Cut my hair

Просыпаться посреди ночи от кошмаров — перемешанных между собой острых осколков воспоминаний и игр подсознания — стало для Эрена чем-то вроде привычки. В такие моменты он вставал с постели абсолютно равнодушным, зажигал фонарь и садился за стол, выписывая в тетрадь всё увиденное во сне, чтобы утром на свежую голову попытаться вместе с Ханджи разобраться, что из этого вымысел, а что — правда, из которой можно вычленить недостающие им знания о внешнем мире. Эта ночь не стала исключением: Эрен лениво открыл глаза, сперва привыкая к темноте и прислушиваясь к размеренному сопению своих товарищей, которые, в отличие от него, спали как убитые. Он делал так каждый раз, перед тем как бесшумной тенью выскользнуть наружу, где можно было, никому не мешая, сидеть с фонарём под звёздным небом и спокойно делать свои записи. Привычный ритуал нарушило внезапное осознание того, что Йегеру лежится как-то слишком просторно, что в его условиях было хоть и приятно, но не представлялось возможным. Прошло почти две недели с тех пор как Разведотряд добрался до океана и обосновался на берегу, разбив лагерь из нескольких палаток. И хотя после битвы за Шиганшину от былого величия Разведки осталась лишь скудная часть 104-го набора и парочка командиров, спать всё равно приходилось близко друг другу за неимением лишнего места — даже в кадетском корпусе условия были намного лучше. Там хотя бы имелись кровати и хоть какое-то понятие личного пространства; в палатке же нельзя было лишний раз потянуться без страха задеть по лицу спящего соседа. И сейчас левая рука Эрена покоилась на соседнем матрасе, где, по идее, должен был спать Армин. Сперва Йегер решил, что его друг сполз ниже: Армин время от времени ёрзал посреди ночи из-за беспокойного сна, так что Эрен принялся ощупывать матрас, но в итоге обнаружил лишь скомканное одеяло и любимую ракушку Арлерта, которую тот держал возле подушки, чтобы засыпать под звуки океана. «Знаешь, на самом деле, когда мы прислоняем раковину к уху, то слышим вовсе не шум прибоя, а искажённые окружающие нас звуки, — как-то обмолвился Армин. — Честно говоря, сперва я очень расстроился, но решил продолжить верить в то, что каждая ракушка хранит в себе песнь моря, потому что должно же быть в нашем жестоком мире хоть что-то хорошее?» Эрен горько усмехнулся голосу Армина в своей голове, а затем также мысленно ему ответил: «Я не знаю, Армин. Я ничего уже не знаю. Но, скорее всего, ты прав — иначе не из-за чего было бы жить». Простыни были холодными, что ясно говорило о том, что Арлерт отсутствовал уже долгое время, и беспокойство подобралось к горлу Йегера шершавым комом. А беспокоиться было из-за чего: после получения сил Колоссального Армин хоть и старался выглядеть радостным и приветливым, но его суетливые метания во сне выдавали парня с головой. Миновав спящие тела, Эрен схватил стоящий в углу палатки фонарь и выскочил наружу. Ночь встретила его тишиной, спокойствием и безмятежным тёплым ветром, который приятно прошёлся по лицу и волосам Йегера, как бы приглашая присоединиться ко всем ночным созданиям и разделить с ними все прелести этого времени суток. Мохнатые мотыльки тут же прибились к свету кристалла, принявшись кружить вокруг фонаря и отбрасывать на землю свои резвые маленькие тени; похожие на жёлтые искры светлячки сигналили друг другу в высокой траве; кто-то любопытный со светящимися в лунном свете глазами шуршал и выглядывал из прибрежных кустов. Пространство вокруг лагеря разведчиков было наполнено движением, звуками и суетой, только вот Армина нигде не было. Эрен ещё раз внимательно осмотрелся. Ни в одной из палаток не горел свет, не было слышно тихих разговоров, а большой деревянный стол, за которым днём Йегер обедал вместе со всеми, а ночью вёл записи, пустовал. Значит, Армин точно не в лагере. Лагерь умиротворённо спал, залитый холодным лунным светом. «Осталось всего одно место», — смекнул про себя Эрен, уверенным шагом отдаляясь от палаток. Шум прибоя стал отчётливым, как только Йегер миновал прибрежную растительность и ступил на песчаную полосу, которая из-за освещения казалась абсолютно белой. Он вдохнул солёный воздух, очищая голову от сумбурных мыслей и беспокойства, а затем прислушался. Вместе с музыкой волн до него донеслись