Это случилось в семьдесят седьмом.

Пять, шесть, семь, восемь. Позади Керри палочки ударника отбивают ритм, и он вступает, бросая этот почти вечный, за пятьдесят лет-то, взгляд украдкой за правую кулису. Ебанная привычка. Будто вот сейчас откроется дверь, ввалится Джонни, размахивая пистолетом, а сам Керри, все еще зеленый пацан с карими глазами и стертыми от струн пальцами, будет пятиться от него. Впрочем, что-то все-таки изменилось, причем совсем недавно, уж что это там: озарение, взросление, виток, блять, жизни, — но все перестало быть так тошно. Это Ви. Больше вариантов нет. Ворвался в его жизнь, сопляк, и все с ног на голову перевернул. Керри, пятьдесят лет живший прошлым, которое МОГЛО БЫ БЫТЬ, вдруг увидел, что есть будущее, вот оно, только руку протяни. Все ощущения снова как в те времена, когда он пиздюком работал в круизе, а по ночам вдохновение шпарило. И, подумать только, теперь думает о новом сингле, даже об альбоме, собирается восстать аки феникс, спалив старого, бегущего от Самурая и тени Джонни себя, чтобы стать кем-то новым. Он написал Ви пару часов назад свое бескомпромиссное «Есть планы? Отменяй!», которое висело непрочитанным. Керри хочет его видеть, он и так потерпел денек для проформы, отыскал типа повод — выступление. Нет, он понимает, что не совсем все на свете бывает, как он хочет, у Ви своя жизнь, свои дела, свои планы, но сейчас его просто колотит от того, как же ему это нужно. Ему кажется, что играет он сегодня херово, да и поет тоже, нет, толпа, конечно, проглотит, но кто-нибудь обязательно потом об этом накатает в сети. Керри стирает пот со лба тыльной стороной ладони, когда допевает куплет. Чертова «Chippin in» в его жизни занимает особое место, и он почти орет в зал «I'm real!», что-то кому-то все еще доказывая, хотя уже никому ничего не должен. Свет прожекторов молнией прорезает зал, и у Керри глюк, что он видит Ви, черт-те где, в задних рядах, тот стоит спокойно среди беснующейся толпы. Он напрягает имплант, выжимает из него максимум, и — сука, не ошибается. Голос скачет, вот теперь все заметят, но Евродину откровенно насрать, он кончает припев и без паузы орет: — Давай сюда, Ви, — манит рукой, и тот пару секунд в растерянности, а люди оборачиваются на него, разглядывая. Народ расступается, пропуская, Ви не сводит с Керри взгляда, вдруг что-то не так понял, но тот протягивает ему руку, когда он продходит к сцене, чтобы помочь взобраться, это довольно высоко. Эту песню Керри допевает, впереди есть еще пара, но он не хочет, не будет, пошли все нахуй, его сейчас волнует только Ви. — На этом все, народ. Это Ви, он мой, — пауза, — помощник. Ви всегда появляется в тот момент, когда мне пора сворачиваться и убегать. Керри отпускает стойку с микрофоном, салютует парой пальцев и уволакивает Ви за сцену, на ходу стаскивая с себя гитару. Организаторы выскакивают, было, ему наперерез, но он посылает их на три буквы, дергает за ручку гримерки, впихивает туда Ви и сам вваливается следом. — Ты здесь. — Ну, с тобой никогда не ясно, то ли ты при смерти, то ли просто собираешься делать глупости с огнеметом наперевес. Решил проверить. Значит… глупости? — Ну, не сказал бы. Позвал тебя на выступление, плохо, что ли? Ви садится на короткий диванчик, смотрит, как Керри кладет гитару в футляр, вскрывает и в три глотка выпивает бутылку воды. Он остается в майке, кожа блестит, но глаза блестят сильнее, когда он то и дело кидает взгляды на Ви. — Ага, жаль, я успел послушать примерно полторы песни, прежде чем вокалист свалил. А каково тем, кто деньги заплатил, не представляю. Ах ты ж, саркастичный засранец, сидит, лыбится, еще недавно чуть ли не знал, кто такой Керри Евродин, а теперь во всю его подъебывает. Там, за дверьми, сотни людей, которые сдохнуть готовы, лишь бы оказаться на его месте, а Ви похуй на звездный статус, бабло и прочие понты. Но только он смотрит на Керри как на Керри, а не как на сраный продукт лейбла, такой же, как Лиззи Уиззи или та бабская группа из Японии, как там их? — Ну ладно, уел! Я могу сыграть для тебя персонально хоть сейчас, — Керри возвращается за гитарой, но Ви отвечает раньше. — Оставлю это на потом, но будешь должен все равно. — Ви хлопает по дивану рукой, приглашая сесть и перестать мельтешить по гримерке. Тот падает рядом, вполоборота, закинув руку на спинку за плечами Ви. — А теперь серьезно, что-то произошло? — Ну, вообще да, кое-что случилось. — И что? — Ты. Никто, наверно, не поверит, но Керри действительно плох в таких объяснениях. Он может трындеть целую вечность, ходить вокруг да около, написать целый альбом об этом, но когда дело доходит до того, чтобы сказать кому-то, что он ему нравится — все, туши свет, кидай гранату. У него и опыта-то в этом нет: Джонни его бы на смех поднял, а остальные и так готовы были ласточкой прыгнуть к нему в постель. — Я? — Блять, Ви, давай ты не будешь сейчас делать этот удивленный голос? Ты поцеловал меня тогда, и мне слишком дохера лет, чтобы повестись на это, уйти под лед, а после ты сказал бы мне, что я себе все навыдумывал и это несерьезно. Сейчас это