I can't live without you

— Я же просил тебя больше не заниматься этим, — томно шепчет Намджун в ухо лежащему под ним парню, мокро целуя тонкую шею. Большие ладони пробираются под задравшуюся футболку, оглаживая рельефную грудь, ареолы набухших сосков и спускаясь к очертаниям кубиков пресса. Первый стон слетает с Чиминовых губ, эхом отдаваясь от стен комнаты. — Джуни, я говорил, что не уйду оттуда. Мне это нравится! — пытается внятно выговорить младший сквозь волну накатившего возбуждения. Недовольный ответом, Ким резким рывком прижимает младшего к холодной постели, нависая сверху. — Я сказал, что ты уйдешь оттуда, и точка. Мужчина остервенело целует пухлые губы с приторным персиковым ароматом, прокусывая нижнюю до крови. Пак резко отодвигается, морщась от металлического привкуса во рту и смотрит недовольно на парня над собой. — Больно, — недовольно тянет он — за год отношений он так и не смог привыкнуть к грубости своего парня. — Что на тебя нашло вообще? Чимин отталкивает старшего и поправляя футболку, уходит на кухню. В последнее время ссоры из-за работы стали происходить всё чаще. Намджун ревновал его к каждому столбу, хоть и знал, Чимин принадлежит исключительно ему и на других даже не смотрит. Младший сразу предупредил мужчину о роде своей деятельности, но сколько бы тот не уговаривал его покинуть это «недостойную» работу, Пак не соглашался ни в какую. И вот, в очередной раз скандал прерывает их секс. Намджун просто очень устал. Кулаки сжимаются до вздутия синих вен, зубы скрипят только об одной мысли, что на его мальчика может кто-то смотреть помимо него, ярость красным пламенем горит внутри него и сдерживать ее становится все труднее. Чимин ставит чайник кипятиться, а сам тянется за заваркой. Честно говоря, эти ссоры его очень выматывают, он устал. Возможно, им нужно отдохнуть друг от друга — сделать перерыв. Тишину прерывают тяжёлые шаркающие шаги, которые раздаются около кухни, и в помещение входит Намджун. — Давай… — начинает Чимин, но поджимает губы, когда его грубо перебивают. — Расстанемся, — заканчивает Намджун, холодно смотря на брюнета. «Попытаемся прийти к компромиссу», — так и остаётся неозвученным. Коробка с заваркой падает на пол, моментально осыпая его чаем, а младший так и стоит пытаясь осознать смысл слов, брошенных его парнем, хотя вернее будет сказать, уже бывшим парнем. — Я так больше не могу, Чимин, — тяжело выдыхает Ким, не в силах смотреть в его стеклянные глаза, смешанные с постепенно заполняющей их пустотой. — Собери основные вещи сегодня, потом можешь заехать за остальными, — он выходит из кухни, оставляя парня совершенно разбитым стоять среди рассыпанного чая, чувствуя, как мокрые дорожки горячих слез стекают по его щекам, оставляя свои соленые следы и очерчивая подрагивающие губы. Солоноватый привкус на языке не то крови, от сильного прикусывания щёк изнутри, не то от собственных слёз, заставляет морщится, а грудные всхлипы никак не удается унять. Он оседает на пол, зарываясь пухлыми пальчиками в темную копну волос, сильно отдергивая их в разные стороны, стараясь заглушить боль, что набатом бьет по груди, возвращая в реальность разбившую его сердце на тысячи осколков. Он гордый для того, чтобы кидаться в ноги Киму, удерживая и не давая уйти от него, ему не все равно, что будут о нем думать другие, даже, если это будет тот же Намджун, поэтому он продолжает сидеть, зажимая рот рукой и сдерживая накатившую истерику, не издавая и звука, чтобы не выглядеть слабым. Знал бы он, что в это время в соседней комнате на их, когда-то общей, кровати сидит Намджун, сдерживая в себе желание разнести все к чертям, пытаясь принять реальность в которой не будет его Чимина, его лучика света, что подарил ему новый смысл просыпаться по утрам. Что выходит, честно говоря, из рук вон плохо. Пак не знает сколько сидит на этом холодном кухонном полу, утирая соленые слёзы и себя заодно по кусочкам помутневшего сознания, а после наконец беря себя в руки, заставляет каждую свою клетку бороться с этим и выходит из кухни. На отношениях свет клином не сошелся, так ведь, переживет, куда денется. Намджуна дома уже нет, видимо позволил Чимину нормально собраться, не мельтеша перед глазами. Согласитесь, больно, когда человек разбивает твое сердце, а после не даёт забыть себя, постоянно попадаясь на глаза, надавливая на больное. Впопыхах дрожащими руками Чимин набирает выученный наизусть номер лучшего друга. — Тэхён, мы расстались, — голос предательски