тихие, еле уловимые всхлипы. Их принёс ветер, что дул с правой стороны океана. Луна была достаточно яркой для того, чтобы осветить берег, так что Эрен оставил фонарь на песке — своего рода маяк — чтобы затем вернуться к нему вместе с Армином, и направился к источнику звука. Он брёл по берегу, вслушиваясь в размеренный шелест волн, время от времени разбирая тихий плач, что будто бы рассеивался вместе с белой пеной. Ханджи как-то обмолвилась, что у воды есть память. Тогда Эрен не придал особого значения словам учёной: как минимум потому, что не особо понял, о чём она говорит. Но теперь Йегер задумался. Эти берега не знали ничего, кроме криков боли и воплей элдийцев — так, может, это плачут волны? Тем более что никаких намёков на присутствие Армина не было — лишь песчаный берег с разбросанными в некоторых местах острыми камнями, молчаливые звёзды на тёмном небе и дорога из лунного серебра на воде, ведущая за горизонт — туда, откуда в любой момент мог нанести удар их враг. Вдруг Эрен заметил свет, отличающийся от лунного, что робко стелился на песке возле каменистых скал в человеческий рост. Осторожно ступая по сыпучему песку, парень подобрался к камням и заглянул за них. В радиусе света, исходящем от фонаря, на маленькой коробке, сгорбившись, сидел Армин с ножницами в руках. Дрожащими руками он срезал себе волосы, и те падали на песок вокруг него, как колоски пшеницы. От каждого нового всхлипа плечи Арлерта дёргались, из-за чего стрижка получалась ужасно неровной. Выглянув ещё немного, Эрен заметил небольшое зеркало, стоящее на камне перед Армином. — Что это ты делаешь? — выходя из своего укрытия, поинтересовался Эрен, стараясь не выдать своего излишнего удивления, которое произвела наблюдаемая им сцена. Ножницы выпали и вонзились остриём в песок. — Эрен?! — Армин тут же вскочил со своего импровизированного табурета, повернувшись лицом к другу. Слёзы отчётливо блеснули в лунном свете в уголках его глаз. — Ну, вряд ли меня можно с кем-то перепутать, так что да, это я. Поза и выражение лица Армина отчётливо говорили о том, что внезапный визит Эрена застал его врасплох. Он выглядел, как пойманный на воровстве сметаны котёнок — такой же растерянный, напряжённый и… на удивление, очень милый. — Так что ты тут делаешь? — повторил свой вопрос Эрен, но уже мягче. — Да ничего особенного, я тут это… подстричься решил. — В два часа ночи? — вскидывая брови и подходя ближе, парировал Йегер. — Да, понимаю, странноватое время для стрижки, но днём я слишком загружен, чтобы привести в порядок свои волосы, а завтра — точнее, уже сегодня утром — у нас с Ханджи опыты над Колоссальным, она там хотела проверить какую-то теорию о… не помню, о чём, но главное то, что мои волосы слишком длинные и прилипают к канатам из плоти титана, которые крепятся к моему лицу… больновато их каждый раз выдёргивать, знаешь ли. — Арлерт неловко накрутил светлый локон на палец. — Так что, как видишь, ничего инкриминирующего, лучше возвращайся в лагерь и отоспись хорошенько, а за меня не беспокойся. — Армин. — Эрен подошёл вплотную, так, что Арлерт почувствовал его тёплое дыхание на своём лице. — Когда ты нервничаешь, то начинаешь тараторить. А когда я тебя обнаружил, то ты выглядел так, будто я застукал тебя за чем-то крайне неприличным. — Я просто не ожидал, что кто-то придёт, конечно я испугался и удивился! — начал оправдываться Арлерт. — Ты плакал. — продолжал настаивать на своём Эрен. — Потому что я порезался. — отводя взгляд в сторону, неуверенно ответил Армин. — И где тогда порез? — Эрен наклонил голову на бок, осматривая шею парня на наличие повреждений. — Уже затянулся. — насупившись, ответил Армин и отошёл на полшага назад. — И вообще, что за допросы? Ты что, мне не веришь? — Извини, но нет. Я же вижу, что с тобой что-то не так. Ты можешь мне всё честно рассказать, ты же знаешь. На глазах Армина вновь выступили слёзы, и тот поспешил развернуться, обхватив себя руками за плечи. — Послушай… — Эрен осторожно тронул его за плечо, — я не знаю, но если это я вдруг как-то тебя обидел или… — Нет конечно. — шмыгнув носом, оборвал его Арлерт. — Ты здесь вообще не при чём. Странно, как ты вообще мог такое предположить. — Мало ли? Ты же знаешь, каким бестактным я иногда могу быть, мог и ляпнуть