Безнадёжная любовь и красные цветы

Я смотрю на лепестки цветов неизвестных мне, они лежат в раковине, смешанные с кровью. Может, кто-то бы и испугался, зайдя и заметив это, но только не я. Уже привык. Не думал, что будет такое, не думал, что будет такое последствие. Я ожидал чего угодно, но только не этих, дурацких цветов у меня в лёгких, а точно ли они только там? Я вижу маленький росточек у себя на шее, он красный и до боли красивый. Странно, но я почти не чувствую какой-то боли, после того как его вырвал, но боль в душе чувствуется. Я рад, что сейчас они вырываются через кашель, но что будет потом? Открыв кран, я пытаюсь смыть лепестки, чтобы те ушли по трубопроводу и канули в грязи, но их слишком много. Я беру их в руки, они длинные и приятные на ощупь, красные не только из-за крови, но, видимо, это и есть их цвет. В углу туалета стоит мусорка, я выбрасываю их туда, смотрю на них пару секунд и выхожу. Тебя нет рядом и не будет, возможно, ты уйдёшь от меня, я к этому не готов, никогда не буду готов. Волосы падают мне на лицо, я заправляю зелёную прядку себе за ухо, чувствую что она влажная, и чуть охлаждает чувствительную кожу. Ты снова стоишь и ждёшь меня, твои руки лежат на груди, а лицо как всегда серьёзное. Ты поднимаешь взгляд, я вижу как вздрагивает твоё тело, я думаю что не смыл кровь со рта до конца, это был бы конец. Я выдавливаю самую лучезарную улыбку, которая есть у меня, лишь ты можешь её видеть, она есть из-за тебя. Ты отворачиваешься, а я быстро проверяю, нет ли крови у меня на лице. Нет, крови нет. - Тсуки! - я кричу, привлекая твоё внимание, хоть и знаю, что ты меня видел. Тсукишима поправляет очки, смотрит на меня через стёкла пронзительным и серьёзным взглядом, порезы на бёдрах начали гореть, будто кожу сжигали. - Всё хорошо? - Конечно! - я вру, я чувствую что ты знаешь это. Если знаешь, почему не спрашиваешь, почему я вру? - Пойдём? Я прохожу мимо тебя, слышу шаги, ты идёшь сзади меня. Мне нравится это чувство, я чувствую твой взгляд у себя на затылке, хочешь ли ты проделать во мне дыру? Может, это взгляд ненависти? Я пытаюсь не думать об этом. Я беру поднос, ставлю на него тарелки с рисом и салатом, по чуть-чуть, знаю что меня может стошнить. Ты берёшь чуть больше чем обычно, мне интересно, эти тренировки так выматывают? От тебя немного пахнет потом, но, даже так, я хочу обнять тебя и закричать, как сильно люблю всего тебя. Тсукишима поправляет очки снова, он идёт впереди меня, мы садимся за свой столик друг напротив друга. Где-то здесь я видел ту макушку, с белыми и чёрными прядями, а рядом чёрную, они были близко друг к другу. Кей поглядывает на меня, пока я ем, я же смотрю за его спину - в окно. Вижу лес, голубое небо, причудливые тени которые отдают деревья, я смотрю чуть дальше и вижу чёрное пятно, может, это ворон. - Ямагучи, - Кей помахал рукой перед моими глазами, я смотрю на него удивлённым взглядом. - Ты...точно всё хорошо? - Да, Тсуки, не волнуйся. Я знаю почему ты волнуешься, я знаю что опозорил нашу команду. В тренировочном матче с Некомой я был погружён в себя, пару раз, мяч прилетал мне в голову, ещё несколько раз я путался в собственных ногах и падал. От взгляда их пятого номера, мне становилось не хорошо, особенно когда мы были близко, мне было страшно от его взгляда, скользящего по моим ногам. "Увидел их?" - вот о чем я думал почти весь матч, не о мяче, летящий прямо на меня, не о том, как другие волновались когда я падал. Я не хотел чтобы их видели, потому что сейчас, они напомнили о себе болью. Рядом сел Сугавара и что-то спросил, все вопросы были однотипны, мне даже не надо было слушать, чтобы понять что он спросил. - Всё хорошо, не беспокойтесь. - нервно улыбнувшись, семпай похлопал меня по плечу. - Ты мало ешь, всё точно хорошо? - Да, всё нормально. Сугавара всегда был мил и добр со всеми, но почему-то, со мной он был другой. "Он тоже заметил?" - спросил я про