Горячий лед

Вот уже вторую неделю Никита ходит по общему коридору настороженно, постоянно оглядываясь и боязливо косясь на тяжелую железную дверь. Парня передергивает, когда он представляет, как в самый неподходящий момент та распахнется, являя миру силуэт крепко сложенного мужчины. Несколько быстрых шагов — и непреодолимая преграда пройдена, можно выдохнуть. Никита привычно достает из кармана джинс новенький смартфон и вдруг чувствует, как кто-то хватает его за футболку и тянет назад. —Попался… — раздается над ухом чужой хриплый голос. — А то все бегаешь… Я устал тебя ловить. Все мысли вмиг пропадают, пульс учащается, а сердце начинает бешено стучать, так и норовя пробить грудную клетку. Никита оборачивается только для того, чтобы лишний раз убедиться, что мужчина действительно продолжает его держать и отпускать несчастную жертву в его планы не входит. —Чего ты занервничал? — Андрей склоняется к шее парня, обжигая нежную кожу горячим дыханием. — Как пакостить — ты у нас смелый, а отвечать за свои действия? О да, Никита прекрасно помнил свою летнюю выходку, но до сих пор поражался, как ему хватило смелости звонить в Москву от лица ОТК, конкретнее — самого Андрея, и нести какой-то откровенный бред про грядущие проверки и неисправность приборов. Пусть он и не дозвонился, но слухи о столь смелой выходке быстро облетели все предприятие. Объяснить, под чем он был в тот день, парень не смог объяснить даже себе — чего уж говорить о каждом, кто не поленился на следующий день задать подобный вопрос. —О чем вы? — решив, что инцидент себя исчерпал, Никита решает идти в отказ и строить из себя дурачка. — Отпустите меня!.. Выполнять услышанное Андрей не спешит: напротив — он притягивает парня еще ближе и чуть тянет его за отросшие волосы, заставляя запрокинуть голову и чуть слышно простонать от боли. —О чем я? — раздраженно прошипел мужчина Никите на ухо. — Я тебе напомню! Пошли! Не успел парень даже пискнуть, как Андрей уже затащил его за тяжелую металлическую дверь, запирая ее изнутри и пару раз дергая за ручку, лишний раз убеждаясь, что никто не помешает ему осуществить задуманное. —Да что происходит?! — Никита ударяется бедром о металлический стол, и оставаться таким же самоуверенным ему становится трудно. — О…о чем вы?.. Заминка оказывается слишком заметной. Для Андрея, который сверху вниз смотрел на напуганного парня, — тем более. Мужчина крепко сжимает хрупкое запястье — ровно до тех пор, пока Никита не вскрикивает от боли и не пытается одернуть руку назад. —Не ты ли от моего лица звонил в московский офис? — беспристрастно начинает Андрей, ни на секунду не ослабляя хватку. — В хламину ужратый. Самому-то не стыдно? Никита понимает, что дальнейшие его попытки отрицать очевидное могут привести к весьма плачевным последствиям, и потому решает сделать первое, что приходит ему в голову в данной ситуации — попробовать оправдаться. —Ну…не дозвонился же… — бурчит Никита себе под нос, в то же время чувствуя, что хватка мужчины становится лишь сильнее. — Т-с-с!.. Больно же… Отпустите!.. Андрей до посинения сжимает чужое запястье, и парень вскрикивает, чуть успокаиваясь и становясь более сговорчивым. —Ладно, это же просто шутка… Извините… Последнее слово Никита произносит на грани слышимости, что мужчине явно не по душе: он заламывает парню руки за спину и опрокидывает на высокий металлический стол. Никита шипит: из-за невысокого роста ему приходится приподняться на носочки, что явно не доставляло особого удовольствия — как и вонзающаяся в грудную клетку твердая поверхность стола. От непривычного напряжения колени Никиты задрожали. Он попытался опуститься и занять более удобное положение, но боль в ребрах становилась все сильнее. Андрей же продолжал удерживать парня в столь неудобной позе, не оставляя тому ни шанса освободиться. —Доерепенился? — уже чуть боле ласково спросил мужчина, убирая упавшие на чужое лицо темные пряди. — Ты перед кем хотел крутым показаться? Виновник торжества упрямо молчал. Одинаково устав как от непослушания, так