что-то в порыве эмоций и даже этого не заметить. — Эрен ощутил, как напряглись мышцы Армина под его рукой. — Если дело не во мне, то в чём тогда? Я не собираюсь на тебя давить, и это твой выбор, говорить мне или нет, но всё же мне кажется, что тебе станет легче, если ты выскажешься. Наступила долгая минута молчания — всепоглощающая и холодная, как космическое пространство над их головами, и такая глубокая, что даже умиротворяющий шум волн не смог её перебить и заполнить. Сиплый голос Армина разорвал тишину, как падающая звезда небосвод. — Думаю, ты помнишь, что случилось после того, как мы вернулись после битвы в Шиганшине. — Арлерт развернулся, решившись наконец взглянуть своему другу в глаза. — Я ловил на себе косые взгляды солдат, даже тех, которые не принадлежали к Разведке. Я слышал их перешёптывания за своей спиной. А всё потому, что вместо командора Смита выбрали меня. Я… мне было тяжело всё это слышать, ведь я прекрасно знал, что они правы. Внутри Эрена начало нарастать привычное негодование, рвущееся наружу тысячами острых слов, однако он позволил Армину закончить. — Сперва я был подавлен, но потом собрался и взял себя в руки, осознав, что мне нужно стать таким же, как и командор Смит, чтобы доказать свою полезность и оправдать принесённую капитаном Леви жертву. Но в итоге… за весь этот год, даже обладая такими обширными знаниями о внешнем мире, я так и не придумал ничего стоящего. А все эти взгляды презрения никуда не ушли, и от этого было ещё тяжелее. Когда мы отправились к морю, то я вздохнул с облегчением, что наконец-то смогу отвлечься и отдохнуть от всего этого осуждения, и так оно всё и было, пока я не узнал, что через день к нам прибудет подкрепление, и всё повторится опять… и этот Флок… — голос Армина начал дрожать, грозясь в любой момент оборваться. — Я был настолько загнан в угол и не знал, что делать, что решил, что если буду хотя бы внешне на него похожим, то может… может тогда… Вместо слов из горла Арлерта вырвался сдавленный, жалобный хрип, по щекам потекли слёзы. Он опустил голову, не в силах выдержать на себе пронзительный взгляд Эрена, а затем начал медленно нагибаться с вытянутой вперёд рукой. Эрен сразу же понял, что собирается сделать его друг. И среагировал быстрее. Он рванулся, грубым движением руки вырвал из песка ножницы и с размаху швырнул их в небо. Те на прощание блеснули в лунном свете, после чего с плеском исчезли в океане. Всё произошло слишком быстро, чтобы Армин успел хоть как-то среагировать и попытаться остановить Эрена, поэтому всё, что ему оставалось — это беспомощно наблюдать за тем, как единственную призрачную надежду соответствовать своему идеалу поглощают чёрные волны. — Эрен, что ты наделал?! — схватившись на голову, выпалил Арлерт, когда дар речи вновь вернулся к нему. — Флок может катиться к чёртовой матери вместе со всеми остальными солдатами, которые посмели в тебе сомневаться! — сжимая от злости кулаки, закричал Йегер. — Я не позволю тебе издеваться над собой в угоду каким-то недалёким придуркам! Может, ты себе потом срезанные волосы на брови наклеить собирался, чтобы и брови у тебя были такими же, как у командора Смита?! Армин ничего не ответил, лишь рванулся в сторону прибоя — туда, куда, по его наблюдениям, упали ножницы. — Не так быстро! Эрен бросился следом, поднимая в воздух тучи песка, и настиг Армина уже в волнах, где у них завязалась борьба, сопровождаемая брызгами и совсем недолгая: Йегер прыгнул, как кошка, и сразу же повалил беглеца в воду, где последний сопротивлялся, как мог, но быстро сдался, не в силах выбраться из железной хватки Эрена. Плеск и возня стихли так же внезапно, как и возникли — Эрен стоял по колено в воде, тяжело дыша и смотря сверху вниз на Армина, который сидел, опираясь на руки. Его синяя рубашка вымокла насквозь и казалась практически чёрной, с неровных светлых прядей капала вода, тело била мелкая дрожь, которую не могли скрыть даже накатывающие волны, а в его ангельских глазах застыло выражение полной потерянности. Выражение, которое Эрен желал стереть с лица друга не меньше, чем врагов по ту сторону моря. Уверенным движением Эрен поднял Армина на ноги, положил руки ему на плечи и решительно посмотрел в глаза. — Армин, мы это с тобой уже обсуждали, но раз