еще можно стопорнуть, ты отправишься наводить шороху на Найт-сити, а я обратно в… в… В никуда. В огромный пустой особняк, бродить по нему в поисках хоть одного повода не пустить себе пулю в висок. Ви кладет ладонь ему на щеку, поворачивает к себе, заставляя смотреть в глаза, он готов глядеть в них вечно: черный, голубой и почти неразличимая издалека полоска золота. Керри поддается прикосновениям, с глухим металлическим звуком трутся друг о друга цепи на его шее, но никто из них этого не слышит. Ви замирает. Сначала все точки над i. — Ты осознаешь, во что впутываешься? Я абсолютно из другой лиги, занимаюсь незаконной деятельностью, могу погибнуть в любой момент. Оно тебе надо? — Ты разве еще не понял? — Керри цепляется руками за предплечья Ви и бьет его легонько лбом в лоб. — Это абсолютно мой тип. Он больше не кусается, становясь самую малость нежнее, и Ви еще успевает удивиться, что в нем это есть. Керри оказывается у него на коленях пиздец как быстро, нависает, стягивает майку. Какого черта он такой охуенный, как ему действительно может быть так дохуя лет? Ви целует все: кожу, импланты, каждую, блять, золотую линию на его теле, и не видит смысла скрывать: — Как же я тащусь от тебя. Керри вздрагивает от этих слов, его кожа идет мурашками, Ви чувствует их на выгнутой пояснице. Евродин почти сдирает с него куртку и следом футболку, разглядывает татуировки, гладит их пальцами. Ви дает ему на это полминуты, а потом скидывает на диван, встает, ловит его ногу и стаскивает обувь. В ответ Керри смеется, подставляет вторую, а после притягивает его на себя, расправляясь с ремнем и штанами Ви, да и со всем остальным почти сразу тоже. Подцепив за цепи на шее, его подтягивают совсем вплотную, член проходится по его скуле, оставляя влажную полосу на коже. — Охуенно, — голос Керри просран в говно, но у него наркомански счастливый вид. — Нужно было сразу этим заняться вместо того, чтобы угрожать тебе. — Блять, — выдает в ответ Ви, потому что когда Керри берет в рот, слов не остается. У кого, у кого, а у него было много времени попрактиковаться в этом. Винс запрокидывает голову, закрывает запястьем глаза, держится на каком-то упрямстве, ноги совершенно никакие. Отстраняется через минуту, иначе больше его ни на что не хватит, а у него на Керри планы. Ви с ним пиздец осторожный, аккуратный, с Керри обращались и гораздо хуже. Это так непривычно, что хочется крикнуть «давай уже, я не принцесска», но он даст голову на отсечение, что в ответ услышит «ну да, ну да». Ви отыскивает в карманах кучи одежды на полу гандоны, и Евродину хочется шуткануть, что он небось и какие попало щепки в нейропорты не сует, мало ли что на них. Но тут из головы вылетает напрочь все. — Ебааать… — Керри запрокидывает голову, гнется в спине на ссаном, липком кожзаме дивана, двигает бедрами навстречу, потому что «дохуя медленно че-то, Ви!» Получает в ответ легкий шлепок по лицу, скалится в ответ и сдается, позволяя Винсу делать, как он считает нужным. Его прическа разъебана, ноги где-то под потолком, кольца Ви постаскивал и выкинул так, что наверняка хуй найдешь, сжал его руки своими, сплел пальцы и почему-то Керри чувствует себя молодым и свободным, как в двадцатых. И дело не в сексе, пусть от него все внутри пылает и сводит пальцы на ногах, может, просто Ви сделал то, что никому еще не удавалось — вытащил Джонни из его головы? Ви стискивает его, накрывает собой, кусает шею за границей импланта, больно, классно, оставляя след, который через день-два проявится во всей красе. И Керри хотел бы продержаться дольше, но это совершенно нереально, он может только сдавить Ви коленями и кончить с ебаным фейерверком под веками. Тот почти сразу спускает следом, словно все это время держался, лишь бы не ударить в грязь лицом, упирается лбом в имплант на горле, задыхается. Почему-то очень комфортно, на этом неудобном диване, под совсем не маленьким весом Ви, просто лежать, гладить его затылок. Под окнами раздаются громкие выстрелы и крики, оба синхронно поворачивают головы и вспоминают: ах да, они все еще в Найт-сити. — Ух бляяя, — тянет Евродин. — Усраться как романтично. Ви хмыкает где-то у его уха, приподнимается, смотрит в глаза. — Ты в порядке? — Нет, — Керри качает головой, дает секунду на то, чтобы Винс нахмурился. — Я гораздо лучше, чем в порядке. А ты думаешь, разочарован и сейчас сбегу от тебя? — Кто ж тебе даст это сделать? Керри целует его в висок и спихивает с себя, поднимается, потягивается красиво, пиздец как. — Надо дельтовать, пока эти клоуны с пушками не добрались до моей тачки. — Уверен, она у тебя застрахована. — У меня застраховано вообще все, включая мое лицо, голосовые связки и гениталии, но лучше не доводить до крайностей. Тебя подбросить? — Ага, — Ви подбирает свое шмотье с пола, и вдруг Керри возникает перед ним, сжимает пальцами подбородок, заставляя смотреть на себя. — Только не вздумай вдруг пропасть, оставив вечно работающий автоответчик, ясно? Я тебя хоть из-под земли, хоть с орбиты достану. Ви улыбается в ответ, но молчит, Керри делает вид, будто его это устраивает.