Кирштайна нахмурились, видимо ему были не очень приятны эти действия, но он продолжал проталкивать свой орган все глубже и глубже, пока он не вошел на всю длину. Вдруг, я почувствовал, как член уперся в точку, от которой по всему моему телу прошла дрожь. — Нашел. — с улыбкой сказал Жан, чуть вышел из меня и толкнулся вновь. Попал в ту самую точку. Я прогнулся в спине и изо всех сил распахнул глаза. Меня как будто прошиб электрический ток по всему телу. Было невероятно хорошо. Кирштайн толкался в мое тело с невероятной нежностью, постоянно поглаживая меня то по щеке, то по шее. Я громко стонал, извивался, как змея. Неожиданно Жан начал говорить: — Я люблю тебя, Армин, люблю тебя, люблю, люблю, люблю… — слова растворялись в стонах, вздохах и пошлых звуках шлепков. Парень переместил руку на член и стал очень быстро водить рукой то вверх, то вниз. Моя сладкая пытка уже была невозможной. Я излился на живот Жана, с его именем на своих губах. На глазах были слезы после оргазма, а по простате все еще бил возбужденный половой орган, но продолжалось это не более десяти секунд, так как парень кончил вслед за мной. Упав на меня, Кирштайн стал целовать мою щеку и шептать всякий бред. О моих небесных глазах, о волосах, которые как будто пропускают солнечные лучи, о прекрасном хрупком теле, дрожащем от каждого дуновения ветра. Все это было слушать невероятно приятно и так правильно в этот момент. — Армин, — обратился ко мне Жан, — пообещай мне, что не вернешься к этому ублюдку, к кому угодно, но не к нему. Я не прошу тебя остаться, но если тебе негде жить, то здесь тебе я всегда рад. — Хорошо, спасибо, Жан. — глаза слипались, невероятно хотелось спать. Последнее, что я запомнил, как Кирштайн влюбленным взглядом посмотрел на меня и накрыл одеялом.