дрожит вместе с руками, и Пак старается не сорваться на рыдания, после того, как наконец успокоился и убедил себя в том, что на этом жизнь не заканчивается, что все в порядке, что бывает со всеми. Вот только нихрена все не в порядке и как у всех не он не хочет. Почему, черт побери, так больно. — Уже выезжаю, — он получает короткий ответ, которого вполне хватает, чтобы пустить всё на самотёк. Чимин даже не смотрит, что сгребает в чемодан, свои ли вещи или вперемешку с намджуновыми. Пару его рубашек, в которых Чимин часто спал, книга, которую он читал ему, когда младший не мог уснуть, и их общее фото, сделанное в любимом кафе, это он точно не в силах оставить, как и забыть их совместные воспоминания, которые он тоже забирает с собой. Тэхён поднимается на нужный этаж и удивленный, что дверь не заперта встречает заплаканного Чимина с огромным чемоданом, который Ким без слов забирает в свои руки и крепко обнимает, успокаивающе поглаживая по спине. *** На телефон приходит входящий вызов и Намджун, сквозь сильную головную боль, тянется к мобильному, наконец принимая вызов. — Хей, братан, ты не поверишь, — неразборчиво орёт в трубку Мин, на что Намджун морщится и убавляет громкость. — Юнги, прошу, ты же знаешь, я очень устал на работе, — изнурено цедит Ким, откидывая голову на мягкую спинку кресла, одной рукой слегка массируя шею. — Угадай, кто устроился в стриптиз клуб к Чонгуку. — Давай ближе к делу, ненавижу, когда ты говоришь загадками, — уже намеревается закончить диалог Намджун, но слышит то, чего не хотел бы слышать, наверное, никогда. — Твой бывший, Чимин этот. Сонный разум моментально трезвеет, тело напрягается, а желваки начинают играть с новой силой. — Пиздец, — единственное, на что хватает ошарашенного Намджуна. Намджун никогда не знакомил Пака со своими друзьями, а тем более не говорил, что один из них владеет стриптиз клубом, поэтому то, что он устроился именно к Чонгуку озадачивает и напрягает одновременно. Чонгук всегда пробует своих работников на вкус. Несколько минут Ким озадаченно ходит по комнате, пытаясь остановить взбалмошный поток мыслей в своей голове. Сам мужчина никогда не видел Чимина танцующим, просто понимал, что многие мужчины видят это каждый день, что ему, разумеется, никогда не нравилось и, что и привело их историю к этому далеко не счастливому концу. Он лишь надеется, что брюнет не опустился до такого ради работы и смог договорится с Чоном без лишних телодвижений. *** Черное авто с тонированными стеклами было припарковано у самого входа в клуб. «Cherry Boys» имел отличную славу в этом бизнесе, поэтому клиентов здесь было хоть отбавляй. Ким сидит за рулём, пристально глядя на дверь клуба и стуча пальцами по спинке соседнего кресла, закусывая нижнюю губу. Он ждет его. Двери заведения открываются, и на пороге стоит Чимин. Он, улыбаясь, прощается с кем-то в клубе и достает телефон. Что он говорит в трубку из машины не слышно. Намджун, спокойно сидевший до этого, сейчас находился будто бы на иголках. Ещё бы, они не виделись уже несколько месяцев с того самого дня. Но Чимин уже был не тем миленьким брюнетом. Сейчас у клуба стоял ярко рыжий парень, который, оперевшись на стену, что-то листал в смартфоне. Этот дикий, похабный взгляд был чужд старшему, словно перед ним стоял не Чимин. Ким сжимает руль до треска дорогой кожи от невозможности подойти обнять когда-то своего Чимина, который на того Чимина то уже и не похож. Чувства не ушли, как он предполагал, они, кажется, только усилились под гнетом невыносимого расстояния. Намджун и сам не замечает, как к клубу подъезжает ещё одна машина, в которую и садится Пак. Безумно больно. Ким не знает, от чего ему сейчас больнее. От того, что это больше не его Чимин, или от того, что у Тэхёна совсем другая машина. Намджун сидит в своем авто ещё минут двадцать, обдумывая всё происходящее, а после уезжает, преследуемый лишь одной целью. *** В помещении на полную играет музыка. Люди сплошной толпой танцуют, полностью отдавая себя эмоциям. Алкоголь льется через край, а смазливые мальчики заманивают все больше клиентов. Там, на одной из барных стоек танцует Чимин, с головой погружаясь в процесс. Музыка захватывает его сознание и сносит похлеще дорогого алкоголя. Он плавными движениями обходит шест, оглаживает его несколькими пальцами и прогибает спину. Пак — один из самых востребованных танцоров в этом клубе, хоть работает всего месяц. Неожиданно его ноги касается чья-то рука, и он видит внизу