и от бессмысленных понтов, Андрей больно потянул Никиту за волосы, заставляя прижаться к себе бедрами. —Значит будем воспитывать… Мужчина отбросил в сторону куртку рабочей униформы, обнажая мощные накаченные руки и пугая обернувшегося на шум позади Никиту. От страха у него расширились зрачки, и парень начал вырываться с новыми силами. —Лежи тихо! — прикрикнул на Никиту мужчина, попутно расстегивая его джинсы. — Скажи спасибо, что так просто отделаешься и увольнения не будет. Приспустив собственные штаны, Андрей тянет парня на себя и, не удержавшись, хорошенько шлепает его по бедру. Никита приглушенно стонет, не то от страха, не то от стыда пряча лицо в ладонях, на что мужчина лишь ухмыляется, дергая его за волосы. —Нет, ты будешь смотреть на себя. Смысл сказанного доходит до парня только тогда, когда он сталкивается с властным взглядом насильника в отражении высокого зеркала. Никита дергается, получает еще один шлепок и, вынужденный лицезреть собственное раскрасневшееся лицо, просто прикрывает глаза. —Так не пойдет… — Андрей прижимается к парню вплотную, и тот едва ли не вскрикивает от неожиданности. — Если ты сейчас не откроешь глаза, я не буду осторожничать. В доказательство своих слов мужчина безо всякой подготовки резко тянет Никиту на себя, и этого оказывается достаточно для того, чтобы убедить и без того напуганного парня в серьезности своих намерений. —Нет, не надо!.. — голос срывается, и у Никиты начинают дрожать губы. — П-перестаньте… Андрей ухмыляется, сталкиваясь взглядом со смущенным и раскрасневшимся Никитой, который изо всех сил сдерживал подступающие к горлу слезы. Он уже смирился с тем, что избежать наказания ему не удастся — с ОТК шутки плохи. Перевес был очевиден: еще раз бросив взгляд на перекатывающиеся под кожей мускулы, Никита чуть слышно всхлипнул, поджав губы. —Потерпишь, неженка! — бросает мужчина, наскоро сплюнув на ладонь. — Терпел же, пока рисунки свои бил! Парень хочет в который раз оправдаться, что бил с обезболивающим, но Андрей склоняется над ним совсем близко и, притягивая к себе за бедра, зажимает Никите рот. —Только кричать не надо. Здесь полно мужиков, которые хотят тебе вставить. В ожидании неотвратимого Никита зажмуривается. Мужчина медлит, и это пугает еще сильнее: пока парень прислушивался к шумам за спиной, Андрей почти что ласково гладил его по голове. —Расслабься… Давай… Зачем все это было нужно — Никита понял только тогда, когда в него без малейшего предупреждения резко толкнулся чужой член. Упругие мышцы начали судорожно сжиматься — парень и сам был готов орать от нечеловеческой боли, но зажимающая рот ладонь не пропускала наружу ни единого звука. —Все, тихо, тихо… Успокойся… Ни обнадеживающий голос, ни мягкий тон, ни даже ласковые поглаживания ничуть не облегчали адской боли: чувствуя, как чужой орган внутри пульсирует, становясь больше, Никита дергается и кусается, резко подаваясь вперед, что тут же отдается невыносимой болью в ребрах. В ответ на отчаянные попытки мужчина лишь шлепает парня по бедру, сильнее натягивая на себя. —Успокойся, я сказал! Хлесткая пощечина вынуждает Никиту перестать так отчаянно сопротивляться. Мужчина продолжает грубыми толчками входить в чужое тело, но внушительных размеров член не может преодолеть сопротивление взбудораженных мышц. Наплевав на все, Никита орет, едва получив такую возможность, за что получает крепкий удар по лицу и болезненный тычок под ребра — настолько болезненный, что на мгновение он забывает, как дышать. —Теперь глубоко вдохни. — заметив, что парень его не слышит, Андрей тянет его за волосы. — Вдохни, если хочешь, чтобы это быстрее закончилось. Учащенно дыша, Никита набирает в легкие побольше воздуха, и в этот момент его тело пронзает резкая боль. Он чувствует, что член внутри продвинулся еще на пару сантиметров, и надеется, что мужчине этого будет достаточно. —Еще раз. — строго произносит тот, оттягивая темные пряди и заставляя Никиту смотреть на свое отражение. — Смотри и пошире раскрывай ротик. Парень хочет