Бесконечность

      Шестнадцать часов в самолёте, два часа в пробке и ещё полтора на поиск адреса их нового дома и вот, мать и сын стоят у порога, возле которого брошен коврик, напоминающий искусственную траву, на который только встань босыми ногами и ты тут же получишь массу удовольствия, от впившихся в пальцы колючек.        — Вот мы и дома, — с улыбкой объявляет мама, как только они оказываются внутри, — Здесь должно быть довольно просторно. Этот дом больше того, в котором я жила, когда была ребёнком. Давай отнесём вещи и ты выберешь себе комнату, — предлагает она.       Ланга скептично осматривает прихожую, стоящий неподалёку деревянный шкаф, занимающий львиную долю пространства. Дом не выглядит просторным, как бы не утверждала мама обратного. Нет, он маленький и уже давит своими стенами, выглядящими тонкими и абсолютно ненадёжными. Этот дом ему не нравится.        — Угу, — с паузой отзывается он.        До последнего Ланга был против переезда. Отец умер и это сильно ударило по ним с матерью, но вот так просто менять одну страну на другую было дико. Друзья, знакомые, школа, местность, да даже язык — всё осталось позади. И вот он здесь. В Японии.        Плохо говорящий по-японски и ещё хуже пишущий, Ланга прекрасно понимал, что в этой стране ему будет трудно. К тому же, парень был наслышан о специфических понятиях вежливости и строгой дисциплине, которыми славилась Япония. Это не то чтобы пугало, но заставляло переживать. Ему здесь жить ещё как минимум два года, а он и понятия не имеет о том, как себя вести и что можно говорить, а о чём следует умолчать.       Консервативная страна, в которой традиции тесно переплетены с новейшими технологиями — разобраться в этом мог или очень близкий к духу японцев иностранец, или сами японцы. Себя Ланга не относил ни к одной из категорий.       К тому же, ему следовало бы найти подработку, чтобы помочь матери, ведь пусть её работа и была престижной и высокооплачиваемой, но работать на компанию трудно, а особенно на японскую компанию. Наслушавшись о конских переработках и сволочных боссах парень подозрительно поглядывал на конверт с документами и какими-то ещё бумагами, который мать везла с собой из Канады, бережно храня в небольшой черной сумке. Ему было боязно за неё, такую хрупкую и маленькую. Да и не солидно семнадцатилетнему парню просить денег на карманные расходы у родителей.       Перенеся все вещи из машины в большую просторную комнату смежную с кухней, где мама уже ставила греться воду для запаривания лапши быстрого приготовления — ра-ме-на, Ланга решил обойти весь дом, чтобы рассмотреть все комнаты.       Несмотря на то, что дом был двухэтажным, он действительно был маленьким. Наверняка, это связано с тем, что сама Япония маленькая и цены на землю здесь огромные.        Комнат было не так уж и много: кухня, гостиная, прихожая и ванная — на первом, две спальни и ещё одна ванная — на втором. Ланга выбрал себе ту, что выходила окнами на задний двор — он никогда не любил шума дороги и не мог спать, если где-то поблизости ездили машины, а у матери такой проблемы не возникало. Да и большой письменный стол намекал, что эта комната для него.       Мама сама занималась выбором нового места, закупала мебель, выбирала обои и прочее. Погруженный глубоко в себя после смерти самого близкого человека Ланга не имел никакого желания заниматься подобными вещами, поэтому сейчас, рассматривая нехитрый быт, он то и дело ловил себя на мысли, что некоторые вещи в этом доме явно лишние и он бы однозначно отговорил бы мать от и покупки, если бы участвовал в их выборе. Ну, вот, например, тот шкаф на первом этаже — зачем он им, если в каждой комнате есть по шкафу и тумбочке? Могли бы и ими обойтись…        — Ланга, спускайся! Всё уже готово! — за окном уже ночь, а во рту с самого утра не было и крошки, от одной мысли о еде желудок скручивал спазм боли.       Сглотнув вязкую слюну, Ланга крикнул:        — Иду!        Последние две недели мама установила запрет на английский и французский, которыми он свободно владел, и теперь им приходилось общаться лишь на японском. Довольно часто это было тяжело. Ланга чувствовал себя собакой, которая всё понимает, но ответить не может, так что словарный запас пополнился не только японскими словечками, которые из-за акцента время от времени пробивали Нанако на смех до слёз, но и различными вариациями «угу-ага». Было сложно, но, кажется, это того стоит, потому что девушку, громко кричащую на своего парня, Ланга понял на удивление точно и лишь некоторые слова, о смутном значении которых он догадывался, оставались загадкой.        Спустившись вниз и сев за стол парень тупо уставился на деревянные палочки, приложенные к ра-ме-ну.        — Приятного аппетита! — звонко пожелала мама и с энтузиазмом принялась за еду, — Э? А ты почему не ешь? Не голоден? — оторвавшись от своей тарелки, удивленно спросила мама.        — Палочки, — буркнул парень, смотря на упомянутые, как на врага человечества.        — Не умеешь? Ты же ел суши…        — Суши — не лапша, — категорично заявил парень и устало вздохнув взял в руки по палочке, скрестил их, покатал в ладони…        — Ладно, смотри как надо: этот палец сюда, этот — вот так и немного… Да, вот так, — почесав лоб, Ланга рассмотрел конструкцию из пальцев, составленную с помощью Нанако и фыркнул.        — Приятного аппетита.        Лапша на вкус была немного необычной, не такой, к какой он привык и это было ещё одним пунктом того, что не устраивало Лангу в его положении. Острая, но в то же время сладко-солёная… Гадость, но особого выбора не было — либо рамен, либо ничего. Пустой холодильник, ещё даже не подключенный к сети, ехидно улыбался, нарисованной на нём мордой. Завтра придётся идти в магазин и вряд ли с матерью — понедельник и первый рабочий день, не полный правда, но всё же… Ужасно. Ланга уже видел, как будет пытаться понять по этикеткам, что есть что и сколько оно стоит…        — Мыться пойдёшь, или завтра утром? — отставив в сторону пустую коробку и уложив голову на стол, поинтересовалась женщина.        — Сейчас, — односложно буркнул Ланга, морщась от перспективы спать на новых чистых простынях в пыли и поту от длительного перелёта. Ах да, ещё нужно найти в сумках постельное бельe и застелить кровать…        — Ладно, иди, а я пока постелю постель — всё равно ложиться не буду.        — Почему?        — Хочу восстановить режим дня. Это только кажется, что сейчас поздняя ночь, на самом деле, — она щёлкнула по кнопке включения смартфона и продемонстрировала сыну, загоревшиеся цифры, — Сейчас уже четыре утра, — вместо ответа, Ланга просто кивнул, приняв к сведению, что стоит также перевести свои часы на положенное время и не забыть поставить будильник на десять часов.        В ванной его поджидала ещё одна необычная особенность японского дома — потолки. С его 178 сантиметрами роста приходилось осторожничать, чтобы не вписаться макушкой в низкий потолок. Хорошо, что ванная в их доме представляла собой обычный европейский стандартный душ, за исключением размеров — возиться с маленькой ванночкой, в которой, если верить интернету, должны мыться все члены семьи… Нет уж. Ланга очень трепетно относился к своей гигиене и приватности.        — Ай, блин, — всё-таки треснувшись головой, цыкнул парень, — Дурацкие потолки!        А добравшись до кровати он просто рухнул на неё и заснул позабыв о часах и всех планах на грядущий день. Он слишком устал, чтобы думать.