одного из официантов. — Тебя тут на приватный вызвали, — говорит молодой парень перед тем, ка уйти обслуживать гостей. — Зайдешь в третью. пол часа назад Намджун сидит на мягком кресле, осматривая всех в клубе. План, наведаться к Чонгуку, посетил его совершенно внезапно. И сейчас, он пристально осматривал танцующую толпу, в надежде найти того, ради которого и пришел сюда. Но вот, взгляд цепляется за рыжую макушку, возвышающуюся над остальными. Ким рукой подзывает официанта и сообщает о том, кого он хочет на приватный танец. Молодой парень суетливо кланяется и поспешно удаляется. — Рыженький приглянулся? — спрашивает его Чонгук. — Согласен, он ничего такой, правда я все не могу уломать его. Может он по девушкам? — Конечно, по девушкам, — выдерживает паузу Намджун и издает смешок — «Особенно когда прыгал на моем члене» — остаётся неозвученным. Молодой парень возвращается, извещая о готовности танцора. Хищная ухмылка растягивается в звериный оскал: сегодня Намджун точно уйдет не один. *** Помещение кардинально отличается от предыдущего. Здесь не было громкой навязчивой музыки, беспорядочно мигающего света, и что самое главное: орущей безумной толпы. Ким заходит в комнату, с томно приглушенным светом. Интерьер не богат: шест посреди комнаты и красный бархатный диван, но этого вполне достаточно для создания интимной обстановки. Намджун садиться на диван, в комнате начинает играть приятная мелодия. Невысокая фигурка, на мгновение замершая около двери, начала движение так неуловимо-гипнотически, что в памяти едва ли осталось то, как подчеркивали удары его бедра и отсчитывали неизвестный никому счет тонкие пальцы — все потонуло в насмешливом взгляде карих глаз, брошенном через плечо, прежде чем он повернулся к нему уже полностью и сделал несколько уверенных шагов, останавливаясь в полутора метрах. На Чимин лишь короткий топ, еле прикрывавший бусины сосков, черная юбка и сетчатые колготки под туфлями на высоком каблуке. — Подними глаза, малыш, — низкий голос заставляет Чимина открыть глаза в недоумении и уставиться на мужчину. — Чего остановился? Продолжай. Взгляд карих глаз, кажется, потемневших от злости, сейчас готов был разорвать мужчину в клочья. Сейчас же Пак не сводит взгляда с мужчины, на что Намджун самодовольно улыбается, по-хамски облизываясь, и усаживается на диване, широко расставив крепкие ноги, будто приглашая танцора сесть на них. Младший старается не подавать виду, хотя внутри всё кипит от смешавшихся воедино эмоций. Он подходит к шесту, двигаясь всё нежнее и грациознее. Впервые раздеваться для него как-то стыдно, тем более перед тем человеком, с кем раньше делил одну постель. Красиво очерченное тело еще не оголилось ни на миллиметр, но даже так оно соблазняло сильнее выряженных только лишь в дешево-блестящие купальники стриптизерш. Гибкость и плавность движений завораживали, и каким бы пошлым сравнение с кошачьей грацией ни казалось, именно оно первым пришло на ум. Наконец плавными движениями Пак касается белой ткани, аккуратно снимая ее, обнажая тело подобно греческому богу. От холода соски затвердели, а желваки вздулись. Таких, как он, нельзя трогать. Ими можно только любоваться издалека. Ведь всего одно касание — и эта красота может рассыпаться как дорогой хрусталь. Но и хрусталь не сравним с ней. Пак намного дороже и ценнее. Он — все. Намджун притягивает его к себе за руку, и он покорно садится к мужчине на колени, не в силах сопротивляться его напору. Его губы, как и тогда, пахнут персиком. Ким с головой утопает в этом запахе и на секунду забывается, позволяя себе прикоснуться к этим родным губам. Чимин на удивление не отталкивает, наоборот, только льнёт ближе к теплой груди, которой так сильно не хватало эти месяцы. Последний аккорд расслабляющей музыки звучит как завершающая нота этого вечера. — Поехали домой, малыш. — томно шепчет мужчина в пухлые губы младшего. Чимин отказать этим родным глазам, в которых свет звезд отражается, родным губам по которым скучал все эти месяцы в разлуке, родному запаху, что спустя столько времени наконец пробирается в легкие, окутывая собой и заставляя блаженно прикрыть глаза, всему ему отказать просто не в силах, потому что скучал, потому что отдать никому не сможет даже под дулом пистолета и как бы не заставляли отречься от этой любви, он ни за что не согласится, именно потому что любит и плевать на все и всех, все равно на ту же работу, главное, что они вместе, что есть у друг друга. До самого конца.