было зажмуриться, но прожигающий взгляд насильника останавливает его, не позволяя осуществить задуманное. Никита делает вдох, с отвращением смотря на себя в зеркало: он отчаянно сдерживал рвущиеся наружу слезы, а чужие мощные руки крепко сжимали его бедра, не позволяя даже пошевелиться. —Перестаньте… — растерянно шепчет Никита, вместе с этим чувствуя, как его глаза становятся мокрыми. — Я больше не буду… Отпустите… —Сделай вдох и закрой ротик. Если остались силы говорит — направь их в нужное русло! Парень едва ли не плачет, глядя на свое отражение, но вдох все же делает, позволяя себе на пару секунд прикрыть глаза. Андрей пользуется моментом и проникает еще глубже — от резкой боли Никита срывает голос, но мужчина остается непоколебим: —Еще. Сил сопротивляться у парня не осталось. Он разжимает губы, чтобы набрать в легкие побольше воздуха, но Андрей решает не медлить: не дожидаясь, пока Никита выполнит его просьбу, он резким движением насаживает парня на себя. Оказывается снова недостаточно, но останавливаться снова мужчина не хочет: несмотря на отчаянное сопротивление, он продолжает толчками входить в измученное тело. У Никиты по щекам текут слезы, которые превращают картинку в размытый силуэт. Он боится, что в любой момент дверь распахнется, и кто-то из коллег сможет стать свидетелем этого унизительного зрелища. —Постой пока так, привыкай. Чувствуя, как горячий член начинает пульсировать внутри, парень всхлипывает, пытаясь свести колени, но терпит неудачу. Пытаясь отвлечься на что-то более значимое, Никита открывает глаза и сталкивается лицом к лицу со своим отражением: раскрасневшийся и взлохмаченный, он плакал, поджав губы, в то время, как мужчина гладил его по голове, приподнимая заплаканное личико за острый подбородок. —Чего расплакался? Не привык к таким размерам? Не дождавшись ответа, Андрей начинает медленно толкаться в чужое тело. Никита лишь хрипит, уткнувшись в собственные ладони и ожидаемо отведя взгляд. Насильнику это не нравится: он хватает парня за волосы и вынуждает его запрокинуть голову: —Нет, ты будешь смотреть, как я тебя ебу! Пусть будет уроком! Сдерживать слезы Никита больше не пытался. Под бешеные толчки он лишь цеплялся пальцами за металлическую поверхность, царапая ее и ломая ногти. От усталости у Никиты начали дрожать колени; бедра сводило, а перед глазами плыло. В очередной раз парень всхлипывает и утыкается в свое отражение, плача не то от боли, не то от обиды, не то от собственного бессилия. —Ножки свело? — хрипло шепчет Андрей ему на ухо. — Не привык, когда столько ебут? Сил что-либо ответить Никита не находит. Он смотрит в зеркало на то, как ритмично мужчина насаживал его на себя: туда-сюда — словно маятник. Никита все так же стоит на носочках, все так же плачет и все так же ломает ногти о твердую поверхность стола. Изменилось лишь то, что теперь вместо попыток оправдаться наружу прорывались совсем другие слова: —Хватит…пожалуйста… Я больше не буду!.. Простите… Голос парня срывается, переходя в настоящую истерику. Андрей крепко зажимает ему рот и, сделав еще десяток толчков, вдруг замирает. Никита чувствует, как его заполняет горячая жидкость; чувствует, как она течет по бедрам, пачкая выложенный кафельной плиткой пол. Парень застегивает джинсы и медленно оседает на пол, пряча заплаканное лицо в ладонях. Андрей, который уже успел привести себя в порядок, больно тянет его за запястье и с размаху бьет по лицу: —Вставай. Ты сам виноват. На дрожащих ногах Никита еле-еле доходит до слесарки. Придерживаясь за стены и останавливаясь после каждого сделанного шага, он не замечает прожигающего взгляда Андрея, который наблюдал за ним из другого конца коридора. —Чего стоишь? — спрашивает у коллеги Виктор. — Дел что ли мало? Слова бригадира выводят мужчину из транса, и он, опустив по этому поводу какую-то шутку, возвращается к своим обязанностям, до самого вечера забывая о произошедшем. Он просыпается посреди ночи и, чертыхаясь, идет в сторону душа. Ему снятся заплаканные глаза и яркие татуировки.