Стал тем...

***

      Имитировать. Именно это делает, практически, каждый живущий на этом свете вампир. Имитирует давно утерянные эмоции. Кто-то начинает это понимать сразу, кто-то позже, и всё сводится к одному. Ни один из них не ощущает ничего из того, что показывает другим.       Поразительно красивые пейзажи, невообразимо прекрасное небо или, к примеру то, что казалось непостижимо привлекательным, к чему стремился каждый, теперь не имело никакого значения. Вампир — живой труп. Откуда там взяться эмоциям смертных?       За бессмертное тело нужно подать соответствующую цену. В данном случае эта цена довольно мала. Извечная жажда. Неизмеримая жажда крови, присущая каждому вампиру. То, что заставляет их чуть ли не сходить с ума, при неправильном питании.       Проклятие чистой воды. Но и это не всё. В дополнение ко всему, вторым пунктом шли те самые эмоции. Преданность, любовь, ненависть, радость, грусть, предвкушение. Этот список можно пополнять до бесконечности, однако, все это блеклое, бесцветное пятно из прошлого. Проклятие бессмертия забрало всё с собой, не давая взамен никакой надежды.       Даже самая жгучая ярость, холодная ненависть, приторно сладкая жажда мести уйдут, стоит лишь однажды умереть, будучи живым. Так и случилось с Юичиро Амане. Он же, Юичиро Хакуя. Немного глуповатый темноволосый мальчик с довольно трагичным прошлым.       Как будто это было вчера, он помнит тот момент, в который его жизнь и переломилась, как сухая веточка под ногой безжалостного человека. В глазах было мутно, возможно это было связано с кровью, что и залила эти самые глаза. Мальчик был искалечен, здесь и думать не нужно было, чтобы понять, что он умрёт.       Такие травмы несовместимы с жизнью, а потому ему осталось от силы одна или две минуты. Неугомонный Хакуя не хотел сдаваться, это не его принцип. Он хочет жить, он будет жить. Его единственная цель — убить всех вампиров, даже ценой своей жизни.       Однако, как и ожидалось, ничего не произошло от его потуг. Сил не было даже, чтобы подняться, не то чтобы причинить вред обидчику. Ферид Батори в это время был в не себя от переполнявших его чувств. Точнее того, что от них осталось. Его план сработал, многолетний труд окупился. Выражения лиц детей предоставляли ему неописуемое удовольствие.       Хотелось прямо сейчас взять и просто умереть. Пойти и сознаться во всех своих грехах на Совете Прародителей. Напасть на Королеву и быть разорванным в клочья. Ничто из этого не будет столь рискованным, чтобы перебить эту дурманящую смесь эмоций вампира.       Его взгляд напоминал взгляд безумца, а узкие зрачки выдавали в нем ненормального. Улыбка была тем, что люди прозвали бы оскалом. Ферид не обращал никакого внимания на лежащие вокруг трупы, из которых всё ещё можно было испить свежей крови. Даже жажда отступила на второй план.       Всё семейство Хакуя было безжалостно убито одним единственным аристократом, никогда не считавшимся с ценой человеческой жизни даже до своего обращения. Безумец упивался своему достижению, пока не произошло то, что заставило его повременить с наслаждением.       Фигура небольшого роста с розовыми волосами молниеносно выбила из вампира всю его прыть, отбросив на многие метры в сторону. И также быстро догнав летящее тело, она ударила его ещё сильнее, отправив на этот раз в противоположную сторону. В конце концов прошла ещё секунда, за которую прошёл удар. Тело Батори было искалечено сильнее чем любой из лежащих трупов.       Длинный сапог на каблуке плотно придавил горло аристократа к земле, а под ним образовался небольшой кратер, от которого прошли десятки и сотни трещин разных форм и размеров. Маленькая розововолосая девочка за несколько мгновений обезвредила и искалечила бессмертное чудовище, превратив его внутренности в месиво костей и плоти.       Некогда грозный вампир-аристократ сейчас был на месте тех самых бедных детей, которых он убил своими же руками. Но даже сейчас, захлёбываясь в своей же крови, он улыбался. Он почти смеялся от своих действий. Один взмах ноги, соприкосновение с боком вампира, и тот улетел далеко-далеко. Лишь кровавые пятна и трещины в полу свидетельствовали о том, что здесь когда-то был вампир.       Среди трупов все ещё был выживший. Юичиро Хакуя, зубами церляясь за свою жизнь, всё ещё дышал. Глаза расфокусировано смотрели вверх, на белоснежный потолок. Яркий свет манил его душу куда-то туда, на небеса. Сквозь толщу земли, в голубое небо. — Ты остался жив, как удивительно. — Спокойно произнесла девочка, будто это не она сейчас прошла по нескольким трупам, перед этим избив сумасшедшего вампира. — Ты ведь хочешь жить?       Такие манящие слова ласкали слух умирающего мальчика. «Жить». Какое прекрасное слово для того, кому остались считанные минуты. Обессиленный мальчик уже открыл рот для ответа, но с его уст не могло донестись и звука. Он уже умирал, слишком поздно хвататься за жизнь. — Впрочем, мне не важен твой ответ..., — наблюдая за парнем, девушка нависла над ним и, прокусив губу чтобы потекла кровь, прильнула к губам парня.       Липкая жидкость протекла в горло парня, обжигая его. С каждой секундной он чувствовал, как его затухающее сердце вновь загоралось искрой жизни. Все сильнее и быстрее оно билось. С безумной скоростью оно разгонялось всё сильнее и сильнее. Словно безумное, оно грозилось проломить к чертям его грудную клетку и выпрыгнуть прочь, оставив умирающего мальчика на волю судьбы.       А потом, после окончательного мощного толчка сердца, сопровождающегося до этого неприятной пульсацией, оно полностью остановилось. Будто кто-то выдернул шнур питания, вытянул батарею или насильно остановил время. Оно просто остановилось, сердце больше не издало ни единого толчка.       Он почувствовал это. Кровоток в его венах прекратился. Работа внутренних органов оказалась остановлена. Искра жизни покинула его. Он был мертвым. Он умер. И всё же, как ни странно, Юичиро почему-то до сих пор был осведомлен о том, что он умер.       Это было странно, но его затуманенный разум был не в силах это осмыслить или сделать что-либо ещё. Всё, что сейчас он почувствовал, это страх. Страх охватил его. Сильнейший смертный страх жизни после смерти.       Он издал пронзительный крик. Его плоть, будто зараженная чем-то неизвестным, менялась. Он почувствовал эту боль. Боль становления чудовищем. Несмотря на то, что его сердце больше не билось, он ощутил такую сильную боль, какой никогда не чувствовал раньше.       Не в силах больше терпеть это, разум будто нажал тревожную кнопку, отрубив все связи с внешним миром и погрузив разум во тьму. Такую родную тьму, даже казалось, что он здесь был с самого её зарождения и, будто любящий отец, он лелеял тьму как свое дитя. Очень странные ощущения, если посмотреть со стороны.

