Его гитара

      Наташа хорошо знала места вокруг Орловки. С одной стороны её подпирал лес, с другой – простирались сплошные болота. Не раз они с матерью собирали клюкву в этих топях, так что уж чему-чему, а обходить трясину Наташа выучилась. Про лес и говорить нечего, кто из Орловки там не бывал? И по грибы, и по ягоды ходили, примечали всё, вплоть до поваленных деревьев, чтобы в случае чего можно было найти дорогу обратно.       Старшие братья Наташи работали в Минске и после школы звали её к себе. Родители ворчали, мол, бросили стариков одних, теперь и сестру хотят увезти, а Наташа только этого момента и ждала. Что ей в этой Орловке, всю жизнь коров доить? То ли дело Минск, большой город... Она-то сроду не видала больших городов.       И вот, прошёл последний урок. Наташа взялась было собирать вещи, да не случилось ей уехать – война. Летом сорок первого года в деревню въехали немецкие танки. Отца вместе с остальными мужиками расстреляли в тот же день. После этого фашисты как будто забыли об осиротевшей Наташе и её матери. О братьях выяснить ничего не удалось, кроме того, что Минск захвачен. Узнав об этом, мама прорыдала несколько дней.       Вскоре в окрестностях Орловки появились партизане. Они нуждались в опытном проводнике, которым и стала Наташа. Сама бы она с концами ушла в подполье, не поступив так только потому, что с её уходом мама осталась бы совсем одна. Поэтому Наташа показывала партизанам дорогу, объясняла, как преодолеть сложные участки, даже рассказывала про подступы к соседним посёлкам. По ночам, рискуя собственной головой, приносила им поесть. Иногда кое-что для партизан украдкой передавали соседи.       Той ночью Наташа возвращалась с очередной вылазки в партизанский лагерь. От усталости и недоедания она валилась с ног и в какой-то момент перестала понимать, куда движется. В темноте все деревья казались одинаковыми, и Наташа пошла наугад, отчего только больше запуталась. Неизвестно сколько времени она блуждала по лесу, думая, что если к утру не доберётся до дома, мама сойдёт с ума от волнения. Когда ноги уже отказывались держать её, Наташа заметила неподалёку огонёк от костра. Не зная, свои это или немцы, она начала незаметно подбираться поближе.       У костра сидел парень в солдатской форме с гитарой в руках. Какой-то хлипкий, в чём только душа держится, с длинными белыми волосами. Он был один, совершенно один, но его как будто это не смущало. Тронув струны гитары, незнакомец вполголоса затянул какую-то отдалённо знакомую песню. «Польский!» - осенило Наташу. – «Выходит, поляк... Что он тут делает посреди ночи?»       Выудив из-под юбки нож, который она на всякий случай всегда брала с собой, Наташа бесшумно вышла из-за кустов, приблизилась к поляку со спины и резким движением прижала лезвие к его горлу. Тот от неожиданности охнул. - Кто ты? Что ты здесь делаешь? – выпалила Наташа. - Я... просто сижу, - поляк не шевелился. - А ну отвечай, кто такой, не то горло перережу! – пригрозила девушка, неосознанно сжав рукоятку покрепче. - Феликс Лукашевич. - Фашист? – это слово Наташа выплюнула с откровенной злобой.       Уж если фашист, то она его точно прирежет, как бы ни боялась. Нет, она-то этого дохляка не боится, а вот ему самое время дрожать от страха.       Только Феликс Лукашевич даже ухом не повёл. Спокойно вздохнул и произнёс тоном учителя математики: - Нашла фашиста. Свой я, польский коммунист, прямиком из Варшавы. - Чем докажешь? – потребовала Наташа. - Хочешь – обыщи, - предложил Феликс. – Оружия при мне нет, правда, документов тоже.       Свободной рукой Наташа проверила его карманы – ничего. Тем не менее, убирать нож она не спешила. - Почему ты один?       Феликс усмехнулся. - Меня во время последней атаки хорошенько приложили чем-то. Санитары поди за мёртвого приняли и оставили лежать. А я очнулся, решил своих нагнать, да вот заблудился немножко.       По-русски он говорил хорошо, не услышь Наташа его польскую речь – вряд ли разгадала бы в нём поляка. - Давай я руки подниму, а ты уберёшь нож и выйдешь сюда? – неожиданное предложение сопровождалось кивком в сторону костра. – Так тебе будет лучше видно, если я что-то попытаюсь сделать. - Только попробуй, - прошипела Наташа. Его рассказ, как и он сам, не внушал ей доверия, но и недоверие пока ничем не оправдывалось. Поразмыслив минутку, она всё-таки позволила ему поднять руки и убрала нож. - Вот так намного удобнее, - Феликс принялся разминать шею, как только Наташа вышла к костру и встала напротив него. – Да ты садись, в ногах правды нет.       