себя. Хината, Кагеяма, Тсукишима, всех первогодок пригласили на "дополнительные тренировки" капитан Некомы и Асс Фукуродани, вроде как четвёртый номер. Пригласили всех, кроме Ямагучи. "Ну, конечно, а кто будет приглашать неудачника?" - сказал он сам себе, стоя перед зеркалом в туалете, в раковине опять были красные лепестки. Хината даже финт сделал, этому его научил четвёртый номер, а Кагеяма стал лучше, из-за связующего Фукуродани, вроде как Акааши и Кенмы. Я чувствую расползающееся боль по всему телу, она медленно собирается в груди, превращаясь в чёрную дыру поглощающую всё и вся. Меня это не заботит, я не смогу взять привычное лезвие и порезать себя здесь, не смогу выпустить эту боль, только если в туалете, как в прошлый раз. - Я пойду, - взяв свою тарелку с остатками еды, я иду ставить её на стол, специально отведённый для грязной посуды. Коуши снова что-то сказал, но шепотом, явно адресованный Кею. Мы сидели в правом углу, почти возле входа. С каждым шагом я чувствовал как пол уходит из под ног, а я медленно погружаюсь куда-то, опять в вязкую жидкость, из который выйти никак не получается. Столы были даже посередине столовой, слева была Некома, справа другая команда, название которой так и не получилось запомнить. Какой-то парень справа резко встаёт и выходит, я перебираю ногами, нервно пытаясь не стукнуться с ним, я иду, но ноги становятся ватными. Мой левый локоть ударился об чью-то голову, задев какой-то нерв, из рук выпала тарелка и разбилась на полу. Болит не только в груди, голова тоже, дыхание сбилось, дышать было тяжело, казалось, они не хотят чтобы я дышал. - Извините! - выпалил я, неосознанная, как с такой болью я вообще могу говорить. Я встал и спустился на корточки, неожиданно все затихли, были лишь отголоски шепота, отдававшиеся эхом в голове, а взгляды всех устремились на неуклюжего первогодку Карасуно. Я сжал осколок тарелки в ладони, пытаясь заглушить страх и дрожь, кто-то перекрыл дыхательные пути, давая лишь вдыхать маленькие крупицы драгоценного воздуха. - Простите... пожалуйста. - снова сказал я и поднял взгляд, попутно собирая остатки тарелки. Капитан Некомы глянул из-за своего плеча, потирая ударенное место, взгляд был яростным, по крайней мере так казалось. "Придурок." - поругался на себя я, нет, внутренний голос повторял все возможные обзывательства. Меня ругали. Рядом присел Сугавара и положил свою ладонь мне на плечо, я не глянул на него, лишь на того кто сидел рядом с капитаном "кошек", тот самый пятый номер, который изучал ноги. Кенма не смотрел на него, в глазах был какой-то испуг, хотя лицо не дрогнуло, он смотрел на бёдра. "Дурак" - последние что сказал внутренний голос, перед тем как исчезнуть. - Ямагучи, - позвал третьегодка. - Иди, я... - Извините. Я знал что вру, меня бы уже давно пара раскусить на постоянном вранье. К горлу поступил комок, к сожалению, проглотить его было невозможно, на языке почувствовался вкус металла, до жути знакомый и любимый. Закрыв рот рукой, я попытался проглотить, хотя знал что не получится, но сделал только хуже. Хриплый кашель вырвался через ладонь, на ладони чувствовался холодный, но в тоже время тёплый предмет, еле касающийся пальцев. Из другой руки выпал осколок, он оставил порез, из которого потихоньку сочилась кровь. Кто-то положил на мою спину ладонь, и взял под руку. Было всё равно кто это, главное, чтобы никто кроме того пятого номера не видел его порезы, и лепесток, оставшийся на ладони. Проходя к выходу, я видел как Тсукишима смотрит на меня в ужасе, на меня ли он смотрел тогда? Может, на того кто мне помог? Всё может быть. - Пойдём, - сказал незнакомый, но спокойный и успокаивающий голос. Сидя в медпункте я смотрел в окно, облака сгустились и стали темнее, голубое небо лишь изредка появлялось из под облаков, но уже через пару секунд, его вновь закрывали. Оказалось, того парня звали Акааши, лицо его было спокойным, но не когда он увидел кровь и лепесток. Тогда, его взгляд сразу изменился, почувствовался страх, можно было разглядеть на его руках мурашки. - Извините, могли бы вы никому не говорить? - Я в надежде думал, что это станет секретом, он увидел то, что не стоит видеть никому. - Нет, не смогу. - признался пятый номер, стоя возле выхода, он специально держался поодаль. - Тебе нужно к доктору, я...