до тебя не дошло, то повторю ещё раз. Ты важен. Ты нам нужен. Ты МНЕ нужен. И однажды ты спасёшь человечество. — Н-неправда! Может, мне иногда в голову и приходят хорошие идеи, но они никогда не сравнятся с решительностью и опытом командора Смита! И ради кого-то вроде меня вы с Микасой напали на капитана Леви… — дрожащими руками Арлерт попытался скинуть с себя руки Йегера, но тот лишь усилил хватку. — И мы сделаем это ещё раз, если потребуется. Или же я один это сделаю, не впутывая Микасу. — Н-но ведь… — не переставая плакать, только и выдавил из себя Арлерт. Эрен крепко обвил руками талию Армина и резко притянул к себе. Армин машинально зажмурился, а затем также стремительно распахнул от неожиданности глаза, когда почувствовал тёплые губы Эрена на своих губах. — Эрен, ч-что ты делаешь… — откинувшись назад, еле выговорил потрясённый Арлерт. — Как это — что? Даю тебе понять, насколько ты мне дорог, важен и нужен. А раз на словах ты не понимаешь, то я решил наглядно тебе это продемонстрировать. И прежде, чем Армин успел что-либо ответить, Эрен вновь накрыл его губы своими. Такие мягкие, нежные и солёные — то ли от морской воды, то ли от слёз, и Эрену определённо нравилось это ощущение. Он поглаживал Армина по спине, чувствуя тепло его тела под мокрой тканью рубашки, отстранялся на короткие мгновения, чтобы дать Арлерту вдохнуть, и продолжал поцелуй. — Я так мечтал увидеть море вместе с тобой. — аккуратно проводя ладонью по щеке Армина, с теплотой в голосе прошептал Эрен. — Без тебя оно не было бы таким прекрасным, потому что никто не радовался ему так, как это делал ты. Лишь ты один по достоинству оценил его красоту, и это уже говорит о многом. Лишь тот, кто по-настоящему влюблён в мир, сможет его спасти. Ты очень мне дорог, Армин, и значим для этого мира. И я буду напоминать тебе об этом, пока ты чётко это не усвоишь. Эрен целовал Армина в макушку, трепещущие веки и курносый нос, покрывал лёгкими поцелуями щёки и шею, до тех пор, пока тот не расслабился полностью, позволив себе положить голову на грудь Эрена. — Спасибо. — благодарно и искренне прошептал Арлерт, прижимаясь щекой к тёплой шее Йегера. — Знаешь, и всё же волосы я бы хотел чуть-чуть укоротить для удобства — они правда немного мешаются, когда я вылезаю из титана. Никаких смитовских причёсок, я обещаю. — Думаю, что чуть-чуть укоротить будет даже полезно. — улыбнулся в ответ Эрен, вдыхая запах волос Армина, пропитавшихся морем. — А если кто-то посмеет заикнуться о твоих умственных способностях или о твоих волосах — я сотру его в порошок. И в первую очередь я сделаю это с нашими врагами за морем, ведь это из-за них ты доводишь себя и не спишь ночами, пытаясь придумать гениальный план по успешной коммуникации с внешним миром. Они стояли по колено в воде, плотно прижавшись друг к другу, и слушали шероховатый шелест волн, который перекрывал звуки их робких поцелуев, и Эрен не мог не порадоваться тому, что океан стал молчаливым свидетелем краткого мгновения их счастья. Да, Ханджи говорила, что у воды есть память. Эти воды помнили только боль, плачь и страдания. Так пусть они запомнят хоть что-то хорошее.

***

Армин сидел на крыше здания, которое чудом уцелело во время обстрела камнями, и вместе с Микасой в немом ужасе наблюдал за тем, как тысячи Колоссов идут стройными колоннами в сторону океана, чтобы затем пересечь его и истоптать все существующие материки. От их оглушительного грохота не было слышно даже собственных мыслей, но мозг Арлерта всё равно лихорадочно просчитывал, искал ошибки, предлагая возможные развилки и выборы в прошлом, даже самые незначительные, но которые так или иначе могли бы повлиять на настоящее. Когда всё пошло не так? В какой момент? Рука Армина невольно потянулась к остриженным волосам. Не такие длинные, как когда он был кадетом, но и не такие короткие, как у Эрвина Смита. Та ночь с Эреном у океана, когда они в обнимку стояли мокрые под луной, казалась теперь красивой сказкой из книги, которую Арлерт читал в раннем детстве. Ему вспомнились слова Эрена о том, что он уничтожит ради Армина всех, чтобы у того больше не было причин плакать, и внутри всё моментально похолодело.

«Если бы Эрен не нашёл меня тогда с ножницами у океана… могло ли всё сейчас быть по-другому?»