***

      Когда-то он открыл глаза в незнакомом месте и увидел то, что было недоступно обычному смертному. Столь широкий диапазон цветов, малейшие дуновения ветерка среди просторной комнаты и даже оттенки тьмы.       Юичиро видел всё это так отчётливо, что даже казалось, будто он стоит вплотную ко всем этим вещам. Такое удивительное зрелище было в новинку для парня, привыкшего к выцвевшим серым цветам подземного города. Не думая, он вскочил с кровати, даже не заметив того, какая на нём одежда. Даже оторванная рука была на месте.       Все бывшие повреждения в один миг отошли на задворки сознания от того прекрасного вида, открывшегося в большое окно. Наверное, раньше любой художник захотел бы хоть разок взглянуть глазами вампира на вид Сангвинема. Осознать и обработать всю ту палитру цветов и оттенков.       Однако же, это не то, что почувствовал обладатель этих глаз. — Я ничего не чувствую..., — невероятно тихо прошептал Юичиро.       Именно в этот момент, в эту секунду его жизнь изменилась. Всё пошло настолько безумными путями, настолько резкими поворотами, что даже готовый ко всему Хакуя был не в состоянии уследить за событиями.       Крул Цепеш, обращение, кровь. Разговор, воспоминания, боль. Разговор, кровь, боль. Кровь, боль, клятва. Боль, разговор, боль. Кровь. Кровь. Кровь... К р о в ь . . .       Вампирское тело не выдерживало нагрузок дальнейших тренировок, даже оно было на грани без необходимой подпитки. Но делать этого нельзя, слишком рано. Он терпел всю эту боль, накапливая её глубоко в себе, подавляя в дальнейшем.       Так шли дни, месяца и года. Тренировки были всё больнее и интенсивнее. Рядовой вампир не уследил бы и за третью тех движений на запредельных скоростях. Удар, блок, удар, уворот. Это вошло в привычку.       Давно покинувшие его эмоции были заточены лишь на то, чтобы быть всегда рядом со спасшей его от смерти Крул. Любовь к семье глубоко проросла в вампирскую суть, определив остаток эмоций для проклятого.       Четыре года назад он впервые ощутил ту боль от превращения в клыкастое чудовище, в те дни благодарность за жизнь пересилила ту ненависть, ловко подменив это тем, что можно назвать любовью к семье.       Юичиро Хакуя давно умер, немногим больше четырех лет назад. Это не он, ведь ту пустоту в его зелёных глазах не узнал бы ни Микаэла, ни Акане, ни даже сам Юичиро. — Я это ты, но ты это не я. — Крикнул парень, разбив зеркало, в которое смотрел.       Эмоции утихают слишком быстро, а потому через некоторое время он был спокоен. Пройдя по хрустящим осколкам Юичиро вышел из ванной комнаты, отправляясь на новое задание.

***

      Скоро война, бывший Хакуя знал, что должен быть на передовой, за многие километры отсюда и за далёкое расстояние от его Крул. Путешествия по миру не могли заглушить единственную ветвь его чувств, оставшихся после обращения.       Пустые красные глаза оглядывая местность, были будто стеклянными, смотря сквозь объекты. Его рука с мечом небрежно отсекла ещё одну жизнь. Грязные люди вновь посягнули на его спокойную жизнь во дворце.       Горделивой походкой Юичиро величественно проходил по некогда белоснежным коридорам, больше не взывающим к его душе, пытаясь вознести его в небеса. Вместо этого они были окрашены кровью, являющейся платой за людские грехи...       Он стал тем... кого клялся уничтожить. Бездушным монстром, безжалостно убивающим людей лишь ради одной, сидящей на золотом троне девушки. Это то, что он поклялся сделать. Это то, что он сделает.       У б ь ё т к а ж д о г о к т о в с т а н е т у н е г о н а п у т и . . .