ты же можешь...- он не договорил, не осмеливался сказать это слово вслух. - Умереть? Знаю. - я улыбнулся, мне нравилось это слово, а Акааши вздрогнул. - Но, пока я не умер, я прошу вас, оставьте это в тайне, пожалуйста. Отчаялся ли я? Почему-то, внутренний голос сказал четкое "да". Я потерял все надежды, на счастливую жизнь, я, даже не думал, что смогу дожить до следующего дня рожденья. Но осознание неизбежного, приносило мне радость. Я знаю. Другие могут не знать, а я знаю. Я взглянул в окно, тучи стали чуть темнее, будет дождь, может, ливень. - Ты скажешь тому, кого ты...- парень прикрыл рот рукой, отвёл темный взгляд в угол комнаты. - Простите, мне пора. - Но тебе же нужна помощь... - Она мне была нужна, сейчас же, мне она не нужна, всё давно решено. - я снова улыбнулся и встал, проходя мимо него, я чувствовал как он пытался понять мои слова. - Извините. На улице был сильный и холодный ветер, он приятно покалывал лицо, но охлаждений ветер неприятно накапливался в лёгких. Почему так больно? Из-за цветов? От них не хотелось избавиться, возможно ли это? Я не смотрел в интернете, возможно или же нет, я не хотел разочароваться, а разочаруюсь я в независимости от ответа. - Ямагучи. Знакомый голос ласкал слух, он был чуть хриплый, но обеспокоенный. Я знаю кто это, от осознания своего позора, хочется скрыться в лесу, провалиться под землю и остаться там навсегда. - Тсуки! На улице уже холодает, ты чего здесь? - я не оборачиваюсь, не хочу его видеть, может, я не хочу чтобы он видел меня. - Всё нормально? "Дурак. Конечно нет, я люблю тебя, но мне страшно, тебе на меня всё равно, я знаю. Не притворяйся моим другом, сделай мне больно окончательно, не мучай меня." - хотел сказать я, но часть здравого смысла остановила этот поток мыслей, не дав вырваться наружу. - Да, просто не удержался тогда, всё хорошо. - Он смотрел на меня, я это чувствую, он раскусил меня. - Голова чуть побаливает и всё. - сказал я, чтобы он не прочувствовал мою ложь, хотя бы здесь. - Ладно. Это конец. Больше никто не будет верить твоему наглому вранью, хватит. - Почему ты здесь? - Просто, хотел насладиться воздухом. - Хочешь чего-то? Я могу... - Можешь, просто постоять рядом? - я не дал ему договорить и тут же услышал шаги, он остановился рядом. Мои глаза закрыты, но я прекрасно чувствую его тепло рядом с собой, оно такое родное, что хочется простоять так до самой смерти, а лучше - вечность. Порезы будто загорелись и начали щипать, хотелось закричать, я чуть двинул ногой и почувствовал боль, не стоило резать на внутренней стороне бедра. Сколько шрамов на теле? Слишком много, чтобы считать, а с каждым днём их количество могло возрасти. На животе были порезы, но старые, от них остались лишь шрамы, на бёдрах были оставленные неделями назад. Три новых пореза я оставил вчера, именно они горели, оставляя неприятную боль. Вороны из леса взлетели ввысь, я открыл глаза и увидел лишь чёрные пятнышки, до нас донеслось их карканье, оно будто убаюкивало, как колыбель. - Ямагучи, ты можешь кое-что мне пообещать? - Конечно. Врунишка. - Ты...Обещай, что всегда будешь рядом. Слова отдались эхом в голове, я глянул на вечно серьёзного и холодного Кея, который сейчас был обеспокоен, губы поджаты, из-за чего виднелась лишь тоненькая полоска. Молчание слишком затянулось, слова застряли в горле, они остались не озвученными, они должны оставаться не озвученными. - Пожалуйста. - он умолял, это было видно по взгляду и по тону, который я слышу впервые. - Извини, я не могу такое обещать. "Извини, я больше не буду врать" - сказать это было бы лучше, чем предложение, которое вырвалось из его уст. - Почему? Потому что я умру скоро, потому что я безнадежно влюблён в тебя, потому что я чувствую к тебе то, что не должен, я хочу быть... - Ямагучи, почему? ...