Наташа нехотя села на брёвнышко, продолжая сверлить поляка подозрительным взглядом. - Сама-то что тут делаешь в такой час? - Не твоё дело! – огрызнулась девушка.       На какое-то время они замолчали. Вниманием Наташи очень быстро завладела гитара на коленях Феликса. Совладать с любопытством оказалось сложнее, чем она думала, поэтому всё же кивнула на гитару: - Где взял? - А, так это мне Ванька подарил, брат двоюродный! – Феликс почему-то несказанно обрадовался этому вопросу. – Верная подруга, всегда со мной, даже на фронте! Я, как очнулся, вернулся на то место, где раньше лагерь был. Нашёл её в кустах – выбросили, видать.       Он снова дотронулся до струн, которые ответили ему ласковым звуком. - Тебя как звать-то? – спросил он у Наташи.       Никакой реакций на его вопрос не последовало. - Понял: ты никто и звать тебя никак, - улыбнулся Феликс, а гитара вторила ему задорным «дзинь!»       Он начал говорить, при этом практически не глядя нащупывая струны. Со стороны это выглядело так, как будто он ищет что-то между ними. - Когда догоню своих, первым делом покажусь Литу. Он наверняка страшно волновался: такой беспокойный, вечно стрельбой меня попрекал. Прав-то он прав, конечно, стрелок из меня никудышный, да толку беспокоиться о том, чего уже не исправить?       Наташа не понимала, зачем он ей всё это рассказывает и что ей делать в такой ситуации. Она пристально следила за каждым движением сомнительного поляка, хотя это было не так-то просто. Под звуки его голоса и бренчание гитары её начало неумолимо клонить в сон, с которым она кое-как боролась. - Ещё надо будет написать письма домой. У меня большая семья: мама, папа, младшие братик и сестрёнка. Сестру зовут Клара, а братик Слава – они близняшки. Между собой похожи, а на меня – ни капли, бывает же такое?       Вспомнив своих братьев, Наташа непроизвольно пожала плечами. Да, им говорили, что они похожи, конечно, не как близнецы, но сходство есть. - И для Лизы надо написать письмо, это моя невеста. Фамилия у неё такая смешная – Хедервари, потому что отец венгр. Ой, как долго он не соглашался нас благословлять! Говорил, что я балабол и мне бы только на гитаре бренчать! Пока мы побегом не пригрозили, так и упрямился, старый чёрт!       Феликс всё рассказывал и рассказывал, а Наташа уже откровенно клевала носом. В очередной раз она пришла в себя от аккуратного тычка. - Не спи – замёрзнешь, - перед ней возникло круглое лицо с большими зелёными глазами. – Послушай лучше, что я сочинил, пока ты тут засыпала.       Вернувшись на своё место, Феликс взялся за гитару. Кто ты? Как тебя зовут? Я тебя впервые вижу, В первый раз твой голос слышу, С ним и песню заведу. Ты откуда и куда? Я тебя совсем не знаю, Вижу только - молодая, Обойдёт тебя беда. Кто я? Почему один? Я несу свою гитару Братьям прямо на заставу, Они ждут меня живым. И откуда же я взялся? Я родился в мирном доме, Где теперь бушует горе, Музыка мне только в радость. Кто же мы с тобой такие? Это в общем-то не важно, Просто встретились однажды И расстанемся чужими.       Голос у Феликса был чистый, и, несмотря на несуразную песню, Наташа заслушалась. Гитара словно выдыхала мелодию ей в лицо, а после та улетала в небо, растворяясь в нём, как дым от костра. Светало.       Музыка стихла, Феликс поднял голову на Наташу. - Ну как? - Стихоплёт из тебя последний, - усмехнулась девушка. – А поёшь хорошо. - И на том спасибо, - улыбнулся нежданный певун.       Нечаянно вместе взглянув наверх, Феликс и Наташа увидели первые признаки скорого рассвета. - Ну, пора мне, - Феликс поднялся с поваленного дерева и стал затаптывать костёр. – Раньше выйду – быстрее догоню.       Наташа с тревогой косилась то на него, то на небо. Это что же, она целую ночь тут просидела? - Тебе вон туда, - Феликс уже подхватил гитару и указал Наташе на едва заметную тропинку. – Сразу к Орловке выйдешь. Прощай, не поминай лихом!       С этими словами он направился к тропе, приведшей сюда саму Наташу. - Стой! – крикнула Наташа ему в спину. – Ты откуда знаешь, куда мне надо? - А чего тут не знать-то? – бросил Феликс через плечо. – Ближайшее село. Топай уже, пока совсем не рассвело!       Помявшись пару секунд, Наташа подскочила с бревна и побежала по указанному пути. Ветки кустов цеплялись за её длинное синее платье. - Спасибо за помощь! – крикнула она, ненадолго обернувшись. – Прощай, Феликс! - Прощай, Наташ, - с улыбкой отозвался Феликс.       А через мгновение его уже здесь не было.