с тобой, но боюсь, что тебе будет больно когда я умру. - Тадаши, почему?! Я поднял на него свой взгляд, в уголках его глаз собрались слёзы, а руки дрожали, я хотел списать это на холод, но подсознание говорило что это не так. - Забудь. - Тсукишима поправил очки, развернулся и ушёл, вытирая, видимо слёзы, которые не в силах остановиться. Под этим взглядом можно было умереть, он ждал ответа, он хотел его услышать, а я не мог даже слова сказать. К горлу подступил ком, какой был в столовой, но теперь, он был больше. Я склонился над кустами, не в силах сдержать что-то. Изо рта вырвался не кашель, а рвота, закрыв глаза, я чувствовал металический вкус, а самое главное те странные цветы. В памяти всплыл термин "цветочная рвота", такое бывает, это что-то вроде дополнительной стадии перед самой последней в твоей жизни. Я боялся открыть глаза, что я там увижу? Что, если там будут уже не лепестки? Открыв глаза я оглянулся, рядом никого, взглянув на собственную кровь, которую уже впитывает земля я увидел бутоны. Три маленьких цветка, на которых было по три-четыре лепестка, росли из одной красной ветви, соединявшись вместе, рядом с ними были тоненькие линии, точно такого же цвета, на конце они становились толще. Они были до жути красивыми, кровь была темнее, она будто была врожденными пятнами на лепестках. Красиво, но страшно. Порезы снова горели, чуть приподняв шорты, на порезах можно было увидеть те линии, а где-то, только распускающиеся цветы, которые прорезались даже сквозь старых порезов. <i>«У этой болезни чаще всего летальный исход: больной умирает от остановки сердца или же удушья." - гласило на первом попавшемся сайте в гугле. Вылечить её сложно, на других сайтах было написано что есть лекарства, подавляющие эту болезнь, а вскоре, полностью уничтожают. Можно даже хирургическим вмешательством, но самое лучшее это взаимность того, кто стал причиной "синдрома любви".»</i> Я стоял перед автоматом, солнце уже заходило за деревья, оставляя в здании оранжевый цвет. В голове вспомнилось кладбище, по телу пробежал холодок. Свет от автомата внутри был приятным, чуть моргал, не давая заснуть прямо здесь. - Ямагучи, да? - спросил кто-то, его лицо удалось разглядеть не сразу, лишь через пару секунд. - Извините за тот раз! - громко сказал я, разглядев лицо капитана Некомы. - Ничего. Пойдём? - Куда? - Хочешь научится кое-какому приёму? - на его лице появилась ухмылка. - Хорошо. Не волнуйся, тебя пригласили лишь из-за жалости. Идя по знакомой тропинке, было неловко, капитан шёл впереди, не оглядываясь на меня. Я шёл медленно, подальше от него, думая что так будет легче. Мы прошли мимо нескольких залов, в них свет не горел, лишь в предпоследнем через окна, можно было увидеть горящие лампочки. За, столь короткое время, на улице чуть потемнело, оранжевого света стало слишком мало, но он приятно исчезал, оставляя на своём месте мрак. Мы уже почти подошли к единственному залу, в котором горел свет, но я остановился, смотря на небо и всё вокруг себя. Деревья были зелёные, но в полу-темноте казались синими, а движущиеся ветки внутри, удивительным образом можно было списать на жителей леса, которых не должен быть там. Открывая дверь, из-за спины капитана я узнал пару лиц, от которых день стал ещё мрачнее. Знаю, что не правильно так с моей стороны, но серьёзные лица связующих смотрели на меня - по совпадению оба пятые номера. Они играли. Акааши дал пас четвёртому номеру из его школы, после, я отвернулся. В груди почувствовалась та самая "чёрная дыра", порезы же снова начали гореть, с каждым шагом становилось больнее ходить. Мой пульс участился, носом вдохнуть не получалось, я сделал глубокий вдох ртом. Казалось, прямо сейчас я снова закашляю, но уже бутонами с кровью, затолкав это отвратительно ощущение поглубже, я чуть наклонился. - Так, смотри... Капитан Некомы - Куроо, давал советы по подачам, в воздухе и обычно, с приёмами снизу он тоже помог. Я чувствую, что не заслуживаю этого. Хинате, они были нужнее чем мне. Сосредоточится было сложно, в частности из-за порезов которые горели, а под взглядом Кенмы, тело плавилось. В голове были мысли о Кее и ситуации в столовой, о Акааши который знал что со мной, о Кенме, который заметил порезы, буквально обо всех здесь. "И почему он позвал меня, я же слабак..." - приняв мяч через вверх, я снова погрузился в себя. - Черт, а ты молодец! - прокричал Бокуто из-за другого конца зала. - Спасибо. - сказал я не так громко, может, меня даже не услышали. Я видел как смотрит на меня Акааши, он смотрел не холодным взглядом, а сочувствующим, что было странно и необычно. "Я ведь не боюсь смерти, потому что знаю, что умру?" - спросил внутренний голос, хоть я и знал ответ. Мячи летали от одного конца зала, на другой, приковывая к себе взглядом, сзади послышались шаги и ладонь упала на моё плечо. - Пошли, - это был Кенма, он тут же направился к выходу. Ты попался, Тадаши. Выйдя за связующим на улицу, воздух больно ударил в голые ноги, лёгкие чуть заболели, возможно, из-за цветов. - Вы что-то хотели? - спросил я, облокотившись об холодную стену и пытаясь быть, как можно более вежливым. Желание поскорее уйти отсюда, росло каждую секунду. Он промолчал. - Кто-то ещё знает? Мне не стоило спрашивать, про что он, мы оба прекрасно понимали зачем здесь, и я не хотел, продолжать этот разговор. - Нет. Это был не правильный вопрос, я сам не знаю, видел ли их кто-то кроме него, может, он заметил, но ничего не сказал. Всё может быть, от этого тело бросало в дрожь. Он хочет что-то спросить. Он открывает рот, намереваясь что-то сказать, но, передумав, просто подносит ладонь ко рту и пялится на мои бёдра. - Почему вы волнуетесь? Мы даже не знакомы. - Мне не нужно быть знакомым с кем-то, чтобы волноваться за него. - это было сказано грубым тоном, это было глупое предложение Кенма глянул на меня. - Вы кому-то говорили? - спросил я, поднимая голову вверх, на небе не было ни одной звезды, тучи их закрывали. - Нет. - Можете никому не говорить? - Хорошо. На удивление, он согласился быстро, не как Акааши. От этого стало немного уютнее, но Кенма явно был недоволен. - Тсукишима знает? - спросил он, когда я уже хотел возвращаться. - Нет, и не узнает, если вы ему не скажите. - Он узнает только после твоей смерти, да, понял, - он тяжело выдохнул и поправил волосы. - Верно. Перед тем как уйти, я увидел как он нахмурился, а глаза его будто святились, в них было замешательство. Он явно был недоволен тем, что я подтвердил его слова, но врать ему тогда - было бесполезно. На утро, я проснулся из-за солнечного света, который "ударил" в глаза. Волосы были растрёпанны, Кагеяма собирал вещи. День отъезда. Я не волновался, я был рад, что уеду отсюда, может, забуду об этих днях, приносящие лишь боль. Справа лежал Кей, он перевернулся на спину и открыл глаза, моментально встав, он расправил чуть задравшуюся футболку. Буря бушевала у меня в груди, все чувства смешались, от них остался лишь серый вязкий ком, который я носил в себе. Этот ком хотел выбраться. Я тоже этого хотел. Я почувствовал привычный вкус металла, приставил ко рту левую ладонь, а на правую руку опёрся, пытаясь заглушить кашель, всё становилось лишь хуже. Я встал на четвереньки, оперевшись руками, из моего рта капала кровь, и вырывались то бутоны, то лепестки от цветов, растущие у меня в легких. Белая ткань футона, медленно окрашивалась в красный, переходя к подушке. Тело не слушалось, а в груди болело, боль была физической, тот самый серый ком намеревался вырваться. Кто-то коснулся моей спины, нежно похлопывая, чтобы стало легче. В голове все голоса отдавались эхом, я слышу их, но распознать что они говорят сложно, чувствуя, как все смотрят на меня и ужасающие цветы с кровью вырываются у меня изо рта, от всего этого мутило. - Ямагучи, можешь подняться? - спросил некто, его рука скользнула мне под подмышкой, длинные пальцы, немного шершавые подушечки, я знаю кто это. Тело всё никак не хотело подчиняться, в голове была каша, но тот самый серый ком, остался, вырвалась всего лишь его часть. Мне страшно. Я смотрю на свою руку, ближе к венам на запястье, в кожу вставлена игла, проследив за трубкой, которая шла от иглы, по видимому в капельницу, мне стало плохо. Слева от меня сидел Кей, он нежно поглаживал мою левую руку, будто пытался успокоить себя, а не меня. Он заметил что я проснулся и что-то сказал, может, спросил. - Всё хорошо, я в норме. - Сказал я, хоть и было видно, что я вру. Представ на локтях я огляделся, слево оказалось бетонно голубая стена, справа занавеска, впереди точно также. Видимо, Тсукишима удивился, но чему? Ему пришло осознание что я врал всё это время? Может, он догадался что я лжец? Я не понял, почему сказал что я в норме, наверное, это стало привычкой. Говорить что всё хорошо, даже если это не так. - Не вставай, лежи. - приказал он, ложа свою руку мне на грудь, он чуть надавил, я обессилено лёг. Хотелось уйти отсюда, куда подальше, в тот лес, который прямо здесь. Там можно потеряться и умереть, а потом моё тело найдут под каким-то деревом или кустом. "Летальный исход" - думал я, смотря на Тсукишиму. Он всё также поглаживал меня, но теперь по тыльной стороне ладони. Янтарные глаза были красные, в уголках всё ещё можно было увидеть слезинки, но он был обеспокоен. - Прости, черт, прости меня. Кей склонился над моей рукой, он знал что я не сплю, он ждал пока я проснусь, чтобы извиниться? Я хотел что-то спросить, но послышался лишь какой-то странный звук, больше напоминающий хриплый храп. Я встал, чуть отодвинул руку и положил на его светлые волосы, Тсукишима посмотрел на меня взглядом, под которым снова захотелось умереть. Он будто сам страдал. Ему было больно. - Вы уже проснулись, - сказала входящая девушка, лет тридцати, её темные волосы были распущены, они сексуально лежали у неё на плечах. Она подошла ко мне с правой стороны. - как вы себя чувствуете? Я захотел снова что-то сказать, но тело отказывалось делать что-либо ещё, кроме как гладить по голове Кея. - Хорошо, - сказал я, удивляясь, как мой голос стал хриплым, от этого резало слух. - Можешь ответить на пару вопросов? Это напомнило детективный фильм, в котором задерживают подозреваемого. - Да, - девушка глянула на Тсукишиму, явно ожидая что он уйдёт. - всё нормально, пусть останется. Она недоверчиво переводила взгляд с парня на парня, оценила Тсуки взглядом, под которым тот поправил очки, она достала из под койки стул и села на него. Мне показалось что он не готов. - Как давно это продолжается? - сразу же спросила она, доставая чистый листок и ручку. - Месяц, может, чуть больше. - Было ещё что-то кроме кашля? - "Цветочная рвота". - сразу же сказал я, она посмотрела на меня чуть удивлённым взглядом. - Родители знают? - Нет. - Я им сообщу? - Не надо, я сам, - отозвался Кей, его взгляд снова был серьёзен и холоден. - Ладно. - она недоверчиво фыркнула, ожидая что я что-то скажу, но я молчал. - Я дам тебе лекарство, оно лишь подавит эту болезнь. Когда ты вернёшься к себе, скажи родителям, идите в больницу и...для совета, признайся этому человеку в любви. - Хорошо. Она встала и стул под ней скрипнул, выйдя из-за занавески, по звукам можно было понять что она ушла, оставив парней в одиночестве. - Тсуки, ты как? - Не думай обо мне, ладно? - он снова посмотрел на меня этим взглядом, полными страха и ужаса. - Ты...всё хорошо? - Нет. А что ты ожидал услышать? Что всё прекрасно? Что всё супер-пупер? - я развёл руками и сложил их на груди, будто это не я, не мог и слова сказать пару минут назад. - Нет, черт, всё плохо. Мне страшно, я хочу, блять, умереть, я не хочу чувствовать эту боль от моей безнадёжной любви, я устал! Почему я? Почему ты? - Почему...я? - Тсукишима посмотрел на меня удивлённым взглядом, не вникая в смысл. - Да! Почему я влюбился в такого эгоистичного подонка, который груб со всеми, и, хер поймёшь, что он на самом деле чувствует? Это не викторина, блять, это жизнь, но я всё равно играю в неё. - я взял его за плечи и потряс. - Ты - настоящий подонок, но даже такой, эгоистичный придурок мне нравится. А ты...ты, черт тебя дери, ты плевал на всё, чтобы я не делал. Я хочу, чтобы всё было хорошо...я просто, хочу быть счастливым. Отпустив его, я прижал свои ноги к груди, а лицо спрятал в коленях. - Извини, я пойму, если ты не захочешь быть моим другом. Внутри всё сжималось в одну точку - в груди, я ещё чувствовал его тепло пару секунд назад, его взгляд, который, может, уже наполнен полный ненависти. Его рука мягко касается моих волос, спускается ниже к плечу, идёт к ладони, он берет меня за руку, заставляя посмотреть на себя. - Если хочешь, можешь меня ударить. Он только успел это сказать, как тут же послышался шлепок. Его щека стала красной, а моя ладонь чуть щепала и покалывала. Его уши мило покраснели, он поправил свои очки, и посмотрел на меня. - Тадаши, я знаю, что я полный придурок, знаю, что я подонок, который не может нормально оценить своё везение, потому что ему повезло с тобой. - он покраснел ещё гуще и чуть сжал простынь. - Пожалуйста, я всё исправлю, сделаю всё что угодно, дай шанс, даже такому эгоисту как я. Его щеки были розовыми, он сам смущался от своей речи, это делало ещё более милее и красивее. - Я подумаю. Рука Тсукишимы нежно коснулась моей талии, он прижался к моей груди, потихоньку слушая сердцебиение. - Люблю тебя. - сказал он, обнимая сильнее. - Да...я тоже.

***

Тсукишима одет в чёрный костюм и пальто кофейного цвета, для него это выбрал Ямагучи. В руках у него красные цветы, которые так любил его парень. - Извини, я скоро уеду за границу, придётся тебе быть здесь одному. - сказал он с улыбкой на лице, будто надеясь на ответ. - Но не волнуйся, всё будет хорошо, я вступил в хорошую команду, думаю, тебе понравилось бы. Он глянул на улыбающегося Ямагучи, казалось, что он здесь, рядом. - Знаешь, я ношу то кольцо подаренное тобой, даже, вот. - Кей достаёт цепочку у себя на шее, и показывает её, на ней весит кольцо поменьше. - Теперь оно у меня, наверное, ты был бы не против. Его взгляд скользнул по холодному камню, где иероглифами было написано: "Ямагучи Тадаши", а рядом цифры. - Когда я просыпаюсь, и не вижу тебя рядом, думаю, ты пошёл в магазин, может, готовишь нам завтрак на кухне. Но...- голос вздрогнул, в горле встал ком, он сдавливал горло, а слёзы упали на щёки. - Я люблю тебя, Тадаши. Громкий и до боли знакомый смех, казалось, вновь приобрёл жизнь, но это был лишь ветер, несущий с собой листья. Букет цветов "хиган-бан" нежно упал на камень, рядом с годами жизни. Кей последний раз глянул на него, эту прекрасную и лучезарную улыбку, на веснушки, которые так ему напоминали созвездия, на розовые щёки, которые стали чуть позже краснее из-за холода. Его голос всё ещё всплывал в памяти, тогда Тсукишима в надежде оборачивался, чтобы увидеть его улыбку вживую, но не на фото, стоявшим рядом с могилой. Холодный ветер дунул в лицо, напоминая что пора уходить, что нельзя оставаться здесь слишком долго, потому что тогда, он столкнётся с неизбежным осознанием. Осознанием его смерти. Осознанием, что это солнышко, освещающее его жизнь, навсегда потухло. Кей дотронулся до иероглифов, он пытался запечатать этот момент у себя в памяти, чтобы вспоминать. - Люблю тебя. - напоследок сказал он, развернулся и нехотя пошёл к выходу с кладбища. Холодный ветер снова дунул ему в лицо, но сейчас будто нежнее, на секунду, ему показалось что он услышал ответ: "Я тоже."